100 percent of love, 100 percent of hope

Хваса любит до ярких всполохов под веками, сбитого дыхания и стонов с лёгкой хрипотцой из-за сорванного голоса. Девушка шипит и резко выдыхает, когда Хвиин больно сжимает ладонью пряди волос и тянет вверх, выгибаясь и пытаясь свести колени и бёдра. Младшая поднимает голову, мягко сжимает запястье Хвиин — та понимает и роняет руку рядом, сразу же цепляясь пальцами за простыни, — а потом шепчет: — Смотри на меня. Хвиин открывает глаза и смотрит вниз. Оглаживает взглядом ладони — большие пальцы давят на тазовые косточки, не позволяя дёргаться, — полные красные губы — красные не от помады, — и боится задохнуться от наслаждения, когда Хваса, поймав взгляд старшей и удостоверившись в том, что смотрит, опускается и ведёт горячим влажным языком. Чон пытается смотреть, но всё это слишком. Она прикрывает глаза на секунду, лопатками вжимаясь в матрас, чувствуя, как дрожат и слабеют ноги, а пятки скользят ниже. Хваса — интуитивно или по памяти, — понимает, что старшая не смотрит. — Смотри, — повторяет она, отстраняясь, и поочерёдно целует внутреннюю сторону каждого из напряжённых сейчас бёдер. Хвиин тянет к себе подушку, подкладывает под голову и шею, зная, что сил держать голову самостоятельно нет ни капли. Хваса улыбается и прокладывает дорожку влажными поцелуями от коленки до тазовой косточки девушки. Хваса любит до дрожи и едва ли не забытья после. И Хвиин отдаёт эту любовь обратно, когда — отдышавшись — нависает над младшей. Целует долго и глубоко, насколько хватает дыхания у обеих, а потом мажет губами по шее и ключицам, спускаясь к груди. Ей хочется оставить свои следы, но знает — нельзя. Девушка долго лижет влажную горячую кожу, а Хваса до побелевших костяшек сжимает ткань наволочки над головой, не сдерживая грудных стонов. Хвиин поднимается, любуясь тем, как выглядит младшая сейчас, тянется выше, прижимаясь губами к губам, проводит по ним языком и улыбается. — Смотри на меня, — вторит она прозвучавшим до этого словам Ан. Отстраняется, спускается ниже, выцеловывает лодыжки Хвасы, вслушиваясь в стоны девушки. Ладонями ведёт вверх, оглаживает бёдра Ан — если бы Хвиин могла, то всегда бы называла бёдра Хвасы любимой частью тела, но это слишком откровенно, и приходится отговариваться простыми «губы» или «глаза», когда ведущие очередного шоу задают вопрос. Ей хочется надавить пальцами — чтобы до синяков, чтобы Ан пришлось прятать эти бёдра под тканью брюк, — но завтра запись чего-то там, и стилисты уже подготовили короткие шорты для младшей. Хвиин целует коленки, языком проходясь между ними, и Хваса, судорожно выдохнув, открывается, приглашая. Чон ложится и обхватывает руками бёдра девушки, и та поднимает ноги, устраивая пятки на спине старшей. Хвиин улыбается всё время, пока долго и медленно вылизывает каждый миллиметр любимых бёдер, а потом подаётся вперёд. Хваса громко стонет и выгибается, закрывая глаза, но быстро открывает их и смотрит вниз. А ещё она видит звёзды, о чём говорит старшей, когда они, уставшие и счастливые лежат на сбитой простыни, и Хвиин выводит подушечками пальцев понятные только ей узоры на животе Хвасы. Они громко смеются, когда после смотрят викли айдол с группой, которая вроде знакома, но название не желает вспоминаться, кидаются попкорном, запоздала думая, что спать придётся на другой  — хорошо, что номер отеля позволяет. — Я тебя люблю, — внезапно серьёзно говорит Хвиин, словно не она только что смеялась так, мышцы живота тянет болью. Хваса не способна сразу перестать смеяться, поэтому тяжело дышит, восстанавливая дыхание, и лишь потом поворачивает голову, чтобы смотреть старшей в глаза, когда произносит слова любви в ответ. Когда смартфоны загораются — сообщение о том, что утром запись, и пора спать, — девушки перебираются на вторую кровать, ещё с полчаса лениво целуются под одеялом и засыпают в объятиях друг друга.