Недостойна/Notworthy

Я не на шутку разнервничалась, как только Джастин сошел со сцены. Совсем скоро закончится церемония награждения, все снова соберутся в толпу, и там уже не спрятаться. Несмотря на эмоции, нахлынувшие на меня, как только я увидела Бибера, я все еще вспоминала вечеринку по случаю Дня Рождения, а потоми детали прошлого. Если он увидит меня, то единственное, что испытает, это отвращение. Но я хотя бы заметила одну вещь. Сегодня он без своей пассии. Я встала с кресла, как только ведущая объявила последнего номинанта. Нельзя ждать, пока поднимется шум. Потому я, тихо произнося слова прощения, проталкивалась через сидящих в моем ряду. Наконец, успешно выбравшись из этого теснившего меня места, я выскочила в общий холл, чтобы подышать свежим воздухом без столпотворения людей. Тут была только охрана у выхода, занятая своим, поэтому я могла спокойно прислониться к холодной стене и выдохнуть. — Да, все уже закончилось, — слышу знакомый голос за поворотом. Он становится все громче и ближе. Биение моего сердца участилось, но все, на что я была способна, это спрятаться за спиной и подслушивать, наблюдая. В холл, обернувшись ко мне спиной, вышел Джастин, с кем-то беседуя по телефону. Он поставил награду на декоративное трюмо у стены, пока поправлял свободной рукой ворот рубашки, расстегивая пуговки. Здесь действительно было жарко. Не представляю, какого ему париться в смокинге, когда даже я, одетая в легкое платье, вся липкая от жары. — Мы можем обсудить это позже, ладно? — ровный голос Джастина пробудил меня от мыслей. Он был немного на взводе, я слышала в его голосе легкую раздраженность. Что могло случиться? — Послушай, я сказал, что все объясню, как только буду дома. Сейчас я уставший, у меня еще много дел, — он спешит, говорит на одном вдохе, но понятно, что пытается наоборот не накалять перепалку, предельно ясно и ровно разговаривая. Моей любопытности нет предела. Потому я невольно подаюсь вперед, вслушиваясь. Спустя столько времени меня все еще беспокоит его жизнь, особенно после новости о том, что он нашел себе новую девушку. И, даже несмотря на то, что все в тот вечер произошло исключительно из-за меня, я, кажется, единственная из нас двоих, кто все еще предан чувствам. Хочется надеяться, что, где-то глубоко внутри, он понимает, что в тот раз можно было обойтись парой ругательств и вспыльчивостью — не доводить все до махов руками. Да, он поступил нехорошо, но я его не виню — на то была причина… Возможно, все, о чем я думала все это время, это лишь мои глупые надежды. Девушкам это свойственно. — Не пыли, — успокаивал тише Джастин, вжимаясь в телефон. Я уже стояла так близко. Даже смогла уловить запах его одеколона. Он пах прекрасно, как и всегда. Расхаживая по холлу умеренными шагами, вслушиваясь в телефонный разговор, Джастин чуть отдаляется. Я плохо слышу шепот, на который сошел его глубокий грудной голос. Мою голову заполонило слишком много мыслей, перед глазами застыла единственная неподвижная картинка, от которой хотелось провалиться под землю. По своей неуклюжести я задела бедром трюмо в попытках вслушаться в перепалку, и, не успев сообразить, в испуге прикрыла веки, а когда открыла — передо мной замер Джастин, искоса глядя то на приглушенно упавшую на ковер хрустальную статуэтку, то на меня — побагровевшую от стыда, неловкости и страха, который в миг овладел мной. — Я перезвоню позже, — сквозь сжатые зубы процедил Бибер, свесив трубку. Он не сводит с меня глаз, а взгляд такой леденящий и недоумевавший, что у меня невольно навернулись слезы на глаза. — Я лишь проходила мимо, — прерывчато дыша, я наклонилась к полу, чтобы поднять награду с ковра. — Не трожь, — ровным сердитым тоном прошипел Джастин. Я оцепенела, не зная, что делать. Глаза метались по всему холлу в поисках утешения или чего-то, что могло бы отвлечь нас от всего происходящего. Но — ничего. Даже охрана почему-то вышла на улицу, подстораживая вход со двора. — Сколько раз мне повторить, чтобы ты не появлялась у меня на глазах? — Послушай, — начала я, собрав волю в кулак и не осмеливаясь поднять взгляд. — Я… — Что «послушай»? Что «послушай»? — Джастин вскипятился, но держал осанку ровно, не выдавая внутреннего недовольства. Я понимала то, что он чувствует, и без внешних признаков. Я слишком хорошо его знаю. — Мне надо тебе кое-что сказать, — аккуратно предлагала я, жадно втягивая носом воздух. Но дышать было нечем, потому что тут было слишком жарко. Клянусь, от всего, что тут происходило, и от жара внутри, который раскалял эмоции, у меня на виске выступила капля пота. — Что нового я могу услышать? — Бибер сделал короткий шаг вперед. — Что? Удиви меня. — Нам нужно обсудить все это. — Нам? — Джастин застыл, распахнув глаза. Он смотрел на меня так, будто я провинившаяся дворовая мышь, которая ворвалась к нему в дом и натворила шалостей. — Нам? — повторился он, замечая, что я витаю где-то в облаках и не до конца понимаю всю сложившуюся ситуацию. — Нам, — оторопело ответила я, уже не осознавая, что говорю. — «Нас», Наэль, больше нет, — он впервые за столько времени назвал меня по имени. Да вот только всегда из его уст это звучало с какой-то ноткой игривости, вкрадчивости, а сейчас — ничто. Мое имя звучало униженно, бездушно, будто это лишь непосредственный набор букв. Это имя умерло для Джастина. — И никогда не будет, — мое сердце екнуло, пропуская удары, будто готово на ровном месте замереть и дать сбой. Ноги подкашиваются. Мои надежды были обрушены самым любимым мне человеком, обливая кипятком еще свежие раны. — Не буд…, — хотела тихо повторить я, но тот перебил меня. — Перестань вмешиваться в мою жизнь, быть в ней обузой, лишний раз позориться Бога ради! — Джастин вспыльчиво вскинул руки. Я не заметила, что он подошел еще на пару шагов, но выдерживал дистанцию. Он отвернулся от меня, почесывая затылок. И, окинув холл, убеждаясь, что никто так и не появился тут, обрушил на меня последнюю фразу, ткнув осуждающе в мою сторону пальцем: — То, как поступила ты, не прощается, — его ноздри гневно раздуваются, едва успевая делать вдохи. Немного укротив пыл, его голос упал в скрипящий шепот. — Любящие люди так не поступают. Это был плевок в душу. Он выставил меня напоказ всему миру, ткнул меня лицом в мои же ошибки, приведя наглядный пример, какие вещи не прощаются. Он окончательно надломил потрескавшуюся соломинку внутри меня. Мне казалось, что я сейчас потеряю равновесие и плюхнусь прямо на ковер, готовая пролежать тут до конца этого кошмара. Джастин поднял упавшую награду с пола, и, дернув головой, смахивая челку, развернулся и вышел из здания, у входа в которое его уже поджидала машина.