Spring is coming

Каждый раз понимать, Как легко потерять, Потерять навсегда, То чем жил ты вчера. Нет ни сил, ни слёз, ни веры, Только дрожь в сердцах сверх меры, Почему же всё так сложно В этом мире безнадёжном? 1,5 кг отличного пюре "Каждый раз понимать"

Штормовые земли нельзя назвать безумно красивыми, но есть что-то завораживающее в ветрах, развевающих волосы, в волнах, которые с неимоверной силой бьют о скалы и рассыпаются на тысячи брызг. Штормовой Предел — замок, который ни разу не был взят за свою историю. Замок, построенный с помощью магии. Дом Баратеонов. Но они все давно мертвы, не так ли? Роберт, Ренли, Станнис, даже несчастная Ширен — все ушли на покой в крипты. Остались лишь многочисленные бастарды — вот всё, что оставил Роберт. Арья Старк сейчас не думала о этом. Она стояла на балконе замка и любовалась: порывистым ветром, бушующим морем, хмурым небом и возлюбленным, стоящим рядом. Он был немногословен, впрочем, как всегда. А Арья вспоминала, как они встретились после долгой разлуки. О, сколько они не виделись. С тех пор, как его увезла Красная Женщина и до того момента, как та же Мелисандра доказала всем штормовым лордам, что именно Он — последний из Баратеонов — истинный наследник Штормового Предела, прошло много лет. Арья успела попутешествовать по Речным землям и Долине вместе с Псом, отправится в Браавос, обучиться в Чёрно-белом доме и начать убивать по своему списку. А Он, уплыв от Мелисандры с помощью сира Давоса, попал не в Королевскую Гавань, а в Речные земли и там работал в Кузнице, пока не встретился с Арьей, которую едва узнал, потом объявилась Красная Женщина, которую Арья прогнала под угрозой смерти; а после появились все Штормовые лорды, посланные Мелисандрой. И вот теперь Джендри Уотерс — неофициально признанный лорд Штормовых Земель, а Арья Старк — его невеста. Конечно, роль сыграла здесь не только Красная Жрица, которой так безоговорочно доверял Станнис, но и поддержка Арьи из великого дома Старков. — Джендри, ты счастлив? — Арья спросила, только чтобы услышать его голос. — Война закончилась, я лорд этих земель, — он с усмешкой огляделся, — но не это делает меня счастливым — А что же? — с улыбкой спросила Арья — она знала ответ, она ждала его. — Моя леди… — Джендри положил ей руки на плечи и начал скользить губами по её тонкой белой шее. Арье нравились эти горячие и влажные прикосновения — она наклонила голову, пока Бык убрал её волосы в сторону. О, Джендри любил её волосы: любил запускать в них свои пальцы, любил вдыхать их аромат — они всегда пахли лесом, хвоей, морской пеной, холодным обжигающим ветром — они пахли свободой, которую он так любил в ней. Арья никогда не была вычурной леди, вежливо улыбающейся и ведущей светские беседы. Джендри помнил её, когда она была мальчишкой Арри, когда носила имя Ласка, когда стала чашницей Нэн. Он помнил её дерзкие выходки, странные, но всегда срабатывающие абсурдные планы, помнил неповиновение и ночной шёпот — Бык плохо засыпал по ночам, и поэтому слышал: Джоффри, Серсея, Поливер, Рафф-Красавчик…с каждым разом список становился всё длиннее, но сейчас, когда они засыпают вдвоём Арья уже не произносит свою молитву смерти — список пуст. Все, кто заслуживали смерти, кто должны был умереть, кто сделали слишком много зла — все они уже ушли, как жертва многоликому богу. По ночам она теперь шепчет одно имя, имя человека, любимого человека, так страстно целующего, так нежно сжимающего в своих мускулистых руках её, казалось, хрупкое тело: «Джендри, Джендри», — от его прикосновений её будто бьет молнией, и в Штормовом Пределе, где яростно бушуют холодные ветра, гремят грозы, едва заглушая шум не утихающих ни на минуту волн, в его объятиях Арья чувствует себя в тепле и в безопасности. — Можешь ли ты представить себе, как я жду нашей свадьбы? — начал Джендри, продолжая её целовать, — как я хочу повалить тебя на ложе и забрать твою невинность, как я хочу ухаживать за тобой, когда ты понесёшь, как я хочу поднять на уши весь Вестерос, когда родится малыш, о боги, как же я хочу, чтобы ты была рядом, как же я хочу тебя!!! — Да что ты вообще можешь об этом знать? — с лукавой улыбкой она прикусила его мочку уха, — ты понимаешь, что на всём материке, никто не ждёт весны, так, как жду я — ведь в её первый день ты станешь моим. — А ты моей, — перебил её Джендри, вновь крепко поцеловав. Ещё, наверное, несколько часов они стояли так, вглядываясь в море, в Луну, взошедшую, только чтобы залить светом влюблённых. — Знаешь, мне порой не по себе, — сказала Арья, сжимаясь от ледяного ветра — ей становилось холодно, только если душа о чем-то волновалась, или задумывалась о чем-то печальном, — Рикард Старк и Стеффон Баратеон хотели соединить свои дома браком своих детей, но они мертвы: наши деды, Роберт и Лианна; через 16 лет после этого наши отцы вновь захотели породниться: они мертвы, как и Джоффри, — Арья скривила рот — она до сих пор ненавидела его за Леди, за Нимерию, за отца, за сестру, — Санса тоже скорее всего мертва, — ей стало тяжело говорить: несмотря на все ссоры она скучала по сестре, она молилась за неё, она вспоминала об их детстве, было тяжело представить, что её больше нет, могла ли эта милая девочка, которая свято верила в богов и доблестных рыцарей из песен, которая всем сердцем любила этого подонка принца и его гнусную Королеву-мать, могла ли она выжить в этом отвратительном мире скотов и убийц? могла ли сохранить честь и невинность? могла ли она вообще пережить эту ужасную зиму, эту кошмарную войну с Иными? Санса, живи, ты должна, ради меня и Джона, если он жив, ты должна жить ради Старков, ради Винтерфелла, Санса, слышишь ли ты меня, Санса? Нет, сестра, наверное, уже обрела покой, стала свободна от зимы, от своих мучителей, от ужасных воспоминаний о столице. Ах, если бы она могла уехать из Штормового Предела, но она боялась: боялась оставить Джендри, боялась приехать в Винтерфелл и обнаружить, что там никого нет, что ей скажут о смерти её родных, что она вернётся к возлюбленному с вестями. И Арья уже не надеялась увидеть Сансу и Джона живыми, — Ты понимаешь Джендри, все попытки соединить Старков и Баратеонов кончились смертями, и я боюсь за нас. — Не надо грустить, я ведь не Баратеон — Для меня Баратеон. И не спорь со своей наречённой, — Арья легонько пихнула его в бок, на что Джендри подхватил её на руки и поцеловал. — Когда-нибудь мы умрем, моя леди, но не сейчас, не сегодня. Сначала мы поживём.