Недостойна/Notworthy

      Совесть бранит меня за то, что я поддалась испугу и, как маленький ребенок, скрылась от проблемы за спинами многих подобных мне.       Это безоговорочный провал. Так трудно смирится с тем, что Джастин доступен, что он свободен и что имеет право обзавестись девушками. Но я ничего об этом раньше не знала. Словно то, что сейчас происходит, было как следует обдуманно до мелочей.       Но, несмотря на то, что Бибер явно будет зол, узнав, что в списке приглашенных мелькнуло и мое имя, я все еще питаю желание взглянуть в эти глаза, услышать голос, полон тепла, безоглядной преданности и душевного попечения. Хочу вкушать счастье, просто лишь глядя на него.       Но времена меняются. Меняются люди и их предпочтения. Но я надеюсь, что я была более чем просто временное избрание среди тысячи подобных.       Душа млеет тоской, от этого сердце сжимается в клубочек, а в животе все рвется на части.       Я прошу бармена намешать мне кубинского рома и кока-колы. Тот почтительно упомянул название Cuba Libre, и я кивнула головой. Пока молодой парнишка мешал напитки и разбивал по порциям, я через плечо порой оборачивалась. Высматривала Джастина, хоть и боялась встречи с ним. Да и странно, что Бетани не упомянула о том, что собирается ему говорить в защиту моего присутствия.       — Великолепный вечер, не так ли? — низкий пикантный голос слышен возле моего уха. Я оборачиваюсь и смотрю на того самого мужчину, что шел рядом со своей пассией в холле. Он облокотился о перекладину рядом и заулыбался. Я всегда дышала ровно к статным мужчинам с бородой, и этот не был исключением. — Ноял Стэнфилд, крупный, влиятельный основатель одной из сетей ресторанов в Америке. Занимаю должность... Ватажка.       — Доминант? — тот ухмыляется, почесав шею.       — Предводитель, — к лицу несется волна смущения. Ляпнула лишнюю фразу, неуместную, и как обычно выставила себя дурой в нехорошем свете. — Я наслышан о Вас, Аннабелль Макдауэл.       Ноял робко произносит каждую букву.       — Наэль, если проще. Спасибо, — я поблагодарила бармена за напиток и обвила бокал тонкими пальцами.       — Наэль, — Стэнфилд смакует кратким прозвищем, потом просит у парня за стойкой текилу, и тот шустро справляется с заказом. — За красивую даму.       Ноял поднимает рюмку, и я подаюсь вперед, повторив то же самое.       — Аннабелль! — я слышу голос Бетани, которая шустро мчится ко мне. — Джастин сейчас прочтет речь, потом все усядутся за главный стол.       Я рассеяно изучаю ее мимику.       — Но тут же несколько дюжин людей, — я ставлю бокал на столешницу.       — Это не самое важное, — Хобс выравнивает дыхание, косо глядя на Нояла. — Последний раз даю шанс передумать       Я вновь кусаю губу.       — Ты же не повезешь меня домой, верно?       — Я вызову такси.       — Я не сяду в такси.       Бетани зло фыркает, пожимая плечами.       — Гляди, чтоб не жалела потом об этом вечере.       Бетани становится недалеко от меня. Стэнфилд же с любопытством смотрит на меня. Мне не хочется ничего выяснять, и я просто допиваю коктейль и ухожу.       Я убеждаю охрану, что сейчас вернусь, потому меня выпускают. Коридор совершенно пустой и широкий, под ногами ковер, а на стенах светильники. Я заглядываю на номерки на дверях спален. Все таки я буду ночевать тут. С Бетани, или без нее. Не хочу ехать домой, ибо там все напоминает о том, чем я питаюсь на протяжении года — воспоминаниями. Хоть эта вечеринка и основана Джастином, тут я хотя бы чувствую себя живой и хоть немного отвлекаюсь от прошлого. Может одна ночь тут позволит мне душевно отдохнуть, дать мыслям хоть раз отключится, заснуть крепким сном.       Я выпила лишь один коктейль, а в голову уже стукнула слабость, тело обмякло.       Я возвращаюсь обратно и узнаю у охранника, где можно достать ключ от номера. Он подробно мне все рассказывает и я делаю так же. Быстро спускаюсь на рецепцию, мне дают один из ключей от определенного номера исходя из списка гостей на вечеринке. Мой номер один из первых. Я поднимаюсь обратно на нужный этаж и открываю дверь нужного номера.       Спальня выполнена в серых тонах, а из большого панельного окна на частично утопленную в стенку кровать льется ночное свечение. Вид выходит на аэропорт, но все остается по-прежнему красиво.       На туалетном столике под плазменным телевизором под красивой сервировкой лежит бумажное письмо. Я изучаю крой бумаги, красное клеймо и небольшой сверток корицы в посудине рядом. С опаской развернув письмо, я читаю записку: "Пусть огонь из окна согреет Вас этой ночью".       Я хмурюсь, напрягая лицо. В темноте текст кажется размытым, или же мои глаза вновь наполнились слезами. Мне недостаточно искусного тепла из окна. Мне нужны настоящие теплые руки, горячая грудь и обворожительное ночное дыхание над ухом.       Я глажу пальцем синее чернило на бумаге, обвожу каждый изгиб этого скорого, но искреннего почерка. Джастин. Помню, как он оставлял какую-то записку, когда уходил. Почерк тот же самый. Он попытался сделать все идеальным на этой вечеринке, отослав каждому посетителю в номер по записке. Это благородно с его стороны, но я — его бывшая возлюбленная, уже проникла на праздник, а значит ничего хуже уже быть не может.       Я им одержима. Я одержима мужчиной, который прилюдно унизил меня и разбил мое сердце.       Я промакиваю щеки салфеткой, кладу письмо на стол и тихо всхлипываю. Вдруг слышен щелчок двери. Кто-то вошел.       Я настороженно пячусь к стене, а по спине бежит рябь. Нет за что ухватится, чтобы защититься. Нет хотя бы словесного орудия, которое оправдает мою точку зрения.       Я беспощадна.       Изо тьмы выходит сам Ноял Стэнфилд, и я почему-то ничуть не огорчаюсь. В ночном свете он гораздо привлекательнее, нежели под светодиодными лучами над барной стойкой.       — Вы знали, где я, — сама себе шепчу, а Ноял медленно кивает головой, пустив руки в карманы. Он подходит ближе, пока я прикована всем телом к стене. Мое платье кажется мне сейчас таким развратным, а декольте слишком манящим. Кожу покалывает стеснение и волнение, но Стэнфилд не отступает, настоятельно врываясь в мое личное пространство.       Но и я не сопротивляюсь, не прошу его отойти, не вычитываю за такой поклепный поступок. Мою голову лишь посещают мысли о Джастине. Я не вижу его лица, но я чувствую его теплые руки на своей коже. Я не слышу его голоса, но я чувствую его дыхание у себя на лице. Я не замечаю его движений, но чувствую, будто он рядом. Я одержима ним.       Не в силах больше терзать себя неуместными фразами, я срываюсь с места и цепляюсь зубами за губы Нояла. Тот распалено стонет, схватив меня за бедра пальцами рук. Мы сцепились, как два отверженных обществом отчаянных льва, у которых в душе творится черти что. А может это только я тут маячу среди несбыточных мечт, сама себя убивая этим. А Стэнфилд лишь объект, который помогает мне забыть о боли.       Ноял тащит меня на кровать, попутно снимая рубашку, затем штаны и мое платье. Все происходит быстро.       Горесть в душе смешивается с алкоголем в желудке, и все это с бешеной скоростью несется в мозг, вознося ощущения на новую стадию. ***       Я не замечаю того, с кем сейчас лежу в постели. Я лишь вижу пустоту, которая постепенно начинает наполнятся былью, о которой я так тяготела до встречи с Ноялом. Я не знаю, захочу ли вновь ночевать в этой постели, но сейчас я просто встала с кровати, подобрала одежду с пола и направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок.       В моей сумочке лежала лишь тушь и блеск, потому я еле как подправила растертые брови, вымыла следы от косметики под глазами и накрасилась вновь.       Губы искусанные, красные и опухшие. Я не помню, чтобы когда-то такой опрометчивый секс нес за собой какие-либо последствия.       Джастин всегда был со мной нежен. Устраивал длительные прелюдии, позволял мне максимально расслабиться и довериться его телу. Он не давал мне повода для волнений, его движения никогда не предвещали боли, а лишь доносили приятные вкрадчивые ощущения, которые так ласкали душу, лелеяли сердце.       Я оделась, расправила складки на платье, обула туфли и попрощалась с Ноялом, уходя в даль по коридору.