Вольная птица

Вечерний, но довольно теплый ветер дул прямо в лицо освобожденного, заставляя почувствовать, что он все еще жив, что это не сон, а реальность. Несколько упавших с ветки листьев, которые то и дело подхватывал тот самый ветер, пару раз хлестанули по щекам бежавшего блондина. Молодой человек бежал без оглядки, куда глаза глядят, лишь бы дальше, лишь бы не нашли. Он не обращал внимания ни на прохожих, ни на зажигающиеся фонари, свет которых резал глаза, ни на проезжающие мимо кареты. Все это было будто в другом мире, он был сам по себе, он еще не до конца осознал произошедшее, он не пришел в себя. Добежав до конца парка и свернув за угол, Вольфганг остановился и прислонился спиной к изгороди, переводя дыхание. Жар потихоньку начал отступать, позволяя глазам отчетливо видеть картину мира, а голове трезво думать и мыслить. Только сейчас он полностью осознал, что сделал, и от этого на бледноватом лице его появилась улыбка, искренняя, радостная, счастливая. В голове проскользнула какая-то музыка, которую он тут же промычал под нос, воспроизводя, а после быстро посмотрел по сторонам, проверил, нет ли за ним погони, и поспешил к ближайшему трактиру. Нужно было где-то обустроиться. Старенькое задрипанное здание с облупившейся краской на стенах со стороны улицы, но вход более или менее убран: две лесенки, ведущие к двери, очищены от листьев и мусора, исправный фонарь, стоящий у крыльца, освещал средних размеров вывеску с названием заведения, и табличка «Добро пожаловать». Все это внушило доверие молодому Моцарту, который без раздумий отворил дверь и вошел внутрь. Впрочем, ему было почти все равно, где ночевать. В мыслях было совсем другое. Трактир оказался не дворцом, конечно, но вполне сносным. В зале стояло несколько круглых столов, за которыми сидели подвыпившие мужчины, играющие в карты, напротив входа было нечто вроде барной стойки, в углу было что-то наподобие маленькой сцены, на которой могли выступить все желающие; все это освещалось тусклым светом большой люстры, висевшей прямо посередине, а слева была лестница, ведущая на второй этаж, где располагалось несколько комнаток, предназначенных для проезжих или персонала. Подойдя к «бармену», Вольфганг поставил сумку на стул и сложил руки на стойке. Далее последовал совсем небольшой диалог, по поводу комнаты, и, отдав некоторую сумму денег, получив ключ и снова взяв вещи, Моцарт побрел наверх. Узкий коридор с обшарпанными стенами вел в несколько комнат. Найти нужную дверь не составило труда, и уже через несколько секунд блондин был за ней, закрываясь на замок. Сумка полетела на пол. Сделав глубокий вдох, Амадей шумно выдохнул и зажег свет, а после сел за стол и принялся записывать мелодию, которая звучала в голове полчаса назад. *** Пару дней все было тихо. Никакой погони, никакой слежки. И только сейчас Вольфганг понял, насколько сильно устал от этого, пока был в подчинении у Коллоредо. Пол симфонии было уже написано, но в основном музыкант просто отдыхал в комнате или внизу, решив пока особо не светиться на улицах города. Ближе к вечеру здесь всегда становилось очень оживленно и весело, и сейчас, приведя себя в порядок, молодой бунтарь спустился в зал, чтобы немного выпить, пофлиртовать с девушками, которые, кстати, тоже частенько заглядывали в это заведение, ну и может даже сыграть в картишки с пьяными мужиками. - Эй, ты мухлевал! – раздалось через 20 минут в зале. Какой-то военный в отставке и под градусом проиграл Моцарту, который с довольным выражением лица даже не обращал на него никакого внимания. А все внимание было приковано к красотке, сидящей у него на коленях. Это разозлившемуся мужчине не понравилось, и он, стукнув по столу кулаками, резко поднялся со стула, скидывая карты на пол. - Да не мухлевал я. Внимательней надо быть, - спокойно ответил Амадей, провожая испугавшуюся девушку взглядом и тихо и мечтательно вздыхая. - Я покажу тебе, сопляк, как внимательным быть! – бывший военный совсем разбушевался и, казалось, уже покраснел от злости, на что музыкант ответил резким поднятием на ноги, что даже стул упал, и пронзительным и обжигающим взглядом. - Если Вы, мсье, не умеете проигрывать, я тут не при чем, - так же спокойно продолжил Моцарт, только похоже «собеседник» его не слушал и уже замахнулся, чтобы ударить, как его руку кто-то перехватил во время «пути». - Какого черта?! – возмутился мужчина и дернул рукой. - Зачем же сразу в драку лезть, сударь? – послышался бархатный голос подошедшего молодого человека, - мы же цивилизованные люди… - Цивилизованные люди…ты это ему скажи, - проигравший кивнул на победителя и, все же освободив руку, поплелся на выход. - Не обращайте внимания, мсье Моцарт, чего только не наговоришь на пьяную голову, - мужчина в черном едва заметно улыбнулся, а Амадей каждой клеточкой тела ощутил появившееся напряжение. Он прекрасно запомнил этот взгляд еще с того «творческого» вечера, холодный и пронзительный, но внимательный. - Я и не обращал. Уж никак не ожидал Вас здесь увидеть, - странно, что знакомые Коллоредо бывают в подобных трактирах. Именно об этом блондин и подумал. А еще он подумал о том, что после этой встречи придется менять убежище, ведь граф непременно узнает о тайном месте. - Отчего же? Порой общество холеных людей с завышенной самооценкой очень надоедает, - казалось, брюнет и правда удивился, - да и я не думал, что встречу Вас здесь. - Музыкант должен быть ближе к народу, только тогда он станет по-настоящему известным, - общество нового собеседника было не в тягость, даже наоборот, Вольфганга чем-то зацепил этот человек. - Пожалуй, Вы правы, я учту это, - ответил мужчина и, вспомнив, что не представился, протянул руку, - Антонио… Но дальше Амадей попросту не услышал, так как внимание его опять привлекло нечто постороннее - топот копыт, скрип колеса и крики снаружи "он здесь!". Сердце молодого музыканта замерло, но благо мозг работал и моментально послал импульс в руку, от чего Моцарт одернул ее, завершая рукопожатие, а затем он, не прощаясь, убежал по лестнице наверх, оставляя нового знакомого в недоумении и удивлении смотреть себе вслед.