Четыре альтмера и одна землянка - 2

Тишина, наступившая с уходом пери, стояла недолго. Нарушили её, конечно же, скифы. И пока очарованные альтмеры приходили в себя, свита Арианта негромко, но настойчиво просила вернуть дивную танцовщицу. Нариман тонко усмехнулся в усы и подозвал к себе хадима. По просьбе волшебника Девика вышла к гостям и спела ещё четыре песни, сопровождавшиеся новыми танцами: руки снова рисовали замысловатые узоры, браслеты тихо отбивали ритм, а плавные текучие движения внезапно прерывались, и пери замирала, как дорогая изящная статуэтка. Казалось, что невидимый скульптор ловит волшебный миг танца, а потом снова и снова отпускает своё творение в завораживающий поток жестов и взглядов. Песни Девики, неожиданно украсившие прощальный ужин, порадовали Наримана не меньше, чем его гостей. Однако и задуматься тоже заставили: что побудило воспитанницу отказаться от длительного затворничества волшебник догадывался, и внимательно всматривался в лица всех мужчин сидящих сегодня за его столом. Ариант не стал затягивать трапезу, и гости разошлись по своим покоям с восходом вечерней звезды. Старшие альтмеры ушли от волшебника в смятении, хотя причина его у каждого была своя. Комнаты встретили их пустотой, прохладой и неизменным журчанием фонтана. Альтамир и Айкантар возвращались к себе немного разочарованными: они, конечно, тоже высоко оценили искусство Девики, но предпочли бы повторение вчерашнего жаркого вечера. Однако расстраиваться эльфам пришлось недолго: в отведённых покоях их уже ожидали новые прекрасные розы Нариманова сада и новые впечатления. Анкано прошёл мимо спальни и шагнул на открытую террасу, подставляя лицо тёплому солёному ветру, летящему с побережья. Ладони мага легли на гладкий мрамор перил, на лице играла удивлённая и немного растерянная улыбка. Одна за другой в небе загорались яркие звёзды, а в саду пели соловьи. Но не так тихо, как в «Соловьиной Роще». Трели их были звонкими, почти торжествующими, словно приглашающими всех влюблённых под цветущие ветви, на которых сидели маленькие птахи. Альтмер улыбнулся шире и приложил руку к груди: да, это оно, то самое, почти забытое ощущение, укрытое в глубине сердца, как под тяжёлой толщей воды. И это был не тонкий стебелёк, проросший сквозь многолетний пепел давно утраченной любви, а божественный сияющий цветок, сочетающий в себе и чувственный огонь, и хрупкую нежность. Анкано прерывисто вздохнул, отводя взгляд от сверкающих небес Мараканды, и тихо засмеялся: оказывается, он ещё может чувствовать, может жить, ощущая всю полноту и силу жизни! Эльф долго сидел на балконе, слушая птиц, наблюдая движение звёзд и вспоминая Девику: её удивительный голос, загадочный взгляд, танцующую походку. И с каждым воспоминанием открывалось всё больше подробностей и деталей: улыбка, поворот головы, взмах кисти, блик украшения в волосах. Уже далеко за полночь Анкано сорвался с места и поспешил в свои покои, опасаясь упустить ещё одну, давно забытую волну. Не дремавший слуга тут же появился, как из-под земли и, выслушав короткое пожелание господина, быстро принёс бумагу с писчими принадлежностями. Коротко взглянув на склонившегося над бумагой эльфа, хадим тихо удалился, оставив гостя наедине с белым листом и вдохновением. Анкано знал, что слуга будет где-то поблизости, всегда готовый исполнить любую его просьбу. В первый день это немного раздражало, но сейчас альтмеру было всё равно: рука, едва поспевая за мыслями, выводила ровные строки, наполненные трепетным чувством и воспевающие прекрасную танцовщицу с нежным голосом. Никогда ещё стихи не давались Анкано так легко, без мучительного поиска нужного слова для сравнения или рифмы, казалось, что само сердце диктует ему каждое слово. Проводив взглядом Антонину, Ондолемар попрощался с чародеем и вышел из его чертогов последним. Жизнь в Мараканде, наполненная негой, покоем и роскошью, была приятна, но и волновала его чрезвычайно: вопрос возвращения в Тамриэль так и не был решён, несмотря на беспримерное гостеприимство Наримана. К этим волнениям добавилось и чувство тревоги, как только эмиссар осознал свои неожиданные чувства. Он потерял душевное равновесие и уверенность в собственных суждениях, и особенно остро Ондолемар ощущал этот дискомфорт, когда оставался один. А поделиться было совершенно не с кем: во-первых, он привык решать свои проблемы сам, а во-вторых, даже если бы и нашёлся сейчас какой-то советчик, лорд вряд ли бы смог чётко сформулировать – что именно его беспокоит. Альтмер отпустил Гияса, устроился на расшитых подушках и принялся наводить порядок в своих мыслях. До получения обещанных Нариманом магических брошей оставалось ещё несколько дней. За это время нужно обязательно посетить эльфийское посольство: возможно, удастся договориться с сородичами и добраться до их земель по морю. Ариант говорил, что морской путь проложен в любое королевство этого мира. При воспоминании о царевиче Ондолемар нахмурился: недвусмысленный интерес скифа к Антонине не нравился эмиссару, хотя против самого Арианта он ничего не имел. Мысли невольно обратились к главной, тревожащей его более всего теме: Тони. Первым решением, которое эльф принял, было держаться от Антонины подальше и свести общение к минимуму. Насколько это вообще возможно. Однако очень быстро он понял, что ничего не получится: стоило девушке войти в комнату, как все «благие намерения» сводились на «нет». Прошедший день показал это со всей очевидностью. Альтмер с горькой усмешкой потёр гладкий подбородок. Друзьям он, конечно, сказал, что просто не хочет быть похожим внешне на маракандских мужчин, но себя-то не обманешь. Вздохнув, Ондолемар отпил небольшой глоток лимонного шербета и начал перебирать в памяти все эпизоды общения с девушкой, пытаясь найти в ней такие недостатки, за которые можно было бы «зацепиться» и вытащить себя из любовного омута. Оценивал он Тосины качества честно и очень тщательно. К концу этого разбора пасьянс у эмиссара почти сошёлся, но с обратным результатом: эльф влюбился ещё сильнее, поскольку пришёл к выводу, что нравится ему в Антонине вообще всё, а «недостаток» у девушки только один – она не его расы. Альтмер совсем расстроился и вышел на террасу. Погружённый в невесёлые мысли, не замечал он ни красоты ночи, ни соловьиных песен. На соседнем балконе Ондолемар заметил тонкую полоску света, пробившуюся из-за плотных занавесей комнат Анкано, тот тоже не спал в этот поздний (или уже ранний?) час. Сделав несколько шагов к покоям мага, лорд резко остановился: он вспомнил о вчерашней ночи и тихо выругался. Если вчера у Анкано было «сколько угодно» роз, то сегодня может быть столько же. Да даже если и одна, без разницы: ставить в такое неловкое положение и себя самого, и друга было недопустимо. Эльф развернулся и поспешил уйти в тишину своих комнат. Пора уже лечь и хоть немного поспать: завтра и скифов провожать в порт, и, возможно, ещё и в посольство с визитом идти. Ондолемар провёл ладонью по лицу и тяжело вздохнул, снимая одежду. Мягкие и прохладные шёлковые покрывала обещали телу хороший отдых. Сон пришёл к нему быстро, но уже не был безмятежным, как в прошлую ночь. В сновидениях эмиссара снова царствовала Антонина, только на этот раз не гуляла по небесному храму, а просто сидела рядом и с восторгом смотрела на танцы Девики. Иногда она поворачивалась к нему с немым вопросом в глазах: мол, тебе ведь тоже нравится, как она поёт, правда? Да, эльфу понравились и песни, и танцы пери. Даже больше, чем вчерашние чаровницы и розы Наримана. Он даже готов был признать, что её искусство превосходит алинорское. Но всё равно хотелось смотреть не на танцовщицу, а на Антонину. Во сне это было легко. Разбудил Ондолемара исполнительный Гияс. Лорд открыл глаза и понял, что снова не выспался. Кивком поблагодарив своего хадима, альтмер поднялся и покачал головой: если совсем не спать, спасаясь от волнительных сновидений, то никаких зелий не хватит! Встречая друзей у накрытого к завтраку стола, эмиссар заметил, что не выспались сегодня все, кроме товарища Мухина. Впрочем, не известно, где обретается ночью гриб, и спят ли они вообще. Никаких замечаний Ондолемар высказывать не стал. Тем более, что скоро должна была подойти Антонина. Пока тамриэльцы пили чай, пришёл посыльный от Наримана, вручил командиру рекомендательное письмо для визита и предложил помощь. Разговор за столом сразу оживился. Мухомор напомнил, что дорогу к посольству он знает и вызвался проводить своих подопечных самолично. Слуга вежливо откланялся, встречая в дверях второго хадима, пришедшего уже от Арианта. Пришло время прощания со скифами. По дороге из порта товарищ Мухин, избегая чрезмерного внимания горожан к своей персоне, переместился на седло командира: Кадис громко фыркнул, но, похоже, не возражал против ещё одного седока. Проводник цепко держался за гриву коня и потихоньку подсказывал дорогу. После пересечения небольшого арочного моста всадники выехали на ровную дорогу, усаженную по краям высокими деревьями. Это и была кипарисовая аллея, ведущая к воротам посольства. Как только впереди показались ажурные ворота парка, старшие альтмеры переглянулись: они почувствовали новую магию. Нельзя сказать, чтобы она им была совсем не знакома, но что-то неуловимо «не своё» в ней ощущалось настолько явственно, что появились сомнения – действительно ли к сородичам они сейчас едут в гости? Тамриэльский отряд остановился на почтительном расстоянии от ворот, а товарищ Мухин, сказав, что «так надо», шустро скрылся в ветвях стройного дерева. Зачем он это делает и что именно «надо», проводник объяснять не стал, но было и так очевидно, что не хотел он сейчас знакомиться с эльфами из посольства. Надо сказать, что успел он вовремя: буквально через минуту одна из створок ворот бесшумно открылась, и к тамриэльцам вышел страж в элегантном эльфийском доспехе и поздоровался. Тося едва сдержалась от возгласа удивления. Эльф был очень красив, просто невероятно красив. Запредельно. Альтмеры проявили намного больше выдержки и вежливо склонили головы, приветствуя воина. Ондолемар спешился и подошёл ближе. Страж что-то сказал ему, но увидев, что гость не понимает его речи, повторил ещё раз: - Господин посланник не принимает сейчас гостей, - мелодичный голос звучал тихо и почти без эмоций. - Мне это известно, - так же спокойно ответил эмиссар. – Будьте любезны, передайте это письмо посланнику, - добавил он, протягивая стражу свиток. Увидев печать Наримана, эльф удивлённо поднял брови, затем оглядел небольшой отряд и пригласил следовать за собой. За воротами к тамриэльцам подошли ещё несколько воинов и забрали у них коней, а страж, слегка обернувшись, повёл нежданных гостей в глубину сада. Здесь необычная магия ощущалась намного сильнее, да и растительность значительно отличалась от той, что маги наблюдали в Мараканде. Это был своеобразный оазис эльфийской земли: высокие, с мощными стволами деревья давали густую тень, полумрак немного рассеивали золотисто-зелёные солнечные лучи, на коре рос густой мерцающий мох. Голоса птиц были едва слышны из-за журчания множества ручьёв. Этот парк больше походил на лес. И если бы не ровные тропинки, отходящие от центральной дороги, можно было подумать, что находишься в самой глухой чаще. Только перед высоким посольским особняком деревьев стало существенно меньше, и появились цветущие кусты. Но росли они так же хаотично, никакой руки садовника-дизайнера здесь не ощущалось. Страж перекинулся парой фраз с дежурным у двери и, оставив тамриэльцев на попечение коллеги, отправился внутрь особняка. Принявший эстафету воин блистал такой же неземной красотой и был приятнее в общении. Он проводил гостей на просторную веранду, увитую цветущим вьюном, и попросил немного подождать. Ждали действительно недолго, встретивший их страж вернулся довольно скоро и сообщил, что посланник Фолендил ожидает… двоих визитёров. На минуту альтмеры растерялись: прохладный приём их не удивил, но то, что придётся кого-то выбирать, чтобы пойти к посланнику, они точно не ожидали. - Маро, - шёпотом сказала Антонина, - тут очевидно, что нужно идти тебе и Кано – я-то точно здесь не помощник, - вздохнула она. – А вы со своими уж как-нибудь найдёте общий язык. - Со "своими"? – скептически поднял бровь Анкано, покосившись на стража. - Ну, они же эльфы, - ещё тише сказала девушка. - Мы заметили, - усмехнулся Ондолемар. - Ладно, - взяла за руки друзей Тося, - идите уже, а то вдруг посланник передумает. Удачи! Альтмеры пожали пальцы девушки, дружно развернулись и подошли к стражу. Тот лишь слегка поклонился и жестом пригласил следовать за собой. Оставшимся гостям принесли кувшин с каким-то напитком, три серебряных кубка и небольшое блюдо с печеньями. - Это точно можно попробовать? – тихо спросил Айкантар, когда воин, принёсший угощение вышел за дверь. - Вряд ли здесь будут пытаться отравить гостей Наримана, да продлятся его дни, - улыбнулась Антонина. - Я тоже так думаю, - заметил Альтамир, потянувшись к изящному кувшину. – Похоже на какой-то нектар, - сказал он, открыв крышку, - Будешь? - Наливай всем, Альти, - махнула рукой Тося. Айкантар отправил в рот хрустящее печенье и запил его ароматным напитком. Немного подождав с видом знатока, эльф улыбнулся и взял с блюда ещё одно печенье. Альтамир тоже оценил угощение и, прихватив с собой несколько штук, отправился осматривать фрески на стенах. - Вроде на альтмеров похожи, - вздохнул юный техник, - а вредные, как данмеры. Но печеньки у них вкусные. - А ты общался с данмерами? – поинтересовалась Антонина, поглядывая на дверь. - Один раз, - кивнул Айкантар. – Но мне хватило. - Ну, и альтмеры тоже далеко не всегда любезны, - возразила девушка. – Я так думаю, что без письма Наримана, мир ему, нас бы даже за ворота не пустили. А так, вон, даже угощение принесли. - А мне больше интересно, куда делся Мухин? – оглянулся на Антонину Альтамир. - Мне тоже, - вздохнула Тося. – Но он у нас исполнительный и обязательно всё доложит товарищу командиру, - добавила она с улыбкой. Здание посольства произвело сильное впечатление на алинорских лордов: здешние архитекторы явно превосходили мастеров родного Саммерсета. Внутреннее убранство тоже было выше всяких похвал. Но жить в этих изысканных интерьерах почему-то не хотелось. Посланник встретил сородичей в небольшом кабинете с высокими стрельчатыми окнами. Вот здесь альтмеры уже по-настоящему были удивлены, и не обнаружить своих истинных эмоций им помогла только талморская выучка и алинорское воспитание. Фолендил был довольно приветлив и даже учтив, видимо, Нариман что-то сообщил в письме о своих гостях, но холодный и высокомерный взгляд говорил о совсем других мыслях эльфийского посланника. Анкано на всякий случай запомнил это выражение лица и лёгкий прищур прозрачных серых глаз, правда, сомневался, что ему пригодится когда-нибудь подобное лицедейство: даже король Алинора не смотрел так на своих подданных. Выслушав краткое изложение проблемы иномирных сородичей, Фолендил соединил тонкие холёные пальцы и нахмурился. - В Норэленне* есть сильные маги, - медленно произнёс он, - но, скорее всего, они не станут работать над порталом такой сложности. - Почему? – поднял бровь Ондолемар. - Последние два подобных эксперимента окончились печально, - уклончиво ответил посланник. - Это значит, что нам закрыт путь в земли эльфов? – склонил голову Анкано, не отводя глаз от холодного взгляда собеседника. - Нет, не значит, - покачал головой Фолендил. – Я могу дать вам письменное распоряжение посланника, и вы сможете сесть на любой эльфийский корабль, уходящий из Мараканды. Только путешествие ваше может оказаться напрасным, - добавил он, облокотившись на стол. - Но вероятность помощи всё же есть? – решил уточнить эмиссар. - Она ничтожно мала, - пожал плечами посланник. – Если решите ехать в Норэленну, приходите в посольство, как только получите пропуска от Наримана, - добавил он, позвонив в хрустальный колокольчик. – Прошу простить, лорды, ваш визит не был запланирован на сегодня. Мне необходимо вернуться к делам. С этими словами Фолендил поднялся, давая понять, что аудиенция окончена. - Благодарим за приём, - невозмутимо ответил Ондолемар. – Скорее всего, мы воспользуемся вашим предложением, господин посланник. Алинорцы встали, учтиво склонили головы и повернулись к готовому их сопроводить (или выпроводить?) стражнику. Друзья поднялись навстречу лордам, удивившись столь быстрому их возвращению. Задавать вопросов не стали, только поблагодарили дежурного за угощение и поспешили за ними к выходу. До конца аллеи отряд ехал в полном молчании. Рядом с мостом их нагнал товарищ Мухин и как ни в чём не бывало примостился на седле командира. - И как вам здешние эльфы? – поинтересовалась Мухин, как только свернули на дорогу, ведущую ко дворцу волшебника. - Вредные, - ответил первым Айкантар. - И красивые, - добавила Антонина. - Красивые?! – повернулся к ней Ондолемар. - Угу, - улыбнулась девушка, - как шкура гюрзы. - А это кто? – нахмурился альтмер. - Змея. Очень ядовитая. - Тони, - засмеялся эмиссар, - ну и сравнение! - Зато точное, - с иронией заметил Анкано. - А змея действительно красивая? – наклонился к Тосе Альтамир. - Шкурка у неё великолепна, - кивнула Антонина, - узор просто идеальный. А что посланник? Тоже змей? - Ещё какой! – отозвался Анкано. - Отказался помогать? – поднялся к плечу эмиссара Мухин. - Нет, не отказался, - вздохнул Ондолемар. – Кстати, а ты где прохлаждался? - На разведку ходил, товарищ командир, - поднёс ладошку к шляпке мухомор. - Что за разведка? - Наша, интернационально-грибная. - Это как? – удивился Айкантар, придерживая коня. - Грибница имеется в любом царстве, - назидательно сказал проводник. – На территории посольского парка тоже есть. - Ты что-то важное узнал? - Не знаю, важно ли это, - вернулся на седло Мухин, - но эльфы здешние собираются вообще запереть своё посольство магией и уехать в своё царство. - Здание и так почти пустое, - заметил Альтамир. – Я немного проверил, пока вы у посланника были. - Так и посланник тоже собирается уезжать. - Это из-за войны? – спросила Антонина. - Да, из-за неё, - кивнул мухомор. - Разве эльфы собираются воевать с Маракандой? – удивился Анкано. - Нет, - покачал шляпкой гриб, - Они вообще ни с кем не собираются воевать. - То есть? – нахмурился эмиссар. - То есть, они намерены сохранять нейтралитет, - терпеливо пояснил проводник. – А в случае поражения Лукоморья и союзных царств надеются на магию своих границ. - Ты очень правильно про них сказала, Тося, - вздохнул Альтамир. За разговорами дорога к дому Наримана как-то быстро закончилась, а вместе с ней и яркое утро Мараканды. Сухой знойный ветер успел лишь дважды пролететь над головами маленького отряда, приближающегося к воротам дворцового сада. В зале приёмов Антонина распрощалась со своими витязями, обеденное время девушка решила провести с подругами. К тому же что-то там интересное говорил о Закатных царствах Ходжа, а значит, и Гюльджан что-то могла рассказать. Ондолемар согласился с ней и предложил обсудить все сегодняшние события вечером. В отсутствие Тоси обеденная трапеза показалась эмиссару очень скучной, но и плюс в этом тоже был: его душевного равновесия ничто не нарушало, да и дневная сиеста удлинялась. Альтмеры очень быстро разошлись по своим покоям в ожидании блаженного отдыха – догонять часы бессонной ночи. Однако уснуть удалось не всем. Послеобеденный сон Анкано был нарушен, даже не начавшись: уже натягивая на себя шёлковое покрывало и прикрыв веки, маг ощутил лёгкое дуновение ветра. Эльф мгновенно открыл глаза и увидел необыкновенно яркую райскую птицу, влетевшую в окно и державшую в клюве крупный лепесток лотоса. Облетев комнату, птаха выпустила свою ношу и пугливо вылетела в сад. Анкано нахмурился, встал с ложа и поднял странный сюрприз. Лотос оказался лишь конвертом для письма. С волнением развернув желтоватый листок, альтмер прочитал послание: это был стихотворный ответ на его ночной экспромт. Судя по содержанию, ответ был от Девики, только написан он был рукой Антонины. Её почерк он знал слишком хорошо, чтобы спутать его с каким-то другим. Анкано провёл рукой по волосам и опустился на ковёр. Он прочитал послание ещё раз и снова ничего не понял. Стихи были очень волнующие, просто великолепные. Но почему их писала Тони?