***
Шарркан провел Аюми в просторную светлую гостиную и предложил ей присесть. В этой довольно-таки огромной комнате с высокими потолками и шикарной мебелью девушка чувствовала себя неловко, будто мелкой песчинкой в море. Затем она неуверенно подошла к дивану и присела на край сидения. Аюми Элрик вновь огляделась. Зал был гармоничным, сочетал в себе функциональность и декоративность. Было много свободного пространства, и это очень нравилось девушке. Даже стало немного завидно. Ведь в своих мечтах она всегда мечтала жить в подобном доме, вероятно потому, что её родительский дом был в разы меньше и скромнее, и когда они принимали гостей, то не знали, куда всех разместить, чтобы всем было комфортно. — Расслабься и чувствуй себя, как дома, — произнес Шарркан, заметив легкое волнение на лице своей спутницы. Он мягко улыбнулся, а после присел рядом с ней. — Ну да, и чего это я так напряглась? С самого младенчества изо дня в день просыпаюсь в шикарном дворце на подобии вот этого, — фыркнула Аю, а после стыдливо потупила взгляд. В голову ударило осознание того, что Шарк ничего не делал ей плохого, и то, что он живет в подобном месте — это только его заслуга. И иначе быть не могло. — Извини, — шепнула девушка, сжав ткань своей юбки. — Хоть мы и пробыли здесь довольно долгое время, но мне все равно так-то… . — Я понимаю. Не объясняйся, — перебил ее загорелый парень, от чего заставил сильно удивиться. Шарркан был для нее самой настоящей загадкой. В нем жили сразу трое: воин, алкоголик и извращенец. Но златовласка даже не думала, что она разглядит в нем кого-то еще: надежного, понимающего и того, кому можно было бы довериться, не беспокоясь ни о чем. Это открытие стало приятным для нее. И язвить в такой момент уже перехотелось. — Кстати, что насчет письма? Будешь писать? — вдруг вспомнил парень с платиновыми волосами, кивнув на стол. — Да, давай… — девушка запнулась, но после недолгой паузы добавила, — Принадлежности для письма? — Предоставлю, подожди секунду, — с этими словами мечник дошел до старого деревянного стола. Отперев в нем ящик, он достал банку чернил, перо и пергамент. Уложив все на стол, блондин отодвинул стул, жестом приглашая девушку присесть и начать писать. Навыки письма Аюми желали оставлять лучшего, но сейчас её волновало это в самую последнюю очередь. Главное — это попытаться найти слова, которые как можно лучше подойдут для ободрения подруги. «Вдох-выдох. Вдохновение, приди». — Аюми сосредоточила все свои мысли на словах поддержки, не замечая, что голова мечника находиться прямо над ее плечом. А когда она ощутила горячее дыхание на своей коже, Аюми почувствовала, как стадо мурашек пробежали по всему ее телу, а её сердце стало биться сильнее. Она безумно нервничала, но нагрубить, как обычно, ей что-то мешало. Но что? Неужели ее очередной приступ симпатии к нему? Стараясь не отвлекаться от дела, Аюми усердно выводила каждую буковку на бумаге. Тем временем Шарркан, который так пристально за ней наблюдал, продолжил совать свой любопытный нос, куда не просили. Когда же его подбородок коснулся оголенного плеча леди, перо, что держала она до этого в руке, упало на пергамент, оставив несколько клякс от чернил. Сердце забилось со скоростью света, а обстановка в комнате начала накаляться. Но она должна сохранять спокойствие ради самой себя. — Извините, — раздраженно выпалила он, покраснев то ли от возмущения, то ли от смущения при осознании того, что воин переходит все границы, вот так вот «подглядывая» в записку. — Вы мне мешаете писать! — Мне просто интересно, кто тебя учил так писать? Как курица лапой, честное слово, — абсолютно серьёзно выдает парень, сдерживая смешок. — Тебя не спрашивали! — огрызнулась Аю, чувствуя, что недавнее чувство начинает пропадать, а на его смену снова возвращается неконтролируемый гнев. — Не нервничай, «курочка». Мне просто интересно, в вашем мире все так пишут? По мне, так лучше вообще не уметь писать, чем заставлять человека разбирать твои каракули. — Блин, зря только послушала тебя! — тут не выдержала горе-писательница. Она смяла листок бумаги и даже выбросила его на пол, поднимаясь со своего уже насиженного места. Оставаться здесь она больше не собиралась, ведь она и так достаточно потеряла своего драгоценного времени. А слушать придирки со стороны — и подавно. — Я и не любовное послание пишу. И не тебе! Так что, мне абсолютно наплевать на твое мнение. У нас люди не такие дотошные, как ты, — зло послав молнию в Шарркана, девушка хотела было уже уйти, но парень решил еще немного подержать её у себя. Для этого он даже за руки взял Аюми, но не как обычно, а вполне аккуратно, без рывков. — Неужели ты не понимаешь, что мне бы хотелось, чтобы это письмо предназначалось мне, а не истеричке, которая, скорее всего, побушует пару дней, а потом найдет другого мужика и забудет обо всем что было? — Шарркан взволнованно окидывает взглядом златовласку, окончательно заставляя ее застыть на месте от шока. В этот момент не знала, как отреагировать сначала: разозлиться из-за подруги или же разозлиться из-за своей обиды. — То есть ты хочешь получить письмо, чтобы ржать, как конь вместе с тем же Синдбадом? — возмутилась молодая особа, все-таки освободив свои руки из плена. — Конечно же, нет, — попытался оправдаться воин, но это уже было бесполезно. Аю ему снова не верила. — Просто…. . — Просто что? — Ну, — Шаркан замялся, не зная, как лучше объяснить, но Элрик и слушать ничего не стала. На ее счастье в гостиной оказался третий лишний, а именно Ямурайха. Девушка с синими волосами уже несколько минут наблюдала за этой сценой, опираясь спиной о боковую стенку двери. Да и вмешиваться она особо не торопилась, судя по ее безразличному взгляду на происходящее. Ей было гораздо проще переждать бурю в укромном месте, а не быть его участником. Ей казалось, что это было единственное верное решение. И может, волшебница была по-своему права. — Пока, — фыркнула Аю, наконец-то закончив гневную тираду. Она развернулась и направилась к выходу, коротко бросив небрежный взгляд на волшебницу. — Никогда тебе не быть великим пикапером, Шарк, — весело сказала Яму, как только дверь закрылась. — Да и кто так признается? — Это было не признание, это… — мужчина покраснел, отведя взгляд в сторону. — Ладно, признаю. Тут ты права. — Могу подсказать, как исправить ситуацию. Волшебница села в одно из кресел, а парень тем временем поборол свое смущение и стал ожидать то, что ему скажут.***
— Принцесса, время готовиться ко сну, — сообщил мужчина с темными волосами и каре-янтарными глазами. На его голове была высокая желтая шляпа с фиолетовыми узорами, а в руках зеленый веер в виде сердца. Он стоял посередине комнаты, а сама принцесса сидела возле окна и наблюдала за тем, как снаружи зажигаются первые фонари, как слуги начинают закрывать все двери и ворота, и как дневная смена меняется с другой — ночной сменой. Но вот ее отвлек голос евнуха и она с тяжелым вздохом повернулась к нему. — Хорошо, но только пусть новая служанка поможет мне. Позови ее, а сам отправляйся к себе, — сказала молодая особа, а затем поднялась со своего места. Девушка подошла к кровати. В этот же момент Кобун Ка вернулся с рыжей девушкой. На ней был короткий жакет белого цвета, однако на манжетах и вырезе был узор из черных листьев неизвестного растения; линию груди подчеркивал необычный бант темно-серого цвета, концы которого свисали спереди жакета почти до лодыжек; расклешенная темно-зеленая юбка от груди изящно ниспадала до пола. — Помоги мне раздеться, — потребовала Когъеку, покосившись на своего помощника, намекая тому, чтобы он поскорее ушел. Советник поклонился, после отправился за дверь, а Сая лишь грустно проводила его взглядом. — Чего ждешь? Давай уже, начинай! — скомандовала принцесса, расставив руки в стороны. — Хорошо, — Саяка кивнула, а после поспешила раздеть свою «госпожу».***
«Придурок! Да хоть бы раз ничего не портил. Ну, почему все так?» — думала блондинка, направляясь к своей приунывшей подруге. Возле двери Мари уже собрались Джафар и его прислуга. Вот уже битый час они уговаривали девушку выйти из комнаты, но все было бесполезно. Мари либо их грубо посылала «к лебедям», либо и вовсе игнорировала. От последнего становилось жутко, ведь кто знает, что могла натворить брошенная дева. И советник не зря об этом беспокоился. Вариантов была масса, но в голове крутился почему-то самый страшный. — Если вы не выйдете к нам, то мы сломаем дверь, — со вздохом предупредил советник, жестами показывая своим людям, чтобы те принесли инструменты, а пока те хлопотали над этим делом, мужчина предался воспоминаниям. Джафар помнит, как в прошлом наложницы пытались наложить на себя руки. И все по той же причине — Синдбад. Они никак не могли отпустить его. Ведь милость короля — это самое наилучшее, что могла получить девушка во дворце. И совсем неважно, кем она являлась. Служанка благодаря этому могла подняться чуть ли не до титула королевы. То же самое и с принцессой Когъёку. Заполучив Синдбада, она могла получить власть над Синдрией. А если есть власть, то можно и укрепить её, родив королю наследника. «А если есть наследник, то зачем тогда старый король?» «Таков был дворец. Короля хотят все, а точнее его возможности». «Король всегда марионетка. Только женщины решают, когда ему жить, а когда умереть». «Только…». — С дороги, — грозно сказала Аю, прерывая размышления советника и заставляя прислугу расступиться. Блондинка подошла к двери, затем постучала в нее, надеясь на то, что ее лучшая подруга откроет ей. Но, как и ожидалось — никакой реакции. Тогда Аю стала плечом выбивать дверь, шипя от боли и при этом постоянно приговаривая: — Мари, не дури! Открывай! К черту этот мир! К черту этих мужиков! Давай отправимся домой, Мари! Аю отчаянно разрыдалась, последний раз ударившись плечом о дверь.