Сага о Хэледис

1. - Эй, Сансу никто не видал? Леди Кейтилин стояла на 3-ем этаже Колокольной башни, оперевшись скользкими, и, вонючими от рыбы, руками о перила лестничного балкона, ведущего прямо на Кухню, и также - вниз, в охотничью слободку. С негодованием и раздражением она с высоты вглядывалась в фигуры и лица челяди и слуг, занимавшихся своей обычной рутиной — заготовкой солонины. Замок готовился к Зиме. Зоркий взгляд женщины остановился на высоком и стройном юноше, неумело свежевавшего кроличью тушку. — Теон! — послышался ее, громкий, срывающийся в фальцет, голос. — Да, миледи! — охотно откликнулся юноша. Он был рад отвлечься от работы, которая ему явно приходилась не по душе. — Отыщи Сансу. Я хочу, чтобы эта белоручка была здесь, на Кухне. — Простите, леди Кейтилин, но леди Санса в богороще — Ну, так приведи ее сюда! - Не могу, миледи. Она… — на ходу придумывал юноша, — ее милость и Джейн Пуль ушли рисовать, или делать уроки. Я бы не осмелился.. — Теон Грейджой! Ты врешь так же плохо, как свежуешь кролика! Я знаю, что ты ее покрываешь, однако, если встретишь ее — передай ей, что сегодня четверг, и я хочу видеть ее рядом с собой. Теон опустил глаза. Его красивое смуглое лицо, шея, холеные руки были испачканы кровью мертвого животного. Одежда провоняла насквозь. Он чувствовал на себе взгляды челяди и понимал, что те, молча, насмехаются над ним. Да, Теон врать не умел, и не любил, как выполнять противоречивые приказы хозяйки Винтерфелла. «Ну, вот что мне сейчас делать? — думал-гадал он, — бросить все и искать Сансу? Ну, хорошо - найду я ее, а дальше - что? Та, как обычно, станет надо мной высокомерно насмехаться, заставит придумать очередную отмазку для нее, и снова отправит к матери. И так - по кругу. Как же вы мне все остоебенили, и ты, рыжая манда, и твои..." Теон хотел добавить „дети“, но, смутившись, сдержался. Старковская "малышня" его не волновала, да и те, словно, не замечали его присутствия в доме. А вот Роб ему нравился. С ним они хорошо ладили. Пожалуй, даже бастард Неда Старка - Джон Сноу, неплохо к нему относился, если не брать в расчет их мелкие стычки, в которых зачинщиком непременно оказывался он, Теон Грейджой, Железорожденный. Но леди Кейтилин же в отсутствие мужа бывала порой просто не выносима. Она придиралась ко всем и вся. Доставалось не только сыну Кракена, но и ее родным и близким, не говоря уже о слугах челяди. Ее просьбы-приказы невозможно было исполнить. Да и сама она не особо следила за их исполнением. Теон с отвращением оглядел себя еще раз, смачно плюнул на землю, и направился к Западным воротам, подготовить встречу Роба и Джона с охоты. А дел там было, в отличие от слободки, и впрямь невпроворот, да и мужиков там не хватало. Леди Кейтилин посмотрела на удаляющуюся фигуру юноши, немного успокоилась, и вернулась на кухню, где ее ждали бригада поварих, их подмастерицы и стюарды. А так же Арья, младшая дочь. Арья, как всегда, доставляла немало хлопот. Она сбивала весь ритм работы их артели. Дочь с садистским выражением лица вспарывала рыбину, вываливая внутренности прямо на пол, и кидала ее на стол, при этом выражалась как гвардеец в таверне. — Арья! Где ты нахваталась этих непристойностей? — кричала на нее Кейтилин, — ты можешь спокойно работать и не мешать другим? И не надо выкидывать требуху на стол! Ты слышишь меня, Арья Старк? Она давала увесистый подзатыльник дочери, под одобряющие взгляды кухарок. Та на минуту успокаивалась, затем вновь принималась проказничать. Леди Кейтилин за последнее время пыталась занять себя хоть каким-нибудь физическим трудом, чтобы отвлечься от неприятных мыслей и нехороших предчувствий, обычно посещавших ее в отсутствие мужа и старшего сына. Поэтому, стоя сейчас за огромным разделочным столом, одетая в мясницкий фартук, занималась самой противной и нудной работой — очищала рыбу от чешуи и передавала напарнице по конвейеру для дальнейшей обработки. Тяжелый воздух на кухне, запах рыбы, шум машин, звон кухонной посуды, и пустопорожняя болтовня с работницами, избавляли женщину от приступов паранойи, вызванных вынужденным одиночеством. Иногда те приступы часто сопровождались приливами крови к лицу и шее. Она очень боялась, что ее постигнет участь ее бедной сестры Лизы. Кейтилин даже обращалась к мейстеру Лювину, на что тот, осмотрев ее, заключил „Не стоит беспокоиться, миледи. Учитывая ваш возраст, и последние тяжелые роды, ваш организм переживает естественные возрастные изменения. Увы, но это неизбежно“ Но Кэти, как называл когда-то ее отец, и друг детства - Петир Бейлиш, поначалу больше всего боялась за своих старших детей, по мере их взросления. Позже переключилась на младших. Она категорически требовала, чтобы те находились в зоне ее внимания, на расстоянии вытянутой руки. Но дети есть дети. Особенно такие маленькие, своенравные засранцы как Арья и Бран. Второй причиной ее сегодняшнего недомогания было два известия, полученных на прошлой неделе, в один день, утром и вечером. Первым — было личное письмо Мейдж Мормонт с очень эмоциональным посылом, скрепленным старыми клятвами верности, признаниями в вечной преданности Дому Старков. Поначалу Кейтилин не очень поняла, о чем вообще идет речь в письме, затем, вновь стала вчитываться в размашистый почерк Леди Медвежьего острова, и выясни ла, что Мейдж просит за своего племянника — Оуэна. "Олигви! - сразу же догадалась Кэти. Второе имя на родине Мейдж обычно давали бастардам, и, хотя Олигви им не был, имя Оуэн ему досталось от отца - Килиана, печально известного "приживалы" Дома Мормонт, по кличке "Крысолов" „Детали ты узнаешь от Неда, если, конечно, тот соизволит тебя в них посвятить — говорилось в письме, — но я клянусь пред Старыми богами, и, из безграничного уважения к тебе, всеми Семерыми, ты знаешь меня. Я никогда ни о чем тебя не просила. Но в этот раз прошу — уговори Неда смиловаться над моим никудышным родственником. Пусть Олигви ‚облачится в черное‘, дабы смыть позор с себя, с нас, и, главное, чтобы уважаемые Дома Севера не враждовали“ Она сожгла то письмо. Она боялась принимать ответственные решения в отношении чужих судеб. Леди Старк понимала, что этим самым предает преданную вассалку, но сделать с собою ничего не могла. Боялась. Она всегда боялась. Она до сих пор боится. Севера, который стал ее домом и одновременно тюрьмой почти 20 лет. Неда — угрюмого, немногословного, человека с холодным сердцем и душой, опостылевшего ей с момента рождения их первенца - Роба. Она боялась остаться здесь навсегда, но еще больше боялась убежать отсюда. Второе послание, окончательно выбившее леди Кейтилин из колеи, было доставлено вороном, из Последнего Очага, от мейстера, служившим Амберам. „Ждите гостей. Накрывайте на стол“ — прочитала Кэти на пергаменте. — Что сие значит? — спросила она кастеляна Винтерфелла, мастера над оружием, сира Родрика Касселя. — Да все очень просто. Большой Джон поймал Олигви Мормонта и требует выкуп. — Но почему „гостей“, а не „гостя“? — Вот этого- то я сам и не пойму, миледи. Шифровка должна быть точной, описка исключена. — Не нравится мне все это… Я могу рассчитывать на вас, сир Родрик? — Разумеется, ваша милость. „Гости“ прибыли точно в срок и застали леди Кейтилин как раз в тот момент, когда та передавала последнюю, очищенную рыбину, напарнице по конвейеру. 2. Сир Родрик и Теон встречали „гостей“ у Южных ворот. Лиам вручил кастеляну Винтерфелла конверт с предписанием и рекомендациями от Большого Джона. Они обогнули южную и восточную стены, и въехали в замок, с тайных ворот, со стороны Разрушенной башни. Лиам нервничал. Ему не нравилось, что люди Старков принимают их без должного уважения. - Мы не хотим пугать челядь, — как будто прочел его мысли Родрик Кассель, — Поэтому и выбрали этот путь. Вы уж извините за непредвиденные меры предосторожности. Там, за сторожевой башней будет постоялый двор с таверной. Отдохнете с дороги. Пленниками займется мейстер, если, конечно, от них что-то еще осталось. — Благодарю вас, любезный сир Родрик, — оскалился Гийом и притворился, что пропустил последнюю реплику рыцаря мимо ушей. Теон смерил Лиам высокомерным взглядом. Лошадь, шедшая позади наемника, несла на себе связанного человека в жалких лохмотьях и с мешком на голове. — А второй — кто? — полюбопытствовал юноша, обращаясь к Гийому. -Ах, "этот"? — засмеялся тот, — это "подарок" возможно для тебя, Грейджой. Надеюсь, ты оценишь. Реакция у Железорожденного была отменная. Перекинувшись через седло, он сильно врезал по лыбящейся роже наемника. Гийом охнул, схватился за челюсть, выхаркнул с кровью осколки выбитых зубов, и с ненавистью поглядел на Теона.  — Ну-у, вижу, у вас двоих будет о чем потолковать, — усмехнулся мастер над оружием.  — Всенепременно, — зашипел Гийом, по-прежнему, отплевываясь. — Прошу великодушно простить дерзость моего друга, сир Родрик, — наконец вмешался Лиам, — это было не учтиво, со стороны моего друга, отпускать шуточки в адрес верных людей нашего сюзерена, внутри этих стен, которым тысячи лет. -Не утруждайте себя запоздалыми комплиментами, сударь! Вы и так нанесли оскорбление Дому Старков, приведя к нам полумертвого лорда Мормонта! У нас отродясь не принято так обращаться с пленными! Мы не такие душегубы в отличие от Амберов, Карстарков и Болтонов! — Но разве Медведь не первым нанес оскорбление Волку? — не унимался Лиам, — Мы служим лорду Амберу, самому преданному из знаменосцев Старков, и в данный момент выполняем свой долг, если вы, конечно, заметили, уважаемый сир Родрик! — И сколько вы потребовали денег, за свой, так называемый, долг? — теперь в словесную перепалку встрял Теон. — А вот это тебя вообще не касается, лорд без Железных островов! Все! Я больше не намерен выслушивать оскорбления от винтерфельского приживалы. Сир Родрик! Я требую аудиенции с Недом Старком. Немедля! — Он в отъезде, когда будет — неизвестно, — невозмутимо отвечал мастер над оружием  — Тогда с его старшим сыном!  — Роб на охоте. —  Это неслыханно! Тогда позвольте увидеться с леди Кейтилин! - Боюсь, что ее милость не захочет вас принять после того, что вы сделали с пленниками. Они выехали на постоялый двор, где всадников встречали их мейстер Лювин со своим подмастерьем, конюх Ходор, септа Мордейн, и четверо стюардов самого лорда Старка. Все эти люди были преданы лично Хранителю Северу, и умели держать язык за зубами. По сложившейся веками традиции, ценных пленников полагалось держать в Караульной. Но, впервые, традиция была нарушена, и Мормонта и того загадочного „второго“ понесли в башню мейстера Лювина. За этой сценой и с интересом наблюдало юное и любознательное лицо Брана Старка. 3. Маленький лорд стоял на крыше Караульной и оценивающе разглядывал самую высокую башню замка — Первую Твердыню. Выступов или впадин в каменных блоках на ней было до обидного — мало, располагались слишком высоко, чтобы зацепиться. — Готовьте отступление, лорд командующий! — Бран отдал приказ самому себе, убрал деревянный меч в ножны, и вновь обратил взор на постоялый двор внизу, стараясь, чтобы его не заметили. Вообще-то в старой части замка никому из детей играть не дозволялось. Недавно отец занялся перестройкой сторожевых башен, и укреплял вход в подземелье под Первой Твердыней, где, по слухам, находился пороховой склад. Но, именно отсюда, с крыши Караульной, открывался прекрасный вид на потайные восточные врата, кладбище и, само собой разумеется, постоялый двор для тайных или нежелательных посетителей. И Бран знал, что, как правило, самое интересное происходило именно там. В Винтерфелле было, по большому счету скучно, особенно сейчас, в Предзимье. Поиграть толком не с кем. Да и сам юный наследник Хранителя Севера не очень-то любил коллективные игры, предпочитая в одиночестве лазать по деревьям и крышам, в наивной детской надежде отыскать клад, ну ли подслушать, подсмотреть что-нибудь эдакое. Он еще раз с тоской посмотрел на самую старую, самую высокую, и самую для него сейчас неприступную башню в замке, и решил напроситься в гости к мейстеру Лювину в башню воронов. Маленький лорд давно испытывал странное влечение к этим полезным, хотя и довольно опасным, птицам. Он мог, часами, молча на них просто глядеть. Впрочем, почтовые черные вороны тоже тому благоволили. Они позволяли кормить себя с руки, что дозволялось только старику Лювину. Но, на самом деле у Брана, была еще одна цель посещения вороньей башни. И не только для того, чтобы убить время до возвращения старших братьев. По дороге, мальчик встретил у Гостевого дома Сансу с Джейн Пуль. Сестра и ее подруга, завидев Брана, переглянулись, и в один голос заржали, как лошади. Тот насупился. Бран Старк терпеть не мог Джейн. Та вечно насмехалась над ним и Арьей. Санса, под влиянием подружки, тоже становилась высокомерной и грубой, по отношению к младшему брату. Однако, у юного лорда был припрятан для удобного случая свой „туз в рукаве“ против ненавистной дочери стюарда Винтерфелла. Бран кое-что знал про ее интрижку с гвардейцем из личной охраны отца. - Позволь, мне, Джейн, испробовать твой пирожок на вкус, - крикнул Бран, передразнивая слова гвардцейца, подслушанные на исследуемой им тогда башне Колокольни, когда мальчик застукал их вместе Маленький лорд с удовольствием наблюдал, как Джейн побледнела, открыла рот и вытаращила на него свои карие глаза. Воспользовавшись ее замешательством, мальчик сразу же дал деру. Несмотря на свои 8 лет, Бран Старк, был достаточно сведущ в альковных тайнах Винтерфелла. Природное любопытство в сочетании с умением держать рот на замке, помогали познавать мир, не только в розовом и голубом цветах. За строгостью нравов и обычаев северян, за ханжескими наставлениями учителей и старших, время от времени, но проглядывали мирские страсти обычных людей.Несмотря на строгое воспитание, в чести и благонравии, Бран, тем не менее, много вычерпал знаний „про это“ из подслушанных разговоров челяди, похабных песен строителей из крестьянской общины, из анекдотов про гвардейцев. Даже Арья могла дать фору брату по части теоретических знаний. Но сейчас его волновали не Джейн, и не то, чем занимаются взрослые люди после захода солнца, а, главным образом то, чем сейчас занят мейстер Лювин в башне воронов. Маленький лорд слышал когда-то от старой Нэн, что якобы тот, в свое время, практиковал магию и алхимию. Но слухам, мейстер умел воскрешать мертвых. И, похоже, нечто подобное и происходило в эту минуту. Юный Старк внимательно следил за странной процессией, но, главное, что он сумел разглядеть — двух людей, мертвых или без сознания, привязанных к лошадям. „Браконьеров опять, что ли, поймали? — гадал мальчик, — Или мертвяков из-за Стены притащили для опытов старика Лювина?“ Если вторая догадка была верной, он должен непременно увидеть это собственными глазами. — Пошлите лазутчика в воронью слободку! — скомандовал он сам себе. - Есть, лорд командующий! — Бран отдал честь, вынул меч и побежал „выполнять приказ“. 4. Заседание малого совета на сей раз оказалось коротким. Вернувшийся с охоты, 16-летний наследник Винтерфелла, „Молодой Волк“ Роб Старк, позёвывая от приятной усталости, лениво, в пол-уха слушал доклад сира Родрика. Ему не терпелось поскорее смыть с себя дорожную пыль, грязь и пот, отправиться с Теоном в ближайшую таверну, пропустить по кружке-другой эля, и заночевать в офицерском борделе. А вместо этого ему приходилось присутствовать на совете и беспокоиться о судьбе каких-то там беглецов. „Да в пекло их! Вот приедет отец и сам пускай разбирается со всем этим, — ругался про себя Роб. — Жизнь сира Мормонта вне опасности. Воистину, у него медвежье здоровье! — говорил мейстер Лювин, нервно перебирая свою цепь под рубищем, — Если Боги смилуются над его грешной душой, сутки через двое рыцарь будет готов предстать судом. А вот что касается женщины… — Вы выяснили, кто она? — перебила его Кейтилин. -Нет, миледи, — тяжело вздохнул тот, — У нее жестокая лихорадка. Тело женщины истощено и сильно обезвожено. Она бредит. Говорит на совершенно непонятных языках. За всю свою жизнь я не слышал ничего подобного. — Женщина во власти Неведомого, а тот разговаривает через нее, — дала о себе знать септа Мордейн. Той выпала честь впервые присутствовать на заседании малого совета, поэтому она ограничилась этой фразой и вопросительно, ища одобрения, взглянула на Хранительницу Севера. Кэти нахмурилась, и строго посмотрела на септу, давай ей понять, чтобы та не вмешивалась. — И вот, что странно… Вероятно, вы сочтете меня за выжившего из ума старого идиота, — продолжал мейстер, - Но мне показалось, что она разговаривает на языке Первых Людей...  — Простите, уважаемый мейстер, но люди Амбера утверждают, что женщина говорила с ними на Общем языке Вестероса, — вмешался сир Родрик. — Пожалуйста, господа малый совет! Ближе к делу! — раздраженно воскликнула Кейтилин., — Я спрашиваю, сможет ли она присутствовать на очной ставке?! — Не думаю, ваша милость, — ответил за всех старый Лювин, — я не ручаюсь за ее рассудок. Страшно вообразить через что ей пришлось пройти… — Да это же ОДИЧАЛАЯ! — вскочил Роб с места, — в расход ее, и дело с концом! И да — Мормонта тоже — за компанию. — РОБЕРТ СТАРК!!! — Леди Кейтилин встала во весь рост, — Я ушам свои не верю! О чем ты говоришь? Мы же не на военном положении! — Матушка! Ты, кажется, забыла, что Медведи УЖЕ объявили нам войну! Сын Крысолова убил нескольких наших людей! Мне помнится, что отец 7 лет назад собирался казнить его родственника, Джораха, за куда меньшее преступление! Ярко-синие глаза Роба пылали яростью. На секунду Леди Старк испугалась этого взгляда ‚До чего же похож на своего деда, лорда Ривверана, в минуты гнева‘  — Послушайте, милорд! — рука старого мейстера "миротворчески" легла Робу на плечо, — даже если женщина - из племени Одичалых, это не дает нам право казнить ее без суда и следствия. Если вы позволите, господа, я все таки продолжу. Поверьте, но мы столкнулись с чем-то необычным. Женщина назвала мне свое имя - Хэледис. Когда я еще учился в Цитадели, я изучал древние руны и принимал участие в реставрации языка Первых людей,и я уверен, что ее имя что-то означает на языке наших пращуров. — Достопочтимый мейстер Лювин! Не смотря на безграничное уважением к вам, я предлагаю перенести ваши, так сказать, предположения, в кулуары, — прервал его кастелян Винтерфелла, перейдя на бюрократический тон. Молодому Волку надоело выслушивать словесные перепалки старших, и, тот поднялся, и быстро зашагал к выходу. - Роберт Старк! - властным голосом повелела леди Кейтилин, - Сядь на место! У нас заседание малого совета, а не пирушка в таверне. - А мне приспичило! - с вызовом ответил старший сын, - Миледи! Господа! Прошу меня извинить, - сказал он, обернувшись, вышел и захлопнул за собой дверь. — На повестке остается вопрос размера денежного вознаграждения наемникам Большого Джона — после воцарившегося неловкого молчания, снова продолжил сир Кассель. — Учитывая затраты на еду и лечение ‚гостей‘, а также расходы на их ‚сопровождающих‘ — как — то еда, ночлег, баня, выпивка, посещение борделя — кусая губы от раздражения, медленно, с нажимом проговорила Кейтилин, громко декламируя с листа резолюцию собрания, — я, как супруга, а также — доверенное лицо Лорда Эддарта Старка, Хранителя Севера, ПРИКАЗЫВАЮ: - Первое — заплатить наемникам Амбера одну треть от обещанного вознаграждения. - Второе — держать в заложниках лорда Медвежьего острова — Оуэна Олигви Мормонта, а также женщину неизвестного происхождения, до прибытия действующего Лорда Винтерфелла. - Третье — до выяснения всех обстоятельств инцидента содержать заложников, как испокон веков заведено предками, милостью и уважением. Давать пищу, сон, кров, и не препятствовать свободе передвижения, но, разумеется, под неусыпным бдением. - Четвертое — послать воронов в Черный Замок, лорду-командующему Ночного Дозора Джиору Мормонту, а также лордам-знаменосцам — в Дома Амбер, Карстарк, Мормонт, с краткой резолюцией малого совета. Призываю в свидетели Семерых, кастеляна замка сира Родрика Касселя, мейстера Лювина, достопочтимой септы Мордейн и… — перевела дыхание Кэти, — моего сына, наследника Лорда Винтерфелла, Роберта Старка. ***** — Отведи меня к Мормонту! — приказала леди Кейтилин, застав Джона Сноу у входа в Великий замок. Тот о чем-то весело беседовал с гвардейцем, охранявшем ее покои. От обоих заметно несло элем. — Слушаюсь, миледи, — спешно прервав беседу, опустив очи долу, тихо произнес бастард Неда Старка. ‚Судя по тому, как он резво ринулся выполнять приказ, — усмехнувшись про себя, заметила Кэти, — все в замке, включая маленьких детей, в курсе того, что произошло‘ Поднимаясь по лестнице в Караульную, Джон, стоя на ступени, выше любезно протянул руку мачехе. — Я что, по-твоему, немощная старуха? Что, я сама не дойду? - Простите, ваша милость… Келья, где содержался преступник, была просторная. Здесь было тепло, светло, на столе стоял кувшин с дорнийским вином, горшок каши с крольчатиной, овощи из Оранжереи. Ни малейшего намека на тюрьму. Вошедшие сира Олигви застали за чтением “ Книги Девы» — Ты решил перед судом принять веру Андалов? — вместо приветствия, с наигранной улыбкой на губах, спросила его Кэти. — Что вы, миледи! — весело отозвался Мормонт, — это отличное пособие по соблазнению дам. И, да, простите, что не соблюдаю этикет. На мне сейчас просто нет портков… — Я не пришла не за этим. Про тебя мне все известно. Весть о твоих "подвигах" дошла уже до Королевской гавани. Меня другое сейчас интересует. Женщина. Кто она и почему она оказалась вместе с тобой? — А, Хэледис? Эта цыганочка, выдающая себя за знатную дорнийку? О, боги! — сир Олигви хрипло засмеялся, — Неужто эти амберовские скоты оставили ее в живых, даже не пустив по кругу? — Держите свой солдафонский жаргон при себе, Мормонт! — возмутился не на шутку Сноу, - Как вы вообще смеете так разговаривать с сюзереном? Тем более - с Леди! - Джон! Выйди, ты больше не нужен, — предчувствуя разгорающуюся перепалку между мужчинами, повелела Кэти. - Передай караулу, что я приказываю снять охрану с коридора, и переставить на этаж выше, с внешней стороны. - Но, миледи.. - Тебе, что, уши прочистить, Джон Сноу!? - чуть ли не кричала мачеха Сир Олигви с интересом наблюдал за этой сценой. Похоже, его забавляло все что происходит вокруг. С его лица не сходила презрительная усмешка. Он видел с какой непередаваемой ненавистью смотрел на него бастард, и какой был угрожающий взгляд у Кэти, когда он упомянул имя той странной женщины - Хэледис. Джон в последний раз взглянул на мачеху и Мормонта, и, наконец, повиновался. Дверь с металлическим лязгом затворилась за юношей. ****** Сир Олигви обнял Кэти левой рукой (правая была на привязи) и впился в ее губы. Леди Старк стала податлива как глина в руках гончара. Она прижалась всем телом к рыцарю, чувствуя то самое, давно позабытое ощущение. Его объятия были грубыми и неловкими, но она все равно таяла и растворялась в них. Мормонт осыпал жаркими поцелуями ее шею, лицо, плечи. — Да не чмокай ты так, медвежонок! — ласково прошептала она, отодвигая с его лба прядь густых длинных волос, — Нас могут подслушивать… — В пекло! — прохрипел рыцарь и стал небрежно расстегивать на ней платье