***
Стайлз едва оставался в сознании, откручивая цепь. Самое смешное, что сейчас он даже не мог сказать зачем он это делает, но чувствовать себя собакой на привязи было ему не по душе. К тому же, он рассчитывал сыграть на самоуверенности Алана, который видел, что заключённый делал до его прихода, но предпочёл не обратить на это внимание. Значит, ублюдок не боится побега и полностью уверен в своих силах. Стилински, может, и не был хорош в боевых искусствах или физической подготовке, но хотел хотя бы по голове приложить этого гада. Вряд ли ему удастся сбежать так просто, но можно хотя бы попытаться. Когда последний болт упал, юноша почувствовал, как закружилась голова, всё тело стало тяжёлым, а в комнате похолодало. Он прекрасно знал это чувство и надеялся немного отдохнуть на границе миров, хотя, что делать с тем, о чём захочет говорить Неметон, не представлял. Стайлз закрыл глаза, чувствуя, как сознание взлетает вверх на долю секунды, а после стремительно срывается вниз. Известное чувство пространственного разрыва и временного сдвига. Открыв глаза, Стилински довольно потянулся и вдохнул промозглый, сырой воздух межмирья, где всё было мёртвым, укутанным в саван из тумана и холода. По сути, это место было похоже на заповедник рядом с городом: голые деревья с сухими ветками, на которых застыли капли воды, травы не было, только земля, полопавшаяся от сухости, воздух разряжённый, а небо затянуто тяжёлыми тучами. Несмотря на мрачную обстановку, парню здесь нравилось. Обернувшись, Стайлз замер и приоткрыл рот: на вековом пне сидела темноволосая женщина в джинсах и футболке, босые ноги едва касались земли, а слегка волнистые волосы обрамляли красивое лицо. Женщина смотрела куда-то в сторону леса и казалась такой спокойной и безмятежной, что было невозможно разрушать её покой, но парень очень давно её не видел, чтобы просто молча смотреть. Так давно... — Мама, — тихо произнёс Стайлз и сделал пару шагов к ней, не подходя, тем не менее, близко. Женщина обернулась и улыбнулась, глядя на сына. Она уже и не думала, что когда-то сможет вновь его увидеть, узнать, каким он вырос. Такой красивый, похож на Джона, и на Алана, к сожалению. Как бы Клаудия хотела, чтобы её ребёнок никогда не познакомился с этой стороной мира, чтобы жил, как и Джон, в неведенье, но... эта их встреча говорит об обратном. Он не охотник, не оборотень, но и не обычный человек. Им о многом нужно поговорить. — Стайлз, — она поднялась и, преодолев разделяющее их расстояние, обняла его, крепко прижимая к себе. Юноша обхватил её руками за талию, вдыхая позабытый много лет назад запах и едва сдерживая подступающие к горлу слёзы. Он так скучал по ней... Они оба. Папа никогда не поверит, когда он ему расскажет. Расскажет... если выберется из той передряги, в которую угодил. И да, надо будет обязательно рассказать Питеру, который будет просто в восторге от того, что парень, наконец, убедился, что он вовсе не инсценировал тогда свою эпическую смерть. Не то чтобы Стилински действительно сомневался, но дразнить Хейла было забавно, о чём и сам оборотень прекрасно знал. — Ты так вырос, малыш, но... что с тобой происходит? Лицо такое бледное и синяки под глазами... Что-то случилось, Стайлз? — спросила Клаудия и, взяв его за руку, подвела к дубу. Вместе они сели на пень. Женщина крепко держала сына за руку, глядя на него, а юноша и не знал, с чего начать, а потому начал с самого начала: говорил о первой встрече с Дереком, о Скотте, Питере, Лидии, Джексоне, Эллисон, Лиаме, Дитоне, Девкалеоне и его стае, Ногицунэ и Дараке, а ещё Кейт и снова Питере... Ну а закончил тем, что происходит с ним прямо сейчас. Клаудия слушала и даже не знала: радоваться тому, что у её сына такие хорошие друзья, или грустить, что такая непростая жизнь. Ему очень многое пришлось пережить. — Надо придумать, как выбраться, пока Питер не нашёл это место, — закончил Стайлз, вспоминая своего волка. Он очень не хотел, чтобы с Хейлом что-то случилось, потому что второй раз оборотень вернуться не сможет. Об этом они тоже когда-то говорили. Питер тогда рассказал, что мир куда больше, чем можно было бы предположить, что Ад и Рай — куда более реальные понятия, чем им казалось, и что договориться со смертью можно только один раз. Зомби-дядюшка и так умудрился сделать это дважды: выжил при пожаре и вернулся с того света. Ещё раз так не получится. — Я никогда не думала, что он найдёт тебя и Джона, — вздохнула Клаудия. — Мой брат очень фанатичен, и у нас всегда были разные взгляды на охоту. На самом деле, в Бейкон Хиллз меня привела тоже охота, во время которой я познакомилась с Талией Хейл, а уже она познакомила меня с Джоном. Альфа объяснила мне тогда, что за порядком в городе присматривает её стая, и помогла вырваться из того мира, в котором я росла. Спрятала, создала для меня новую историю, следила за мной во время беременности. Сделала так много, что я и передать тебе не могу, — женщина ностальгически улыбнулась. — Ты прав в одном: если оборотни найдут тебя раньше, то, скорее всего, погибнут. Но ты так сильно переживаешь за Питера, больше, чем за других. Между вами что-то есть? — спросила она, глядя на покрасневшего сына. В этом он не изменился. Совсем. В детстве, когда Стайлз что-то делал не так, а она об этом узнавала, малыш точно так же краснел и отводил взгляд. Очевидно, между ними что-то есть. Она очень смутно помнила брата Талии. Кажется, он был привлекательным и очень обаятельным юношей, которому сейчас должно быть за тридцать. Такая разница в возрасте одновременно и пугала, и радовала, потому что взрослый мужчина вряд ли захочет строить мимолётные отношения. — Ну, мы, вроде как, вместе. Когда он приезжает ко мне в Нью-Йорк, можем несколько дней провести наедине, и нам не бывает скучно, а ещё... с ним не так, как с другими. Совсем не так, и... и я даже не знаю, просто... — Стайлз замялся, подбирая слова, чтобы описать это. Прежде юноша ни с кем не говорил о своих отношениях с Питером, даже с самим Хейлом, потому что это было сложно. Мужчина и студент, богатый бизнесмен и сын шерифа, оборотень и человек, бывший Альфа и недодруид — у них было так много точек соприкосновения и, вместе с тем, столько полярностей, что со стороны их отношения наверняка выглядели ненормальными, но... что ж, порой Стилински сильно сомневался в наличии самих отношений. То есть, Питер приезжал, когда хотел, они проводили вместе несколько дней или даже неделю, а после мужчина уезжал, и оставались лишь редкие телефонные разговоры. При этом, никто из них не говорил о своих чувствах друг другу, и если стайлзово «я не стану ничьим советником, кроме тебя, Альфа» можно было расценивать, как «я люблю тебя, придурок», то Хейл не отвечал никак, вообще никак, что не могло не настораживать. — Просто ему ничего не нужно объяснять, потому что он сам всё понимает, — услужливо подсказала Клаудия, улыбаясь и поглаживая руку сына. — С Талией было так же. Полагаю, это их семейная черта, — поделилась она. Женщина хорошо помнила, как, узнав о беременности, пришла к Альфе. Она тогда даже сказать ничего не успела, как её уже крепко обняли и стали поздравлять. Инстинкты оборотней — прекрасная штука, но помимо них, у Талии была превосходная интуиция и чутьё. Бывшая охотница не могла не восхищаться этой поразительной женщиной: холодной и неприступной с чужаками и мягкой, тёплой, понимающей со своими, гордой, величественной, сильной, аристократически прекрасной. Настоящей королевой. Альфа Хейл вызывала не просто уважение, а самый настоящий трепет. — Ну, не знаю, — возразил юноша. — Дереку всё приходилось разъяснять, а вот Питеру — нет. Он... иногда мне кажется, что он видит меня насквозь, но игнорирует некоторые факты, — пояснил он, хорошо зная, что Хейл прекрасно понимает все его «...пока ты не станешь Альфой», но игнорирует. — Ваши отношения весьма неопределённы, — кивнула Клаудия, видя неуверенность сына. — Что стоит между вами? — спросила она, желая помочь. Женщина так много пропустила из его жизни, что сейчас, когда им выдался такой шанс поговорить, она очень хотела хоть немного побыть матерью для него, понимая, что в жизни Стайлза произошло столько всего, а её не было рядом, чтобы помочь, защитить, объяснить, подсказать... Мир, в котором ему пришлось жить, — сложный и жестокий, а мальчик справлялся сам, спасая друзей и защищая отца от всего, что может ему навредить, начиная вредной пищей и заканчивая сумасшедшими ведьмами. Такой сильный и очень, иррационально одинокий. — Не знаю, мам, сложно сказать, но, мне кажется, ему просто не нужно что-то более серьёзное, чем то, что уже есть, — пожал он плечами и отвёл взгляд. Эта мысль преследовала его уже несколько месяцев, и так хотелось получить её опровержение, но... но его не было. Даже вчера, когда они разговаривали по телефону, Питер сказал, что тоже был занят, так что ничего страшного в том, что они не увиделись, нет. Сам Стайлз с такими мыслями не был согласен, потому что думал об оборотне постоянно и отчаянно хотел его увидеть. По всему выходило, что их отношения действительно нужны были только ему одному, но уж никак не зомби-дядюшке. Обидно, досадно, но ладно, как говорится, Стилински серьёзно собирался с этим разобраться и двигаться дальше. — А ты говорил ему, что любишь его? — спросила Клаудия, заглядывая в тёплые, но сейчас такие грустные глаза сына. Для неё было важно понять, что связывает её ребёнка и Хейла, потому что, если Питер обидит Стайлза, то она из мёртвых восстанет и отомстит ему. Найдёт способ. Впрочем, почему-то ей всё-таки казалось, что для мужчины это так же важно, как и для парня, просто он пока не определился с тем, куда они будут двигаться дальше и как к этому вопросу стоит подойти. Этим двоим нужно поговорить, желательно, до того, как об их отношениях узнает Джон, потому что её муж не станет тянуть, а устроит настоящие разборки, которые могут закончиться аконитовой пулей в заднице одного недоАльфы. — Не прямо, но достаточно ясно, — ответил Стайлз. — Он никогда не отвечал, — добавил парень и вздохнул, внутренне опасаясь, что уже вряд ли когда-нибудь услышит ответ. В конечном итоге, нужно быть реалистами (будь проклят Айзек и его негативный шарф): выбраться из этой истории у него шансов немного. Даже если он примет свой дар, а он, вероятно, так и поступит, управлять им он умеет весьма теоретически, а охотники не будут втупую стоять, пока он что-то там сделает и, скорее всего, начнут стрелять. Останавливать пули на лету Стайлз точно не умеет, потому что он не какой-нибудь там Нео и его мир — не грёбанная Матрица (хотя, было бы забавно), так что...Что ж, шансов маловато. — Значит, ты должен выбраться, чтобы он мог ответить, — улыбнулась женщина. — А это, мой дорогой, подводит нас к вопросу о том, что мы здесь делаем. Чего хочет от тебя Неметон, Стайлз? — спросила Клаудия, уже зная ответ на свой вопрос. Мировое дерево ещё никогда и никого не призывало к себе без причины, а значит, ему что-то нужно от её сына. Дуб призывает к себе либо оборотней, либо друидов. Исходя из этого знания, вывод напрашивался сам собой. Однако она очень хорошо знала своего сына, как и любая мать знает своё дитя. Стайлз не обычный друид, он — что-то большее, иначе Неметон не стал бы так напрягаться, не стал бы ждать добровольного согласия, не позволил бы им увидеться, не окружал бы своей защитой. Что-то во всём этом было не так. — Вероятно, он хочет, чтобы я стал друидом, чтобы принял свой дар, но я обещал Питеру, что пока он вновь не станет Альфой, я буду всего лишь человеком, потому что он — единственный оборотень, советником которого я хочу быть, — рассказал парень. — Я не могу этого сделать, — вздохнул он и опустил голову на руки, спрятав лицо в ладонях. Он сильно запутался во всём этом: в своих отношениях с Питером, в желаниях Неметона, в собственных чувствах и эмоциях, в своём предназначении, будь оно не ладно. Всего этого было слишком много для одного человека, потому что никому не удастся решить всё самостоятельно. Всем нужна помощь, а у него её, кажется, совсем не было. Скотт увлечён своей стаей, Лидия в Лондоне и общаться с ней проблематично, Дерек неизвестно где и не перезванивает, Лиаму и самому нужна помощь, а Питер... Питер был ему нужен, как никогда, но его не было. — Но ведь это не всё, — сказала Клаудия, поднимая его голову и разворачивая к себе лицом. — Что ещё, Стайлз? — спросила женщина. — Я говорил тебе про Ногицунэ. Он всё ещё может жить во мне. Спать. Если это так, то при контакте с магией Неметона он проснётся и возьмётся за старое, будет убивать моими руками, а я этого не хочу, не опять, — парень прикусил губу, понимая, что ещё одного столкновения с древней лисицей просто не выдержит. Он едва оправился от смерти Элли и Эйдана, не говоря уже об остальных людях, которые погибли тогда от его рук. Всё это сильно ударило по нему и его друзьям: Айзек уехал, Лидия замкнулась в себе, пытаясь восстановить сорванный голос, Итан и Денни расстались, Дерек исчез, Питер то исчезал, то опять появлялся... Скотту было, пожалуй, хуже всех, а сам Стайлз... Что ж, он практически не выходил из комнаты и единственным, что ему помогало, оставался отец и, как ни странно, периодически появляющийся Питер. То время было просто ужасным, мягко говоря, и юноша не хотел в него возвращаться. Только не сейчас, когда его жизнь только-только начала налаживаться. — Его в тебе нет, солнышко, — уверенно сказала Клаудия. — Неметон слишком умён, чтобы вновь выпустить это зло наружу. Одного раза было вполне достаточно, чтобы испытать тебя. Ты можешь и должен принять свой дар, потому что, мне кажется, ты не обычный друид, — она улыбнулась и погладила его по волосам. — Ты очень вырос, Стайлз, стал таким сильным и храбрым — всё это очень тебе пригодится, когда ты проснёшься. Мне так жаль, что я не могу быть рядом, но ты сможешь с этим справиться, — она поднялась и указала на пень. — Ты им нужен, Стайлз. Папе, Питеру, Скотту и остальным. Нужен таким сильным, каким только сможешь стать, — сказала женщина, чувствуя, как по щекам катятся слёзы. Стайлз вскочил и крепко обнял мать, в этот раз прощаясь. Он как будто снова очутился в больничной палате восемь лет назад, когда она умирала у него на руках. Тогда, как и сейчас, парень вынужден был её отпустить, просто сейчас это было более осознанно. Клаудия умерла, а сам он пока ещё жив и должен вернуться к тем, кто его ждёт. Должен. — Я люблю тебя, мам, и мы с папой очень по тебе скучаем, — тихо сказал Стайлз, не желая прощаться. — Я тоже тебя люблю, малыш, и так тобой горжусь, но сейчас тебе пора, — она отстранила его от себя и указала на пень за спиной. Юноша кивнул и отошёл. Он не хотел уходить, но так было нужно. Увы, не всегда получается сохранить всё, что нам ценно, иногда приходится делать выбор, непростой выбор. Вздохнув, он присел на Неметон и положил на него раскрытую ладонь, чувствуя, как её прошибает приятными электрическими разрядами. Собравшись с духом, он в последний раз посмотрел на маму. Она улыбалась, и в глазах её читалось благословение на всё, что он собирается сделать. Клаудия уверенно кивнула ему, и парень кивнул в ответ. — Ну что, дружище, думаю, время пришло. Я готов, — сказал Стайлз и прикрыл глаза, зная, что очнётся уже другим.Глава 3
18 августа 2016 г. в 23:35
Алан стоял у двери и слушал, как шумит за ней Стайлз: гремит цепью и наверняка продолжает и дальше откручивать её от стены. Наивный мальчик хочет выбраться и вернуться к своим волкам. Ну кто бы мог подумать, что он так сильно к ним привяжется? Однако мужчина всё же рассчитывал однажды переубедить его и выдрессировать из него превосходного охотника. Ну или координатора. В любом случае, у парня немного вариантов: он либо подчинится, либо умрёт. Второе, конечно, крайне нежелательно, но он готов на это пойти, если придётся.
— Купер, — окликнул Алана довольно грубый мужской голос.
Названный «Купером» обернулся на голос и столкнулся с взволнованным взглядом светло-серых глаз коренастого темноволосого мужчины. Его нельзя было назвать симпатичным: грубые черты лица и длинный шрам, который тянулся от уха через щёку к подбородку. Алан, помимо прочего, ещё и хорошо знал характер стоящего перед ним человека — Джонатана Дамьеза: суровый и даже жестокий, бескомпромиссный, с ним было довольно сложно, но отличный охотник — умный, сильный, умелый. Вот только, порой, чересчур инициативный.
— Джон, — кивнул в ответ Купер и вздохнул. — Мой юный племянник пока не готов примкнуть к нам. К сожалению, Хейлы хорошо его обработали, особенно Питер, будь он проклят. Полагаю, это влияние будет сложно искоренить, но всё-таки возможно, — поделился он, глядя на старого друга.
Они были знакомы уже много лет, не меньше десяти, так точно. Алан всегда полагался на Дамьеза во время охоты, прислушивался к его советам и мнению. Разумеется, он не мог взять на эту охоту никого другого, кроме старого друга. Впрочем, он пытался, но идти против Хейла и Истинного Альфы, живущих под защитой Арджентов (как бы там ни было, а они — уважаемая семья охотников) не хотел никто. Чёртовы трусы.
— Невозможно, Купер, — покачал головой Джон. — Он никогда не станет охотником, потому что сам уже является сверхъестественной тварью, а такие в нашем деле не помощники, — с сожалением сказал охотник.
Мужчина хорошо знал, как это, когда твой родственник становится оборотнем и автоматически попадает на противоположную чашу весов. Его родной брат был укушен Альфой во время одной из облав и умер именно так, как подобает уходить из жизни охотникам в такой ситуации. Пережить подобное очень трудно, однако брат, укушенный Альфой, — это одно. Это вполне себе знакомый потенциальный волк, с которым, в случае чего, можно было бороться. Стайлз представлял собой совершенно незнакомое, тёмное и чертовски сильное существо, уничтожить которое вряд ли под силу обычным охотникам на, всего лишь, оборотней.
— Ты о той глупости, что он нёс? — насмешливо уточнил Алан. — Брось. Он всего лишь пытался меня напугать, используя своё прошлое, — махнул рукой охотник.
Купер следил за парнем в течение последнего месяца и никакой сверхъестественной активности в его жизни (за исключением Питера Хейла, само собой) не заметил. Исходя из своих наблюдений, он мог с точностью сказать, что его племянник — самый обычный человек, который связался с оборотнями, так что мужчина не поверил Стайлзу и уж точно не понимал причин взволнованности своего друга.
— Нет, Куп, я поспрашивал о твоём племяннике. Его опасаются. Ногицунэ, по мнению многих, мог оставить в нём свою частичку, а Дитон (Алан Дитон — советник Талии и сейчас, вроде как, друид Истинного Альфы) считает, что Стайлз вполне может стать очень сильным друидом, если обратится к Неметону, который на его зов обязательно отзовётся, — рассказал Джон. — Он опасен, Алан. Мне очень жаль, — покачал он головой.
Он знал, что его друг — первоклассный охотник и вполне в состоянии поступить так, как нужно, но Стайлз не такой, он не один из них и не захочет умереть добровольно, будет сопротивляться до конца, до последнего вздоха. Сейчас этот парень, как загнанный в угол хищник, который видит выход только в сражении, и драться он будет изо всех сил и насмерть. Дамьез опасался, что этот бой не выиграет никто из них.
— Дитон — известный друид, но и он может ошибаться, — сильно нахмурившись, сказал Купер. — И всё же, не будем отрицать этой возможности. За месяц наблюдений я ничего такого не заметил, но ты сказал, что он только потенциально друид, а значит, парень пока не принял свою сущность, но может сделать это в любой момент. Стоит быть готовыми. Пойдём, поговорим с племянником, — рассудил Алан и кивнул головой на дверь, шум за которой прекратился.
Мужчина сильно сомневался, что эта информация может подтвердиться, но Стайлз — необычный парень, необычный человек, потому что обычный не смог бы так легко принять само существование оборотней, не говоря уже о том, чтобы дружить с ними, защищать их и рисковать собой ради них. Обычный человек на такое не способен, но Стилински мог, делал и не боялся. Он выживал там, где гибли хорошие охотники, справлялся с тем, с чем не могли справиться Альфы, видел то, чего не чуяли оборотни. Вполне возможно, что всё это — предпосылки и проявления его сущности, потому что он делал именно то, что делают для стаи друиды. Так или иначе, им ещё предстояло в этом разобраться.
Войдя в камеру (условно говоря) и включив свет, мужчины замерли на пороге, в шоке глядя на парня. Стайлз лежал на полу, крепко сжимая в руке уже открученную от стены цепь. Глаза закрыты, губы что-то шепчут, хотя на бред его состояние не похоже (он не метался, не потел и, в целом, выглядел очень спокойным), а вот воздух вокруг был разряжённым, словно перед дождём, в комнате упала температура и мерцали искорки, словно электрические разряды. Выглядела эта картина жутковато.
— Неметон, — презрительно прошептал Купер, понимая, что свой шанс они упустили.