Искушение

— Я знал, что ты придёшь, — всё тот же хрипловатый голос, и неспешные шаги в её сторону. Невероятным усилием воли Анна смогла сдержаться и не повернуться, оставшись стоять неподвижно, глядя в окно. — Вот как?! Интересно, — нотка сарказма и показного равнодушия. — Да, — мистер Бибер вплотную подошёл к ней и едва уловимым касанием руки провёл по её волосам, — только, по правде, всё равно чертовски волнуюсь. Анна всё же не удержалась и повернула голову. Всё такой же. Только на лбу пролегла глубокая складка, взгляд стал более суровым, а в уголках глаз собрались тонкие паутинки морщин. Слегка коснулась его висков серебристая седина, делая мужчину более взрослым, более солидным. Она улыбнулась. — Рада видеть вас, мистер Бибер. — Надеюсь, это искренне, — не отрывая от неё зачарованного взгляда, полушёпотом произнёс он. — Я тоже. Ты всё такая же. Мистер Бибер отошёл, направившись к своему рабочему месту, чувствуя на губах некую горечь от этой встречи. Четыре года. Четыре таких долгих для него года, и вот она снова здесь, рядом, как в старые добрые времена. — Чем могу помочь? — Джастин, мне нужно поговорить с тобой. Это очень важно. Она приблизилась, не давая ему сесть. Всё произошло настолько быстро, что оба не поняли, в чём дело. Вдыхая неповторимый аромат его парфюма, Анна прикрыла глаза, наслаждаясь близостью его тела, чувствуя, как же сильно колотится его сердце. Осторожно, словно боясь сделать это, мужчина обнял её, прижал к себе, утыкаясь носом в макушку. Такая невероятная… Только одна женщина на земле могла свести его с ума одним лишь только запахом, голосом, прикосновением. И сейчас она утопала в его объятиях. — Так сильно скучал по тебе, — глухо прошептал мужчина, — где ты была всё это время? Почему оставила меня? Скажи, почему? — Джастин, прошу, не надо… Анна едва сдерживала себя, сдерживала эти так некстати нахлынувшие воспоминания, эти дурацкие слёзы, от которых защипало в глазах, эти чувства, которые так и не умерли в ней, как бы сильно ни хотела она убить, подавить, уничтожить их в своей мятежной душе… Разве думала она о том, что сейчас будет так больно, принимая решение прийти сюда? Они не говорили — слова попросту не были нужны. Легко приподняв её, мистер Бибер усадил Анну на стол и встал между её ног, задирая строгое платье. Никто никогда не сможет сравниться с ним. Никто никогда не целовал её так исступлённо-страстно, неспешно смакуя каждый поцелуй, никто не занимался любовью так идеально, как он, никто никогда не был столь внимательным и нежным, как он. Мистер Бибер. Мужчина всей её жизни. Её пухлые податливые губы — под его губами. Такие сладкие, накрашенные лишь розоватым блеском. Долго, глубоко, проникновенно целует — до тех пор, пока в лёгких не останется ни капли воздуха. — Джастин… — Ты скучала по мне? Скажи, скучала? — Да, я… Он не дал договорить. Вновь увлёк за собой в бездонную пучину своей страсти очередным поцелуем. Не для этого Анна пришла сюда, но разве можно сопротивляться своим желаниям, своему телу, своей любви? Да, она любила его — любила давно, безысходно, отчаянно. И вот сейчас, рядом с ним, Анна словно заново почувствовала, как приятная дрожь пробежала по телу, как приятны ей эти прикосновения, поцелуи, сбитое дыхание. Осторожное касание губами её шеи — и она издаёт сладостный стон, закусывая губу, чтобы не застонать, не выдать себя, хотя он итак уже всё знает, видит, чувствует. Он берёт её за руки, не переставая целовать, словно показывая этим жестом, что ждёт от неё действий. И они не заставляют себя ждать — всё те же торопливые движения, как и тогда, раньше — и вот уже пиджак сброшен на пол, и пуговицы одна за другой расстёгиваются под тонкими пальчиками. Внутри всё жгло. Оба тела так давно жаждали друг друга, что требовали удовлетворения — прямо здесь и сейчас. — Кажется, сейчас я готов нарушить все свои принципы, — улыбнувшись, прошептал мужчина, глядя в эти потемневшие от желания глаза. — Так хочется… Чёрт, что же ты делаешь со мной… Возбуждение было настолько сильным, что до девушки не сразу дошёл смысл этих слов. Ей вдруг стало совершенно всё равно. Плевать, что она пришла сюда не для этого. Плевать, что сейчас она изменит. Только одно Анна знала точно: она никогда, никогда не будет жалеть об этом. Никогда. Тугой узел внутри неё затягивался всё сильнее, и развязать его мог лишь один человек на земле. Мистер Бибер. Её Бибер. — Анна… я так люблю тебя… Впервые в жизни он назвал её по имени. Впервые в жизни признался в своих чувствах. Это было для неё открытием — невероятным, неожиданным, потрясшим душу, перевернувшим мир. Тонкая ткань нижнего белья плавно скользнула вниз. Не в силах больше сдерживать себя, мужчина медленно вошёл внутрь, чувствуя, как сердце готово разорваться от сладостного чувства. Но что бы он ни делал, он не мог не смотреть в эти томно прикрытые серые глаза, в которых словно застыл немой вопрос. — Я доверяю тебе, — прошептал Джастин, чувствуя, как его распирает изнутри невероятное чувство. Анна стонет, кусая губы и покачивая головой, ожидая дальнейших действий. Прижимая её к себе, мужчина поднимает её ноги, кладя их к себе на талию, и Анна тут же обхватывает её, приближая тела ещё теснее друг к другу. И вновь сердце стучит в голове, не желая успокоиться. И эти пухлые губы отвечают на жадный поцелуй. И этот ротик — такой влажный и тёплый, такой желанный, что дрожат губы от наслаждения, а кончики пальцев попросту немеют. Хриплые выдохи, разряды по телу, когда он медленно начинает двигаться. Эти губы, язык… Джастин хотел чувствовать её, всю, каждое движение, касаться везде, не стесняясь, не боясь сделать что-то неправильно, не так. И он чувствовал. Чувствовал её снаружи и изнутри, чувствовал жар и холод, чувствовал волнение и спокойствие одновременно. Анна стонала так сладостно, так нежно, что хотелось слушать эти стоны вечно. Такая жаркая, такая влажная, такая желанная. Необъяснимая эйфория захватывает мужчину, когда Анна начинает расцарапывать спину, покусывать его губы. Поцелуй влажной дорожкой спускается от губ к шее, затем ещё ниже — к области декольте. Мужская рука уже давно мнёт женскую грудь под плотной тканью строгого офисного платья — футляра, такого узкого и неудобного, что безумно хочется порвать его, лишь бы только ничто не мешало прикасаться к этой нежной коже, запах которой остался в памяти навечно. Тонкие пальцы оттягивают его волосы, с губ один за другим срываются стоны, но сейчас плевать на это. Пусть останутся на груди багровые следы его страсти — сейчас это так неважно. Сейчас всё кажется по ужаса неважным. И Анна позволяет — просто потому, что не может отказать. Просто потому, что находится в том же плену, что и Джастин. Воздуха словно совсем не осталось в этом большом просторном кабинете с открытым окном. Джастину казалось, что он вот-вот задохнётся от переизбытка чувств. Он так медленно двигался, словно боялся сделать ей больно. Такая горячая, тугая и мокрая, что мужчине казалось, будто он может кончить в любой момент, как мальчишка во время своего первого полового акта. Но Анна так сильно и страстно застонала, что последние сомнения развеялись, как туман, как сигаретный дым — можно было сравнивать сколько угодно, но зачем, когда и так всё было ясно? И Джастин ускорил темп, целуя эти покусанные губки. Так хорошо, так горячо, так страстно… он и она… словно единое целое. Никто не мог сравниться с Анной. Ни с кем ему не было так хорошо. Ни у кого не было такого идеального тела. Ни одна из тех шлюх, с кем он, сорвавшись после её ухода, спал направо и налево, не вызывала в нём таких эмоций. Таких сумасшедших, ярких, невероятных ощущений. — О, Джастин… О боже… И мужчина срывается, потеряв контроль окончательно. Положив Анну на стол, он начал двигаться так быстро, что и без того донельзя нагретый воздух, казалось, заклубится белым паром от накалённой атмосферы. Анна чувствовала, что уже на пределе. Ещё немного — и громкий женский стон разрывает покой рабочего кабинета. Они всегда кончали одновременно. Даже эти четыре года разлуки никак не повлияли на их близость. Анна тяжело дышала, чувствуя, как из-под закрытых век по вискам стекают две слезинки. Секс был таким бурным и желанным, что она заплакала от избытка ощущений, эмоций, захлестнувших её. — У меня встреча с женой Аарона. Этого напыщенного индюка ОʼДоннола. Помнишь его? — доносится откуда-то издалека голос мистера Бибера, мгновенно отрезвляя, приводя в себя. Осторожно поднявшись на локтях, Анна тревожно смотрит на лицо мужчины — спокойное, умиротворённое, улыбающееся. — Интересно, что ей от меня нужно. Небось, пришла просить за своего ублюдка. Потом совещание. А все остальные дела я могу отменить. Ты дождёшься меня? Давай куда-нибудь улетим? На Гоа или Сейшелы? Отрезвляющая реальность словно ударила по голове, выводя из транса. — Джастин… — она прочистила горло, готовясь озвучить горькую правду, — миссис ОʼДоннол — это я. — Чё-ё-ёрт, — зло выдохнул Джастин, выходя из неё. Спешно приведя себя в порядок, мужчина подошёл к окну. Анна быстро встала, подняла с пола своё бельё и опустила глаза, чувствуя себя ужасно виноватой. — Джастин, пойми, Аарон лежит в больнице, ему нужна помощь, — быстро заговорила она, — ты не оставил ему никаких шансов! У него случился инсульт на конференции, и мы думали, что… — Ты хочешь сказать, что это я виноват, да? — круто повернувшись, оборвал ей мужчина, — это я довёл твоего муженька до больницы? Так вот, чтоб ты знала: эта мразь никогда не изменится, Анна. Никогда! Даже на конференции он изменял тебе, и с сердцем ему стало плохо прямо в постели, когда он развлекался с очередной проституткой! Считаешь, что я вру? Но ты же сама помнишь, должна помнить, каким он был тогда! Неужели ты думаешь, что хоть что-то изменилось в его натуре? Да как ты вообще могла выскочить за такого, как он? — Джастин, прошу, — Анна стояла, боясь взглянуть на него, — помоги Аарону. Ты разгромил его компанию в пух и прах. Прошу, не делай этого. — Да как ты вообще могла так поступить со мной? Пришла сюда, заставив меня нарушить все свои принципы, отдалась мне, а теперь просишь, чтобы я помог своему главному конкуренту? Да ты вообще в своём уме? — Джастин рвал и метал. Казалось, в его взгляде мелькали молнии — так сильно мужчина был взбешён. Анна, переборов свой страх, подошла поближе и несмело заглянула в потемневшие от гнева глаза. — Прости, я не хотела, я… не думала, что так произойдёт. Пожалуйста, прости меня… если сможешь. — А знаешь, я ведь всё это время думал о тебе, — неожиданно спокойным голосом вдруг заговорил Джастин, — о том, где ты, как ты, всё ли хорошо у тебя. В мыслях всегда была ты — несмотря ни на что. Я постоянно думал о тебе, не мог сосредоточиться ни на чём. Я искал тебя повсюду — в лицах, взглядах, голосах… А теперь ты пришла ко мне, и просишь, чтобы я помог своему врагу. Зачем мне это делать? Он отнял у меня тебя, а я ещё и помочь ему должен? Почему ты с ним, Анна? Разве я был так плох, что ты сбежала от меня? Скажи, — пытливо глядя на неё, продолжал он. — Я не могу уйти от него, — пряча глаза, тихо проговорила Анна, чувствуя, как вновь подступили незваные слезы, и стало трудно дышать, — у меня есть дочь, Джастин. И мы связаны контрактом. Если я уйду, Аарон не отдаст мне её. — Моя? — крепко сжав кулаки, поинтересовался Джастин, заранее зная ответ. — Ей год и восемь месяцев, — Анна слабо улыбнулась. Коротко кивнув, мужчина вновь отвернулся. Девушка осторожно положила руки ему на предплечья, собираясь с духом. — Я вот всё думаю: что в нём такого? Он же старше меня. Не богаче, не красивее, не умнее… — задумчиво начал Джастин, — и я отнюдь не хвалюсь сейчас. Знаешь, я ведь тоже был женат. Через два года после того, как ты… сбежала, я решил жениться. Она была неплохой девушкой — умная, красивая, не жадная. По крайней мере, я так думал. Потом она забеременела, и я был рад этому, думал о том, что теперь у меня появился ещё один шанс, чтобы забыть тебя. И знаешь, что я потом выяснил? — он повернулся к ней лицом, — что моя ненаглядная дражайшая супруга была беременна от Аарона. И это в то время, когда вы уже были женаты, Анна. А теперь и ты приходишь ко мне с просьбой помочь ему. Вот я и хочу узнать, — глядя на ошарашенную девушку, продолжил Джастин, — что в нём такого? Почему все мои женщины убегают к нему? Не в силах более сдерживаться, Анна горько зарыдала — от навалившейся безысходности, боли и тоски. Джастин был самым лучшим в её жизни. Девушка сбежала тогда, потому что думала, что не нужна ему, не выдержав тяжести, обрушившейся на неё на той злосчастной конференции. Думала, что поступает правильно, ведь он нарушил контакт… Думала, что идти на поводу у своей гордости будет правильнее. — А я ведь хотел сделать тебе предложение, — тем временем продолжал Джастин спокойным голосом, — даже арендовал коттедж на берегу моря, заказал яхту, сделал эскиз кольца у ювелира. Думал, как раз к тому времени, когда мы вернёмся, всё будет готово. Если бы ты не улетела тогда, уверен — сейчас всё было бы иначе. Скажи, ты вышла бы за меня? — Почему, почему ты не остановил меня? — Анна зарыдала ещё горше, — почему не запер в том чёртовом номере, почему позволил мне уехать? — Ты не хотела оставаться, и я видел это. Кто знал, что ты уволишься и исчезнешь на долгих четыре года, Анна, — в тон ей отозвался Джастин. — Давай всё вернём, — с жаром начала девушка, — я добьюсь, чтобы Аарон отдал мне дочь. Мне ничего не нужно, пусть забирает свои деньги, только пусть позволит мне уйти от него, Джастин, — всхлипывала она, — ты примешь меня? Мужчина покачал головой. — Тогда, на конференции, в ту ночь… — он помолчал. — Ты ведь уже не предохранялась, верно? — У меня была задержка, — догадавшись, к чему он клонит, ответила Анна, — целых пять дней. Я сделала два теста, была у врача, но… Это был всего лишь гормональный сбой. — Я больше никому и никогда не позволю нарушать мои принципы, — холодно произнёс мистер Бибер, — я не связываюсь с замужними женщинами. И уж тем более, не хочу становиться причиной чьего-то развода. Простите, мисс Га… Кхм… Миссис ОʼДоннол, но я ничем не могу вам помочь. А теперь я должен идти — у меня важное совещание. Обойдя растерявшуюся Анну, мистер Бибер быстрым шагом вышел из кабинета, оставив её одну. Постояв ещё немного, девушка вытерла слёзы, пытаясь взять себя в руки, и покинула это место. — Шарлотта, будь добра, передай, пожалуйста, мистеру Биберу, что… — Мистер Бибер больше не хочет видеть вас, — ледяным тоном перебила её женщина, — а ещё он попросил, что не желает вести никаких переговоров ни с вами, ни с кем бы то ни было ещё. Всего хорошего, миссис ОʼДоннол.