Харлин

      Я оглядела кабинет: достаточно просторный, хорошо освещённый, с белыми стенами, отчего он казался ещё ярче. Железный стол, компьютер, принтер под столом, чёрное кожаное кресло, шкаф для одежды и железный шкаф на замке с выдвижными ящиками для историй болезни, связка ключей от которого лежала на столе. Открыв каждый ящик, я убедилась в том, что он полностью пуст, а затем, повесив сумку и кожаную куртку в шкаф, взяла в руку телефон, пропуск, ключи и вышла из кабинета. Мне нужно было подняться на первый этаж и взять для себя халат, ведь на данный момент на мне была повседневная бежевая блузка и чёрная юбка карандаш, а волосы завязаны в хвост. Я закрыла кабинет и не спеша направилась к лифту. Поднявшись на первый этаж, прошла к прачечной, и, постучав в дверь, вошла.       — Здравствуйте, я новый психиатр, мне нужен халат.       Ко мне подошла темнокожая женщина лет пятидесяти, чьи седые волосы были зачесаны в немного разболтавшийся пучок. Я знала её, когда работала здесь.       — Миссис Лесли, здравствуйте, — добавила я, но она окинула меня пристальным взглядом и, не сказав ни слова, протянула халат.       — Спасибо большое, — сконфуженно поблагодарила я, взяла из её рук халат и поспешила вернуться к себе в подвал.       У неё были причины меня ненавидеть, я знала это, а за что меня любить? За мои странности? За то, скольких людей я убила? Сколько жизней разрушила? Даже то, что я один раз вместе с друзьями спасла мир и после несколько городов, ничего не меняет. Я осознанно сделала свой выбор, и как бы я о нём не жалела, ничего изменить нельзя.       Я зашла в лифт, нажала на кнопку, провернула в замочной скважине ключ и поехала на минус третий этаж. Сразу в лифте я надела на себя халат, и, поправив его, положила в карман ключи, пропуск и телефон, которые до этого несла в руке. В связке ключей, лежавшей на моём рабочем столе, был ключ и от архива, куда я и держала сейчас путь.       Архив представлял собой огромное хранилище документов. Здесь были истории всех пациентов, когда-либо лежавших в Аркхэме. Я подошла к одному из стеллажей, но, посмотрев года на нём, перешла к следующему. Лишь на пятом мне наконец улыбнулась удача: две тысячи шестнадцатый год. Особо опасные занимали три ящика.       — Быть их не может так много. — Открыв первый ящик, я начала перебирать истории болезней и среди них мне на глаза попалась история болезни Крока шестилетней давности. — Они издеваются… Кто-нибудь вообще заходил сюда?       Я выдвинула все три ящика и, достав из них все документы, положила их на стол в архиве, а затем, устроившись поудобнее, начала перебирать истории болезней.       — Так, эта за две тысячи пятый год, эта за восьмой. О! — Я нашла среди историй болезней отчёт за этот год. — Так, кто тут у нас.       1. Джонатан Крейн — Пугало.       — Джонатан! — радостно улыбнувшись, воскликнула я, выхватывая его историю болезни из общей кучи.       Я знала, что он был психиатром в Аркхэме, но стал его пациентом ещё до того, как я пришла сюда. Мы с ним подружились в то время, когда я была его лечащим врачом. Он был очень благодарен мне за то, что я сняла его с наркотиков, которыми Джонатана непрерывно пичкали изо дня в день. Из-за них ему часто мерещились кошмары, но всем было плевать. Затем встретились, когда я была подружкой Джокера. Он с ним раньше сотрудничал, но в то время они не ладили. И вот он пришёл поговорить с Джокером, а я его тогда разозлила и он ударил меня на глазах у всех своих людей и Крейна так, что я пролетела через всю комнату прямо к ногам Джонатана, и он признал во мне своего врача. Джей хотел врезать мне ещё раз, но Крейн не дал, и с тех пор они с Джокером враждуют. Так что после этого я уже смело могла назвать его своим другом, хотя мы пару лет не общались.       2. Байрон Мередит — Весельчак.       Ещё один бывший психиатр Аркхэма, до меня был лечащим врачом Джокера, но затем тоже сошёл с ума и, вдохновившись поступками Джокера, стал преступником. Правда в Джея он не влюблялся и не помогал ему сбежать. Его поймал Бэтмен и, самое интересное, положили его в палату, которая была соседней с палатой Джокера.       — Здорово, ещё один коллега, — посмеялась я. Хотя, если честно, он меня всегда пугал: жуткая личность, был известен во всём Аркхэме за жестокое обращение с пациентами.       3. Джервис Тетч — Безумный Шляпник.       Он всегда переживал из-за своего роста и пытался его увеличить, принимая экспериментальные наркотики, но они не помогли ему добиться желаемого, зато разум повредили. Наркоман, хотя наркотиков ему, конечно же, не дают. Одержим книгой «Алиса в Стране Чудес» Льюиса Кэрролла, особенно главной героиней. Так что большинство его преступлений сводились к тому, что он искал свою «Алису». Бедолага.       4. Эдвард Нэштон — Загадочник.       Гениальный преступник, даже Джокер признавал его интеллект, хотя и недолюбливал данную персону. Я как-то сталкивалась с ним и даже выиграла его шляпу, ответив на все его загадки чуть меньше чем за пятнадцать минут. Загадки были несложные, но я всё равно его удивила. Мне он нравится тем, что он почти единственный не считал меня безмозглой игрушкой Джокера. Другом я его назвать не могу, но он мне приятен.       5. Сайрус Голд — Соломон Гранди.       О нём я ничего не знаю, ну не страшно, изучу историю болезни.       6. Виктор Фрис — Мистер Фриз.       Лично с ним я не знакома, но ходят слухи, будто в его камере минусовая температура и стены сплошь покрыты льдом. Будет интересно узнать.       7. Виктор Зсасз — Мистер Зсасз.       Маньяк-убийца, одержимый «спасением» душ свои жертв. Убивая их, он делал им «подарок», тем самым «освобождая» их от жизни. Ну он хотя бы верил, что поступает благородно. Хотела бы я узнать, как он к этому пришёл.       Это всё. Никаких шестнадцати нет, всего семь. Я была так раздосадована тем, что главный врач больницы даже понятия не имеет, сколько в больнице особо опасных пациентов. Взяв отчёт за этот год и истории болезней всех семерых, сложив остальные обратно в ящики, я вышла из архива и, закрыв его на ключ, зашла в свой кабинет. Положив истории болезней в ящик в своём кабинете и закрыв его на ключ, я посмотрела на отчёт: только сейчас заметила, что в графе «Главный Врач» стояли инициалы Г. Милс. А подпись отсутствовала. Я взяла отчёт и направилась в кабинет главного врача.       Поднявшись на четвёртый этаж, я прошла по коридору и, постучав в дверь кабинета и дождавшись поспешного «Войдите!», закрыла дверь с обратной стороны.       — Доктор Квинзель, — кивнул мне доктор О’Нил.       — Мистер О’Нил, вы сказали, что пациентов будет шестнадцать, но их всего семь, и вот отчёт за этот год: в нём написана не ваша фамилия, а подпись вообще отсутствует.       Он посмотрел на отчёт.       — Да. — Он провёл рукой по лицу. — Я работаю здесь три года, а главным врачом стал чуть больше, чем полгода назад. Это фамилия прошлого врача. Его убил Крейн.       — Крейн?         Моему удивлению не было предела, он ненавидит убивать, а врачей тем более, никогда этим не занимался. Сводить с ума — да, пичкать галлюциногенами — ради Бога, но убивать он не любил, максимум, если находился под наркотиками или другими галлюциногенными веществами.       — Да, именно он. Задушил голыми руками, его даже охранники оттащить не сумели, — сказал доктор О’Нил грустным голосом.       — Как проводилось его лечение? Я ещё не успела ознакомиться с историей болезни.       — Его накачивали наркотиками, чтобы вёл себя спокойно на приёмах… — Чёрт!       — И это, конечно же, не работало. Когда его пичкают наркотиками, в пустой комнате он может и ведёт себя спокойно, но лишь кто-то заходит — сохрани его Господь. Крейн в каждом человеке в состоянии наркотического опьянения видит крылатого демона или Бэтмена по-другому. — Бедный Джонатан.       — Откуда вы знаете? Он никогда этого не говорил. — Он смотрел на меня с открытым ртом.       — Ну, во-первых, я была его лечащим врачом пару месяцев, во-вторых, когда я была преступницей, мы были друзьями и он это сам рассказал. — Я покачала головой. — Ещё когда я была его врачом, я снимала его с наркотиков. Его просто нельзя ими пичкать, он в нормальном состоянии никогда бы на врача не кинулся и уж тем более не убил бы.       Он так и смотрел на меня удивлёнными глазами, хотя бы рот закрыл и то хорошо.       — Насколько я поняла, лечением особо опасных пациентов занимался бывший главный врач, но кто занимался этим после его смерти?       Он помолчал немного, а затем медленно проговорил:       — Никто…       Теперь была моя очередь удивляться.       — А как такое вообще возможно? — еле сдерживая себя, спросила я.       — Сеансов с ними никто не проводил, а лечение… Проводили лишь лекарствами, назначенными бывшим главным врачом…       — То есть Джонатан Крейн и сейчас лежит накаченный наркотиками? — мне самой захотелось придушить главного врача.       — Да, так и есть. — Если бы я его задушила, уверена, что все пациенты сказали бы мне спасибо, а потом я вновь присоединилась бы к ним в качестве соседа по палате.       — Боже мой. — Я провела рукой по лицу, а затем подняла взгляд на доктора. — Я могу назначать своим пациентам всё, что считаю нужным, и вести с ними сеансы так, как считаю нужным?       — Да, безусловно, — закивал головой он, как китайский болванчик.       — Хорошо. Вы не будете против, если когда у меня будет свободное время, я разберу архив? А то там чёрт ногу сломит. — Он закивал с удвоенной энергией.       — Если вы это сделаете, я вам ещё и премию выпишу.       — Отлично. — Я посмотрела на часы: десять утра. — Ладно, я пошла к себе в подземелье.       — Удачи мисс Квинзель. — Я обернулась и улыбнулась ему.       Спустившись обратно в свой кабинет, я взяла ручку и историю болезни Джонатана: первым делом я просто обязана придти к нему. Пока я шла в приёмную палату, я успела изучить историю болезни. Ему вкалывали наркотики каждый день в вечернее время, значит сейчас он более или менее в отходном состоянии. Я сидела за железным столом, напротив меня был пустой стул, я ожидала, когда приведут доктора Крейна.       Железная дверь лязгнула и в комнату ввели моего друга. Он всегда был бледным, с ярко выраженными скулами, сейчас же черты его лица очень сильно обострились, кожа стала ещё бледнее, а под глазами пролегли синие круги. Тёмно-русые волосы были взлохмачены, а взгляд серо-голубых глаз был пуст и направлен в никуда. На нём была смирительная рубашка. Охранник посадил его передо мной.       — Снимите рубашку, — сказала я       — Доктор Кви…       — Я сказала снимите с него смирительную рубашку сейчас же, доктор О’Нил дал мне полную свободу воли, — я вперила взгляд в охранника, затем перевела его на Крейна, чья голова была опущена, а глаза закрыты.       Охранник подчинился мне и снял с него рубашку. На Джонатане осталась белая футболка и чёрные штаны — стандартная форма. Охранник достал наручники, чтобы приковать Крейна к столу.       — Не нужно, просто выйдете, — произнесла я.       Охранник очень удивился.       — Мне быть за дверью? — Я покачала головой.       — Нет, идите, я вас позову, чтобы вы отвели пациента обратно в палату.       Он неуверенно кивнул, но всё же вышел за дверь. Я встала со стула и подошла к Джонатану.       — Джонатан, ты как? — Он даже головы не поднял. — Ответь мне, пожалуйста. Я Харлин, Харлин Квинзель, Харли Квинн, узнаёшь? — Он распахнул глаза и медленно поднял на меня взгляд.       Ему были нужны очки, без них он плохо видел. Он долго вглядывался мне в лицо, затем медленно помотал головой и опустил голову.       — Тебе принести очки? — Я уверена, что они на складе с вещами.       Крейн вновь помотал головой. А затем очень медленно произнёс.       — Ты… тебя нет. — хрипло отозвался он и замолчал на полуслове.       — Я здесь, я твой врач, снова.       Он вновь замотал головой. Мне было тяжело видеть его в таком состоянии.       — Доктор Джонатан Крейн, я требую, чтобы вы подняли на меня взгляд. — я повысила на него голос и выгнала охранника, потому что знала, что мне необходимо привести его в чувства, а надзиратель вряд ли позволил бы мне кричать на особо опасного пациента, задушившего бывшего главного врача, тем более когда его абсолютно ничего не сдерживало.       Он поднял на меня взгляд. Наконец-то я увидела в его глазах живой огонёк.       — Харлин? — Его губы тронула улыбка. — Харлин! — Он радостно засмеялся. Я тоже улыбнулась и достала рацию из кармана.       — Джон! — вызвала я охранника. Крейн резко перестал смеяться и устремил на меня серьёзный взгляд. — Найдите среди вещей пациента Джонатана Крейна его очки и принесите сюда.       — Хорошо, — ответил мне охранник.       Я вновь убрала рацию в карман халата. И, сев на стул напротив Джонатана, посмотрела на него.       — Как ты? — Он смотрел на меня. Грустно усмехнувшись, он ответил, но говорил медленно и его голос хрипел.       — Хреново, доктор, — ответил он, грустно усмехнувшись, но говорил медленно и его голос хрипел.       Я пододвинула к нему бутылку воды, стоявшую на столе. Он взял её в руки, открыл и отпил из неё пару глотков.       — Твоя историю болезни заполнена лишь до начала года, и то там ничего не написано, кроме того, что каждый вечер тебе вкалывали слабые транквилизаторы.       Он кивнул.       — Что ещё? — Он задумался, затем опёрся локтями на стол и посмотрел на меня.       — Постоянно расспрашивал о моей жизни, стандартные вопросы.       — Тебя били? — Этот вопрос волновал меня больше остальных.       — Пару раз могли ударить, если сопротивлялся, когда они вкалывали мне наркотик. — Я кивнула, взяла ручку и, написав сегодняшнею дату, начала выводить ручкой лечение.       — Что пишешь? — Он посмотрел на меня с интересом.       — Отменила тебе наркотики, привыкания у тебя ведь нет? — Он помотал головой. К наркотикам у него не было привыкания никогда, наверное, сказалось то, что Бэтмен отравил Крейна его же галлюциногеном. — Хорошо, ещё я прописала тебе витаминные капельницы и очень вкусные и хорошие таблеточки-витаминчики. — он тихо засмеялся. — Я рада, что у тебя поднялось настроение.       В дверь вошёл охранник. Он протянул мне футляр с очками.       — Спасибо, можешь идти. — Он застыл как каменный, увидев, что Джонатан улыбается и даже немного посмеивается.       Когда Джон вышел из палаты, я протянула Крейну футляр с очками. Он открыл их, протёр тряпочкой, лежавшей в футляре, и надел на нос. Он пару минут моргал, привыкая.       — Сколько времени ты ходил без очков?       — Почти три года, — сказал он, оглядывая палату.       — Зрение не стало ещё хуже? Очки подходят? — Он посмотрел на меня.       — Да, всё нормально, — сказал он, оглядел меня с удивлённым выражением на лице и добавил — ты изменилась, даже очень, и татуировок я не вижу, совсем и не скажешь, что ты когда-то выглядела, как Клоунесса.       Я улыбнулась.       — Спасибо, мне очень приятно это слышать.       Он вновь осмотрел палату. Мы были на минус втором этаже, так что тут не было окон, видимо, их он и искал. Я подняла на него взгляд.       — Кстати, я тебе ещё и меню сменила, теперь вместо овсянки и кормления через капельницу у тебя нормальный рацион: суп, каша, йогурт и так далее.       — Капельница это ужасно. — Он потёр виски.       — Тебе проводили шоковую терапию?       — Нет, слава Богу, это уже последняя стадия, и я, по их мнению, до неё ещё не дошёл.       Я улыбнулась.       — Хорошо, а то меня током били и здесь, и в тюрьме. Не советую, болезненная процедура. — Он усмехнулся.       — Как ты тут оказалась вообще, Харлин? — Я подняла в воздух указательный палец левой руки, прося подождать немного, пока я допишу его лечение. Закончив, я закрыла документ, положила ручку на стол и начала рассказывать ему обо всём произошедшем со мной за три года. Он часто улыбался, когда я рассказывала что-то смешное, а когда я сказала ему, что ушла от Джокера он сказал:       — И правильно сделала, психиатр Аркхэма из тебя в тысячу раз лучше, чем его пациент. — Я не смогла сдержать улыбки.