Харлин

      Я сидела в машине Брюса — мы только что отъехали от Аркхэма и отправились в особняк Уэйнов.       — Ты голодна? — Он посмотрел на меня и вновь перевёл взгляд на дорогу, и я кинула на него ответный взгляд.       — Да, я ела только в обед. — Он улыбнулся.       — Хорошо, Альфред как раз приготовил ужин.       — Здорово, он отлично готовит. — Я посмотрела в окно: мы проезжали какие-то офисы и дома, в окнах которых горел свет. На улице уже стемнело. — Какие фотографии ты нашёл?       — Это студенческие фотографии моего отца и на большинстве из них есть твой, ещё я нашёл фото со свадьбы моих родителей. — Он посмотрел на меня. — И твоих.       Я не знала, что сказать, и сейчас думала только о том, чтобы не заплакать. Я очень скучала по своей семье: по папе, маме и брату, который так и не простил меня за то, что я опоздала домой. После смерти отца, мама сказала, что не хочет, чтобы я занималась гимнастикой, но я её не послушала. В тот день я была на тренировке. А если бы не пошла, как просила мать, то вернулась бы на несколько часов раньше. С тех пор Барри винит меня в её смерти.       — Ты очень похожа на своего отца. — Я улыбнулась. — Правда, вылитая копия, а от матери ничего, по крайней мере я не заметил. — Я засмеялась.       — Да, раньше все говорили, что я пошла в отца, а Барри в маму. У меня светлые волосы и голубые глаза, а у Барри рыжие волосы и золотисто карие глаза. Он похож на маму так же сильно, как я на отца. — Брюс улыбнулся. — По-моему в тебе есть черты и матери и отца.       Он кивнул.       — Я знаю, мне часто это говорили, но ещё чаще я слышал о сходстве с отцом.        Я помнила, как выглядели Томас и Марта Уэйн. Томаса я видела лишь однажды, когда приезжал в Нью-Йорк. Мне тогда только исполнился год, и эту встречу я почти не помню, зато отчетливо припоминаю, как через полгода мы с отцом ездили на похороны. Родителей Брюса я запомнила по фотографиям, папа часто показывал их мне и рассказывал истории о том, как учился в университете. У обоих родителей Брюса глаза голубые, но у отца совсем светлые, а зрачки матери ярко-голубые.       — Да, зато глаза как у матери: у твоего отца они были светлее. — Он удивлённо посмотрел на меня.       — Я знаю, — сказал он и, помолчав, добавил. — Через пару недель я полечу в Австралию, нужно узнать побольше о договоре с одной компанией.       — Здорово, у меня друзья в Сиднее живут — Катана и Капитан Бумеранг.       — Погоди, они вместе? — удивился Брюс. Я посмотрела на него и утвердительно кивнула.       — А я то думал, — засмеялся он.       — Ага. Брюс, ты очень удивишься, если я скажу, что именно Диггер делает все дела по дому? — Он посмотрел на меня и удивлённо поднял брови. Я рассмеялась. — Да, она мастер уговаривать, да и к тому же, как мне кажется, Тацу единственный человек, которого Бумер боится.       — Боится? — теперь Брюс откровенно смеялся.       — Именно так, он начал к ней подкатывать ещё на первом задании, после того, как она его чуть своей катаной не убила.       — Вау, вот умеет она впечатлить при первой встрече. — Я посмотрела на него, приподняв одну бровь.       — Повезло тебе, что при первой нашей встрече я не пыталась тебя убить, потому что если бы пыталась, то ты был бы уже мёртв. — Брюс начал громко хохотать. — Ты в этом сомневаешься?       — Ничуть, — сказал он в перерыве между смехом. Я посмотрела на него.       — Мы с тобой случайно раньше не встречались? Может, я угрожала убить тебя? — Он резко перестал смеяться.       — Самостоятельно нет, но вместе с твоим бывшим да: почти тринадцать лет назад он вломился на мою вечеринку, выкинул подругу моего детства из окна. Бэтмен спас её, но потом она всё равно погибла.       Я была удивлена: он сталкивался с Джокером и остался жив, ему очень повезло.       — А зачем он вломился на твою вечеринку?       — Он искал Харви Дента. Он присутствовал там, но его так и не нашли.       — Белого рыцаря Готэма? — Он посмотрел на меня.       — Да, именно так, Бэтмена прозвали Тёмным рыцарем, а его Белым.       — Я знаю, как он умер. Джокер рассказывал. — Брюс выглядел грустным. — Он был твоим другом?       — Можно и так сказать, но скорее он был женихом моей подруги.       Я провела рукой по лицу.       — Мне очень жаль, это так тяжело. Он связал их в разных зданиях, позволив им друг с другом разговаривать. Джокер сказал, что ему очень помогло свести Харви с ума то, что перед тем, как Рэйчел погибла, она призналась ему в любви и сказала, что согласна выйти за него замуж. Тут любой бы сошёл с ума. — Брюс с каменным лицом продолжал вести машину.       — Откуда он это узнал? — Он был сосредоточен и не отрывал взгляда от дороги.       — Он слышал. Через телефоны, как — отследил или записал — не знаю, но он слышал это сам. — Я поняла, что очень зря это сказала, что-то тут не так. Брюс начал постукивать пальцами по рулю. Он нервничал. Я смотрела на его лицо, но оно ничего не выражало.       — Ты любил её.         Он ничего не ответил. Мы уже выехали из Готэма, а до его дома было рукой подать. Если бы мы всё ещё не выехали из города, то я бы сказала, что устала, и попросила бы меня высадить. Я перестала смотреть на него и повернулась к окну. Ему сейчас ничего не нужно, ни моих слов, ни сожалений. Его любимая погибла от рук Джокера, а у него в машине сейчас сидит его бывшая подружка.       — Да, я её любил, давно. Но как-то не вышло. — Он замолчал. Я была удивлена, что он вообще хочет что-либо мне рассказывать. — Незадолго до её смерти она сказала, что Харви сделал ей предложение, и на мой вопрос, согласится ли она, Рэйчел ничего не ответила. И я подумал, что она меня любит и откажет Харви. Но, как ты сказала, она любила не меня. — Я только и смогла, что поднять на него глаза.       — Прости, мне не нужно было говорить… И, к тому же, он мог врать, я не знаю, меня там не было, как я могу знать, я…       — Ничего, это было тринадцать лет назад, прошло много времени и сейчас это уже не имеет разницы. — О том, что для него это не имеет значения, он, конечно же, врал, но я не решилась что-либо дальше говорить. Я вновь повернулась к окну.       Минут через пятнадцать мы подъехали к его дому. Он вышел из машины и открыл мне дверь.       — Спасибо. — Я улыбнулась.       — Не за что.       Я вышла из машины, а Брюс сел обратно, чтобы отогнать транспортное средство в гараж. Я пошла к дому и, поднявшись по ступеням, постучала в дверь. Мне открыл Альфред.       — Здравствуйте, мисс Квинзель, вы могли и не стучаться. — Я улыбнулась.       — Здравствуйте, Альфред. — Я немного помолчала и добавила. — Спасибо, но так как я здесь не живу, правила хорошего тона требуют стучать. — Альфред улыбнулся мне.       — Проходите, мисс Квинзель. — Я зашла в дом и Альфред закрыл за мной дверь. Я повернулась к нему и сказала, — пожалуйста, называйте меня Харлин.       — Хорошо. — Брюсу очень повезло, что у него есть Альфред, он, наверное, даже не представляет, насколько.       Я услышала шаги из противоположного крыла дома и вскоре в коридор вышел Брюс.       — Привет, Альфред.       — Здравствуйте, сэр. Вы с Харлин будете ужинать?       — Да, — ответил Брюс.       — Хорошо, — сказал Альфред и ушел. Брюс улыбнулся мне и показал рукой в сторону столовой, куда и удалился дворецкий.       — Прошу. — Я поклонилась и прошла за Альфредом. Брюс усмехнулся и зашагал следом.       Я села за стол, Брюс оказался рядом со мной, а Альфред напротив. Передо мной стоял томатный суп.       — Всем приятного аппетита, — сказала я и взяла ложку.       — И тебе, — отозвался Брюс.       — Спасибо и вам, — сказал Альфред.       Я начала есть суп и, конечно же, он оказался очень вкусным.       — Альфред, как я уже говорила, всё, что вы готовите, просто неописуемо вкусно. — Брюс улыбнулся.       — Спасибо, мисс Харлин. — Ну хотя бы мисс Харлин, а не Квинзель.       Я услышала тоненький писк под потолком. Подняв голову, я увидела летучую мышку. Брюс, заметив, что я что-то увидела, тоже поднял голову.       — Это летучая мышка! — сказала я. — Она такая хорошенькая.       — Ты их уже видела? — сказал Брюс, всё ещё смотря на мышку.       — Ага, одну: двухметровую и ничуть не хорошенькую. — Он улыбнулся.       — Здесь где-то рядом их гнездо, уже не в первый раз залетают, — сказал Альфред.       — А как она залетела? — спросила я. Брюс огляделся.       — Окно открыто, скорее всего через него. Она выберется, не переживай, они сами залетают и улетают, — сказал Брюс, посмотрев на меня.       Я ещё раз посмотрела на летучую мышь и продолжила есть суп. Как только на дне моей тарелки уже не осталось ничего, я взглянула на Брюса и Альфреда и обнаружила, что съела свой ужин быстрее них. Ну это и понятно, я весь день не ела. Брюсу оставалось совсем немного. Альфреду тоже. Я посмотрела на свои наручные часы: времени было почти одиннадцать. Одиннадцать! Я была до ужаса удивлена. Брюс посмотрел на меня и спросил:       — Сколько времени?       — Одиннадцать. — Он так же был удивлен, быстро доел свой суп и вновь посмотрел на меня. — Если хочешь, можешь остаться на ночь здесь, в гостевой спальне.       Я перевела взгляд на Альфреда, потом на Брюса. Я очень устала, да и притом только поела, а ведь мы ещё планировали посмотреть фотографии.       — Хорошо, я не против. — Я представила, что если бы я отказалась, скорее всего, домой я попала бы только к четырём утра. Так что какая разница? Хотя бы высплюсь.       — Отлично, пойдём покажу гостевую спальню, и нужно дать тебе ещё коробку с фотографиями. Переберёшь, посмотришь.       Он встал из-за стола и я последовала его примеру.       — Альфред, ещё раз спасибо за очень вкусный суп.       Дворецкий поднялся вслед за нами и начал убирать тарелки.       — Не за что, мисс Харлин. — Альфред улыбнулся мне. Мне определённо нравился этот человек, он просто замечательный!       Мы поднялись, на второй этаж, прошли в правое крыло. Брюс подошёл к одной двери и сказал:       — Это моя комната, сейчас заберём фотографии, и, если ты не против, я найду тебе что-нибудь из своих вещей, что сойдёт за пижаму. — Я совсем забыла, что в юбке и рубашке спать нельзя. Я кивнула и он открыл дверь.       — Заходи.       Передо мной предстала просторная комната, и я уверена, что утром и в дневные часы она была необычайно светлой. Посередине стояла кровать, а рядом с ней коробка с фотографиями. Напротив кровати было две двери: скорее всего гардеробная и ванная. Брюс подошёл к одной из дверей и открыл её. Я оказалась права: одна из дверей точно гардеробная. Он осмотрел полки, взял с самого верха серые пижамные штаны и протянул мне.       — Я носил их, когда мне было лет семнадцать, тебе всё равно будут большие, но, думаю, ничего страшного. — Я взяла предмет одежды, и еле сдерживала себя, чтобы не засмеяться.       От усталости я казалась себе либо слишком бодрой, либо сонной. Он продолжил осматривать свой гардероб. В нём висела целая куча дорогих костюмов — кто бы сомневался? Но и много обычных футболок, джинсов, толстовок, свитеров или просто кофт. Он взял с полки серую футболку и чёрную толстовку и протянул мне.       — Зачем толстовка?       — На случай, если будет холодно, — Он улыбнулся.       — Спасибо. — Интересно, много девушек так же брали его одежду? Ответить на этот вопрос я, к сожалению, не могла. Если учитывать его репутацию — то, конечно же, да, а если смотреть только на то, каким он мне показался — то нет. Я запуталась в нём, он не псих, а с психами проще: там ответом на все твои вопросы является диагноз, а здесь его нет.       — Так. — Он вышел из гардеробной, прикрыв дверь за собой. Брюс подошёл к коробке, взял её в руки. — Пойдём, я покажу тебе твою комнату.       Мы вышли из его комнаты, пройдя мимо небольшой гостиной, какой-то двери, и остановились перед следующей.       — А вот и она, проходи.       Я зашла в комнату, не очень отличающуюся от спальни Брюса, однако у него чувствовалось присутствие человека, в ней жили, там были светлые стены и шторы. А эта комната была практически вся серая: плотные тёмно-серые шторы на окнах, светло-серые стены с чёрно-белым орнаментом. Пол из светлого дерева, покрытый ковром перед кроватью, на которой было серое покрывало и такого же цвета подушки. Нейтральные цвета. Напротив кровати так же две двери. Брюс указал на левую:       — Это ванная. — А затем на правую. — Это гардероб, но там всё, конечно же, пусто.       Я улыбнулась, положила вещи Брюса на кровать и он протянул мне коробку.       — Посмотри сейчас или утром, как захочешь. — Я достала первую попавшуюся на глаза фотографию.       — Я видела её раньше, папе она всегда нравилась. — На этой фотографии отец стоял, улыбаясь и держа в руках красный диплом, в то время как стоящий рядом отец Брюса выглядел раза в три счастливее моего, хотя и держал в руке синий диплом.       — Мой папа говорил, что Томас стал отличным врачом, хотя и учился ужасно. — Брюс засмеялся.       — Так и есть, как он сам говорил, медицина ему нравилась и он всё понимал, вот только зачастую ленился ходить на лекции и зубрить учебники перед экзаменами. А твоему отцу это было ненужно, папа говорил, что Ник всегда всё знал.       — Это правда, хотя папа читал учебники каждый день и посещал все лекции, перед экзаменами он ничего никогда не учил, папа и так всё запоминал. Наверное, в этом я вся в него. В университете мне нравилось читать учебники, но я никогда ничего специально не заучивала. — Брюс улыбнулся. — Спокойной ночи, Брюс.       — Доброй ночи, Харлин. — Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.       Фотографии я решила посмотреть завтра утром, а сейчас следовало переодеться в одежду Брюса и лечь спать. Вещи, конечно же, оказалась мне большими: штаны и футболка были широкими, и если первые пришлось слегка затянуть на талии, то вторая вполне подходила для сна. Я отодвинула покрывало, легла под одеяло и сама не заметила, как уснула.