Странности.

— Кто бы мог подумать, что оборотни могут болеть, — ворчит Барри, отжимая полотенце от холодной воды и, сложив его несколько раз, кладет на горячий лоб тяжело дышащего мужчины, ласково оглаживая розовые от жара щеки. Лен вяло пожимает плечами, морщась от головной боли и очередного приступа озноба. Оборотень недовольно пыхтит и раздражается от собственной слабости и никчемности, привередливо ерзая каждый раз, когда человек заботливо ухаживает за ним. — Да еще становятся такими вредными и капризными, — фыркает Аллен, но все же нежно улыбается и поправляет легкое теплое одеяло. Он уходит на несколько минут, чтобы принести тарелку с горячим бульоном и парой кусочков мяса, без которого Лен жизнь не представляет. Снарт вообще терпеть не может всякие человеческие способы лечения, но ради Барри и кусочков мяса можно потерпеть, особенно если в конце он получит мягкий поцелуй. Шатен устраивается на краю и ждет, пока оборотень соизволит принять вертикальное положение. Лен с открытым недовольством смотрит на тарелку в руках человека, надеясь, что Барри сжалится, но Аллен отдает горячую посуду в руки волка и идет готовить чай с травами и вареньем. Хорошо, варенье человека оборотень любит, но травы — фу-фу-фу, бе-бе-бе. Шатен довольно улыбается, когда видит пустую тарелку на тумбочке и вкусно облизывающегося оборотня. Лен терпит травяной чай только благодаря вишневой сладости. Барри прекрасно понимает, что волка лечит одно его присутствие рядом, но так хочется позаботиться о больном волчонке, вот прям сил нет терпеть, а Леонард спокойно (не без привередничества и капризов) позволяет ему это делать, утопая в ласке и заботе. Внутренний волк довольно урчит и сладко жмурится от ласки и беготни его пары вокруг него, и Лен с ним полностью согласен. Когда бульон съеден, чай с вареньем выпит, Барри с папкой бумаг устраивается на кровати рядом с оборотнем, но к работе пока не приступает. Он поправляет одеяло на мужчине и (наконец-то!) целует его в лоб, в виски, скулы, щеки, нос, покрывает поцелуями все его румяное лицо, и напоследок мягко касается губами его губ. Лен устало, но довольно улыбается. — Если тебе будет легче, можешь перекинуться в волка, — как бы невзначай говорит шатен, открывая папку бумаг. — Ты же терпеть не можешь животных в постели, — недоверчиво напоминает ему Снарт. — Во-первых, ты не просто животное, волчонок, — улыбается человек, — во-вторых, все, лишь бы не болел и тебе было легче. Барри знает, что оборотням легче исцеляться в обличье зверя, но терпеть не может запах псины в постели. Да и Лен редко перекидывался в волка, но раз Барри в кои-то веки разрешает ему полежать рядом с ним в виде зверя — грех не воспользоваться таким случаем. Миг, и к ладони Аллена прижимается холодный мокрый нос животного. Шатен улыбается и гладит Лена по черной макушке, прислушиваясь к его тихому сопению. Внутренний волк ликует и засыпает крепким сном под боком своей пары, Леонард слабо улыбается, наслаждаясь лаской теплой руки на своей голове, а Барри сосредотачивается на работе, иногда отвлекаясь, чтобы поцеловать волка в нос или макушку. — Не болей, волчонок. И в ответ недовольное фырканье.