Харлин

      Остров Нероуз был связан с материком несколькими мостами, а точнее сказать тремя. Расположение можно считать более чем удачным, ведь в случае чего можно развести мосты и остров будет полностью отделён от материка. И именно на острове Нероуз находилась Лечебница Элизабет Аркхэм для душевнобольных преступников.       Я с четырнадцати лет знала наизусть историю Аркхэма, даже до того, как поступила на психиатра. Работать здесь было моей мечтой ещё с университета, я была так счастлива, когда она осуществилась: я училась лишь на одни пятёрки, зубрила все учебники, и с лёгкостью сдавала все экзамены ради этой мечты. Я всегда говорила себе, что мой отец мной бы гордился. Но когда я пришла работать в Аркхэм, никто не воспринимал меня всерьёз, несмотря на все мои достижения. А потом я влюбилась и помогла сбежать Джокеру. И всем сразу же стало интересно, кто такая Харли Квинн. Во всех газетах тогда писали, что свой диплом я заработала, соблазняя преподавателей, гимнастикой я занималась лишь ради спортивной стипендии, а в Аркхэм пришла работать, чтобы написать ещё одну глупую книжку по психологии и прославиться на этом. Столько стараний и всё зря.       И сейчас я вновь стояла перед одним из мостов, ведущих в Аркхэм. На каждом из мостов стоит охрана, которая проверяет документы и выдаёт пропуска. Я зашагала по мосту. Подойдя к пункту охраны, находящемуся сразу после моста, я улыбнулась охраннику и сказала:       — Доброе утро. — Я его не знала, впрочем, сотрудники Аркхэма меняются так же часто, как и полицейские.       — Доброе утро. Вы новый психиатр?       — Да, — утвердительно кивнула я.       — Ваше имя?       — Харлин Фрэнсис Квинзель, у меня ещё нет пропуска. — Он ввёл что-то в компьютер, затем посмотрел на меня, взял телефон и, набрав номер, позвонил.       — Мистер О’Нил, пришёл новый психиатр.       Он положил трубку и посмотрел на меня.       — Мистер О’Нил — главный врач Аркхэма, ваш пропуск у него.       — Хорошо. — Я смотрела на него и думала, знает ли он, кто я или нет.       Минут через пять к ограде подошёл мужчина лет сорока пяти в белом врачебном халате. Его тёмные волосы уже слегка тронула седина.       — Доброе утро, мисс Квинзель, — сказал он и протянул мне пропуск.       Я приложила его к панели и прошла через ворота.       — Пойдёмте, — сказал Доктор и я двинулась за ним.       Здесь почти ничего не изменилось, разве что всё выглядело поновее. Лечебница занимала целый остров, но самим Аркхэмом называли именно центральное здание. В нём находился центр управления, пациенты, склад с их вещами, где можно найти всё что угодно, и я была на сто процентов уверенна, что там до сих пор хранилась колотушка Джокера, а в ней спрятана бомба. Надо как-нибудь её забрать потом, а то мало ли. Мы шли по асфальтированной дороге, а вдоль неё были клумбы. Центральное здание имело пять этажей и ещё три подземных. За Аркхэмом было здание, в котором стояли средства передвижения. Мы зашли в здание. Доктор О’Нил прижал свой палец к панели, и одна лампочка над дверью загорелась зеленым. Затем он приложил к панели указательный палец, вторая лампочка тоже сменила свой цвет с красного на зелёный и дверь открылась.       — Сделайте так же.       Выполнив указания Доктора О’Нила я прошла через дверь.       — У нас в базе уже были ваши отпечатки пальцев, правда, как пациента, но мы использовали их, делая вам пропуск сюда, — сказал он и подошёл к лифту. Вызвав лифт, он достал из кармана халата ключ и протянул его мне.       — Возьмите, вы работаете с особо опасными пациентами, и без этого ключа лифт вас на подземные этажи не повезёт. — Я взяла ключ и улыбнулась.       Лифт подъехал и мы вошли в него. Доктор нажал на кнопку минус третьего этажа и провернул в замочной скважине свой ключ. Мы поехали вниз. Спустившись на лифте, мы вышли в хорошо освещаемый коридор с дверьми. Зачастую с особо опасными во всей больнице могли работать лишь три врача. Здесь находился архив, кабинеты, которые по большей части пустовали, и холодильники с лекарствами. Пациенты находились на минус втором и минус первом этаже. Мы повернули в коридор на право и пошли в самый конец. Остановившись у последней двери, главный врач повернулся ко мне и сказал:       — В ваш кабинет имеете доступ только вы.       — А сколько ещё врачей работает с особо опасными?       Он поджал губы и сказал:       — Только вы, больше никого нет. — Я округлила глаза.       — А сколько всего пациентов?       — Шестнадцать. — Я кивнула. — Справитесь?       — Надеюсь, что да, — улыбнулась я.       — Ваш график три через два. Три дня работаете, два отдыхаете. С шести утра до девяти вечера, и обед с часу до двух.       — Хорошо. — Я посмотрела на противоположную моему кабинету дверь, которая вела в архив.       — Я дал вам кабинет рядом с архивом, чтобы было удобнее работать с документами. Пациентами можете начинать заниматься с десяти утра, так как сейчас почти все спят.       — Ладно, я поняла.       Он улыбнулся мне и сказал:       — Поздравляю вас с первым рабочим днём, доктор Квинзель.       — Спасибо, — сказала я и вошла в свой кабинет.