***
— И всё-таки я не понимаю, — рассуждала Ханна, продолжая точить один из своих ножей. — Что в ней такого? Она тебя ненавидит. Это стопроцентный факт. А ещё она замужем, если ты не забыл. И замужем не за каким-нибудь деревенским дурачком, которому можно свернуть шею и сказать, что он упал с лестницы. Всё-таки Джек — Альфа, на которого нанесена ангельская руна. Если такую же поставить на мне или тебе, мы будем долго мучиться, прежде чем сдохнуть. Как, в прочем, и из-за тех чёрных ножей, что сделали вампиры. Алисия ничего о них не рассказала? — Не так уж она его сейчас и спасает. Наоборот, только причиняет боль, пока выцветает. А про ножи ни слова. Видимо, Дракула не хотел, чтобы даже дражайшая супруга знала о них, — ответил Клод, склонившись над своим столом. Он сшивал последние куски драконье кожи воедино. — То есть то, что я говорю про Фроста и вампиров, ты слышишь, а то, что про Эльзу — нет? В чём дело? Пора уже сознаться. Ты ведь меня знаешь — даже мертвецы не такие хранители тайн, как я. Клод отложил иглу и осмотрел своё творение. Кажется, готово. Но вряд ли Эльза будет от этого в восторге. Дворецкий снова вздохнул, откинулся на спинку стула и уставился в потолок. Ноги размерено отталкивались от пола, раскачивая стул. Трещины на потолке плавно качались вперёд и назад, вперёд, назад. Ханна молча ждала ответа на свой вопрос, наблюдая за ним из-под падающих на лицо длинных локон. — На самом деле всё до невозможности просто, — заговорил Клод, продолжая смотреть в потолок. Ханна права — пора сознаться, даже самому себе. — Думаю, всё началось тогда, когда Хэддок вернулся один из разведки, Фрост пропал и она осталась одна. Одна на лавочке возле замёрзшего озера, среди мелкого колючего снега и холода. Вся съёжилась, как брошенный котёнок, и плакала, уткнувшись в колени. Сколько же вокруг неё витало тьмы! Одиночество, стресс, непонимание, неизвестность, страх, злость. Всё это разом свалилось на неё и было готово сожрать. Любой бы на её месте поддался, утонул бы в этих чувствах, но нет! Она не сдалась, и её душа… Я увидел её через пелену этого мрака. Нет, точнее, увидел позже. Тогда я почувствовал тепло. Со мной такого давно не было. Такие, как она… Они не редкость, встречаются ещё на планете. Обстоятельства пытаются сломать такие души, очернить, испортить, но они всё равно не сдаются. Не теряют свой яркий свет и тепло. Так и Эльза. Несмотря ни на что она продолжала светить, сама того не осознавая. Продолжала греть. В этом-то всё и дело. В теплоте, что исходит от неё. — Так ты желаешь заполучить её душу? — тихо спросила Ханна. — Нет. Я хочу видеть, как она продолжает светить. Любоваться этим светом, греться в его лучах. Но это невозможно. Только не рядом со мной. Комната погрузилась в тишину. — Ясно, — Ханна встала со своего места. — Пойду к себе. Она же скоро должна прийти. Клод кивнул и наконец перестал раскачиваться на стуле. На Ханну он не смотрел. Не хотел видеть её сочувствующий взгляд. Как и слушать все её рассуждения и доводы. Он знает её очень и очень давно и уже наизусть выучил всё, что она может сказать во всех возможных ситуациях.***
Было без пяти минут девять, когда в мастерскую Клода зашла Эльза. Тренировочную форму она сменила на более повседневную одежду: серые мягкие лосины, мокасины того же цвета и белая вязаная кофточка с длинными рукавами и немного вытянутым воротом. Всё та же аккуратная косичка. И большие голубые глаза, смотревшие на дворецкого со смесью недоверия, надежды, любопытства и настороженности. На дворецкого, который так же молча стоял сейчас перед ней и с некой осторожностью рассматривал этот милый домашний образ. «А ведь ему повезло видеть её такой чуть ли не каждый день», — с некой горечью подумал Клод. «Он перестал носить очки», — подумала Эльза, отмечая про себя, что без них он выглядит не таким строгим и устрашающим. Да и костюм уже не был таким деловым. Чёрный пиджак висел на спинке стула, там же были и белые перчатки. Пара верхних пуговиц была расстёгнута, а рукава рубашки аккуратно закатаны до локтя. — Ну… Я пришла, — неуверенно проговорила девушка, переминаясь с ноги на ногу. — Что вы придумали? — Это может тебе не понравится, но пока другого выхода у нас нет, — Клод кашлянул и развернул на столе какую-то ткань. Девушка подошла ближе и заглянула сбоку через его плечо. — Ч-что это? — с нотками страха спросила она, немигающими глазами рассматривая предмет. — Маска из драконьей кожи. Полностью закрывает нос и рот. Дышать и говорить можно, но без фанатизма. Крепления на затылке позволяют снять её только постороннему человеку, сам носитель не справится. Порвать её тоже не получится. В том числе и клыками, если таковы появятся. — Это… Это же самый настоящий намордник! Ты хочешь нацепить ЭТО на Джека?! Клод посмотрел на Эльзу. В её глазах были ужас и паника. Она не могла поверить, что это единственный способ поскорее увидеть любимого. Должен же быть другой выход. Как-то мягче, не так жестоко. Он же не дикий зверь! — Ты его любишь? — внезапный вопрос Клода заставил оторваться от разглядывания жуткой маски. — Что? — Ты его любишь? — повторил он свой вопрос, разворачиваясь к девушке всем корпусом. — Глупый вопрос. Конечно! Он мой муж. И я люблю его, — Эльза сделала маленький шаг назад. Что-то в глазах демона ей не нравилось. Сейчас, не прячась за линзами очков, они казались особенно открытыми, словно исчезла стена, сдерживающая невиданную силу. — Вот именно. Любишь. И готова сделать ради него всё. Всё, лишь бы ему было хорошо. А знаешь ли ты, что от полного обращения его отделяет один укус? Одна жертва, — Клод шёл вперёд и вперёд, заставляя девушку отступать к стене. — Один глоток человеческой крови — и его уже не вернуть, он станет таким же монстром, как и те, что засели сейчас в горах. Останется только убить его. Отсечь голову, вырвать сердце и сжечь ещё трепещущееся тело в адском пламени. А ты лезешь и лезешь в пасть хищника, словно не замечая этого! Эльза стукнулась лопатками об стену. Дворецкий ещё никогда так с ней не разговаривал. Сердце быстро заколотилось, колени мелко задрожали. Ей становилось страшно. Как в детстве. Когда казалось, что под кроватью или в шкафу спряталось чудовище и жутко было от одной мысли пошевелиться. Тогда, всё же с огромным трудом переборов страх, она могла громко позвать на помощь маму. Но сейчас мамы нет рядом. И никого нет. Только демон, что подошёл уже почти вплотную и не сводит с неё своих янтарных глаз. В отличие от чудовища в шкафу, тот, что сейчас перед ней — настоящий. — Идиотка! — чуть не выкрикнул он. Глаза метались по её лицу, стараясь рассмотреть самые мельчайшие детали, чтобы оставить их в памяти как можно дольше. — Неужели ты настолько глупа, что хочешь стать этой самой первой жертвой?! Потому что именно рядом с тобой он может потерять контроль, именно рядом с тобой может сорваться и ты попадёшь под удар, когда никого не окажется рядом! — С чего ты это взял? — Потому что чертовски его понимаю. Кажется, в его глазах была боль. И причина этой боли стояла прямо перед ним. Но длилось это от силы две секунды, потому что девушка не заметила тот момент, когда дворецкий наклонился к её лицу и мягко, но настойчиво поцеловал её. Тело словно ударило током. Хотелось оттолкнуть его как можно дальше, но крепкие руки сжали её плечи, сжимая мягкую ткань свитера, а поцелуй стал только сильнее. Когда она целовалась в последний раз? Наверное, когда Джек улетел на ту проклятую разведку. Боже, кажется, это было так давно. Будто в прошлом десятилетии. Сколько раз ей снился Джек? Потеряла счёт. Она тосковала без его прикосновений, объятий, поцелуев, без его близости. И сейчас её целует тот, кого вообще невозможно было представить на этом месте. Что он делает? Он теряет контроль. Слишком много всего нужно держать в голове, слишком многое нужно прятать в себе, заталкивая всё глубже и глубже в сознание, о слишком многом надо думать. Рано или поздно бывают срывы. В первый раз он сжёг дотла несколько церквей. Был ещё молод и импульсивен. Во второй раз переломал Ханне рёбра. Она до сих пор это ему припоминает. В третий раз убил одного из директоров Академии. Удалось списать на несчастный случай, но больше такого удовольствия он не мог себе позволить. Наказания для прислуги, допросы, пытки, Ханна в его постели… Это успокаивало, но лишь на время. Впадая из крайности в крайность, ему хотелось крушить всё на своём пути и мучить всех, кто попадётся под руку. А с другой стороны безумно хотелось забиться в самую дальнюю пещеру Ада, где темно и нет ни души. Забрать с собой только её одну. Её одну, чтобы любоваться, рассматривать, как она переливается светом, и греть о неё оледеневшие руки. Клод почувствовал этот тёплый сгусток, стоило лишь углубить поцелуй. Одна рука к тому времени уже полностью растрепала косу, и пальцы путались в приятной мягкости, держа затылок и направляя голову для поцелуев. Вторая же ласково гладила обнаженную спину под вязанной кофточкой, не выходя за границы дозволенного. Хотя о каких границах тут ещё могла идти речь? А мягкий комочек души уже тянулся к нему. Он видел его неким внутренним зрением. Золотой клубочек поднимался выше, покидая тело девушки. Клод чувствовал, что Эльза начинает постепенно слабеть в его руках, но не мог остановиться. Он продолжал тянуть его к себе, уже почти ощущая этот приятный жар. Он почти коснулся его кончиком языка, когда её колени резко подкосились и она безвольно повисла у него на руках. В этот момент на демона словно вылили ведро ледяной воды. Он в ту же секунду разорвал поцелуй и пошатнулся, подхватывая девушку на руки. Золотое свечение прокатилось по горлу и исчезло в груди. Он чуть не забрал её душу. Через несколько секунд ресницы задрожали и Эльза открыла глаза. Клод аккуратно поставил её на ноги, продолжая придерживать за плечи. — Прости меня, если сможешь, — проговорил он. Глаз Эльзы растерянно блуждали по комнате, а тонкие пальцы крепче сжали рубашку на плечах мужчины. Щёки пылали алым румянцем, почти так же, как и исцелованные губы. Растрепанные волосы только больше добавляли нежности и невинности этому красивому личику. — За что ты просишь прощения? — недоуменно спросила она. — А что последнее помнишь? — Клод слегка нахмурил брови. — Что я пришла сюда… Ты показал ту жуткую маску… И всё. Мне стало плохо? — Да, — уж врать он мог без зазрения совести. — Прости, не думал, что она произведёт на тебя такое впечатление. Надо было предупредить заранее. Он усадил девушку на стул и вздохнул с облегчением от того, что вовремя смог себя остановить. Если бы он продолжил вытягивать душу дальше, то Эльза могла забыть очень много. — Завтра я покажу её Джеку. Приведу его в порядок, и вечером вы сможете встретиться. Только в первую встречу мне нужно быть рядом. На всякий случай. Всё-таки сила у него почти такая же, как у полноценного вампира, и тебе одной будет сложно с ним справиться. Хорошо? — Да, — Эльза кивнула. Сейчас она согласилась бы на многое, лишь бы поскорее увидеть Джека. Но её не покидало смутное ощущение, что тут произошло что-то ещё. Но от этого только начинала болеть голова и колоть в груди. — Тогда до завтра? — Да. Я дам знать, когда всё будет готово. — Хорошо. Я пойду к себе, — она осторожно встала со стула и пошла к выходу, поправляя сползший с плеча свитер. — Что-то голова разболелась. — Дойдёшь сама? — Да. Всё нормально. Клод смотрел ей в спину. И всё-таки ему нравятся такие девушки. Проживи он хоть ещё тысячу лет — не станет этого отрицать. Нежные, преданные, наивные и любящие, словно маленькие оленята. Таких хотелось всегда держать рядом, чтобы никто не посмел даже косо посмотреть в их сторону. Видимо, где-то глубоко внутри его смоляной черноты остались крохотные крупицы, остатки души того влюбчивого романтика-художника, каким он был, когда продал душу Дьяволу за талант, которым ещё никто не владел. — И всё-таки я тебя провожу, — он подхватил её под руку и они вместе не спеша побрели к комнате Альфы Силы.Позволь побыть рядом с тобой ещё немного…