Контрабанда

      Было кем-то сказано однажды о том, что великий поэт Гомер хоть и был слепой, но неплохо видел. Так же и Уголёк, он был глухой и всё отлично слышал. Слышал он сердцем, он понял, что хозяин подвала обижен на его постояльцев. Понял он так же, что, таких как этот странный мужчина можно отнести к категории хаотично-нейтральных. он был способен как на хорошие, так и на дурные поступки. Сейчас опасности не было, он расслабился в кровати. Впервые за четыре недели скитаний он засыпал на койке. Операционный стол в разрушенной больнице, пусть и застеленный его рубашкой, был не в счёт. Уголёк подводил итог своих скитаний, не зная, какой сюрприз его ждёт утром.       Клеманс лежал на кровати и думал об этом странном подростке. Он жалел бедного смертного. Такой молодой, такой благородный и такой несчастный. Он прекрасно увидел, что девушка нравится Угольку, но только не надо быть большого ума, чтобы понять, что за глухого она не пойдёт. Оставит его своим хорошим другом и всё. Клеманс честно хотел как лучше, но получилось как всегда. Было около четырёх часов утра, все спали, когда асгардец растолкал Уголька и жестом поманил за собой. Помощник Локи не мог открывать двери, это был закон этой точки, но было одно исключения. Двери в отчий мир не могли быть закрыты для его уроженца. Именно поэтому Клеманс и потащил Уголька в Асгард. Он просто хотел купить у целителей зелье и вылечить парня.       Впервые Уголёк видел такой дивный город, в котором средневековье сочеталось с современнейшим оружием. Воины с мечами и палашами дежурили у огромных плазменных зенитных пулемётов, стволы которых были расчехлены и нацелены вверх. Клеманс привёл Уголька в аптекарскую лавку. — Какая нужда привела вас сюда? — поинтересовалась одна из сестёр Эйр. — Понимаете, — зачастил Клеманс, — мой друг, он глухонемой. Можно ему помочь? — Что из недавно возрождённых? Сейчас, я принесу зелье. — Сколько? — тут же спросил маг. — Ничего не надо. Он же ещё совсем ребёнок, но уже готов защищать тех, кто ему дорог. — Спасибо.       Когда Клеманс отвёл Уголька подальше от любопытных глаз и протянул ему склянку с зельем, тот отрицательно покачал головой. Никогда и ничего не брать у чужих — это был его принцип. Маг удивился: — Ты что? Пей! Это поможет, — но парень только потряс головой. Клеманс пожал плечами, — Сам же потом спасибо скажешь. Асы были сильнее и здоровее обычных людей. Маг просто схватил парня и насильно влил ему зелье в горло.       Локи как раз выпроваживал Тора и его друзей. Громовержец был мрачен, Стив думал о чём-то своём и иногда посматривал на Тора. Ночной разговор он ещё долго будет вспоминать. Никакие события прошлого не отменят того, что натворил Локи, но горько было осознавать, что сам «любимый старший брат» немало поспособствовал такому характеру. Дверь из Асгарда открылась, и на пороге появился бледный Клеманс, на себе он почти волок громко стонущего Уголька. — Боже, — Роджерс пришёл в ужас, — что случилось? Уголёк застонал ещё громче, схватился руками за голову, по щекам его катились слезы. — Только не говори, что ты споил ему лечебное зелье? — в голосе Локи прорезалась угроза. Клеманс втянул голову в плечи. — Но ведь он же человек? — возмутился неожиданно Тор. — Ты что дал ему полный флакон?       Такие элементарные вещи знал даже Тор. Зелье, похоже, вылечило юношу. Проблема оказалась в том, что живший в блаженной тишине от рождения, он сразу же почувствовал все звуки мира. Его раздражал шорох песка и скрип половиц под ногами. Птицы, певшие в Асгарде, казалось являли собой полный оркестр барабанщиков, крики на рыночной площади города вообще были за гранью добра и зла. Казалось, что он сходит с ума. — Я могу помочь, — смущённо пробормотал Тор. — Вы, кажется, куда-то шли? Вот и идите. Я сам управлюсь! Клеманс иди за сонным зельем. Локи чуть ли не в тычки вытолкал Тора и его друзей обратно в Мидгард. Асгард он им не открыл чисто из принципа. Испуганная Рин уже вовсю хлопотала вокруг Уголька. — Что с ним? — тихо спросил Фауст. Юноша снова застонал, а Локи жестом призвал к тишине. Он ушёл к себе в комнату, но очень скоро вернулся. В руках у него был флакон с сонным зельем. — Пей, — тихо сказал он юноше. Тот только затрясся, ему хватило и прошлого опыта. — Это для того чтобы спать, а уши привыкнут. Скоро боль уйдёт. Уголёк подумал, но взял флакон и выпил зелье. — Рин отведи его спать. Он не проснётся сорок восемь часов, — Рин кивнула и повела Уголька наверх. — Теперь, что касаемо тебя, кто дал тебе право поить его зельем да ещё насильно. — Я… Я… помочь хотел. Он же девчонку свою любит, а зачем он ей глухой нужен? Услышавшая это Кристина всхлипнула. Парень ведь точно всё угадал, кроме одного, она бы Уголька не бросила никогда. Он ведь её из руин вытащил, кормил, спасал. Сама бы она никуда не ушла, умерла бы в развалинах или на дороге. — Моли Норнов теперь, чтобы он с ума не сошёл от такого обилия информации! — Я как лучше хотел. — Хотели как лучше, а получилось как всегда, плохо, — вмешался Фауст. — Может быть парню читать, пока он спит. Так он и слова запомнит, и к голосу человеческому привыкнет. — Хорошая идея, но кто кроме Клеманса будет? — Я. Я могу быть с ним, — тихо ответила Кристина, но её услышали.

***

      К башне Старка вся компания возвращалась в молчании. Каждый думал о своём. Сиф была обижена на Локи и прикидывала, как можно ему отомстить. Вариант был только один — никак. Ничего бы у неё не получилось. Троица друзей тоже молчала. Вольштагг был поражён, насколько Локи стал жестоким, Фандрал поддерживал Сиф и только Огун уже понял, что в этой жизни они все, а не только Локи, наделали таких ошибок, за которые придётся расплачиваться. — Стив, — наконец заговорил Тор, — а что это за двери были в доме у Локи? — Другие миры, как я понял. Больше Фауст ничего мне не рассказал. — А та дверь? Почему там всё будто пожаром выжжено? — Тор сам не понимал, зачем спрашивает именно об этом, но он чувствовал, что это очень важно. Он не ошибался, за этой дверью был древний оракул, но чтобы его достигнуть, нужно было пересечь безводную сушь. — Фауст сказал, что первый открытый контрабандистом или таможенником мир — отражает состояние души открывшего. А там просто пустыня с остатками прекрасного сада. До самой Башни все молчали. Тони и Брюсу пока решили не говорить о том, что Локи здесь. Это было ни к чему. Когда они вернулись в убежище Старка, то обнаружили вусмерть пьяного Тони. — Тони, что случилось? — потряс его капитан. — Случилось… — Сын Говарда, расскажи нам, — Тор понял, что произошло что-то непоправимое. — Наташа…. Она… Её — Что переговоры провалились? — Нет, — Тони подавился всхлипом, — они вообще не состоялись. Наташу поймали и повесили за государственную измену. — Быть не может, — Роджерс был в ужасе, — она же высококлассный агент. Никто не смог бы этого сделать. — А они смогли, а ещё официально прислали ноту. Много букв, но смысл один. Выпутывайтесь сами.       Дела день ото дня шли всё хуже. Эльфы громили Запад, как хотели, войска худо-бедно справлялись, но люди сопротивляться не умели. Все надеялись на кого-то ещё, но делать ничего не хотели. Клинт без вести пропал на одной из операций, никто теперь не знал, что делать. У Мстителей не было грамотного, квалифицированного руководства, а к командованию фронтами их не допускали вовсе, ибо они не умели слушать приказов и действовать слажено не хотели. Тор только что вернулся из очередной миссии. Он сбил несколько крупных кораблей, как оказалось транспортных, так что серьёзного ущерба флот свартов не получил.       Фауст иногда выбирался в разорённый город. Где-то он ухитрился добыть медикаменты и хирургический набор. В этот раз он не нашёл ничего. Ни выживших, ни того, что могло бы пригодиться. Зато, проходя мимо развалин, он услышал слабый стон. Под обломками бетонной стены лежал достаточно молодой мужчина, казавшийся совсем седым. Рядом лежал сломанный лук. Он не знал, кто перед ним, но всё же решил помочь. Шесть часов он откапывал человека, тот иногда принимался стонать, но в себя так и не пришёл. Когда, наконец, Фауст извлёк его из завала, стало понятно, что позвоночник у парня сломан чуть ниже поясничного отдела, а значит, ноги от верхней трети бедра действовать не будут. Он легко подхватил изувеченное тело, лук и понёс его к Локи. — У меня тут не богадельня, — холодно ответил Локи, посмотрев на парня, находящегося всё ещё без сознания. — Ты его знаешь? — Да. Пусть с ним его дружки возятся. Убери его отсюда, — Локи был зол. — Как скажешь, — тихо ответил Фауст, — люди третьего сорта не должны мешать расово полноценным., — грустно сказал он и отправился на выход. Локи побелел от гнева и ужаса. Он сам был полукровкой йотуном и прекрасно знал, как к нему отнесутся и йотуны, и асы, да и люди, узрей его в другом обличии, а сейчас он понял, что уподобился им. — Стоять! — Фауст вздрогнул. — Неси его наверх, в мою комнату и иди за своим другом врачом, а я пока попытаюсь оказать ему хоть какую помощь. — Хорошо, — Локи не до конца был отравлен ядом злобы и хоть ненавидел их всех, не смог стать чудовищем, которым его все считали.