***
Это сейчас девушка сияла от счастья и была готова поделиться каждой его маленькой частичкой со всем миром, подарить другим такое же необыкновенное окрыляющее чувство, когда понимаешь, что сможешь горы свернуть, только услышав слово похвалы или увидев одобрительный взгляд. Правда в том, что в начале всё было по-другому. Бедная (конечно, по меркам мегаполиса) почти ещё девочка, приехавшая в Нью-Йорк, чтобы в будущем покорить вершину Голливуда, была не такой бойкой, хотя резковатый характер проглядывался уже тогда. Всегда стремящаяся добиться своей цели, но в то же время ранимая и хрупкая, как маленькая статуэтка из чистого льда, с сердцем полным чести и достоинства — вот какой её видели окружающие, и даже после многих лет ничего не изменилось — в нежных чертах её лица, да и внутренний стержень лишь стал из ещё более крепкой стали. Большой город. И юная девушка, дерзко мечтающая о том, чтобы стать актрисой. Она и не представляла, сбылись ли её надежды, если бы они не встретили того рекламного агента в парке, с которого и начался её актёрский путь. Затем события проносились словно кадры на киноэкране на быстрой перемотке: поиски агента, съемки в первых сериалах, а потом и в незначительных ролях в полнометражных фильмах, переезд в Лос-Анджелес в возрасте пятнадцати лет. Ей неудержимо хотелось жить как можно ближе к столице киноискусства, да и родители оказались не против, манящие огни далеких городов влекли к себе с непостижимой магнитной силой. Она понимала, что здесь ей придётся нелегко. Почти у всех, кто решил на свой страх и риск вступить в мир шоу-бизнеса, за пазухой (или в разных нелегальных местах у сомнительных родственников) припрятаны немаленькие такие суммы денег, и они не гнушались вовсю пользоваться своими бриллиантовыми связями. У Дженнифер не было богатых знакомых, а значит, приходилось надеяться только на себя. Кроме того, она жила там, где людям, не владеющим космическими капиталами, приходилось полагаться только на ум, и поэтому она надеялась на свои способности. Ведь деньги не всё решают, существуют же талантливые актёры, пробивающиеся честным путём, разумеется, они есть, а как же иначе? «Или же существовали. Помни, что прошедшее время сейчас куда актуальнее настоящего», — иногда отрезвляла она сама себя, пытаясь вернуться в прозаичную реальность, но природный оптимизм возвращался куда быстрее, чем скептические рассуждения успевали заволочь её разум. Пусть и не всегда её сопровождали одни победы, только падения заставляли ещё сильнее трудиться, сжав кулаки до боли, заставлявшей её вновь вернуться на землю, где маленькая искорках таланта разжигала пламя. Любое поражение не ожесточало её, наоборот, когда в ней что-то ломалось, какая-то важная струнка, то быстро восстанавливалась, стоило Джен лишь вспомнить о том, чего уже достигла и что только предстоит. Она не могла всё бросить из-за чертовых завистников, иногда просачивающейся сквозь редкие трещинки в душе неуверенности, да из-за чего угодно! Слишком многое преодолено и потеряно, сдаваться поздно. И она поднималась, снова и снова, разбивая стены собственных неудач и опасений, шла вперёд и вперед. Потому что не могла иначе. Приободрённая этими мыслями, она направилась ко входу в Обитель Звёзд. Всё получится, и я буду известной. И родители будут мной гордиться, — уверяла себя Дженнифер. И с уверенностью, что всё будет хорошо, она шагнула в прохладный холл. Шикарная обстановка поразила девушку, она ещё никогда не видела ничего подобного, даже в Нью-Йорке, а здесь всё так и дышало богатством и роскошью. Вот это да, — с восхищением подумала Дженнифер, оглядываясь. Идея в первую очередь посетить самые известные достопримечательности Голливуда оказалась самым удачным способом провести свободные деньки перед съёмками, ведь здесь ей не приходилось бывать, хоть и живет она в Лос-Анджелесе уже давно. Родители укатили куда-то на встречу с дальним родственником, о котором Джен впервые слышала, так что с переездои куда-то поближе к съемочной площадке пришлось повременить. К счастью, лишь на пару дней, но Лоуренс начинало немного беспокоить то, что родители стали чаще уезжать по сомнительным причинам. Конечно, они теперь богаче, а Джен некоторые и на улицах стали узнавать, но всё же выглядело это как-то подозрительно. «Хотя их жизнь уже не моя, мы взрослые люди, так что они имеют право на личные тайны и недомолвки». Ей сказочно повезло оказаться здесь. Но как её примут остальные? Все актёры попали сюда не только благодаря своим талантам, они были богаты. К сожалению, в этом мире многое решали деньги. «Я постараюсь им понравиться. Не буду особо распространяться о своём прошлом. Тогда и вопросов будет меньше», — решила юная актриса. — Здравствуйте! — рядом послышался приятный женский голос. — Вы — Дженнифер Лоуренс?***
В это время в тайном убежище Тёмных. — Бездари! — от этого крика все присутствующие содрогнулись, а Ди Каприо тихо выругался и повертел пальцем у виска. У Роберта иногда случались так называемые «яростные припадки», но чрезвычайно редко, но, кажется, в его голове какой-то винтик вновь дал сбой. Тёмные ещё никогда не видели своего господина в таком состоянии. — Не можете даже выследить девчонку! До чего докатились великие маги! Он был вне себя от злости, внутри клокотало такое раздражение, какого маг не испытывал уже многие годы, каждое не так сказанное кем-то слово действовало на нервы, а желание прибить этого кого-то возрастало. В геометрической прогрессии. Особенно Леонардо, у которого, видимо, привычка доводить всех своими шуточками до инфаркта скоро перерастёт в манию, а, возможно, уже переросла, и лечить охотника поздно. Ну, не в прямом, в фигуральном смысле, пусть его команда иногда и выводила из себя, но злиться дольше пары дней, и то не всерьёз не получалось. Вот только сейчас Роберт едва мог подавить в себе желание накричать на них всех и высказать каждому в красноречивых выпадениях, отчего же он так взбешён. Может, поймут. Тоска. Вот главная причина его бешенства. И кто бы что ни говорил, но после всех событий он старался заглушить к чем угодно, и в первую очередь кровью и пленительной жаждой убивать, как и подобает Тёмному; чужие страдания хоть на долю секунды, но внушали уверенность, что он такой же как все, безжалостный маг, упивающийся металлическим как кровь вкусом смерти, что ему это необходимо, как воздух. На самом же деле он испытывал отвращение ко всем ритуалам и зверским обычаям, словно пришедшем из Средневековья, и только, когда становилось совсем уж невмоготу терпеть боль былых лет, то давал себе волю. Вернее, не себе, а внутреннему монстру, который только и ждёт момента его срыва, делая своё страшное дело. Всего-то чуть более человечный Тёмный, но не менее истосковавшееся по добыче чудовище. Не в состоянии это контролировать, да иногда в голову и стреляет «А зачем?» Куда проще вести себя так, как подобает природе, чем цепляться за свою ускользающую сквозь пальцы непохожесть на других, и кричать о том, что лучше многих, а самому наблюдать с восхищением за падением своего замка былых эмоций. С одной стороны — он полон светлвх противоречий (а может, все лишь самоообман), с другой же — истинный Темный.I see a red door and I want it painted black Я вижу красную дверь и хочу, чтобы она была черной. No colors anymore I want them to turn black Никаких других цветов, я все хочу видеть в черном цвете. I see the girls walk by dressed in their summer clothes Я вижу девушек, гуляющих в летних платьях, I have to turn my head until my darkness goes Я должен отвернуться, пока не рассеется моя тьма.
Его настоящий цвет — черный, как и душа, мечущаяся в клетке собственных терзаний, которую он собственноручно создал, дабы хоть на короткое мгновение забыть о том, что как бы он не старался окрасить окружение в иные цвета, оно опять становилось черным. Бежать от своей личности бессмысленно, также как и пытаться что-то изменить. Самообман чистой воды. Пока остальные будет ассоциировать его со злом, он не изменится, как бы ни старался. Да и зачем разочаровывать людей? Он сам попал в клетку своего сознания, которое столько лет уже боролось с тьмой, но проигрывала её день за днём. — Мы старались выследить её! Но узнать так ничего и не удалось. Она бы сразу догадалась. — Рано или поздно всё равно узнает. К сожалению, скрывать свою истинную сущность мы долго не сможем. Но мы не сумели хоть что-то узнать о ней! Даже с помощью магии! — Дело в том, — осторожно начал Мартин, он в отличие от Ди Каприо предпочитал молчать, дожидаясь окончания бури, но сейчас ситуацию срочно надо было разрешать. И Леонардо с этим в одиночку точно не справится, лишь накликает на себя и остальных ещё большую беду, — что её мозг словно блокирует наши силы. Возможно, она — потомственная ведьма… — Одни отговорки! С меня хватит! Нужно снять напряжение, — Роберт встал и взял в руки пистолет. Затем щёлкнул пальцами. — Но, хозяин… — заикаясь проговорил молодой маг-охотник, — охота запрещена. Вы ведь помните? — К чёрту запреты! Это моё желание. Не успели остальные опомниться, как Де Ниро взмахнул рукой, и их окутал сноп искр. Тёмные оказались в одном из самых бедных районов города. Пока остальные удивлённо озирались, Мартин отчаянно пытался заставать свой мозг работать в нужном русле, то есть остановить Роберта как можно скорее, но ничего не выходило, его будто парализовало от осознания того, что сейчас произойдёт. От этого становилось мерзко, к горлу подкатывала тошнота, а вот Де Ниро, кажется, чувствовал себя вполне нормально. По крайней мере для будущего убийцы. На лице холодное спокойствие, жестокий взгляд его глаз пронизывает насквозь, в них нет абсолютно ничего человеческого, лишь ненависть и жажда крови. Разум где-то на задворках сознания кричит и мечется, взывая к здоровому смыслу и тому человеческому, что ещё жило в нём, только Роберт мгновенно загоняет чувства в ту же тюрьму тьмы его души, из которой они только что решили вылезть на свет. Как невовремя. Совесть, сочувствие, минутное решение всё бросить и вернуть контроль — не более чем слабость. Или чуть большее чем прихоть истерзанного человеческого существа. — Здесь мы найдём подходящих жертв. Пусть начнётся охота! — с этими словами король магов выбил дверь одного из зданий своей магией, она оказалась настолько сильна, что люди, находившиеся в доме, вскрикнули от внезапного страха. Злодеи вломились внутрь. Там была семья: две маленькие девочки, папа и мама. — Что, не ждали? — испуганные жители вжались в стену, дрожа всем телом. Следом вошёл Мартин. Ему волей-неволей приходилось принимать участие в этом действии, но как же он хотел все остановить… По одному мановению руки в воздух взвились несколько ножей, появившихся из воздуха. — Не трогайте детей! — крикнул мужчина. В этот момент один из ножей вонзился в него, и он с криком упал на пол, и с трудом отыскал в себе силы подняться на колени. В голове стучало только одно: «Спасти жену и детей». Он должен подняться, должен стать во что бы то ни стало и дать отпор во всю мощь своих малых сил. Затем раздался выстрел — и во лбу мужчины оказалась пуля. Мужчина рухнул как подкошенный, глядя остекленевшими глазами в пустоту. — Перестаньте! — слышались отчаянные крики жены. — Кто вы?! — А вот это это не ваше дело, милочка, — с этими словами Мартин отбросил её к стене. Женщина вскрикнула и осталась неподвижной. Раздался резкий хруст, и из головы женщины полилась кровь. Ещё через мгновение острый нож вонзился ей в шею, и воротник платья окрасился кровью. Дети с ужасом смотрели на мёртвых родителей, вжимаясь с неконтролируемой силой в стену. И хоть бы их испуганный потерянный вид, оставшихся навсегда в одиночестве детей, вызвал бы отголоски скрипки совести в черной симфонии его души, но, увы, он не ощущал ничего, кроме опьяняющего садисткого восторга. — Вас пока оставим в покое. Жаль, вы теперь одни остались, — холодно усмехнулся Де Ниро, и Тёмные расстаяли в воздухе. Дети так перепугались, что потеряли сознание.I see the girls walk by dressed in their summer clothes Я вижу девушек, гуляющих в летних платьях, I have to turn my head until my darkness goes Я должен отвернуться, пока не рассеется моя тьма. I see a line of cars and they're all painted black Я вижу поток машин и все они черные. With flowers and my love both never to come back Цветы и моя любовь никогда не вернутся ко мне.
***
— Да, это я — Дженнифер, — кивнула девушка, поворачиваясь на приятный голос незнакомки, но, как ни странно, ею саму не было видно в поле зрения. — А кто вы? — Сейчас сама увидишь, — из темноты вышла… — Шарлиз Терон! Я… — у Дженнифер задрожал голос: она не ожидала здесь увидеть никого из крупных звёзд, да и вообще большого количества людей. Она замешкалась, теребя прядь белокурых волос. Что ей делать, как вести себя? Джен лихорадочно пыталась придумать, что бы такого сказать, да не опозориться перед Шарлиз, но в голове всё помутилось и все дельные мысли вылетели из неё. Девушка лишь смогла выдать после Доной паузы: Я ваша большая фанатка! — обрадовалась Дженнифер и сразу же замолчала. Видимо, на большее и внятное она сейчас просто не способна, а беседу надо как-то поддержать. И тут её точно водой холодной окатили. Она видит её впервые в жизни, впрочем как и Шарлиз её (то есть живьём), так как Терон узнала, что это именно Дженнифер? На одних снимках из Интернета и интервью в газетах не будешь основываться в таких случаях. Набиравшись смелости она выпалила: — А откуда вы меня знаете? Шарлиз усмехнулась, но в ее улыбке мелькнуло нечто зловещее, не совсем человеческое, что Джен и заметила краем глаза. Актриса была лета превосходно: бюризового цвета платье отлично облегало её стройную фигуру, подчёркивая все нужные места, и туфли на высоком каблуке в тон дополняли картину. Белоснежные волосы, напоминающие нежный белый шоколад, рассыпались ил плечам игривыми волнами, и выражение лица показывало уверенность в себе и хитроватую улыбку, казалось, она здесь не просто так, и от её цели не стоит ожидать ничего хорошего. Или по крайней мере скучного. Миссия обещает быть интересной, Шарлиз прищурила глаза, внимательно изучая новую знакомую. Такая, как её и описал Де Ниро, включая черты характера и привычки, неудивительно, что девушку так легко удалось найти: обыкновенный маршрут туриста, хоть она и жила здесь давно. Наверное, молодая актриса просто ещё никогда не бывала в этой части города, вряд ли ее доходы могли окупить здесь дорогущий особняк. — Поверь, я очень много знаю. И не только о тебе. Думаешь, почему ты попала сюда? — загадочно улыбнулась Шарлиз, нервно облизывая пересохшие губы. «Какая же она дурочка, кто бы мог подумать. Наивная девчонка», — пронеслось в её голове, и Шарлиз показалось, что на кончиках пальцев вновь появилось легкое покалывание — признак магии, готовой вырваться наружу. Её вторая личность даёт о себе знать каждый раз, когда она оказывается рядом с источником мощной силы, да и не только. В последнее время её активность что-то резко возросла. — Ведь ты из не очень богатой семьи, чтобы так легко попасть сюда. Как она узнала об этом? Прочла мои мысли? — лихорадочно соображала девушка, пытаясь понять, откуда о её положении в семье узнала она — её кумир, которая не могла иметь представления о таких вещах. Или… — Ты особенная. Так же как и все здесь. У тебя есть дар. Хочешь узнать больше? — она взмахнула рукой, и в стене появился проход. Джен стояла как громом поражённая. Она только что открыла в стене проход. Рукой. Проход. В чёртовой гладкой стене. Что происходит? По её спине пробежала волна мурашек, и, если бы самообладание уже не покинуло её в ближайшие секунды, она бы точно сошла с ума. Хотя бы временно. Это что, галлюцинации от переизбытка радости? — Как ты сделала это? — потрясённо спросила Лоуренс, по-новому взглянув на всё и отшатываясь в сторону, активно включая инстинкт самосохранения, о существовании которого тут же вспоминала. Ей это не нравится, определенно не нравится. Сейчас она стоит перед Терон, и на душе так премерзко, словно ей приходится оправдываться перед ней, а не наоборот. И ведь не она только что открыла портал (так же это называется, правда?) в стене. Всё выглядит неправильно, жутко неправдоподобно: и её странный вид, переминание с ноги на ногу, медленное перебирание прядей волос, как будто она чего-то ждёт, хитрые глаза-щёлки, похоже на хищника, готового наброситься на жертву, только повод дай. И, судя по всему, жертвой была именно она, Дженнифер Лоуренс. Всё резко выходило из-под контроля, стремительными темпами ураган нарастал. Джен привыкла вести себя раскованно перед прицелом камер, когда за ней наблюдали пристальные глаза режиссера, который в любой момент мог или похвалить, или разрушить всё её мечты, но сейчас её нервировала сложившаяся ситуация. И нежданно доставшиеся роль жертвы. — Скоро ты всё поймёшь. А пока следуй за мной, — и Шарли поманила девушку за собой. Джен ничего не оставалось делать, как последовать за своим кумиром, о которой она, оказывается, не всё знала.