***
- Так вот, Кастиэль сразу же попытался вернуть Сэмуэля, но не преуспел… - Он и не мог! – прервал отца Сэм. – Люцифер создал иллюзию, что-то вроде клона, отпечаток информации с сущности человека, а Кастиэль не заметил разницу, потому что младший, его возможности ограничены! - То есть, это было сделано не намерено? – уточнил Пол. – А потому, что способность Кастиэля воспринимать информацию из окружающего мира, была ограничена заданными ему изначально параметрами? - Ну, да, – кивнул Сэм и чуть нахмурился: – Пап, а как мне отключить его память? - Зачем? – озадаченно посмотрел тот на сына. – Я ведь уже объяснил тебе... - Я не об этом! – сердито оборвал его Сэм. – Ты сказал: о том, что я информационный клон Люцифера знаете только вы с мамой, а теперь еще я. Но его память включается самопроизвольно, достаточно любого слова или образа. А если я в разговоре с другими людьми отвечу в его манере или скажу больше, чем мне положено знать? Об этом ты подумал? Если при тебе – все в порядке, если при ком-то, кто не разбирается в этой истории – решат, что заучка-стажер пытается выглядеть умнее других. Но что, если там будет кто-то из тех, кто разбирается?! - Например, инквизитор... – прошептал Пол. – Или Дональд… Да, ты прав. Но я не знаю, как «отключить» память клона. Тебе придется самому научиться управлять ею. - Как скажешь, – недовольно буркнул Сэм и тут же вскинулся: – Но если что – не впутывай в наши дела Дональда, договорились? - Я никогда его не впутаю, – твердо произнес Пол, и Сэм уже повеселевшим голосом спросил: - Так что, будем разбираться здесь или пойдем в лабораторию?***
До лаборатории, находящейся в центре станции, они добирались около десяти минут. Пол повел Сэма не через выделенные для переходов коридоры, а каким-то обходным путем, бросив в ответ на удивленный взгляд сына: запомни на всякий случай, вдруг пригодится. Сэм благодарно улыбнулся в ответ и сейчас внимательно рассматривал и запоминал все повороты наверняка строго засекреченных (или просто служебных) переходов. Устройство исследовательской станции удивило его еще при первом знакомстве. В центре – сфероид лаборатории, в которой находился сам предмет изучения, защищенный силовыми полями. Окружность, охватывающая ее – вспомогательные лаборатории и корабельные службы, в том числе и капитанская рубка, затем еще одна окружность – жилые отсеки, являющиеся одновременно и спасательными капсулами. И только проходя по служебным коридорам, Сэм понял, что корабль, о котором говорил Дональд – это то, что окружает центральную лабораторию. В любой момент капитан мог отстыковать и ее, и жилые отсеки, оставив... У Сэма на мгновение перехватило дух, едва он представил серебристый тороид*, гигантским нимбом зависший в небе какой-либо экзотической планеты. Теперь понятно, почему Дональд не мог усидеть на Земле и так рвался в космос, – подумал Сэм, и тут в его мысли вторгся голос отца: - Пришли, – и чуть тише: – Запомнил? - Да, – улыбнулся уголком рта Сэм. – Запомнил. Спасибо, пап. В отсеке, отведенном для изучения свитка, уже находилось несколько человек, но не успел Сэм разглядеть их, как рядом пропел тягучий женский голос: - О, малыш Сэмми, какой ты большой… – он залился румянцем, узнав Лиз, которую ночью видел в каюте Дональда. Только теперь на ней была черная форма с серебряной вышивкой на воротнике-стойке. – Служба безопасности, – пояснила девушка. – Ты ведь пытаешься понять, что означает этот символ? Моё звание, – и повернулась к Полу: – Лейтенант Элизабет Брейдон. Назначена охранять вас, чтобы вы случайно не пострадали. - А не случайно? – вырвалось у Сэма, и Лиз весело фыркнула. - Сэм… – укоризненно посмотрел на него Пол и перевел взгляд на девушку: – Лейтенант, мой сын еще официально не совершеннолетний, вот и позволяет себе порой… - Я знаю, Глава Совета, – улыбнулась Лиз. – Но мы ведь понимаем разницу между официальным детством и просто детством? - Разумеется, лейтенант, – нехотя согласился тот. Сэм непонимающе уставился на отца, но ответила Лиз: - Не беспокойтесь, в постели я предпочитаю опытных мужчин… Слова девушки вызвали новую вспышку чужих воспоминаний, и Сэму пришлось приложить все силы, чтобы оставаться спокойным.***
…В последнее время, стоит только Отцу покинуть Небеса по каким-либо своим делам, Самаэль, дождавшись ночи, отправляется в Сад, чтобы незримо наблюдать за людьми. Впрочем, мужчина удостаивается лишь мимолетного взгляда, и пусть он похож на материальную форму ангелов, но при взгляде на него Самаэль не испытывает того восторга, когда он смотрит на распускающийся цветок или радугу, не говоря уже о Солнце, Луне и звездах. Или... Самаэль отступает с тропы, пропуская женщину, чья обнаженная кожа сияет в лунном свете как перламутр, а темные шелковистые волосы кольцами спускаются до земли. Она каждую ночь приходит к озерку с небольшим водопадом. Вот и сейчас Самаэль смотрит, как женщина осторожно вступает в воду, поглаживает ее упругую податливую поверхность, словно ласкает котенка, осторожно зачерпывает в ладони и льет себе на грудь и плечи. Ветер срывает лепестки с цветущей неподалеку яблони, и они осыпаются на ее волосы, едва женщина выходит на берег. И Самаэль не выдерживает. Становясь видимым, протягивает к ней руку, снимая с щеки прилипший лепесток. В глазах женщины нет страха – только любопытство: - Кто ты? Я живу здесь одна со своим мужчиной и никогда не видела тебя... Он на краткий миг позволяет проявиться крыльям – и видит в ее глазах восторг, смешанный... - Я напугал тебя? - Нет, – улыбается женщина. – Теперь я знаю, кто ты: Самаэль, прекраснейший из ангелов! - Так говорят, – улыбается он в ответ. - Позволь… – она легко прикасается к его плечу, снимая прилипший лепесток, и говорит: – Мое имя Лилит. - Ты прекрасна, – шепчет Самаэль, не понимая, почему она смущается под его взглядом – он ведь только любуется ее красотой. - Я прихожу сюда каждую ночь, – тихо говорит Лилит. - Я буду ждать тебя здесь каждую ночь, – отвечает Самаэль. И ему все равно, что скажут Отец и братья. Будь у нее крылья, она была бы совершенней ангелов, – думает он...***
Их ночные встречи нельзя назвать тайными – они ни от кого не прячутся, встречаются открыто, а то, что Лилит приходит, когда ее мужчина спит... Самаэль мог бы заглянуть ей в душу, чтобы узнать, зачем она так делает, но не хочет, потому что она не может заглянуть в его. Они просто сидят рядом, изредка Лилит рассказывает о том, как провела день и чему научилась, но чаще слушает рассказы Самаэля о скрытых свойствах минералов и растений, о братьях: отважном Михаэле, серьезном Рафаэле и озорном Габриэле, о мирах, лежащих за Гранью… - Как бы я хотела уметь летать… – говорит однажды Лилит, задумчиво глядя на парящих в рассветном небе птиц. - Я могу взять тебя с собой, – тут же предлагает Самаэль и добавляет, заметив ее удивление: – Не туда, где живут ангелы, но ты увидишь свой Сад с высоты птичьего полета. - Да. Прошу тебя, – отвечает она. Он молча обнимает Лилит и, распахнув крылья, устремляется в высокое небо. - Тебе холодно? – с беспокойством спрашивает Самаэль, когда она вздрагивает и прижимается к нему. Лилит улыбается, в ее темных глазах отражаются звезды, и он впервые позволяет себе взглянуть на ее душу: чистую и такую же сияющую как его. – Ты счастлива? - Да… – шепчет она и едва ощутимо проводит пальцами по его щеке. – Самаэль... Я хочу всегда быть с тобой. С тобой и ни с кем другим. И менее всего с тем, кого назначили мне в супруги. Атласная гладкость прохладной кожи ждущей его ответа женщины обжигает доселе неведомым пламенем, когда Самаэль склоняется над ней, касаясь невесомым поцелуем приоткрытых губ. - Мы будем с тобой вместе отныне и навсегда. Я отдам тебе всего себя, любовь моя. Будешь ли ты верна мне, Лилит? - До последнего вздоха! И небо вспыхивает золотыми всполохами, подтверждая их клятвы...***
Когда возвращается Отец, то Он не разгневан – лишь опечален поступком Самаэля. Но тот не видит ни печали Отца, ни недоумения братьев, потому что счастлив, как никогда прежде. Он не переносит Лилит к себе, в обитель ангелов, но создает для нее на склоне гор, окружающих Сад, дворец, похожий на спустившееся с неба кружевное облако. И они оба не вспоминают о бывшем супруге Лилит, его мольбы вернуть женщину остаются без ответа. У них с Лилит есть они – и ничего и никого другого им не надо. Самаэль, когда его призывает Отец, так и говорит Ему. - А как же твои братья? – пристально смотрит Он на сына. – Хватит ли твоей любви и для них? - Хватит! – уверенно отвечает Самаэль...***
Счастье заканчивается в тот день, когда пришедший навестить их Габриэль говорит, что мужчине создали новую женщину. - Ее сотворили из его плоти, чтобы была покорна своему мужу, – поясняет он на недоверчивый взгляд Лилит. - Только слабый нуждается в покорных ему! – дерзко отвечает она, и Габриэль, опустив взгляд, говорит брату: - И еще. Самаэль, мы должны все преклониться перед ними... Мы должны поклясться служить им... - Служить им?! – Лилит поворачивается к Самаэлю так резко, что заплетенные в ее косы золотые подвески с силой бьют по обоим архангелам, вынуждая тех отступить в стороны. – И ты тоже поклянешься?! - Это мой долг, – бесстрастно отвечает Самаэль и переводит взгляд на смущенно застывшего Габриэля: – Мне надо поговорить с Михаэлем...***
...Он пораженно смотрит на старшего брата, не в силах поверить услышанному: - Ты покоришься? Почему?! - Это мой долг, – бесстрастно отвечает Михаэль, и Самаэль невольно вздрагивает, помня, что недавно сам сказал то же на слова Лилит. - Прости, – выдыхает он. – Потому что я не стану присягать! Признав его выше себя, тем самым я унижу свою жену! - Или унизишься сам? – воздух леденеет от взгляда старшего архангела, но Самаэль кривится в ухмылке: - Ты слышал, что я сказал. Так и передай Отцу. - Ты понимаешь, что последует из твоего отказа? – в голосе Михаэля звучит горечь, но Самаэль непреклонен: - А ты понимаешь, что не все из нас согласны склониться перед человеком? - Да, – нехотя признает Михаэль. – Знаю, что если ты восстанешь – многие ангелы поддержат тебя. Но хочешь ли ты сам начать войну между нами? - Я хочу, чтобы мне позволили жить так, как хочу я, а не так, как приказывают мне! Я склоняюсь только перед Отцом и ни перед кем другим!***
...Им с Лилит не препятствуют покинуть Сад, и они поселяются по другую сторону гор, окружающих цветущую долину. А вскоре к ним начинают присоединяться другие ангелы. Самаэль пытается уговорить их вернуться назад, говорит, что это только его выбор, что никто не обязан следовать за ним в изгнание... Но они отвечают: - Ты сделал то, что было правильно. И мы будем с тобой. Мы не покинем тебя. И однажды в их колонию приходит известие, что люди преступили установленный Отцом запрет, вкусив плод с Древа Познания. Самаэль не понимает, как боязливые создания могли решиться на такое, и думает, что, наверное, он ошибся, посчитав их покорными, но... Впервые Лилит избегает его взгляда, и Самаэль понимает, что произошло в Саду. - Зачем ты это сделала? - Я не могла больше выдержать ее насмешек! – Лилит даже не пытается отрицать свою вину. – Что она живет в совершенном Саду, потому что послушание – главная добродетель, а я изгнана за непокорство и никогда больше не познаю блаженства! Она утверждает, что обязанность женщины – всегда служить своему мужчине, что услаждение мужчин – единственное, для чего мы сотворены! – она замолкает, тяжело дыша, и Самаэль в ответ обнимает ее, крепко прижимает к себе и старается не думать о предстоящем разговоре с Отцом...***
- Не беспокойтесь, я предпочитаю опытных мужчин, например, таких, как ваш старший сын, – ответила Лиз, и Сэм залился румянцем. Искоса бросая быстрые взгляды на девушку, неподвижно застывшую рядом с ними, он мимолетно подумал, что бы сказал Дон об этих словах своей подруги. Но брат стоял на галерее напротив них, сложив руки на груди, и не сводил взгляда с объекта, находящегося в центре. - Итак, – начал Пол. – Вы все знаете, что это такое... - Предположительно знаем, Глава Совета, – вмешался седовласый мужчина в сером костюме. - Предположительно, – холодно согласился Пол. – Но с большей долей допустимости можно утверждать… - Я хочу сказать, – снова прервал его седовласый, – что мы можем только предполагать, что свиток содержит необходимую нам информацию. Но я не сомневаюсь в том, кто автор строк, начертанных на свитке. - Фрэнк, ты сказал, что твоей группе удалось подобрать шифр, – нахмурился Пол. – Поэтому ты и собрал всех нас. - Да, Глава Совета, – откликнулся темноволосый парень в форме стажера, Сэм не успел прочитать его имя на жетоне, тот уже отвернулся, выводя изображение на экран. – Сначала мы взяли за основу енохианский язык, учли, что надпись относилась к временам до появления людей, но потерпели неудачу. - То есть? Вы же сказали… - Глава Совета, эта надпись сделана енохианскими знаками, но на архаичном английском, – быстро произнес Фрэнк. Сэм, как и большинство присутствующих, замер, не в состоянии выдавить ни слова и только беспомощно глядя на отца. - Значит, – Пол, потрясенный не меньше остальных, первым пришел в себя, – Люцифер написал этот свиток после того, как был водворен в Клетку Сэмуэлем? И что там написано? - Всему свое время, – четко произнес Фрэнк. Сэм закашлялся, и Пол недовольно посмотрел на младшего сына. - Извини, – шепнул тот и громко спросил: – А вы уже знаете, как его развернуть? - Да, – вступила Лиз, подавая кому-то знак: приступай. Теперь она выглядела серьезной, без каких-либо намеков на заигрывание или даже простое поддразнивание. – Мы поместили свиток в гравитационное поле и, меняя его напряженность, можем поворачивать и раскручивать. Хотя, должна признаться, я не понимаю, что использовали для создания надписей. - Это не важно, – отмахнулся Пол, вместе со всеми пристально наблюдая, как на экране медленно разворачивается свиток. Сэм не удержался от восторженного вздоха, когда появилось изображение юноши с совершенно-точеными чертами лица и полураскрытыми крыльями. Рядом с ним был другой юноша, похожий на первого, но строгий взгляд и разворот крыльев давали понять, что он чем-то недоволен. В воцарившейся тишине, заполненной только гудением окружающего свиток поля, появился еще один рисунок – теперь оба юноши довольно улыбались. Еще несколько секунд напряженного ожидания, и показался третий рисунок – сидящий под раскидистым деревом крылатый юноша, почти подросток, склонился над свитком. - Пока достаточно, – приказал Пол и обвел взглядом присутствующих: – У кого какие предположения о том, что или кто это? - Там что-то написано, – неуверенно сказал молодой помощник Фрэнка, указывая на четко выведенные знаки под третьим рисунком. То, что Сэм прочитал написанное верно, он понял по перешептыванию и удивленным возгласам ученых: Габриэль покинул Небеса еще до битвы, не выдержав наших споров. Это записка Михаэля! – едва не вырвалось у Сэма. – Это же тот свиток, из моего сна! - Подпись Майкла, не иначе, – в тот же миг услышал он знакомый голос, и не сразу понял, что это произнес Дональд. Старший брат стоял, по-прежнему невозмутимо сложив руки на груди, и только когда Пол нетерпеливо дернул головой, улыбнулся уголком рта и чуть снисходительно объяснил: - Майкл. Архангел Михаэль. Это он написал. - Дональд! – Пол осекся под полоснувшим его ледяным взглядом. – Прошу прощения, капитан Винчестер, я только хотел спросить, на основании каких данных было сделано такое предположение? - Люцифер был осужден на одиночное заключение, – тут же ответил Дон. – А это подразумевает полное исключение контактов с внешним миром. Снабжение письменными принадлежностями также не входит в условия содержания в одиночке. - Но этот свиток… – осторожно заметил Фрэнк и замолчал, наткнувшись на взгляд капитана. - Мог попасть в камеру только в одном случае, – бесстрастно продолжил Дон. – Если его принес тот, кто запирал узника. То есть – Михаэль. Естественно предположить, что и подпись к рисунку сделал он же, сообщив таким образом о судьбе их младшего брата. Сэм восторженно смотрел на Дональда: так быстро сообразить, что к чему, ведь эта часть сна-воспоминания осталась нерассказанной, мог только гений или... Или старшему братцу пришлось во время учебы в Академии Космофлота не один час провести на гауптвахте, там и выучил правила содержания в одиночке, – фыркнул про себя Сэм. - Пожалуй, ты прав… – между тем задумчиво протянул Пол и тут же уточнил: – Вернее, твои рассуждения можно принять за достоверное предположение. Дональд, кивнув отцу, подозвал к себе Элизабет, что-то тихо сказал ей, и они вышли, оставив ученых радостно обсуждать неожиданное открытие. Примечание: *Тороид – поверхность вращения, получаемая вращением образующей окружности вокруг оси, лежащей в плоскости этой окружности. Примечание к примечанию: я, мягко говоря, не поняла, что имеется в виду под вышеуказанным определением, поэтому скажу проще – если вы знаете, как выглядит баранка, то знаете, как выглядит тороид.