Сага о Хэледис

1. Джон сидел в трапезной и в задумчивости ковырял деревянной ложкой пустую миску. К, успевшему остыть, травяному чаю, он даже не притронулся. Сноу чувствовал в желудке неприятную тяжесть, хотя за то недолгое время, проведенное здесь, на Стене, его организм приспособился к быстрому приему пищи. Проглотив свой обед практически за «один присест» тело дозорного вырабатывало то, необходимое для здешней жизни, количество тепла и временное чувство насыщения. «Давайте поживее, хрюшки, — подгонял инструктор новобранцев, бывший разведчик, сир Аллисер Торн, — «В трапезной еще относительно тепло. Все остынет за пять минут, а тем из вас, кому выпадет честь отправиться в разведку…хе-хе…впрочем, у Полурукого сами спросите» Сегодня прошел ровно месяц с того дня, как бастард Неда Старка принес клятву Ночному Дозору в Богороще, стоя перед ликами Старых Богов. Первые недели показались Джону вечностью. Дни и ночи тянулись бесконечно долго, но в памяти засели лишь постоянные холод, голод и боль в мышцах. За месяц с юноши сошел весь «щенячий жирок», окрепла и возросла мускулатура. Но Джона это совсем не радовало. Из шестисот с лишним единиц личного состава Ночного Дозора, Сноу был единственным «лордом», и сие обстоятельство явилось поводом для бесконечных насмешек, придирок, издевательств со стороны не только офицеров, но и рядовых дозорных. В особенности доставалось ему от мастера над оружием — Торна. Первые дни и недели на Стене сир Аллисер вышибал из «лорда Сноу» юношеский максимализм» и, по его словам — «излишнюю старковщину» Он заставлял бастарда тренироваться с братьями на тупых мечах до седьмого пота. Впрочем, однажды, борясь один против восьмерых, когда Джон, в очередной раз уложил Гренна лицом в грязь, тот, горько усмехаясь, пытался вразумить слишком прилежного «спарринг-партнера» «Сноу! Забери тебя Иной! Разуй глаза! Разве ты не понимаешь, зачем он все это делает?» — взывал к нему Гренн. «Для того чтобы мы не околели от холода и поменьше думали о бабах» — сухо отвечал ему «лорд Сноу» С того же дня Джон стал ощущать себя «настоящим» дозорным. Нет, он не пытался «апологизировать» инструктора. Невзирая на благородное происхождение, опыт разведчика и уважение среди начальства, сир Аллисер, как человек, имел отвратительный характер. И если в муштре ему не было равных, и все свои качества он отлично применял на плацу, то — в жизни Торн, в сущности, оставался склочным, мстительным и жестокосердным по отношению даже равным по званию и опыту. Но Джон слишком рано повзрослел, чтобы обращать внимания на подобные инсинуации. Служба есть служба. Сюда его волоком никто не тащил. И пусть он все же совершил преступление, к службе в Ночном дозоре он сознательно готовил себя еще дома. Хотя… часто ловил себя на мысли, а не был ли этот поступок бегством от себя самого? И, вот, сейчас, сидя в холодной трапезной, поздно ночью, в полном одиночестве, тоскливо разглядывая догорающие угли в камине, он снова предавался тревожным раздумьям. Помимо Великой Стены, в сердце юноши появилась еще одна непреодолимая стена — Хэледис, Наташа из Мескау. Вернее та (или тот), кто умело притворялась ею. С момента появления женщины в Черном замке, Джон практически не видел ее и не слышал о ней, за исключением грязных сплетен и зловещих слухов, то изредка доносились до его уха. Дозорные утверждали, что Хэледис почти не выходит из кельи мейстера Эймона, но некоторые из братьев утверждали, что, якобы, видели, как та разгуливает по ночам, опять же, в сопровождении слепого старика. Чтобы пресечь ненужные кривотолки, лорд-командующий Джиор Мормонт велел созвать Вече, на котором вынудили бы старика Таргариена рассказать правду, и решить дальнейшую судьбу Хэледис, а так же как поступить с «одичалой» Игритт. Джон присутствовал на том собрании. Он рассчитывал, что «Наташа» тоже явится, хотя и опасался, не вызовет ли ее неожиданное появление среди «лихих» мужиков еще больше неприятностей. — Мужи Ночного Дозора! — обращался к братьям сир Аллисер, — Впервые за много лет, мы явились свидетелями клятвопреступления и неслыханного позора! — Затем тот повернул голову к мейстеру, пожизненному члену малого совета, — При всем безграничном уважении к вам, мейстер Эймон, ваш странный поступок вызвал массу недовольства. Вы отдаете себе отчет о возможных последствиях? — Кхе-кхе, — откашлялся старик, и молвил, — Господа! Для начала предлагаю соблюсти субординацию. Лорд-командующий! Не желаете ли первым высказаться? Мейстер не только «перевел стрелки» на Мормонта, но и ударил его в самое «больное место» — самолюбие.  — Спешу напомнить, — возразил мейстеру Аллисер Торн, — Что у нас вече, а не заседание малого совета, и ответ придется держать всем. Командир! Вас это тоже касается! — инструктор сверлил глазами Старого Медведя. Тот тяжело вздохнул, по старой привычке закусил нижнюю губу и поднялся с места. — Братья! Вынужден с горечью признать, что без помощи Игритт, нам бы не удалось обойти отряд Манса Налетчика и ликвидировать остатки шайки Тормунда с фланга. Более того, насколько вы помните, наша вылазка обошлась нам фактически без потерь. Одичалые были напуганы, дезориентированы, и сами падали на наши мечи. В этой победе нет чести. Это вообще не победа…. Братство Ночного дозора недовольно зароптало. Ребята загудели, застучали кружками по столу. — А, ну, тихо! — рявкнул Торн -…Это что касается Игритт, — продолжал лорд-командующий, — С другой стороны, мы обязаны женщине по имени Хэледис. Она в одиночку расправилась с Шестишкурым и его варгами. И не спрашивайте меня — как ей это удалось! Мне плевать — как. Главное, что я не потерял ни одного из вас. Уж не знаю, кто нам ее послал, Воин или Неведомый, но если бы не эта женщина, то вы бы сейчас здесь не сидели и не перемывали мне косточки! — Сир Мормонт! Две бабы на Стене — это уже перебор! — выкрикнул кто-то из дозорных. Его поддержали дружным хохотом. — Ага! — поддакнул с места Раст «Крыса», — Если вы им так благодарны, командир, так давайте же хорошенько их «отблагодарим», каждый по нескольку раз, и отправим в Кротовый город. Шум поднялся невообразимый. Разгоряченные элем, и присутствием женщин в замке, бывшие насильники, убийцы и прочие душегубы, разошлись не на шутку. Джон Сноу подскочил к «Крысе» и хотел было сделать из его рожи отбивную, но трое из дружков Раста, схватили юношу и удерживали. Сир Аллисер также выскочил из-за стола, и заработал своими «железными» кулаками, щедро одаряя всех без исключения, и правых и виноватых, хорошо известным «скуловоротом» — А, ну, по местам, свиньи! Пятачком в пол и ни звука. С каждым из вас я потом лично поговорю по душам, а пока заткнулись, мать вашу! — орал Торн, обходя ряды присмиревших дозорных и «добивая» их своим гневным взором. — Вы закончили? — громко вопросил Старый Медведь, обращаясь, скорее, к Торну, — Тогда я продолжу. Игритт и Хэледис останутся на Стене до тех пор, пока я здесь лорд-командующий! И мне насрать на ваше мнение! Вы хуже деревенских баб! У одной одичалой девки и — то больше мужества и сострадания, чем у вас вместе взятых. Все, вопрос закрыт. Я все сказал. — Но мы не закончили, сир! — дерзко возражал инструктор, — Вы, как лорд-командующий, просто пользуетесь правом вето. Но сложившая ситуация требует незамедлительного разрешения. Что о нас подумают рядовые, если сами члены малого совета не считаются друг с другом? За сим, мы все-таки хотим выслушать, что нам скажет достопочтимый мейстер Эймон Таргариен. Джон смотрел, как сильно пожилой немощный старик медленно поднимается с места. Он еще раз убедился в том, не чувствует к родственнику безумного короля ни ненависти, ни презрения, ни осуждения, а лишь от чего-то постыдную для него жалость. — Братья Ночного Дозора! — зашепелявил беззубым ртом мейстер, — Как уже правильно заметил сир Джиор Мормонт, многие из вас не знают жалости и сострадания к ближнему. Вы друг друга — то презираете, не говоря уже о чужаках. Вот, скажи мне, Сэм! — палец слепого старика точно показал на толстяка, стоящего возле двери, рядом с Джоном Сноу, — За одни только сутки, сколько к тебе обратилось человек за помощью? Сэмвелл Тарли сглотнул слюну, обвел товарищей испуганным взглядом, и неуверенно отвечал: -Э-э… человек 30, наверное.… Простите, мейстер, я веду учет только расходного материала… В трапезной снова послышался гул ропота, и застучали кружки по столам. Братья приняли двусмысленную фразу Сэма на свой счет. Он вовремя догадался, что оплошал и попытался исправиться. — Я имел в виду хирургические иглы, перевязочные средства, спирт… — И что же мы зашиваем в основном? — перебил его Эймон. Тонкие синюшные губы старика растянулись в странной усмешке. Толстяк густо покраснел, а в трапезной повисла мертвая тишина. — Ну, же, Тарли, ответь своим товарищам! Ты почувствовал на себе их «благодарность»? — по-прежнему насмехался мейстер, — Почему обращаются к тебе, а не ко мне, а? Почему они будят тебя посреди ночи и заискивают перед тобой, когда еще совсем недавно ты был «белой вороной» среди «черных»? — Достаточно! — сир Аллисер, понял, к чему ведет этот пространный диалог, и поспешил закрыть скользкую тему, — Мейстер Эймон! Прошу простить меня за резкость, но… — Не смейте перебивать меня, Торн! — взвизгнул старик. Перед дозорными предстал человек, которого раньше они не знали. Они всегда были уверены, что у старика Таргариена безграничное терпение, и, что его ничем не перешибешь. Возможно, в первый раз они услышали, как тот повышает на кого-то голос. Даже Старый Медведь удивленно покосился на соседа. — Вы — жалкие паразиты! — продолжал неистовствовать мейстер, — Куча безмозглых слизняков, бесполезный хлам на Стене! Если вы до Клятвы не сделали ничего хорошего в своей жизни, то хотя бы здесь используйте тот крохотный шанс, что даровали вам Боги. Не хотите спасти свою ничтожную душу, так спасите — чужую, и, возможно, получите прощение на том свете. Хвала Семерым! Я слеп. Я вскоре сам отойду в мир иной и не стану свидетелем того, во что окончательно превратится наш Орден, которому без малого 8000 лет. Но, покамест я жив, и пока могу держать скальпель в руках, я буду штопать ваши порванные задницы, доставать заточки из ваших животов, пришивать обратно носы, уши, пальцы, которые вы друг у друга проигрываете в карты!  — А теперь о главном! — переведя дух, немного успокоившись, снова продолжил старый Эймон, — С тех пор, как Хэледис появилась у нас, я, наконец-то, смог вздохнуть с облегчением. Не успели зажить раны на ее теле, она уже сидела со швейной иголкой в руке и придумывала, как перекроить нашу ветхую одежку, чтобы нам не только в ней было тепло, но и удобно. Она же предложила новый способ выделки шкур. Она разбирается в лекарственных травах гораздо лучше меня. Принесите ей любую корягу с Зачарованного леса, и она сварит из нее все что угодно — суп, клей, лекарственный отвар. Но вам, же это не интересно, да? Вам нужны ее титьки, ее щель, и больше вам ничего не надо, ублюдки! Вы только и умеете, что разрушать и ломать. А если что-то и создаете, то, как правило, это оружие, чтобы снова и снова, изо дня в день, убивать, пытать, насиловать… Боги свидетели! Никогда мне еще не было стыдно, за то, что 100 лет назад я родился мужчиной… Джон Сноу взирал тогда на мейстера с нескрываемым восхищением. Маленький сморщенный 100-летний старикашка, так мало похожий на своих венценосных предков, противостоял агрессивной толпе уголовного сброда, и защищал женщину, которую едва ли знал. — Так вот! — подытожил старик свою длинную речь, — Я тоже принял решение. Хэледис останется в Черном Замке в качестве моего подмастерья. Хотя, это у нее мне следовало бы учиться. Сэма Тарли и Клидаса можете освободить от обязанностей стюардов, сир лорд-командующий. Я забросаю Винтерфелл письмами, но сумею убедить лорда-протектора Эддарта Старка, создать первый за историю Великой Стены, прецедент. — Командир! Почему вы молчите? Вы, что, согласны с ним? Это же чистое безумие! — негодующе взывал к Мормонту Аллисер Торн. — Прошу вынести на голосование резолюцию вече! Время позднее, а мы не имеем право задерживать первую вахту, — бесстрастным голосом заявил Джиор, и всем видом дал понять, что собрание подошло к концу. Все разошлись, оставив Джона наедине с собственными мыслями. Он посидел еще немного, пока не стало совсем уже холодно и темно, покинул трапезную, и уныло поплелся в казарму. По пути, он завидел издали, на «Ведьмином бельме» одинокую фигуру, застывшую, словно каменное изваяние. Бастард вскинул фонарь и посветил в ту сторону, но толком так ничего и не разглядел из-за усиливающейся ночной метели. «Странно, — заподозрил что-то неладное юноша, — «Туда давно уже никого отправляли. Это не дозорный!» Ладонь его легла на рукоять Длинного Когтя. Он решил подойти поближе и спросить пароль. Фигура вдали не шелохнулась. Длинное черное облачение развевалось по ветру, начиная внушать Джону суеверный страх. Внезапный вскрик заставил его обернуться. Неясыть пролетела в нескольких ярдах над его головой и тут же исчезла в метели. «Эй!» Бастард резко развернулся в другую сторону. Шепот доносился откуда-то снизу. Он скосил взгляд под ноги и обомлел. Игритт лежала по-пластунски на заснеженной земле, натянув капюшон на голову и уткнувшись лицом в снег. Надо, признать, маскировка у нее была отменная. Еще немного, и он бы наступил на нее. — Тс! — Рыжая чуть приподняла голову, и сделала знак Джону, чтобы тот тоже лег рядом. — Ты видел ее? — прошептала она, глядя в испуганные глаза юноши, — Видел свою подружку? — Хэледис? — рассеянно зашептал в ответ Джон, — Ты, что следишь за ней? Зачем? Кто тебе приказал? — Да тише ты! Блядь, я ее снова упустила! — досадно воскликнула Игритт, и стала подниматься, отряхивая шубу от снега, — Дальше 100 ярдов не вижу. А запаха вообще не чую. Вот что странно. — Так ты это, что же получается, тоже — варг? — спросил опешивший бастард — Ну, да, — ухмыльнулась одичалая, — красивая птичка? — Как ты пробралась сюда через «вахтовиков»? — Ну, Джон! Ты же взрослый мальчик и должен знать какая «валюта» здесь ходит! Пришлось кое-кого кое-чем «обогреть» — Тьфу ты… Ладно, я еще раз спрашиваю, кто тебя послал следить за женщиной? Мормонт? Игритт фыркнула.  — Нет, Лорд Сноу! Мормонт не настолько мне доверяет. Тебе, кстати, тоже. Да, и не обольщайся на счет того, что носишь его меч. Ты варг, Джон, и гораздо сильнее, чем я. И я не верю, что ты ничего не почувствовал, когда мы нашли эту бабу. Стало быть, вы заодно? — Я и сам не меньше тебя хочу разобраться, кто она! — ответил бастард, осознав, что рыжая «приперла его к стенке», — Эта не та женщина, которую я…- Он осекся, раздумывая, стоит ли ему вообще раскрывать душу перед какой-то одичалой девкой. …Ебал? — домыслила за Джона Игритт, — Ну, в смысле, она — твоя, а ты — ее? -Да! — юноша уже успел привыкнуть к грубому «местному диалекту», — В Хэледис, словно, кто-то вселился. Кто-то из варгов, но очень сильный….- И тут в его голову незаметно прокралась зловещая догадка, — Игритт! А что если ее телом завладел Иной? Перед тем, как перейти на нашу сторону, ты, говорят, знала о планах Манса воскресить Иных. И еще, помнишь, какой у нее был взгляд, когда ты предлагала оставить ее в лесу, там, за Стеной? — Еще б не помню! — девушка поджала губы и метнула в Джона мстительный взгляд, — Эта сука «опустила» меня при тебе! Я долго искала случая «поговорить с ней по душам», но, ты прав — эта твоя Хэледис — точно невидимая стала, будто ее, действительно, Иной подрал. — В смысле — «невидимая»? — насторожился бастард. — Я давно за ней наблюдаю. Месяц назад ее еще можно было выследить, пусть ваш «лепила» и его слуги не отходили от нее ни на шаг. Но, чем быстрее она выздоравливала, тем, неуловимой становилась. Чувствуешь связь, Джон? — Нет. — Она любит бродить на Стене по ночам. Вот как сейчас. Ты же сам видел собственными глазами. Она проходит мимо часовых и направляется обычно в сторону Твердыни Ночи. Дальше — как будто растворяется в воздухе. — Ты хочешь сказать, что Хэледис совершает вылазки за Стену? Но как? — сердце юноши бешено колотилось в груди, — Это невозможно. Стена отвесная, особенно на этом участке. — Да я о том и говорю, — Игритт снова перешла на шепот, — Сначала я думала, она подает сигналы кому-то из «наших», но при ней не было ничего: ни факела, ни оружия, ни снаряжения. Тьма была — хоть глаз выколи. Убей — не пойму, как она все это проворачивает в одиночку. Чует мое сердце, лорд Сноу, что твоя «бывшая» натворит здесь немало бед. «Лорд Сноу» не стал возражать, но и примиряться с мыслью, что Хэледис может каким-то образом навредить Черным братьям, не хотел, потому — промолчал. Он не стал пытаться донести до рыжей, что эта женщина принесла, пока что, больше пользы Ночному Дозору, чем предполагаемого вреда. — Игритт! Давай договоримся, что никто из нас не станет что-либо предпринимать против нее. У нас нет никаких доказательств, только слухи и домыслы. Малый совет защищает Хэледис, впрочем, равно как и тебя… — Да просто скажи — «я ее боюсь до уссачки», — раздраженно ответила Одичалая, как всегда — в своем репертуаре. — А ты, разве, нет? — ухмыльнулся юноша. И на секунду тому показалось, что в последней фразе Игритт проскользнул не страх, а…ревность? — Ну, да! — еще больше разозлилась девушка, — Что в этом особенного? Ты бы…это…тоже держался бы от нее подальше…. «Точно — ревнует!» — еще раз улыбнулся про себя Сноу. 2. Всю ночь в башне мейстера горели масляные фонари и свечи. В келье старика Эймона, помимо него самого, находились Джиор Мормонт и Хэледис. У всей троицы сна не было ни в одном глазу. Пока лорд-командующий с интересом разглядывал очки, сделанные руками этой удивительной женщины специально для слепого мейстера, та промывала глаза Эймону каким-то странно пахнущим отваром.  — Эта хворь называется «катарактой», — объясняла Хэледис, — но левый скоро начнет видеть. Я обещаю. — Хотелось бы надеяться, — проворчал старик, но его синюшного оттенка губы расплылись в мечтательной улыбке, — Так охота самому перечитать старые письма Эгга и Дунка. О большем и не прошу. 20 лет назад, я сам хотел выколоть себе глаза, когда читал письма из Королевской Гавани про безумства моего двоюродного внука, Эйриса. И боги услышали меня.… Все таки у богов довольно странное чувство юмора, не находите, сир Мормонт? — А? Что? — встрепенулся Старый медведь, отвлекшись от пристального изучения стен кельи, разрисованных вдоль и поперек какими-то цифрами, рисунками, линиями, непонятными символами и незнакомыми буквами. — Это химические и математические формулы, командир! — будто читала его мысли Хэледис, — кстати, как ваша поясница? Вы помните, как нужно втирать мазь? — Ах, да! — смущенно отвечал Джиор, — Во истину, эти иглы и ваши чудесные руки премного помогли моей несчастной спине. А мазь… Сэм сказал, что у него не получается ее приготовить. По его словам, она у него «расслаивается»  — Та-ак! — Хэледис задумчиво потерла переносицу, — Сир лорд-командующий! Я бы хотела попросить, чтобы вы приказали Аллисеру Торну снять Сэмвела Тарли с несения вахты, а также — прекратить его обучение владения мечом, перевести из казармы под мое распоряжение. Он будет заведовать зуботехнической мастерской и лабораторией по изготовлению лекарств Ex tempore. — Зубо….что? — слегка опешил тот. — Жубы, командир! Жубные протезы, — шепеляво подсказал мейстер. — Дозор не переживет еще одну Зиму, если у нас будет нечем грызть сухари и солонину. — Все верно, — подытожила женщина и продолжала, — Еще нам нужно утеплить внутренний двор Врат Королевы, я хочу там сделать оранжерею и аптекарский огород. Я могу от вашего имени, сир, переговорить с Первым строителем? — Отеллом Ярвиком? — скривился Мормонт. В последнее время он и Ярвик не ладили между собой, — Я сам с ним поговорю, но ничего не обещаю. Он внимательно посмотрел на Хэледис и увидел такую решимость в ее взгляде, что, к стыду своему, даже немного испугался. Старый Медведь понял, что ее просьбы, больше похожие на требования, далеко не последние. — Понадобится много строителей, очень много, командир, — заявила женщина. — Мне им за укрепление стен платить нечем, а вы предлагаете какие-то немыслимые прожекты! — Джиор ткнул толстым пальцем в ворох чертежей, лежащих на столе: — Не хочу показаться неблагодарным, любезная Хэледис, но Ночной Дозор — прежде всего — военная организация, основная функция которой — защита от Одичалых. А вы пытаетесь превратить ее, простите, в какую-то богадельню! — Золото будет. Столько — сколько потребуется, — невозмутимо отвечала Хэледис — ОТКУДА? — чуть ли не закричал Мормонт. Он перевел взгляд на старика, ища поддержки, но лишь увидел, как тот тихонько посмеивается, — Я что-то смешное спросил, мейстер? Может, я чего-то не знаю, что знаете вы оба? Так поведайте же мне — вместе и посмеемся. Я здесь лорд-командующий, Иной вас задери! — Простите меня, сир! — сказал пристыженный Эймон, — Именно этой целью мы и пригласили вас на эту встречу. Я понимаю, что на действия такого рода, требуется согласие малого совета, но памятуя жаркие дебаты на недавнем вече… — Что вы все ходите вокруг да около?! — перебил его вконец раздраженный лорд-командующий, — говорите прямо, чего вы хотите? **** Джиор, ругаясь со стариком Таргариеном, тем не менее, не сводил глаз с этой таинственной женщины, называвшей себя Хэледис. С самого начала она вызывала в нем постоянное чувство тревоги. Который раз он жалел, что подобрал ее за Стеной и привел сюда. И в то же время, он не мог тогда поступить иначе, как и в случае с Игритт. Но, если рыжая девчонка была, хоть и опасна, но — вполне предсказуема, то с Хэледис вышло все гораздо сложнее. Старый медведь вспоминал, в каком состоянии ее нашли после той бойни в лесу близ Мерзлых Клыков. Он сам тогда чуть было не отправился к Богам. Их отряд подобрал Бенджен Старк со своими людьми. Мормонта и женщину доставили в Сумеречную башню, к мейстеру Маллену, положили рядом и немедленно оперировали. И уже с этого момента начались странности. Та, что звала себя Хэледис редко приходила в сознание. Она бредила, разговаривая на языке, очень похожим на древний валлирийский (Так потом объяснил старый Эймон). Когда же она пришла ненадолго в себя, то попросила принести свежей лошадиной крови. Сэм Тарли тогда решил, что женщина умирает, и что эта странная просьба — ее последняя воля. Каким образом нашли кровь, и какому животному та действительно принадлежала, Джиор не знал, да и ему было не до этого. Он находился под действием макового молока, и соображал кое-как. Он заметил лишь то, как спустя несколько минут, мейстер Маллен, его ученик и Сэм Тарли, оперировавшие Хэледис, испуганно жались к стенам, наблюдая за странными метаморфозами, происходившими с женщиной. По словам Сэма, раны на ее лице и теле чудодейственным образом на глазах затягивались и зарубцевались. Она встала, осмотрелась вокруг, затем подошла к безвольно лежащему, раненому лорду-командующему, и принялась возвращать его с того света. Говорили, что женщина поставила его на ноги за двое суток. Как — он даже думать не хотел об этом. В благодарность за спасение его жизни, Хэледис попросила лишь взять ее с собой в Черный замок и назначить ее стюардом мейстера Эймона. Несмотря на необычность этой просьбы, Мормонт, все же, выполнил ее. Хотя странности на этом не закончились. По прибытию в Черный замок, первую неделю эта Хэледис носа не казала из кельи мейстера, помогая ему справляться с его обязанностями, обстирывая и ухаживая за стариком. Сам Эймон тоже как будто изменился. Мормонт никогда его видел таким счастливым и беззаботным, словно ребенок. Складывалось ощущение, что старик либо впал в маразм, либо сплетни дозорных о сожительстве его и женщины имели под собой некоторую почву. В это, конечно, слабо верилось, но лорд-командующий и в самом деле не понимал, что могло быть у тех двоих общего. Старый медведь решил все же «припереть к стенке» мейстера и прямо спросил его об истинных намерениях Хэледис, которую уже кто-то из братьев успел окрестить Травницей. На что тот, завел его на самый верхний этаж башни и показал странную комнату, где Хэледис-Травница соорудила какие-то диковинные механизмы. Повсюду стопками лежали книги, рукописи и чертежи из Библиотеки Черного замка, глобус, астролябия, микроскоп. И тут же, буквально рядом несколько самопрялок и швейных машин оригинальной конструкции. — А где же сама Травница? — спросил Эймона пораженный лорд-командующий, — Я же велел вам выпускать ее только по ночам! — Простите, командир! — смущенно замялся старик, — она с Гренном, Пипом, и Эдом. Я попросил сира Аллисера Торна сократить их обучение мечу, чтобы у них было время учиться читать и писать. Хэледис сказала, что они толковые ребята и могут научить остальных. Она хочет создать школу, сир… — Что? Я ушам своим не верю! — возмутился Мормонт, — Что вы себе позволяете без моего ведома, мать вашу растак! — Сир! Я понимаю, это нарушение субординации, но вы всегда советовались со мной по важным вопросам, и сейчас я прошу вас, умоляю, отриньте временно свое самолюбие, и послушайте меня, старого идиота. Мы на пороге необычных, но очень важных перемен. И это касается не только Ночного Дозора. Это, возможно, касается будущего всех Семи королевств… — Мейстер Эймон Таргариен! — командир был вне себя от злости. Лишь природная деликатность и почтение к возрасту не давали Джиору схватить 100-летнего старика на его хламиду и вытрясти из него душу, — При всем уважении, то, что вы делаете — немыслимо. Я вынужден буду поставить вопрос на голосовании в малом совете о вашей полной не компетенции, и вас снимут с должности, вы это понимаете? — Заклинаю вас, Мормонт, выслушайте меня! А потом делайте, что все хотите! — взмолился мейстер, — Все гораздо серьезней, чем, кажется на первый взгляд. Я предлагаю организовать тайный совет, куда войду я, вы, Хэледис, и, возможно, кто-то из братьев посмышленей. Мы не будем скованы по рукам и ногам резолюциями малого совета. Все эти матерые вояки — Торн, Янус Слинт, Денис Маллистер — не поймут нас и низложат, если мы не станет действовать сообща. Седьмое пекло! Я не единожды предлагал Хэледис открыть все карты, но, она говорит, что пока рано… — Скажите ему кто я на самом деле! — Мормонт резко обернулся и воочию лицезрел таинственную женщину во плоти. Как та очутилась здесь — было неясно, но ее взгляд поразил его до глубины души. Лицо Травницы показалось ему красивым, но в, тоже время, несколько пугающим. Особенно взгляд. Старый медведь никогда еще не видел такого оттенка у зеленых глаз. Он невольно опустил глаза, стараясь не заглядывать в них, словно чувствовал, что та его способна околдовать или сделать что-то в этом роде. ***** И вот сейчас, снова ругаясь с мейстером, он ощущал, как ярко-зеленые глаза женщины внимательно изучают его. И не женщины, а существа, называющего себя Хлором, «Центауросом» или, по его словам «Ратиовагахтоном» «Это латынь, командир, — пояснил тогда Хлор-Хэледис, — «Сей термин означает «хтоническая сущность с блуждающим разумом», хотя я больше предпочитаю научное опредение — «гиппоантропоморф». Если не верите, то можете заглянуть в диссертацию мейстера Эймона. Копия — в библиотеке Черного замка» — Вопрос не в том, во что верю я, — философски заметил Джиор, — А в том, насколько я могу вам доверять, Хлор! — О, пожалуйста, сир лорд-командующий! — попросила его лже-Хэледис, — Давайте же, в целях безопасности, соблюдать необходимую конспирацию. Знаете, даже мне сейчас неловко говорить о себе в мужском роде, ведь я уже так привык к этому телу… — Перестаньте упиваться своим могуществом, Травница! — грубо перебил кентавра Мормонт, — Мне нужно лишь знать, кто вы — друг или враг? Я человек простой, военный. Поэтому здесь, на Стене, люди для меня делятся на три категории — «свой», «чужой» и «потенциальный союзник» Но даже к третьим я буду относиться как к неприятелю, и, я так понимаю, что вы и есть — временный союзник? Я прав? — Но, командир! — экспансивно возражала «Хэледис», — Вы, же сами все видели! Вы были на днях в казармах? Вы видели, как они меняются? Только подумайте, Раст-Крыса вяжет шапку для разведчика Смоллвуда, Скорбный Эд учится писать и читать, сир Аллисер назначил лучшего бойца в Дозоре Джона Сноу в наставники. На вербовщика Йоррена — вообще любо дорого смотреть. А количество краж, пьяных драк, изнасилований разве не уменьшилось за последнее время? Я уже не говорю о питании! Когда в последний раз была комиссия по контролю качества из Винтерфелла? Кто-то рассчитывал необходимое количество белков, жиров и витаминов для условий данной местности? Нет? Вот то-то же! — Хорошо, но зачем вам все это? — удивленно воскликнул Мормонт, — Какую конечную цель вы преследуете? Я людям то не доверяю, а уж кентаврам, простите, тем более! — Позвольте мне объяснить, сир лорд-командующий! — заступился за женщину мейстер, — В далекие времена, когда Брандон Строитель начал возводить Стену, потомки Детей Леса и Первых людей, вместе с первым камнем, вложили в нее магию. И если верить надежным источникам — се была магия крови. — Крови? — не на шутку перепугался Старый медведь, — Чьей? — Предположительно, либо самих Детей леса, либо их искусственных порождений — Иных. На самом деле, это не совсем важно. Важно то, что эта магия действует по принципу, так сказать «обратной связи» Я правильно выразился, Хэледис? Ага! Так вот, принцип ее заключается в том, что эту силу нельзя просто так черпать, как черпают суп деревянной ложкой. Нужно еще и отдавать, понимаете? Необходимо чем-то от себя жертвовать. Это сложно представить, но хотя бы попытайтесь. Магия крови плохо управляема, непредсказуема. С ней могут совладать только высшие существа, вроде Хлора. Но при этом они тоже рискуют. Они, как бы это сказать, теряют свою истинную сущность, и становятся, хе-хе, людьми. — Не могу поверить, что сижу здесь с вами всю ночь и слушаю этот бред! — тяжко вздохнув, заключил Джиор, — От меня- то чего вы оба хотите? Зачем вы меня позвали опять? Я терплю все это безобразие лишь до тех пор, пока не случится что-то из ряда вон выходящее. — Не сомневайтесь это «из ряда вон выходящее» случится и очень скоро, — ответила Хэледис, — И, возможно, вы не увидите, как изменится Ночной Дозор. Но пока вы нужны нам для одной деликатной, но важной миссии. — Какой еще, в пекло, миссии? — Нужно снова собрать поисковой отряд и отправиться на Кулак Первых людей, вот сюда, — женщина ткнула пальцем в место на карте, обведенное кружком,  — Я хочу, чтобы вы принесли мне образец живородящей ткани…. — Простите еще раз, сир, — извинился за нее Эймон Таргариен, — Хлор имеет в виду свое изначальное тело — тело кентавра, которое похитили Одичалые. Но так, как оно теперь для них бесполезно, они попытаются его спрятать, или уничтожить. — Уничтожить не получится, — вмешался Хлор, — Аватар — автореинсталлируемый.… Ох, простите, командир. Я имею в виду ускоренную регенерацию…. Ну, в общем, оболочка практически неуязвима. — И вы хотите, чтобы я ЭТО сюда притащил? — у Мормонта были глаза навыкате, — Зачем? — Затем, что я кое-кому дал обещание. Но не волнуйтесь, сир, вам не придется тащить целый аватар на себе. Достаточно лишь небольшой полоски ткани. Для этого вам понадобиться валлирийская сталь. Обычная сталь не возьмет шкуру. Я дам вам подобную инструкцию, где, как и что вырезать. Я надеюсь, что вы согласитесь добровольно. Это в ваших интересах, равно как и интересах Черного Братства. Когда все закончится, я покину вас навсегда, и у вас, надеюсь, больше не будет проблем из-за меня. — Что ж, заманчивое предложение! — после долгих раздумий согласился лорд-командующий, — Но учтите, любезные, если это какая-то сумасшедшая попытка «обезглавить» Ночной Дозор, то спешу вас предупредить о серьезных последствиях. В случае чего — сюда прибудут войска Неда Старка и Станниса Баратеона. И тогда никакие боги, никакая магия не спасут вас. — А Вы подумайте, не торопитесь. Пока есть еще время, — твердым голосом молвила «Хэледис» — Да уж. Что-то мы засиделись, — ворчливо закряхтел старый Эймон, — До «подъема» полтора часа осталось. Сир лорд-командующий! Независимо от вашего решения, я бы все же хотел, чтобы весь этот разговор остался между нами троими. — Разумеется, — буркнул Старый Медведь и спешно покинул келью мейстера. 3. — Пока вы спорили, — сказал старик, когда они остались вдвоем, — у меня, кажется, прозрел левый глаз, — на лице Эймона Таргариена появилась счастливая и непосредственная, как у младенца, улыбка. — Дайте — ка я гляну, — Хэледис прервала свое вязание и придвинулась к мейстеру. Она заглянула ему в левый зрачок и удовлетворительно хмыкнула, — Пока будете видеть только в размытии. Нельзя перегружать глаз. У вас капилляры очень хрупкие. Нужна глютаминовая кислота, а овощи в оранжереи созреют нескоро. — Пустое! — махнул рукой старик, не переставая улыбаться, — Главное, я сумел разглядеть вас… Вы так и не сказали мне, откуда у вас тело этой женщины? — Простите, уважаемый мейстер, но я не имею права разглашать условия нашей с Хэледис сделки, — ответил Хлор. — О, нет, что вы, я имел в виду другое. Я давно хотел сказать, но как-то все не получалось, вы были очень заняты, да я, признаться, был, мягко говоря, шокирован нашим знакомством… — Старик неловко замялся, словно не мог выразить свои чувства словами. — Я знал эту женщину, — наконец нашел нужные слова Эймон, — Когда я, впервые, услышал ваш голос… Я имею в виду не вас, любезный Хлор... — Я понимаю, продолжайте, — флегматично протянул кентавр. — Это было давно. Мне тогда было, кажется, 34 или 35. Но этот голос помню до сих пор. Ее тоже звали Хэледис, или немного по — другому. К сожалению, сейчас я не вспомню... — Вы видели Хэледис?! — возможно, в первый раз, за 415 лет своего существования Хлор искренне удивился, — Вы ничего не путаете? — Нет, я уверяю вас. Я, конечно, совсем дряхлый старик, и память меня давно подводит, но я никогда не забуду женщину, в которую влюбился с первого взгляда. Дева тогда решила,по-видимому, в последний раз испытать меня перед тем как.... — А вот с этого места попрошу поподробнее! — повелел кентавр. Кажется, он начал кое-что подозревать. — Я приехал из Летнего замка в Королевскую гавань, и был приглашен на Малый совет, где меня уговаривали... хе-хе…занять Железный трон, - продолжил мейстер, — А я и Эгг, мой младший брат, никогда не жаждали власти Мы с ним, что называется, были "паршивыми овцами" в стаде Таргариенов. Я заявил тогда Малому Совету, что отказывают от сей великой чести, в пользу Эгга, и что не желаю, чтобы меня зарезали во сне ближайшие родственники, только из-за того, что я законный претендент на Железный трон и поэтому -соперник. Я заявил, что вступаю в ряды Ночного Дозора.... - Извините, что перебиваю, мейстер Эймон! - остановил его Хлор, поняв, что старик "заговаривается", - Но, давайте вернемся к Хэледис. - Да. Конечно... Так вот - мне дали сутки на размышления, вероятно,чтобы я одумался. Но я уже принял окончательное решение. И поэтому решил посетить все увеселительные заведения в Королевской гавани и попрощаться с друзьями. Я шатался пьяный по городу и завернул на торговую площадь, где выступала странствующая труппа актеров и бардов из Браавоса. Главной среди них была девушка-менестрель, игравшая на лютне и высокой арфе. Имени ее я так и не разобрал. То ли Хель-ерис то ли Хал-агир...Похожее на ваше... - Случайно, не Хеледир? - попытался уточнить Хлор, немного покопавшись в воспоминаниях Натальи О'Шей. - Да, да, точно! Именно так звали ту девушку! У этой Хеледир был самый красивый и сильный голос из тех, что доводилось мне слышать. И сама она была очень красива. Высокая, стройная, она великолепно держалась на сцене и приковывала к себе всеобщее внимание. Не влюбиться в нее было невозможно.. — Тааак! — Кентавр бегло оглядел себя, вернее — свой «аватар», будто смотрел на него в первый раз, затем снова подозрительно покосился на старика, -  Мейстер Эймон! Кажется, у нас возникли кое-какие непредвиденные обстоятельства. Мне необходимо вмешаться. Вы позволите поковыряться в вашей памяти? Это очень важно для одного человека, которому я дал обещание.  — Хе-хе, — как всегда беззубо ухмыльнулся Таргариен, — что ж, ковыряйтесь, коли есть такая необходимость. Только пообещайте, что никому не расскажите, то, что «вытащите» из моей головы. Знаете ли, я в молодости, делал мно-ого глупостей. — Хорошо, — сказал Хлор, и нежно обнял старика за голову, и прижал к груди ***** Сначала кентавр ничего не понял. Эта была какая-то «каша» из непонятных даже ему, высшему существу, образов. Он увидел себя в окружение бесноватой толпы людей. Они орали, прыгали на одном месте, и показывали странные жесты в сторону огромного амфитеатра, на котором находились, по-видимому, менестрели. Но играли те просто кошмарную, невообразимую для слуха быструю музыку. Звук литавров и гудящий низкий звук заглушали крики сумасшедших людей, что взирали на менестрелей с благоговейным трепетом. На сцене лежали пустые бутылки из-под вина, и дымящиеся окурки, что кидали в музыкантов зрители. Хлор не понимал, где он находится. Но атмосфера развернувшегося возле него действия странным образом что-то ему напоминала. Что-то очень близкое и знакомое. Хлор оглядел себя и осознал, что выглядит не совсем обычно. У него было мужское, астенически сложенное, тело. Одет он был легко, поскольку жара в шатре стояла невозможная. Кентавр почувствовал, что чьи-то теплые ладони закрыли ему глаза. Он обернулся и увидел… Хэледис (Хелавису? Хеледир?) Та была тоже очень легко одета, на ней были серебряные украшения, а лицо размалевано, точно у куклы. — ГДЕ Я? — изо всех сил крикнул Хлор, безуспешно пытаясь перекричать грохот в зале. — В ПИЗДЕ, РОДНОЙ! НА САМОЙ НИЖНЕЙ ПОЛКЕ! — проорала в ответ Хэледис и протянула ему початую бутылку вина, — ВИШНЯ, ЁБТВОЮМАТЬ, НЕ ЛОМАЙ КАЙФ, В НАТУРЕ! Кентавр стоял, словно громом пораженный. Этот взгляд, эти интонации голоса он бы узнал из тысяч миллионов. — АСТАТ! КАК ТЫ ЗДЕСЬ ОКАЗАЛАСЬ? ВО ИМЯ ЗЕВСА, ОБЪЯСНИ МНЕ! — кричал он на родном, латинском, языке — ХЛОР? — в ее ярко-зеленых глазах заиграли оранжевые огоньки, — ТЫ ЖИВ? Я ДУМАЛА… Внезапно «музыка» стихла. «Ну, чё, мужички!? — громко прохрипел вокальный микрофон голосом пьяного полуголого бородача, заставив брата и сестру невольно перевести на него взгляд, — «У нас сёдня знаменательное событие. Сёдня у нас в гостях - Хелависа! Натальандревна! Милости просим на сцену! Толпа возбужденно загудела. Астат взяла Хлора за руку и насильно потащила в направление амфитеатра. Зрители подсадили брата и сестру на сцену, они стали рядом с бородачом. Только сейчас кентавр увидел насколько тот был пьян. Он еле держался на ногах. "Хелависа" тоже была, мягко говоря, не совсем трезвой. В руке она по-прежнему держала бутылку. «Здоров, тезка, — обнял Хлора бородач. От того пахло крепким потом и перегаром, — «Ну, че, споем? — предложил тот. Снова грянула музыка. Взвизгнули духовые инструменты. Хелависа дала знак музыкантам остановиться. «Привет, 16 тонн! — пьяно прокричала она в микрофон, — Давно не виделись, но уже совсем скоро, надеюсь, увидимся! «Да, мужики, у нашей гостьи нынче круглый юбилей, — отгребая у той микрофон, вещал бородач, — «Хелависе ёбнуло…25!!! Ну, че, как обычно, споем «День рождения»? В зале началась форменная истерика. Хлор испуганно замотал головой. Музыка грянула снова. И бородач запел хриплым баритоном: Все эти разговорчики: -Ну как там дела, Вчера, мол, погода хорошая была, А новый президент самбо обожает, По телеку сказали — свет подорожает. А я вот день рожденья не буду справлять! — бородач приставил микрофон ко рту Хэледис-Астат-Хелависы. — ВСЕ ЗАЕБАЛО ПИЗДЕЦ НАХУЙ БЛЯТЬ! — проорала она и заржала как лошадь, под радостные вскрики и вопли толпы. — Оп-оп! — бесновался под ритм полуголый певец, выкрикивая в микрофон — Слыхали, как матерится кандидат филологических наук? Хелависа сделала прямо из горла щедрый глоток и послала бутылку прямо в зал. Кентавр, все еще пораженный происходящим, растерялся от неожиданности. Он впервые за свою многовековую жизнь потерял самообладание. Он даже не пытался остановить обезумевшую от вина и похоти сестру. «Астат! — он тщетно пытался войти с ней в телепатический контакт. Она его не слышала, и вообще, похоже, не замечала его присутствия. Она принимала его за кого-то другого. Он никак не мог установить с ней связь. Словно, сознание сестры дремало, а та, которую называли Хелависой, полностью завладела ее сущностью, под воздействием алкоголя. «Dionysus! Bacchus! — взмолился Хлор, — Quid agitur?" Несчастный кентавр не успел даже начать молитву, как жаркий рот сестры замкнул его губы в страстном поцелуе. Все это происходило по-настоящему. Здесь. В Чужом мире. В чужом теле. Снова и снова. Безумная Астат умудрилась и здесь возродить культ Диониса во всей своей древней безобразности. Радость встречи с сестрой, которую он считал давно погибшей, была омрачена тем фактом,что Хлор вообще не рассчитывал ее найти, и уж тем более здесь. Он всего-то хотел заглянуть в "шкатулку воспоминаний" Эймона Таргариена и вытащить нечто важное... А тут что? Сам угодил в собственную ловушку? "Какая интересная встреча" - невесело усмехнувшись про себя, подумал Хлор, - "Все соучастники преступления собрались в одном месте. Прямо как в романе Агаты Кристи! Хэледис и я, сейчас соответственно, в теле этого мужчины - Сергея (кажется так она его называет?) Астат - в теле двойника Хэледис - Хелависы. И самое то смешное, что я и Астат чувствуем друг друга, но не можем общаться. А, ну, конечно! Почему я сразу-то не догадался? Наши аватары, Сергей и Хелависа - пьяные оба! Bene, vos scurra, Bacchus!"