Окно в 4 минуты

Ехали долго — сначала то стояли, то ползли в траффике, и Стиву внутри багажника приходилось держаться, затем движение вошло в стабильный, покачивающийся ритм. Чертовски трудно найти относительно комфортную позицию, будучи сложенным в виде кренделя, но он сосредоточился на дыхании, позволив мыслям дрейфовать: было странно не знать, куда едешь, и еще страннее — не беспокоиться об этом. Наконец, машина съехала с хайвея и заскрежетала по сельской дороге, потом свернула на гравий. Остановилась, и он услышал, как хлопнула дверца. Звякнула металлическая цепь: дверь гаража опускается, подумал он. Багажник открыли, и Баки обеспокоенно глянул на него сверху вниз. — Ты в порядке? — спросил он, протягивая Стиву руку. Ухватившись за нее, Стив позволил Баки вытащить себя на свет божий из багажника. — Конечно, — сказал он, со стоном разминая спину. — Масса удовольствия, давай еще разок так сделаем. В гараже имелось три бокса, освещенных пыльными флуоресцентными лампами — станция природного газа, решил Стив. С одной стороны стоял рабочий стол, на стенах висели инструменты. Рядом с их машиной был припаркован запыленный белый фургон с прикрепленными сбоку лестницами, третий бокс пустовал. За мутным окном снаружи виднелись деревья. — Где мы? — спросил Стив. — Пенсильвания, — ответил Баки. — Мы здесь не останемся, но надо переждать. Здесь безопасно — обособленное место, никаких камер, — и Стив почувствовал прокатившуюся по нему волну облегчения и своего рода усталости: наконец-то они с Баки одни, без миссий, некому докладывать, никто не пытается их убить — он позволил себе опустить плечи и склониться вперед, пока не уткнулся лбом в плечо Баки, и тот положил руку ему на загривок. Он подумал, что может проспать год. — Давай, — буркнул Стив, вдыхая знакомый запах Баки: 1943, Бруклин, дом. — Говори дальше. Рука Баки обвилась вокруг него, и они сжали друг друга крепко-крепко. Но голос Баки, когда он заговорил, звучал обыкновенно. — Нам надо переодеться. Сменить машину. И поесть. И это, — живая рука Баки скользнула в волосы Стиву, с любовью перебирая пряди и потом осторожно потянув за них. — Хочешь, чтобы я побрил голову? — спросил Стив, поднимая лицо с плеча Баки. — Нет, но от блондинистости надо избавиться. Слишком приметно, — с сожалением сказал Баки. Коснулся лица Стива. — И, наверное, стоит отрастить бороду. — Да. Все что угодно, — согласился Стив, но Баки дернулся назад, когда Стив захотел поцеловать его, металлическая рука возникла между ними. — Я не могу, — сказал Баки. — Нам еще предстоит пройти долгий путь, и я не выдержу, если ты начнешь это. Растекусь прямо здесь, — сказал он, отводя глаза, затем вручил Стиву бумажный мешок. — Поешь, — сказал он. Они съели сэндвичи, выпили колы, а затем Баки привел Стива в маленький туалет при гараже и помог покрасить волосы вонючей краской из коробки в невыразительный каштановый цвет. После чего заставил Стива раздеться и собрал его вещи в черный пакет, выдав ему вместо них стопку тяжелой рабочей одежды — рабочие брюки, куртку на плотной подкладке, поношенную пару рабочих ботинок. В довершение, Баки извлек из нагрудного кармана очки в золотой оправе и вручил их Стиву, который покрутил их в руках, прежде чем надеть. Он видел офицеров в таких очках там, в Вашингтоне — и вот теперь он увидел личность, которую создал для него Баки — бывший военный, работающий на стройке или в машиностроении. Баки отступил на шаг, оглядывая дело рук своих, затем удовлетворенно кивнул. — Хорошо смотришься, — постановил он. — В глазах других будешь выглядеть неопределенной личностью. Он принес для себя второй комплект рабочей одежды и начал переодеваться — сбросил черную куртку и кеды — Стив догадался, что отсюда они уедут на рабочем фургоне — содрал с себя рубашку — и внезапно у Стива перехватило дыхание, как после удара, слезы выступили при виде выступающих шрамов, стекающих с плеча Баки, воспаленная плоть вокруг металла, следы пересадки кожи. Шрамы врезались в красивую форму, какой раньше было тело Баки — и внезапно это был 1943 год, и Италия, и шел дождь, и повсюду лежали раненые, стонущие на носилках, изувеченные, без рук или ног — но это был Баки. Его Баки. — Что? — Баки поднял глаза. — Стив? — он натянул рубашку на плечи и пробормотал. — Прости, я позабыл, что ты не видел… — Не смей, мать твою, говорить «прости», — яростно сказал Стив, сдерживая слезы. — Это ты меня прости. Все остальные должны просить прощения. Но не за это. Ты знаешь, за что, — и Баки знал его лучше, чем кто-либо, Баки знал его всю жизнь. Баки отрывисто кивнул. — Да, — сказал он, проводя рукой по волосам. — Я знаю. — Хорошо. Хорошо. Потому что-то, что ты делал, было неправильно. Мы не должны об этом больше говорить, потому что это не просто вода под мостом — самого моста уже нет, как и целого мира — но мы были — ну, ты знаешь, кем мы были. — Женаты, — напрямик произнес Баки, и это слово заставило Стива вскинуться. — Да, — подтвердил он. — Да. Что ж, — сказал Баки. — Я пытался вести себя как джентльмен. Больше этого делать не стану, — он вздохнул и добавил. — Хотя ей я сказал, ты знаешь. Пегги. Стив нахмурился. — Что ты ей сказал? — Что я забираю тебя, — отозвался Баки. — Что ты нужен мне больше, чем ей. И всегда был нужен, — сказал Баки, рывком натягивая пару перчаток. — Ты ей нравился, но ты ей был нужен как дырка в голове. Только подумать — на 100% меньше тебя и глянь, как замечательно она справилась, — и Стив рассмеялся, прикрыв глаза. — Это правда! — настаивал Баки. — Истинная правда, мать ее; этой женщине девяносто восемь, и она выглядит лучше любого из нас. — Льстец, — обличил Стив. — Сладкоголосый льстец. — Говорю как вижу, — сказал Баки и забросил пластиковый пакет с их одеждой в фургон прежде, чем Стив затолкал туда свой щит. — Проверь машину, убедись, что все чисто, — распорядился Баки, еще раз осматривая гараж. — Мы уезжаем? — спросил Стив. — Это чужое, — с отсутствующим видом заметил Баки. — Вот фургон — наш, — и затем. — Хорошее местечко, верно? Но ведь все равно надо спалить его? Стив взглянул на него. — Не надо, — решил он. — Они застрахованы, — напомнил Баки. — Вполне вероятно, мы окажем им услугу. — Садись в фургон, — сказал Стив. *** — Эй, ты едешь не в ту сторону, — сказал Стив. — Нет, в ту. — Мы возвращаемся обратно в Нью Йорк? — А ты собирался пустить корни на природе? — Нет, — сказал Стив. *** — Хочу собаку, — поведал Стив. — Большую собаку. Может, двух. — Мы еще даже не приехали, — возразил Баки. — Двух собак мне хватит, — решил Стив. — Боже правый. *** Баки выбрал длинную дорогу до Нью Йорка, по Джерси и через Стейтен Айленд, по дорогам и мостам, которых не существовало во времена их детства. Повсюду шла стройка — это Бруклин, здесь всегда идет стройка — дорога сузилась до одной полосы. Уже стемнело, когда Баки свернул на шоссе Оушен. Стив выглянул в окно: он не узнавал район — разве шоссе Оушен не дальше на юг? — Мы где? — спросил он. — Кони Айленд авеню, — ответил Баки, сворачивая на нее. — Нет, — не согласился Стив. — Не может быть. Кони Айленд на несколько миль южнее. — Это северная сторона, — пояснил Баки, снимая руку с руля и показывая вверх. — МакДональд Авеню, шоссе Оушен, Кони Айленд авеню — все ведут прямиком к Нептун и к воде. Другая сторона парка. — Не могу сообразить, — нахмурился Стив. — У тебя есть вся оставшаяся жизнь, чтобы сообразить, — успокоил его Баки. Эта часть Кони Айленда была коммерческой — череда двух- и трехэтажных кирпичных домов и заводов: склад водопроводных труб, компания по выпуску плитки, автозаправка, пара мастерских по установке автосигнализации. Улица вымерла, все магазины были закрыты, металлические роллеты на витринах опущены, двери гаражей заперты, надписи НЕ ПАРКОВАТЬСЯ и 24 ЧАСОВАЯ ДЕЙСТВУЮЩАЯ ДОРОГА. Баки притормозил, затем нажал кнопку на противосолнечном козырьке со своей стороны, и одна из дверей гаража начала подниматься. Баки свернул на подъездную дорожку, и Стив наклонился вперед, чтобы рассмотреть яркую желтую вывеску сверху: КОНИ АЙЛЕНД ДИЗАЙН И СТРОИТЕЛЬСТВО. Внутри автоматически зажегся свет, и Баки медленно заехал внутрь — этот гараж разительно отличался от того, откуда они уехали. Очевидно, это был действующий и хорошо укомплектованный бизнес: инструменты, материалы для стройки, гипсокартон, мешки с цементом, сварочный аппарат. Вся задняя часть гаража была рабочей комнатой: Стив увидел тачку, козлы. На деревянной стойке лежали ручки, телефон и кипа накладных с калькулятором. Стив выбрался из фургона, чтобы оглядеться, когда дверь гаража громыхнула позади, он обернулся и увидел, что рядом находится еще одна дверь, поменьше, выходящая на улицу, в то время как остальные двери вели вглубь здания. Звук от закрываемой двери фургона эхом разнесся по гаражу, а затем Баки обошел капот, осторожно поглядывая на Стива. — Завтра могу тебе устроить полную экскурсию, — сказал он. — Прямо сейчас обойдемся пиццей. Здесь поблизости хорошая еда, особенно — доставка и пицца вниз по улице, и еще Индийский ресторан. Хипстеры сюда еще не добрались, хотя они уже близко — все эти модные ресторанчики вниз по Кортелью. Целый магазин маффинов — с ума сойти, — Баки подошел к стойке и поднял трубку телефона, который к удовольствию Стива оказался черным и с дисковым набором, обернулся, щурясь на стену, и начал набирать номер. Стена позади стойки была исписана телефонными номерами. — Привет, Никки, — сказал Баки. — Хочу заказать большую пиццу, — Стив наклонился, поставил локти на стойку и поинтересовался: — Отлично, а что ты собираешься есть? — и Баки закатил глаза и уточнил: — …, а колбаски у вас есть? Какие именно? — Стив дважды крутанул рукой. — И котлеты, — перечислял Баки. — И что-нибудь зеленое, — предложил Стив. — А какие овощи у вас… — Баки прижал телефон к плечу и пробурчал. — Это же гребаная пиццерия, а не Дельмонико… что? — секунду он слушал, затем уточнил: — Шпинат или брокколи? — Шпинат, — решил Стив. — Это все. — Уверен? — Баки закатил глаза. — Не желаешь ногу ягненка, молочного поросеночка? Не вопрос, я пойду и добуду, — сказал Баки и грохнул трубку телефона. — Господи, я помню времена, когда ты ничего не ел. — Ага, а я помню, как Джоан Кроуфорд была Королевой Кассы, — ответил Стив. — Пошли — покажешь остальное. Стив последовал за Баки через дверь и вверх по истертым ступенькам. На площадку выходили две двери, напротив друг друга, обе закрыты. Указав на одну, Баки сказал: — Это на завтра. Там сюрприз, тебе понравится, — и Стив почувствовал, как сжимается горло, потому что впервые за долгое время это может быть правдой — Баки действительно знал его и знал, что он любит, так что, может, оно ему действительно понравится. Баки отпер другую дверь и распахнул ее. За ней располагалась небольшая квартира, всего две комнаты — он вошел — болезненно, болезненно знакомые. Стив даже не мог поначалу точно сказать, в чем тут дело — что-то в простоте мебели. Стол, книжная полка, маленькая кухня — все старое, но настоящее, сделанное из настоящих материалов: дерево, металл, стекло. Он направился в спальню. На кровати лежало простое шерстяное одеяло и — что-то в этом было — в углу валялась пара поношенных кожаных ботинок. Ботинки Баки — и внезапно он мысленно услышал раздраженный голос матери Баки, потому что Баки вечно раскидывал ботинки, а ей нравилось, когда вся обувь стояла по линеечке, аккуратно под кроватью. Здесь живет Баки, подумал Стив. Здесь живем мы. Я дома. — Ничего шикарного, я знаю, — Баки возник позади него, — но… Стив обернулся. — Баки. Богом клянусь, никогда за всю мою жизнь я не хотел ничего больше, — сказал он. К его удивлению, Баки издал смешок, настоящий и громкий. Стив уставился на него, прошло так много времени с тех пор, как он слышал смех Баки. — И это даже не самая лучшая часть, — запротестовал Баки, ухмыляясь. — Подожди, пока не увидишь, что у меня есть… — и Стив поцеловал его; он устал ждать, а один из самых больших плюсов — может, даже самый большой плюс — в том, чтобы быть большим, что иногда это он притягивал Баки для поцелуя. На сей раз Баки его не оттолкнул; вместо этого он обхватил руками талию Стива и приоткрыл рот, и поцелуй стал обжигающе горячим. Стив беспомощно терся своим стояком о бедро Баки — он скучал по сексу, ужасно скучал — и почувствовал, как руки Баки поглаживают его по заднице. Он помнил — Боже — тот первый раз, когда Баки поцеловал его и терся об него, и его скользкий член случайно ткнулся чуть не прямо в задницу Стива, и внезапно это показалось действительно хорошей идеей, и у Баки едва хватило времени выдохнуть: «О, Боже… пожалуйста», прежде чем Стив перекатился и толкнулся назад, и господи, это действительно была хорошая идея, настолько хорошая, что Стив подумал, что может умереть от этого — чувствовать Баки внутри себя и руки Баки на себе, другая рука Баки сжимала внутреннюю часть его бедра, и Баки всхлипывал и сходил с ума позади него. Сейчас они оторвались друг от друга, задыхаясь. — Должен предупредить тебя, — нетвердо выговорил Баки, может быть, тоже это вспомнив. — Если мы этим займемся, я могу пойти вразнос. Стив прижался лбом ко лбу Баки. — Ты слишком много на себе несешь. Отдай мне, — пробормотал он. — Дай мне подержать это, — и Баки тихо, болезненно простонал ему в губы. Стив уронил его на кровать, и они старались избавиться от одежды, не прекращая сосать языки друг друга, и внезапно Баки вывернулся, по-кошачьи прижался щекой к ладони Стива и простонал: — Надо забрать эту чертову пиццу. Стив провел большим пальцем по пухлой нижней губе Баки, и тот приоткрыл рот. — Я, — начал Стив и тут же позабыл, что говорил. — Я заберу. Позже, — произнес он. — Мы съедим ее позже, — и это было все, что он когда-либо желал.