Лилиан
Ставлю на стол графин с апельсиновым соком и сразу же сажусь на стул, заправляя выбившиеся из хвоста пряди волос обратно. Устремляю взгляд вперёд и натыкаюсь им на скучающего Зейна, что сидит за столом, положив подбородок на свои скреплённые в замок ладони. Его глаза смотрят на вазу с полевыми цветами, которые мы нарвали в лесу, чтобы насладиться последней роскошью лета, которое оставило нам стремительно умирающую часть себя, что стоит на середине стола. Медового цвета глаза сканируют почти уже увядшие ромашки и длинную золотистую траву, которая всё ещё хранит запах осеннего леса. Парень замечает, что я гляжу на него, поэтому он тоже устремляет взгляд на моё лицо, будто кидает мне вызов на игру в гляделки. Я его не принимаю и лишь опускаю голову вниз, чтобы не покраснеть, как помидор. — Ты ведь понимаешь, что мы должны забыть о том, что было на лодке? — тихим голосом спрашиваю я, оборачиваясь в сторону кухни и убеждаясь в том, что родители ещё не идут в столовую, где сидим мы. — Ага, — безразлично бросает он и закатывает глаза, водя вилкой по чистой тарелке, тем самым создавая этот мерзкий звук, от которого у меня всё скручивается внутри. — Ты это специально, да? Перестань! — я не выдерживаю и даже поднимаюсь на ноги от раздражения. Никогда не любила этот звук, который будто мозги царапает. — Пожалуйста, — уже спокойно добавляю я, понимая, что вспылила и даже могла напугать родителей своим криком. Сажусь на место, опустив голову на сложенные на столе руки. Слышу, что Зейн прекратил это издевательство, и облегчённо вздыхаю, закрывая глаза и снова думая обо всём на свете. Не поднимаю головы, стыдясь смотреть на Малика, потому что до сих пор не могу поверить в то, что мы поцеловались. Как это произошло? Не понимаю. Но одно могу сказать точно: я и сейчас, в этот самый момент, чувствую его мягкие губы на своих, в таком нежном и невинном прикосновении. Я предполагала, что мой первый поцелуй будет с кем угодно, но никак не с моим лучшим другом. Я даже могла представить себе, что поцелуюсь с Гарри, который для меня — что-то недосягаемое и недоступное, но, опять же, никак не с Зейном. Это просто сбило меня с толку, и теперь я смотрю на друга другими глазами. Раньше он был другом детства, братом, но после поцелуя вижу его, как парня, в том смысле, в котором ранее и представить себе не могла, потому что тогда мне это казалось смешным. Знаю, что я слишком уж впечатлительна и отношусь ко всему происходящему слишком болезненно, но по-другому не могу, потому что, начитавшись романов о любви, я думала, что в жизни всё будет совсем не так, как в реальности. Мне казалось, что я почувствую что-то нереальное, будоражащее тело и разум, но нет, ничего этого не было. Я ничего особенного не почувствовала, кроме неловкости и ощущения того, что это неправильно. В столовую входят наши родители, и каждый усаживается на своё место за круглым столом, накрытым бежевой скатертью, которую мама достаёт лишь по праздникам или вот таким вот событиям, как ужин с друзьями семьи. Они разговаривают о работе и о том, что происходит в мире, а маленькая Дейзи уже даже и не кушает, а просто играет на диване с плюшевым медведем, которого мне пришлось ей дать. Да, в мои семнадцать лет у меня до сих пор есть медведь, с которым я сплю. Сколько раз пыталась отучить себя от этого, но не получалось, не могу уснуть без моего плюшевого друга, который у меня с самого детства. Ковыряю куриную запеканку вилкой, наблюдая за тем, как маленький кусочек в виде квадратика разваливается, а овощной салат, которого тоже было немного в тарелке, теперь вообще разбросан по всей поверхности посудины. Мне надоедает это расчленение еды, поэтому я беру в руки бокал с апельсиновым соком и отпиваю немного, поднимая глаза и натыкаясь ими на Зейна, который сидит напротив меня и тоже ничего не ест, а просто глядит в свой телефон. Спустя несколько секунд моего наблюдения за ним парень резко поднимает голову и встает на ноги, выходя из-за стола, и немного виноватым взглядом смотрит на всех нас, поправляя свою футболку и вздыхая. — Простите, я отойду на пару минут, чтобы поговорить, — тараторит он и быстрым шагом выходит из столовой, в которой повисает молчание, которое всё-таки нарушает мистер Малик, недовольно смотря вслед своему сыну: — Невоспитанный мальчишка, — фыркает он и отпивает красное вино из фужера, облизывая губы и пожимая плечами. — Не удивлюсь, если он сейчас уйдёт к своим друзьям. — Молодые, — протягивает мой отец, мечтательно закрывая глаза и слегка улыбаясь губами. — Что ты хотел? Нет у них времени, чтобы с родителями сидеть вечерами. Им бы сейчас только веселье и беззаботность. Пусть наслаждаются этим временем, пока могут, потому что потом этого не будет, — теперь папа переводит взгляд на меня, а я только и смотрю на него, догадываясь, что вся эта тирада именно для меня. — Молодость одна, и она проходит слишком быстро, даже и моргнуть не успеешь, как состаришься, поэтому нужно прожить её на полную катушку, чтобы потом не жалеть, что и жизни не видел. Папа улыбается мне и подмигивает, а я качаю головой, стараясь казаться серьёзной, будто я не разделяю его мнения. На самом деле, я очень противоречива, если речь идёт о молодости, потому что это понятие относительное. Может быть, я буду молода душой до пятидесяти лет, а это значит, что всё ещё впереди, и я успею оттянуться по полной. А сейчас стоит забить на эти глупости и отдать всю себя учёбе, которая в будущем поможет мне найти высокооплачиваемую работу. Это нужно, чтобы я могла оплачивать все проделки моей молодости, которая обязательно будет, но просто не сейчас. Хотя, в тоже время, сидя за учебниками, я понимаю, что эти годы лучшие в моей жизни, и их просто-напросто не вернуть обратно, не перемотать плёнку назад, чтобы изменить ход событий. Я очень часто задумываюсь об этом, но никак не могу выбрать то направление, в котором мне стоит идти: либо я учусь, надеясь на то, что я ещё успею наверстать все события молодости, либо я живу полной жизнью сейчас, чтобы не проворонить свои юные годы, которые бегут со скоростью света. — Лили, не могла бы ты проверить, как там Зейн? — голос миссис Малик заставляет меня забыть об этих размышлениях и встать со своего места, кивнув головой в знак согласия на её просьбу. Иду в коридор, чтобы найти Зейна, который так резко убежал именно в эту часть моего дома. Обнимаю себя за плечи из-за того, что чувствую сквозняк, который создала чуть приоткрытая входная дверь. Останавливаюсь на месте и смотрю в эту щель, в которой можно увидеть улицу и силуэт человека, стоящего на крыльце дома. На носочках иду к двери, чтобы убедиться в том, что там действительно Зейн, но, услышав чужой голос, я снова останавливаюсь, пытаясь заглянуть в щель так, чтобы разглядеть всё получше. Вижу спину моего друга и силуэт человека, стоящего напротив него. Тот голос снова звучит, что заставляет меня вздрогнуть и удивиться, потому что я узнаю его, поэтому и решаю постоять тут подольше, чтобы послушать их разговор. Знаю, что подслушивать плохо, но я слишком любопытная, чтобы быть этичной в этом случае. — Ты долго ещё будешь тут торчать? — Я могу свалить прямо сейчас, — фыркает Зейн, и я вижу маленький огонёк в его руке, которым является тлеющая сигарета. — Вдруг родители не отпустят, — слышу нескрываемую насмешку во втором голосе, поэтому мне даже становится немного обидно за моего друга. — Заткнись, Стайлс, — злостно бурчит Малик, и я слышу громкие шаги, заставляющие меня отскочить от двери подальше. Но в последний момент я снова несусь к двери и быстро распахиваю её, застав Зейна врасплох. Он даже отшатывается назад от такой неожиданности. — Лили, ты что здесь делаешь? — Твоя мама попросила спросить у тебя, когда ты вернёшься к нам, — тихо говорю я, поглядывая на Гарри, который затягивается сигаретой и смотрит в упор на меня. На улице уже заметно потемнело, поэтому везде включены фонари, которые освещают дорогу и дома. Фонари нашего дома ещё не включены, поэтому здесь плохое освещение, из-за которого мне трудно разглядеть парня. Мне только виден огонёк от сигареты в его руках и глаза, которые будто светятся в этом полумраке. Повисает молчание, только и слышен шум ветра и шуршащих листьев, которые уже успели опасть с деревьев на землю. Я опускаю голову вниз, чтобы избежать встречи моих глаз с глазами Гарри, которые сейчас пронзительны как никогда, но смешок парня заставляет меня вновь посмотреть на него. В непонимании гляжу на Гарри, потому что его поведение меня напрягает: то он со мной не хочет разговаривать, то смотрит, не отрывая глаз, и хихикает над тем, что мне неловко. Я не понимаю его, потому что он какой-то противоречивый и слишком загадочный, что меня, скорее всего, и привлекает в нём. Ведь если нам дана сложная загадка, то её хочется разгадать любыми способами. А если не получается, то она заседает в голове и не даёт покоя, постоянно напоминая о себе и мучая так, что всё внутри разрывается от желания разгадать её. — Стайлс, хватит дымить, мои родители могут появиться в любую минуту, — ворчит Зейн и кидает в лицо Гарри своей курткой, которую до этого держал в руках. Тот недовольно мычит и выкидывает сигарету в кусты маминых цветов, которые уже почти завяли. Он обратно кидает куртку Малику, а после запускает пальцы правой руки в свои волосы и делает маленькие шаги в нашу с Зейном сторону. — Как дела, Лили? — непринуждённо спрашивает парень, приподнимая уголки своих губ. Из-за того, что он теперь стоит рядом с нами, его лицо освещается светом, исходящим из полуоткрытой двери дома. Гарри действительно улыбается мне, что не может не вгонять меня в очередное непонимание, вызванное его поведением. Складываю руки на груди и молчу, смотря прямо в его глаза, которые успели приобрести другой оттенок с последней нашей встречи: сейчас они не зелёно-голубые, а зелёно-карие, такие тёплые и будто озорные из-за появившихся золотых крапинок возле расширенного зрачка. И ещё одна причина, по которой он привлекает меня — его глаза, которые кажутся такими необычными из-за смены цвета под стать его настроению или чему-либо другому. — Ты серьёзно, Гилберт? — молодой человек разводит руки в стороны и широко улыбается, недоверчиво глядя на меня, будто не веря тому, что я прямо сейчас игнорирую его так же, как и он меня вчера. — Ладно, — тяжело вздыхает и переводит взгляд на Зейна, который хмуро смотрит то на меня, то на Гарри. — Иди, отпрашивайся у предков, а я тебя здесь подожду, — после этих слов Малик молча заходит в дом, на ходу надевая на себя бомбер, и я тоже уже поворачиваюсь к Гарри спиной, чтобы вернуться к родителям, но тут большая холодная ладонь обхватывает моё запястье, заставив меня остановиться на месте. — Ну куда ты пошла? — разворачиваюсь лицом к парню, натыкаясь взглядом на его губы, искривлённые в усмешке. — Не хочешь со мной поговорить? Его брови игриво поднимаются вверх, а на щеках появляются ямочки, потому что ухмылка сменяется нормальной улыбкой. Кожей чувствую его холодную ладонь, а ещё ткань его чёрного свитера, которая слегка ощутимо касается моей руки. Неосознанно прикрываю глаза, опуская голову вниз, чтобы он не видел этого, ведь мне не хочется, чтобы Гарри знал, как мне нравится, когда он касается меня. Наверное, я ненормальная, раз готова превратиться в лужу лишь от одного взгляда или ничего не значащего прикосновения молодого человека, который мне нравится. А могу ли я назвать это простой симпатией? Мне кажется, нет. Потому что это что-то большее, будоражащее сознание и все внутренности, когда этот парень оказывается рядом со мной. Я думаю, эта та самая влюблённость, от которой так трудно избавится, потому что это чувство сильное и заседающее где-то внутри, может, в сердце или душе. Никто не может объяснить это явление, которое суждено ощутить почти каждому человеку на планете, поэтому я делаю свой собственный вывод, исходя из моих суждений, которые так и кричат мне, что я влюблена в Гарри. — Так и будешь молчать? — его голос заставляет меня очнуться от этого мимолётного помутнения моего разума, и я поднимаю взгляд вверх, осторожно выдёргивая свою руку из его хватки. — Ты обиделась? — Гарри подходит ближе и чуть сгибает колени, чтобы быть со мной одного роста, а когда он это делает, то его лицо оказывается на одном уровне с моим лицом. Это заставляет меня мгновенно покраснеть от такой близости. — Ну же, скажи: Привет, Гарри, — парень передразнивает мой голос, отчего я всё-таки не могу сдержать улыбки. — Прости меня за то, что так повёл себя вчера, была на то причина, — от его улыбки не остаётся ни следа, а густые брови хмурятся, говоря о том, что произошло что-то плохое. Только я открываю рот, чтобы спросить, что случилось, как Гарри выставляет указательный палец перед моими губами, медленно качая головой в разные стороны. — Это не твоё дело, Лили, прости. — Ладно, — понимающе киваю и решаю, что мне и правда лучше не совать нос не в своё дело, хотя от любопытства так и распирает, да и просто хочется знать эту самую причину, из-за которой Гарри так вёл себя. — Так куда ты забираешь Зейна? — Ты завтра свободна? — парень будто пропускает мой вопрос мимо ушей, на что я фыркаю и закатываю глаза, понимая, что Стайлс не собирается мне ничего говорить. — Свободна, — меня слегка настораживает этот вопрос, поэтому я прищуриваю глаза и закусываю нижнюю губу, пытаясь понять, что к чему, но в голову ничего не лезет. — А что? — Предлагаю провести время с друзьями, — Гарри улыбается и смотрит в мои глаза, будто гипнотизируя своим взглядом, который так и просит согласиться на его предложение. — А кто будет? — Придёшь и узнаешь, — так же смотря на меня в упор, он достаёт из заднего кармана чёрных джинсов такого же цвета вязанную шапку и надевает её на голову, прикрывая копну каштановых волос. — Я не… — Гарри снова выставляет указательный палец перед моим лицом, но только теперь он касается им моих приоткрытых губ, не дав мне договорить фразу. — Я буду ждать тебя, — Стайлс переводит взгляд с моего лица на что-то, что находится за моей спиной, и быстро убирает палец от моих губ, после чего я облегчённо вздыхаю, так как всё, что сейчас произошло, было настоящей пыткой для меня. — Отпустили? — спрашивает Гарри у Зейна, который каким-то образом оказался рядом со мной. Смотрю на него в ожидании объяснений, но он лишь пожимает плечами и подмигивает мне, а затем переводит взгляд на Гарри, который теперь смотрит не на меня или Малика, а куда-то в сторону, сложив руки на груди и шмыгая покрасневшим от холода носом. — Как видишь, отпустили, — ухмыляется друг и стягивает шапку с головы кудрявого, после этого надевая её на свою голову и довольно улыбаясь злому лицу Гарри, волосы которого теперь в полном беспорядке. Зейн поворачивается ко мне и быстро чмокает в щёку, а после обнимает Стайлса за плечо, и вместе они идут в сторону чёрной машины, припаркованной у моего дома. Стою и смотрю на эту парочку, залезающую в автомобиль, марки которого я не знаю, честно говоря, пока вечерний холод не даёт о себе знать. Поэтому я быстро забегаю в дом, где тепло. Останавливаюсь в коридоре, возле большого зеркала, и рассматриваю своё лицо, которое покраснело то ли от холода, то ли от поцелуя Зейна, то ли от странного внимания Гарри ко мне. Сегодня определённо самый странный день в моей жизни, потому что произошло столько событий, которые я ещё долго не смогу забыть. Вернувшись в столовую, я говорю родителям, что устала, а потом поднимаюсь на второй этаж и захожу в свою комнату, в которой царит беспорядок, оставленный мной этим утром. На самом деле, сейчас меня это беспокоит в последнюю очередь, поэтому я машу на разбросанные вещи рукой и иду в ванною комнату, чтобы наконец принять горячий душ. Раздеваюсь и кидаю вещи в корзину для белья, после чего залезаю в ванну и включаю душ, настраивая нужную температуру. Стою под горячей водой с закрытыми глазами, и до меня доходит кое-что: до того, как Гарри и я стали общаться, в моей жизни не происходило ничего, кроме учёбы и домашних посиделок с мамой и иногда Зейном, а теперь почти каждый день мне дарит море впечатлений и ощущений, чего не было раньше. Наверное, в моей голове сейчас одни глупости, но мне действительно кажется, что благодаря Гарри моя жизнь меняется. Выхожу из ванной комнаты, обмотав мокрое тело полотенцем, после чего нахожу в шкафу любимую пижаму с единорогами, которую быстро надеваю на себя и сразу же падаю на кровать, что стоит у окна с большим подоконником, который служит мне полкой для книг. Беру в руки роман «Портрет Дориана Грея» и устраиваюсь поудобнее, укрываясь пушистым пледом голубого цвета, который мне подарила мама на прошлое Рождество. И именно в этот момент жизнь будто застывает, ведь, взяв в руки книгу, я ухожу в прострацию, погрузившись в историю и теперь наслаждаясь чтением. Люблю читать, но любила это дело я не всегда, наверное, как и многие дети. В детстве меня всегда заставляли читать, а теперь еле оторвёшь от книги или телефона, на который я скачала кучу книг, чтобы была возможность читать, когда мне этого захочется. И именно чтение помогает мне отвлечься от всего, что произошло сегодня, заполняя мои мысли философскими суждениями одного из главных героев романа — лорда Генри, которые действительно заставляют задуматься и переосмыслить свои приоритеты в жизни.***
В этом году осень в Ливерпуль пришла рано: сегодня только первое октября, но листья деревьев уже во всю играют осенними красками, которые придают городу необычайную атмосферу уюта. Но есть и минус во всем этом — холод. На улице действительно очень холодно, поэтому я кутаюсь в своё серое пальто, а лицо прячу в вязанный шарф, который окутывает мою шею. Все люди бегут в уютные кофейни и ресторанчики, чтобы выпить горячего кофе или чая, а заодно и пообщаться с друзьями и родными в выходной день. И я тоже была бы не против посидеть в одном из таких мест, чтобы согреться горячим шоколадом, но сейчас я и Зейн идём в парк, где нас ждут его друзья и Гарри. Я долго сомневалась: идти мне или нет, но Зейн всё решил за меня, поэтому если я заболею из-за такой холодной погоды, то это будет на его совести. — Так куда ты вчера уехал с Гарри? — невзначай спрашиваю я, но на самом деле меня это действительно интересует. — Да какая разница? — фыркает Зейн, закатывая глаза и отворачиваясь от меня, что меня удивляет, честно говоря. Раньше он без колебаний сказал бы мне, куда он ездил, а сейчас… — Ничего важного. — Раз ничего важного, почему ты тогда не можешь сказать мне? — мне не нравится то, что мой друг от меня что-то скрывает. Знаю, что он не обязан мне рассказывать всё, что с ним происходит, но всё же. — Хорошо, — Малик разводит руками в стороны и становится напротив меня, заставив меня тоже остановиться на месте. — Мы ездили на вечеринку, — он опускает голову, так что теперь мне не видны его глаза, и я знаю, что он сделал это специально, чтобы я не могла видеть его взгляд. — И что? — мой голос звучит требовательно, поэтому парень цокает языком и поворачивается ко мне спиной, возобновляя движение. — Я не могу тебе сказать, для чего именно туда ездил. Хватаю его за руку и разворачиваю к себе лицом, чтобы попытаться понять, что с ним не так. Во взгляде карих глаз читается сожаление, именно то сожаление, когда он что-то натворит. Зейн морщит лицо, будто ему противно от чего-то, а потом и вовсе опускает голову, тем самым подтверждая мои подозрения о том, что он действительно что-то натворил. Я знаю Малика так хорошо, что по его взгляду, мимике и действиям могу распознать, врёт ли он, или понять, что происходит с его настроением. И вот сейчас я вижу, что ему от чего-то тяжело. Обхватываю своей ладонью подбородок парня, чтобы поднять его голову и взглянуть на его лицо. Густые чёрные брови нахмурены так, что аж сходятся на переносице, отчего его глаза кажутся то ли злыми, то ли грустными. Пухлые губы алого цвета сжаты в тонкую линию, но стоит мне лишь неосознанно провести большим пальцем по коже подбородка, как рот молодого человека приоткрывается, заставляя меня отшатнуться назад от резко нахлынувших воспоминаний нашего поцелуя. На самом деле, я пыталась не думать об этом вчера перед сном и сегодня, когда делала уборку в своей комнате, а после села за уроки, которые сделала на целую неделю, чтобы в будние дни меньше тратить времени на домашнее задание. Но, видимо, моему подсознанию надоело забивать на этот момент моей жизни, который смело можно назвать значимым, поэтому и обрушило на мою голову это воспоминание, из-за которого мне ещё долго будет не по себе. — Я не могу сказать тебе, потому что не хочу, чтобы ты разочаровалась во мне, — тихо говорит Зейн, проводя ладонью по лицу и ключицам, выглядывающим из-под белой футболки. Его слова удивляют меня и то, как он их произнёс, не даёт быть равнодушной, поэтому я подаюсь вперёд и обнимаю друга, не думая о том, что он мог сделать такого, что могло бы меня разочаровать. Мне просто хочется, чтобы тот страх в голосе Зейна ушёл. — Я думаю, что ты не способен разочаровать меня, только не ты, — отстраняюсь от парня и улыбаюсь ему, чтобы хоть как-то подбодрить и прогнать эту грустную атмосферу. — Ты слишком хорошего мнения обо мне, Лили, — Малик качает головой, а после слегка улыбается губами и закидывает правую руку на мои плечи, тем самым прижимая меня к себе. — Идём, а то уже вечер, и мы можем не успеть туда, куда собираемся идти, — загадочно говорит он и наклоняет голову в мою сторону, улыбаясь ещё шире, видимо, моему непонимающему лицу. Понятия не имею, куда мы пойдём, когда встретимся с остальными ребятами, ведь Зейн ничего не говорил об этом, а, зная его друзей, я могу предположить, что мне может не понравиться то, что они задумали. Но эти мысли я отгоняю прочь, чтобы занять свою голову догадками о том, что мой друг мог такого сделать. Он так боится, что я узнаю об этом и разочаруюсь в нём, и это странно. Мне кажется, что он уже ничем не сможет меня удивить или разочаровать, ведь Малик уже не раз напивался до такой степени, что парни тащили его до дома, а ещё он выкуривает в день половину пачки сигарет, что мне, конечно же, не нравится, но я смирилась со всем этим. Ах, да, как-то раз он курил травку и пришёл домой таким обдолбанным, что его родители подумали, что сыну пора лечиться в психбольнице, ведь он нёс такую ересь тогда, что любой решил бы, что у парня в голове не все дома. Я помню, как ему попадало за все его пьянки и за то, что он накурился, как от родителей, так и от меня, но даже тогда он не выглядел таким раздавленным из-за того, что натворил, как выглядит сейчас. Мы подходим к парку, в котором уже включили фонари, стоящие у каждой деревянной лавочки, поэтому вечерняя темнота освещается яркими жёлтыми огнями, напоминающими полную луну. Недалеко от нас стоит небольшая компания ребят, которых я сразу же узнаю и, можно сказать, радуюсь такому набору человек: Гарри, Джейд — сестра Лиама, ну и сам Лиам, который портит всю картину своим присутствием. Три пары глаз сразу устремляются на меня и Зейна, как только мы подходим к ребятам, вставая в их маленький круг. — А она что тут делает? — с недовольным лицом спрашивает Пейн, кивая головой в мою сторону. — Ребят, вы серьёзно? — перевожу взгляд то на Джейд, то на Гарри, то на Зейна, которые ехидно улыбаются, смотря на Лиама и переглядываясь между собой. — Вы специально её позвали, чтобы она могла позлорадствовать, да? — О чём он? — тихо спрашиваю у Малика, наклоняясь к его уху, чтобы мог слышать только он. — Лиам проспорил и теперь будет делать новую татуировку, а он очень болезненно переносит этот процесс, — ухмыляется Зейн, переводя взгляд на меня, в котором я могу увидеть озорные искорки. Но всё же, то самое сожаление всё ещё можно разглядеть в его карих глазах. — Никому из нас не нравится, что он вечно пытается задеть тебя, вот мы и решили, что тебе будет полезно посмотреть на то, как он мучается. — Это ужасная идея, — говорю я, но всё же смеюсь, потому что не прочь посмотреть на то, как Лиам корчится от боли, хоть это и жестоко, но он действительно достал меня. — Чья это идея? — русоволосый парень осматривает всех по очереди, но останавливает взгляд на серьёзном лице Гарри, который стоит и смотрит на фонарь, засунув руки в карманы своего чёрного пальто. — Стайлс, ты? — лицо парня остаётся серьёзным совсем недолго, потому что через пару секунд он прыскает со смеху и машет рукой на Лиама, встав рядом со мной. — Я отомщу тебе ещё, — ворчит Пейн и получает средний палец перед своим лицом от Гарри.***
Заходя в тату-салон, я испытываю нескрываемый интерес, так как всегда мечтала посетить такого рода заведение. Никогда не думала набивать себе татуировки, но всегда любила посмотреть на чужие, потому что некоторые действительно имеют смысл, да и просто украшают кожу человека. Например, у Зейна есть татуировки, которые он начал набивать относительно недавно, но так часто, что одна его рука имеет больше десяти как больших, так и маленьких татуировок. Честно, я не понимаю, что значат некоторые рисунки, но выглядит красиво, поэтому я одобряю это дело. Несколько раз я замечала у Гарри пару тату на левой руке, но никак не могла рассмотреть, что именно нарисовано на его коже. Пока ребята выбирают татуировку для Лиама, я нахожу папку, так сказать, девчачьих татуировок и начинаю переворачивать листы за листами с рисунками сердечек, животных и всё в этом духе. На самом деле, такого рода тату меня не интересуют, потому что это полная безвкусица, не имеющая никакого смысла. Вообще, мне кажется, что татуировка будет иметь смысл, если человек сам придумает зарисовку, а татуировки выбранные в тату-салоне или скопированные с картинок в интернете — просто для красоты. Возможно, можно найти именно ту, которая совпадёт с тем, что человек хочет вложить в этот рисунок, который хочет набить на кожу, но, скорее всего, это редкость. — Выбираешь для себя татуировку? — вздрагиваю от голоса за моей спиной и роняю папку на пол. — Ты чего такая пугливая? — смеётся Гарри, наклоняясь и беря в руки папку, раскрывая её и, видимо, удивляясь увиденным рисункам, которые я рассматривала до этого момента. — Я просто смотрела, — выхватываю папку из его рук и кладу на место. — Зачем ты так подкрадываешься? — улыбаюсь и поворачиваюсь лицом к парню, стараясь не волноваться из-за его присутствия рядом со мной. — Ты просто была слишком увлечена разглядыванием картинок, что даже и не заметила, что я стоял за твоей спиной больше пяти минут, — он улыбается так, что на обеих щеках появляются ямочки, которые я заметила не так давно. В который раз убеждаюсь в том, что я полная идиотка, раз влюблена в человека уже целый год, но до недавнего времени даже не знала, какой именно у него цвет глаз, не знала, что при улыбке, образовавшейся на его губах, появляются глубокие ямочки на обеих щеках, а ещё я не знала, что у него есть татуировки, которые я безумно хочу увидеть. Иногда меня пугает моя одержимость Гарри, потому что это ненормально, что я так часто думаю о нём и близко к сердцу воспринимаю каждый его взгляд в мою сторону, а что уж говорить о времяпровождении с ним. Может, он каким-то образом приворожил меня к себе? Потому что это действительно очень странно, что я просто влюбилась в человека, которого даже не знаю. — Ты серьёзно стоял за моей спиной? — спрашиваю я, улыбаясь и слегка толкая плечом парня. — Ты была такой задумчивой, рассматривая котят, — закатываю глаза и смеюсь, представляя своё лицо, которое было, наверное, как у полоумной. — И всё же, хочешь сделать татуировку? — и снова этот взгляд, кидающий мне вызов. Смотрю на Стайлса, не зная, что и ответить, потому что он поставил меня в тупик: вроде бы хочется послать его, потому что нельзя брать человека на слабо, но в другой момент хочется принять этот вызов и доказать ему, что я не какая-то там правильная девочка, которой считает меня он. — Хочу, — фыркаю я и складываю руки на груди, уже начиная жалеть о своём решении. Гарри удивлённо поднимает брови, а после опускает голову вниз, пряча самодовольную ухмылку, которою я всё равно замечаю, отчего недовольно фыркаю и закатываю глаза. На самом деле, я безумно хочу отказаться от этой затеи, потому что мне уже становится нехорошо, а всё из-за того, что я боюсь иголок, это и есть та самая причина, по которой я и не думала делать татуировки. Чувствую, как пальцы начинаю трястись, когда мы подходим к мужчине, руки которого полностью покрыты разнообразными рисунками, и Гарри говорит ему, что я собираюсь делать тату, на что мужчина выпускает смешок из своего рта, но всё же кивает головой и говорит, чтобы я выбрала зарисовку для татуировки. — Если я сейчас буду делать татуировку, то не увижу, как Лиам мучается от боли, — бормочу я, надеясь на то, что Гарри просто шутит и прямо сейчас скажет, что мне лучше не делать этого. Но нет, он улыбается мне и надавливает на мои плечи, заставляя сесть на кресло, где и делают татуировки. — Это не самое лучшее зрелище, поверь мне, — Стайлс морщит нос и садится на корточки, положив свои ладони на мои колени, отчего я вздрагиваю, а он, заметив это, улыбается и начинает поглаживать мои ноги, думаю, пытаясь меня успокоить таким вот образом. — Что будем колоть? — Не знаю! — вскрикиваю я, сама от себя такого не ожидая, и закрываю глаза на мгновение и делаю глубокий вдох, надеясь на то, что справлюсь со своим страхом. — Какие ты цветы любишь? — спрашивает Гарри, заглядывая в мои перепуганные глаза своими — спокойными и дарящими тепло. Смотрю на него, как на идиота, потому что этот вопрос сейчас совсем не уместен. — Ну же, — требовательно говорит он, хватая пальцы моих рук, которые машинально теребят пуговицу пальто от нарастающего волнения внутри меня. Большими пальцами парень поглаживает внутренние стороны моих ладоней и всё так же сидит на корточках передо мной. — Ромашки, — пожимаю плечами, пытаясь успокоиться, потому что мне уже не избежать того, на что я согласилась. — Хорошо, — Стайлс улыбается и встаёт на ноги, но не отпускает моих рук. — Ромашки так ромашки. В комнату входит тот самый мужчина, протирая спиртовой салфеткой тату-машинку, от вида которой я начинаю трястись ещё сильнее. Гарри садится на стульчик, стоящий рядом с креслом, сжимая мои ладони в своих руках, которые на этот раз тёплые, а не холодные, как это бывает почти всегда. Пока молодой человек смотрит на меня, не отрывая взгляда и пытаясь хоть как-то успокоить, я думаю над тем, какой смысл будет иметь моя татуировка. Думаю, что я могу связать её со своим характером, в котором есть такие качества, как доброта, скромность и нежность. Может, эта ромашка будет символом любви для меня… — Где набивать? — грубый голос татуировщика вырывает меня из размышлений, но не успеваю я ответить на вопрос, как Гарри делает это за меня: — На запястье правой руки, — говорит он, даже не спросив меня, хочу ли я сделать тату именно на этом месте. На самом деле, не люблю, когда решают за меня, но не в этом случае, потому что этот парень вскружил мне голову, и я не могу возразить ему. — Будет не больно, — шепчет он, выпуская мою правую руку из своей хватки. — Почему тогда Лиаму так больно? — спрашиваю я, и мне кажется, что я выгляжу маленьким ребёнком сейчас, который боится ставить укол и которого приходится уговаривать и успокаивать. — Потому что это Лиам, — смеётся Гарри, но видя, что мне совсем не до смеха, он крепче сжимает мою левую ладонь в обеих руках и склоняет голову набок, сканируя моё лицо. — Закрой глаза, а я буду рядом с тобой, и вот увидишь, что даже не заметишь, как тебе набьют татуировку. Закрываю глаза и пытаюсь расслабиться, чувствуя прикосновение холодного метала к моей коже. Сначала я даже дёргаюсь от жгучей боли, но глаз не открываю и пытаюсь сдержать слёзы, но с каждым новым проколом становится не так больно. Такое жгучее ощущение, и я бы не сказала, что оно приятное, но вполне терпимое, поэтому мне не трудно выдержать это. Всё это время я чувствую взгляд Гарри на себе и его руки, которые перебирают пальцы моей левой ладони. Чувствуя, что игла больше не соприкасается с моей кожей, я открываю глаза и вижу улыбающегося Стайлса, который подносит мою руку к своему лицу и касается своими губами внутренней стороны ладони, прикрывая глаза, на что я просто открываю рот, совсем не ожидав от него такого. Кажется, я говорила, что вчера был самый странный день в моей жизни? Я ошибалась. Сегодня самый странный день в моей жизни, потому что всё, что происходит сейчас, на самом деле не должно происходить. — А ты боялась, — парень помогает мне подняться с кресла, а после лезет в карман своего пальто, вынимая купюру и передавая мужчине, который только что намазал татуировку чем-то и обмотал моё запястье скотчем, сказав, чтобы я его не снимала до завтрашнего утра, а после мазала тату вазелиновой мазью. — Гарри, что ты делаешь? — возмущённо спрашиваю я, не собираясь соглашаться с тем, что он платит за меня. — Считай, что это мой подарок тебе на день Рождения, — непринуждённо говорит он и ведёт меня за руку в другую комнату, где, как я полагаю, находятся другие ребята. — Мой День рождения будет только весной, — ворчу я и гляжу на наши сплетённые руки. — Я подарил подарок заранее.***
— Спасибо ещё раз, — шепчу я, наклоняясь к уху Гарри, который сидит на переднем сидении автомобиля Луи, что забрал нас из тату-салона и подвёз меня и Зейна до дома. Парень поворачивается ко мне лицом и улыбается, кивнув, после чего я прощаюсь с ребятами и не забываю взять номер телефона у Джейд, с которой я всю дорогу до дома болтала о книгах, на что Лиам недовольно ворчал и называл нас зубрилами. Кстати, сам Пейн наколол большую надпись на руке, и она имеет для него большое значение, как сказал он. Я выхожу из машины и становлюсь рядом с Зейном, который хмурится, осматривая меня с ног до головы. Не могу понять, что это за взгляд, поэтому делаю шаг назад и складываю руки на груди. — Что не так? — стараюсь выглядеть спокойной, чтобы не поругаться, потому что чует моё сердце, что на сегодня странности не закончились. — Что ты творишь, Лили? — голос Малика звучит громче обычного, поэтому я морщусь и хмурю брови, не понимая, в чём проблема. Пожимаю плечами и слегка верчу головой в разные стороны, как бы прося объяснений. — Зачем тебе татуировка? — Почему бы и нет? — слегка улыбаюсь другу и поднимаюсь на крыльцо, доставая ключи от дома. — Мне не нравится, что инициатором стал Стайлс, — ворчит Зейн и семенит за моей спиной, громко топая своими тяжёлыми ботинками по деревянному полу крыльца. — Почему? — стараясь держать себя в руках, захожу в дом и снимаю сапоги, а затем и пальто, вешая его на крючок к остальной верхней одежде. — Потому что Гарри тебе не друг! — неожиданно кричит Малик, заставив меня вздрогнуть. Он становится напротив меня и тяжело вздыхает, закрыв глаза на мгновение и медленно раскрыв, дав мне возможность увидеть его расширенные зрачки. — Чего ты к нему привязалась? — это тот вопрос, который переворачивает все мои внутренности. На самом деле, я давно собиралась рассказать о своих чувствах к Гарри Зейну, но всё никак не могла осмелиться. Сейчас меня переполняют эмоции из-за такого поведения моего друга, поэтому я отворачиваюсь от него, чтобы не видеть его лица, когда он узнает мой секрет, который знает только папа, так как только ему я могу доверить всё на свете. Не считая мамы, конечно. — Потому что я вроде как люблю его, Зейн, — тихо говорю я, надеясь, что он поймёт меня так же, как и мой отец. Между нами повисает неловкое молчание, которое подпитывает тишина дома, в котором нет никого, кроме нас двоих. Мама ушла к подруге, а я думала, что я и Зейн посидим у меня и посмотрим кино, как в старые добрые времена, после того, как придём с прогулки, но, видимо, мои планы разрушатся прямо сейчас. Я молчу, не зная, что ещё сказать, и просто жду, пока Зейн первым не подаст голос, но он молчит так же, как и я. Внутри меня зарождается некое переживание, похожее на ощущение, будто в моей груди и животе что-то шевелится, так неприятно задевая органы и заставляя меня морщиться от этого неприятного чувства. — Ты дура, Лили, — голос Зейна развеивает тишину, после чего громкий хлопок входной двери заставляет меня повернуться в ту сторону, где только что был парень. Смотрю на пустое место и чувствую, как по щекам бегут солёные слёзы, которые я глотаю с горечью обиды от такого поступка лучшего друга. Я действительно думала, что Зейн поддержит меня и даст совет, но он просто ушёл, ясно дав понять, что ему не нравится то, что я чувствую к Гарри. Неприятно, что тебя не понимает близкий человек, а ещё и отворачивается от тебя, после того, как ты, можно сказать, открываешь ему свою душу и доверяешь то, что не доверяешь почти никому.