The way you move is like a full-on rainstorm Ты движешься, как настоящий ураган, And I'm a house of cards А я словно карточный домик. You're the kind of reckless that should send me running Ты настолько безбашенный, что мне бы бежать без оглядки, But I kinda know that I won't get far Но я-таки знаю, что далеко мне не уйти…
— Ты прямолинейностью от Шарлиз заразилась? — усмехнулся Роберт, прищурившись. — Вы вроде и общались немного, а дальше что? Окружающие тоже будут тонуть в океане сарказма? — Уже и пошутить нельзя? — с притворной грустью ответила Джен и отвернулась — обиделась. Всё-таки ей не хотелось, чтобы Роберт заметил, что она его уже простила. Надо держать планку, она же не какая-нибудь простушка, верно? — Можно-можно, я не против. — Я парик надела ради конспирации. Люди узнают, бросятся за автографами и начнётся настоящее безумие, — усмехнулась девушка, накручивая прядь тёмных волос на палец. Этот парик сумел сыграть большую роль в её истории, поэтому каждый раз, когда она его касалось, то в сердце болезненно кололо. Но ничего, она же сильная, справится. Тем более, это же всего лишь вещь. — А тебя как ещё не задушили фанаты? Ты же знаменитость у нас. — Магия, дорогуша, магия, — он многозначительном покачал головой, улыбаясь из-под сдвинутых бровей. Волшебник взмахнул рукой, и их на мгновение окутал сияющий дым, который тут же развеялся. Джен осмотрелась, но ничего не изменилось. Абсолютно. Всё также, как и было, даже люди не оборачивались на них, хотя должны были заметить, что искорки родом явно не из этого мира. Она вопросительно вскинула брови, на что получила лишь умилительную улыбку и светящийся теплом взгляд. — Заканчивай уже маскарад, блондинкой тебе намного лучше, — подытожил Де Ниро, продолжая прожигать её взглядом. И добавил, будто отвечая на вопрос, застывший в её глазах: — Мы выглядим как другие люди, вот нас и не узнают, но друг для друга остаёмся прежними. Дженнифер медленным, неспешным движением с явным облегчением, которое она так стремилась скрыть, стянула парик, и торжествующе, как трофей, положила его перед мужчиной прямо на стол. Небрежным движением поправила белокурые волосы, слегка взбив их, и вновь устремила на Де Ниро очи, наслаждаясь его безграничным вниманием. Он не отрываясь наблюдал за ней, чувствуя, как к горлу подступает ком, и он не в силах был бы превращать зрительный контакт, даже если бы рядом что-то взорвалось. Нет, она бы не сдвинулась с места, всё ещё колдуя над причёской, как светлый ангел посреди безумия апокалипсиса. На пару мгновений Роберт выпал из реальности и уже не пытался обмануть в этом ни Джен, ни себя. Да и Лоуренс давно уже перестала играть обиженную. Их примирение состоялось ещё вчера, когда Джен спасла его от приступа людоедства, сама не ведая о своей силе. Он мог бы твердить, что пригласил её только ради разгадки этого секрета, но снова бы соврал, теперь у него прямо перед лицом была настоящая цель — Дженнифер Лоуренс. Вернее, её доверие. И да, она ему нравится. Определённо. Без вопросов. — Перейдём, пожалуй, к делу, — преувеличенно отстранённо и серьёзно продолжила Лоуренс, не делая превращать игру, но уже предчувствуя своё поражение, которое только что начало безжалостно наступать ей на пятки. — Так зачем ты меня позвал сюда? Не костюмы же обсуждать. — Правильно. — Джен, — послушай, осторожно начал Роберт, придвигаясь к ней поближе. На его лице выразилось беспокойство, нежность, страх чего-то, точно и не великий маг сидел перед ней, а обычный подросток, мнущийся и боящийся признаться. «Давай, Роберт, соберись. Ты же не размазня какая-нибудь», — подбадривал он сам себя. — Я хотел признаться тебе кое в чём. Когда я тебя увидел в первый раз, то обмер, не веря, что такая прекрасная девушка могла оказаться в этом лживом маскараде знаменитостей, скрывающих под масками истинные чувства. Искренняя, добрая, с аурой как у ангела. Да, я жестокий маг, который робеет перед обыкновенной девушкой, и не стыжусь этого. Ты мне нравишься. С первого взгляда точно связь образовалась между нами, и я понимаю, если ты откажешь, но я… хочу попробовать начать что-то новое. С тобой. Я обманул тебя, думал, так будет лучше и я удержу тебя рядом, потому что боялся, что единственная, в которой я увидел свет, уйдёт. И я… — он не договорил, Джен схватила его за руку своим тонкими пальчиками обвив его шершавую ладонь, в её глазах блеснуло понимание.My mind forgets to remind me Мой разум забывает напомнить мне, You're a bad idea Что ты — плохая идея. You touch me once and it's really something Ты прикасаешься ко мне лишь раз, но это уже нечто! You find I'm even better than you imagined I would be Ты понимаешь, что я даже лучше, чем ты мог себе вообразить…
— Я понимаю. Знаешь, я уже столько времени старалась убежать от самой себя, от своих желаний, и уже не хочу притворяться. Ты мне тоже нравишься, пусть чувства и противоречат моим убеждениям, — она улыбнулась так обескураживающе, обезоруживающе, на радужке плясали долгожданные огоньки радости того, что она наконец-то нашла своего человека. После нескольких лет, когда она отчаялась отыскать того, кому вновь можно довериться, открыться и показать себя такой, какая ты есть, без прикрас, смыв ненужную штукатурку, обнажить всю душу. Она не закрылась в себе, не выкинула ключи от заключённого в ледяную камеру сердца, просто держала ухо востро с парнями, ведь не хотелось обжечься снова. Та прежняя любовь, как пламя, подобралось к ней, медленно окутывая искрами пламени, чтобы потом обратиться в пепел. Но теперь она готова к новому, к тому, чтобы помочь обрести чьей-то жизни смысл. Роберт же несчастлив, а она стала что-то значить для него, для короля Тёмных. Они напишут новую историю, сотрут все прежние запреты и узнают, что же тут происходит. Вместе.I'm on my guard for the rest of the world По отношению ко всем остальным я держу ухо востро, But with you Но с тобой I know it's no good Я знаю — это бесполезно. And I could wait patiently, but Я могла бы набраться терпения и ждать, но I really wish you would Как бы я на самом деле хотела, чтобы ты…
— Так ты согласна встречаться? — нерешительно промолвил Роберт, уже начиная верить в успех. Её блеск, счастье, что-то доселе неведомое полыхало в Дженнифер, от притворщицы, делающей вид, что ей на него всё равно, не осталось и следа. — Конечно, да! — уверенно воскликнула она, ощущая, как внутри расцветает прекрасный цветок, распускает свои лепестки, девушка выпрямляется и смотрит твёрдым, возрожденным взором. Ещё сильнее сжав его его руку, она ловко забросила парик в клатч, как ненужное напоминавшие о прошлом, и, невинно поморгав, точно безмолвно вопрошая, что же дальше, уставилась на него. — Ты же обещал рассказать, что я видела там… — Помню. Думаю, ты и сама догадалась, что мы людоеды, когда всё рассмотрела, — Роберт болезненно поморщился, ему трудно дались эти слова. Говорят, Тёмным доставляет удовольствие поедать людей, но не всем, к сожалению, некоторые ещё обладают таким чувством как совесть. Такая вот она заразная болезнь, врывается и не отпускает. Правда, некоторые научились обходиться без неё. Но таких очень мало, да и те — срывались и пожирали-таки. Или же погибали от голода, так как обычная пища просто-напросто перестаёт усваиваться. Тогда они худели до такой степени, что оставался один только скелет. — И… Какого это? — нарушила тишину Джен, чтобы не сойти с ума от страшных картин, возникающих перед её внутренним взором. — Ужасно, — тихо-тихо, даже как-то глухо прошептал Роберт, стараясь смотреть ей прямо в глаза, точно любое прерывание зрительного контакта снесло бы крышу, он бы сорвался, потеряв тонкую связь-линию между ними в виде искр то и дело пересекающихся и сверкающих при взгляде. — Когда мы вступаем в общество Тёмных, то должны совершить жертвоприношение, убить и съесть невинного человека, — голос дрогнул, в нём послышались оттенки омерзения к себе, ненависть и отчаянное желание стереть из памяти те события. На миг захотелось закончить разговор, просто оборвать, и выгнать Джен ради её же безопасности, выдворить вон, крича, что он чудовище, а она достойна лучшего. Такая как она не заслужила его, ей бы принца прекрасного, о котором наверняка ещё мечтает, а не людоеда со своими заскоками и уничтожающе-обжигающим изнутри одиночеством. Но одного лишь взора на девушку хватило, чтобы понять — он может рассказать ей всё, не боясь стать отверженным, хотя за всю жизнь он уже натерпелся стольких предательств, что почти очерствел к потерям. Но вычеркнуть Дженнифер со страниц сценария своей жизни он не в силах, она уже необходима ему как живительный воздух, как отдых после бесконечного жестокого марафона, который он бежал всё время. Он теперь играет по собственным правилам, и сюжет фильма будет совсем не таким, каким должен остаться изначально. — Мне наплевать, скольких ты убил, — Джен поразилась своему тону, твёрдому и жёсткому, как будто внутренний стержень и уверенность в себе, силах, в Роберте, забурлила в жилах, подобно жидкому пламени. Боже, какая она… Необыкновенная, сильная, сказочная. Вся излучала сияние изнутри, смеялась, улыбалась своей обезоруживающей улыбкой, такая хрупкая на вид, но с огромными амбициями и потенциалом внутри, так хотелось прикоснуться хоть на миг к её идеальной коже, защитить, а нужды в том и не было. Дженнифер и сама способна постоять за себя, уж ему-то не знать. — В тебе есть свет, я это вижу, более того, я чувствуя тьму внутри меня, ты мог бы помочь мне её познать и научить контролировать. Люстры постепенно гаснут, лёгкая полутьма заполняет помещение, словно ночь спустилась на землю, хотя за окном ещё царит поздний день, причудливо поблёскивают серебряные украшения, свешивающиеся со занавеса и потолка, смахивающие на новогодние гирлянды. На сцену вышел темноволосый ведущий в строгом костюме, приветливо улыбаясь, и начал что-то негромко ворковать о выступающих, потом появились и сами музыканты. Между выступлениями иногда вновь встревал парнишка, пытаясь перетянуть на себя внимание, но Дженнифер его уже не слышала. Вокруг все исчезло, растворилось в бесконечном ритме блюза, взывающему к самым потаённым уголкам души, заставляя то взлетать к небесам, то больно падать, то пускаться в бешеный пляс, то в медленный танец. Одна пожилая пара начала танцевать, к ним присоединились ещё несколько, а для Джен реальность перестала существовать. Даже в кромешной тьме она ощущала энергетику Де Ниро рядом, встреча глазами — и удар током в сердце, неловкое касание пальцами — взрыв петард в груди, и ей казалось, будто вокруг них летают искры. Раз — и они столкнулись, стоило им взглянуть друг на друга, вызвав целый фейерверк эмоций, Джен замечала это, несмотря на мглу, они как звездочки в ночном небе, светят чуть-чуть, пробиваясь через тучи. Тьма всегда найдёт путь к свету. А свет всегда отыщет выход. И ничего уже не важно, когда уже осмелевший Роберт (удивительно, с ней он мнётся как подросток на первом свидании) находит в темноте её ладонь и бережно сжимает тёплые пальцы. Они не одни. Больше нет. И не будут.***
Дождь весело хлестал по яркому красному зонту (кто бы мог подумать, что Роберт обожает необычные аксессуары), капли отскакивают во сторону, начиная своеобразный танец, сверкая оттенками алого, и падают на землю, собираясь в лужи. Звук капель был похож на миллион аплодисментов, раздающихся в шуме изумрудных листьев деревьев, крыш домов, точно ты стоишь за кулисами и наблюдаешь за таинственной неведомой съёмкой фильма. Пошевелишься, скажешь лишнее, и магия уйдёт, растворится в обычной рутине. А под зонтом гуляли два счастливейших человека не только в самом Лос-Анджелесе, но и в целом мире — Дженнифер и Роберт. Она смеялась, что-то радостно и торопливо говорила, да впрочем, и не имело особого значения что именно, главное — Роберт слушал её с таким вниманием, ловя буквально каждое слово, точно в последний раз жил, и вместе с девушкой созерцал уже ночной город, скрытый призрачным щитом дождя. Дженнифер любила дождь. Нет, она его обожала ещё с самого детства. Смотреть за падающими капельками, вслушиваться в каждую нотку, мельчайшее изменение звука в его шуме, который тогда уже начал что-то ей напоминать. Позже она догадалась — приглушённые аплодисменты, посылаемые листвой, а может, и кем-то свыше. Дождь для Джен — символ обновления. Вода смывает всё плохое и ненужное, очищает, возрождаете, готовит к чему-то новому, но понятно это таинство лишь тем, кто видит в дожде не слякоть и серость. А Роберт просто спокойно относился к капризам природы, но что-то всегда тянуло его гулять под леденящими струями, в холоде, пронизывающим насквозь, в промозглой сырости. Возможно, такая погода чем-то напоминала его самого: скрытность, желание слиться с окружающим миром, дабы не встречать на пути колкие взгляды, сочащиеся недоверием и страхом, тоска. Он сливался с водой, пусть на короткое время, на миг, но они становились единым целым, и дождинки дарили ему спокойствие, которого так не хватало. Так проще спрятаться, проще стать невидимкой, наблюдая за прохожими, а им наплевать на тебя, ведь есть дела поважнее, например, спасение от непогоды. А сейчас он слушал лепет Дженнифер, рассказывающей о разных пустяках, активно жестикулировавший и артистично игравшей каждую роль в разговоре, и следа не осталось от былой потерянности и грусти. Он сам не заметил, как перестал замечать унылое настроение других людей, холодноватую для такого времени года погоду, все сосредоточилось на маленьком лучике, выбивающемся из туч и стремящемуся к нему, в искренних смешинках Дженнифер, она сама превратилась в яркую звезду в своем платье, платиновых волосах, точно излучавших неведомые ему маленькие солнышки. Точно она — ангел, и нимб сверкает над головой ее. Буквально каждый миллиметр ее тела, одежды состоял из миниатюрных кристаллов, дарящих свое божественное излучение. «Идеальная Светлая», — с каким-то непонятным обожанием и толикой грусти отдалось в сердце, но тут же сменилось радостью, забурлившей внутри. Она с ним. Они теперь вместе. Свершилось то, о чем он мог лишь мечтать с их первой встречи, скрывая желания даже от самого себя.Drop everything now Отбрось все дела, Meet me in the pouring rain Встреть меня под проливным дождем, Kiss me on the sidewalk Поцелуй на тротуаре, Take away the pain Избавь от боли, 'Cause I see sparks fly Ведь у меня искры сыпятся из глаз Whenever you smile Всякий раз, когда ты улыбаешься…
— А всё-таки, почему не Бобби? — Дженнифер неожиданно остановилась, ворвавшись праведным ураганчиком в его мысли и светящимся штормом сбив его с ненужных мыслей, притворно насупилась и прожгла мага нетерпеливым взглядом, постукивая каблуком о мостовую. — Когда кого-то называют Бобби, то я представляю себе немолодого простоватого лесоруба с лохматыми волосами, бородкой и стареньким ружьём. А я несколько другой типаж, если ты не заметила. И вообще мне это имя настойчиво напоминает Роберта Сингера из «Сверхъестественного», а я на него не похож. И не только мне, — он рассмеялся, даже не подозревая, что Джен поддержит его шутку. — Оу, а значит, Роб звучит лучше? — озорные огоньки вспыхнули в глазах девушки, она стукнула кулачком по его руке. — Как Роб Старк из «Песни льда и пламени»? — Видишь, намного царственнее, — торжественно подытожил Роберт, уловив серебряный, наполненный чем-то светлым и пронзительным, что так резко и приятно согревало сердце, смех Дженнифер. Неожиданно она опустила глаза, будто задумалась и прикусила нижнюю губу, стараясь не смотреть на Де Ниро — вспомнила о исчезновении драгоценного кулона, о котором так ничего и не известно, а единственный, кто помог бы его найти, сначала бы убил ее, если верить Роберту. И ему она склонна доверять больше, чем Рейнольдсу, смахивающего на тихого психопата-детектива. Интересно, а такие типы характеров вообще бывают? — Не волнуйся, мы отыщем твой счастливый талисман, — тихо продолжил Роберт, обнимая её за плечи, точно почувствовал беспокойство девушки. Она ещё не забыла о странной пропаже. — И магии я тебя обучу. Даже знаю человека, который поможет в первом, а уж со вторым мы вдвоем как-нибудь разберемся. Дженнифер кивнула, положив голову ему на плечо и молча наблюдая за игрой падающих капель на ближайшей луже. Вдруг она отстранились на мгновение, встав перед Робертом, и обняла его за шею. Как минутное помутнение, ей вдруг жизненно необходимо захотелось ощутить вкус его губ, понять, что она не одна в этом большом несправедливом мире, что кто-то сможет ее защитить, ведь так иногда желанно спрятаться в своем маленьком бункере и никому не открывать, запереться ото всех проблем, воздвигнув стены. Он притянул её к себе, словно все понял на интуитивном уровне, зонтик завис над ними с помощью магии, и Роберт нежно поцеловал её. Девушка трепетно ответила на поцелуй, приподымаясь на носочки, всё вокруг исчезло, она даже не замечала, что мокнет под дождём, всё стало абсолютно не важно.I'll run my fingers through your hair Я запускаю пальцы тебе в волосы And watch the lights go wild И наблюдаю за неистовой игрой огней. Just keep on keeping your eyes on me Только не отводи от меня своих прекрасных глаз. It's just wrong enough Происходящее вроде бы неправильно, To make it feel right Но именно от этого так желанно.
Лишь двое под дождем. Светлая со склонностями к тьме и Темный, который наконец-то нашел свой свет.***
Удар кинжалом, секундная передышка, чтобы только восстановить сбившееся дыхание, и снова еще один взмах смертоносного оружия, рассекающего со свистом воздух — примерно так выглядела битва девушки хрупкого телосложения с адскими гончими. При ближайшем рассмотрении можно легко узнать в ней Лилит — длинные волосы разметались по плечам, беспорядочно спадая непослушными прядями, движения уверенные, если не сказать мастерски отточенные, а за их изящностью и видимой беззащитностью перед тварями стояло ощущение своего превосходства, власти. Во всем читалось пренебрежение к врагу: во взгляде жгуче-темных глаз, в которых огонь только усиливался при каждом визге псины, в идеально прямой спине, выдающей чувство собственного достоинства и надменности, в каждом взмахе царственной легкой руки и кривой улыбке, будто она развлекается игрой в летающую тарелку с питомцем, а не безжалостно убивает. Огромных размеров зал абсолютно пуст, освещение приглушено, только несколько люстр мерцают над головой, создавая полумрак, а многочисленные тени отскакивают от отполированных почти что зеркальных черных стен с серебряными украшениями в готическом стиле на стремящихся ввысь узких колоннах. Причудливые витражи на окнах во всю стену играли несколькими солнечными лучами, случайно проникшими в комнату, точно подмигивали и подбадривали, но пропадали, достигнув середины помещения, оставляя Лилит среди мрачных решеток, напоминающих кружевные узоры своим хитросплетением. Жутко красиво, аж кровь стынет в жилах, превосходное место для продолжения оттачивания навыков. навыков уничтожения. Пусть и чудовищ. Пусть и невидимых (да-да, видеть адских гончих могут лишь те, за которыми они пришли, правда, существуют специальные зелья, благодаря которым можно их видеть, Лилит сейчас таким и пользовалась). Но все ведь ради интереса, глупого желания узнать, сколько она продержится в одиночной схватке без посторонней помощи, и азарта. Именно того безбашенного ощущения, когда кровь кипит в жилах, превращаясь в жидкую лаву вот-вот извергнувшегося вулкана, который в любую минуту взорвется, когда в глазах темнеет, остаются лишь ты и твой противник, все или ничего, победа или поражение. И вседозволенность, и, конечно же, излюбленные фразы Лилит «Победителей не судят» и «Горе побежденным». Ты сам распоряжаешься судьбой проигравшего, можешь делать, что хочешь, вершить правосудие, как хочешь, никто и слова не скажет, потому что будут трястись от страха и молиться, чтобы их не тронули. Божественно. Ради такого чувства даже убийства перестают казаться чем-то неприемлемым. Хотя для Лилит уже давно стерлись грани между добром и злом, ложью и правдой, игрой и реальностью, они просто растворились в одно мгновение в океане крови, богатства и долгожданного места под солнцем. Лезвие прошлось по боку одного из монстров, что лишь разозлило его, брызнула тоненькая струйка крови, на лице Лилит появилась мимолетная усмешка, и он с отчаянным рыком кинулся на девушку. Та лишь отошла в сторону, пропуская озверевшую и ничего не соображающую зверюгу вперед, а когда та пронеслась мимо, нанесла последний удар прямо по шее. Резко, без вопросов и лишней жалости, да и о каком сострадании можно думать, когда перед тобой существо из самого Ада. Раздались последние предсмертные поскуливанья животного, из глубокой раны полилась ярко-алая кровь, стали видны неясные очертания намокшей от нее шерсти — все-таки увидеть их вполне реально и без магии. — Я же говорил, что ты — прекрасная ученица, — сзади послышались тихие редкие аплодисменты с ударением на каждый, отдающимися пронзительным эхом в пустоте зала. Низкий голос, каким были произнесены эти слова приятно вскружил голову Лилит — она уже поняла, кто здесь. Джим. Пускай такой тон так контрастировал с его образом и внешностью, но по коже пробегали мурашки именно от такого Фэллона. Такого, каким его еще не видел никто в мире смертных. — Благодарю вас, о учитель, — Лилит сделала шутливый реверанс, специально стараясь придать голосу покорность, но тут же выпрямилась, сверкнув белыми зубами в злодейской ухмылке, и бросила изучающий взор на Фэллона. Он облачен в темно-фиолетовый плащ, в котором он так похож на таинственных незнакомцев, появляющихся в старых фильмах, и там у них две роли — либо герои, либо загадочные убийцы. Джиму явно больше шла вторая. От девушки не укрылось то, как голодно он ее осматривает. Ничего не укрылось: ни бордовый топ, открывающий плечи, ни облегающие джинсы, так безупречно подчеркивающие ее формы, ни то, как она томно закатывает глаза. — Я пришел не просто так, — он сделал несколько шагов вперед, стремительно сокращая расстояние между ними, и теперь застыл в считанных миллиметрах от нее. У Лилит перехватило дыхание, она с трудом смогла оторваться от хитро-прищуренного взора глаз, обещающих что-то важное, то, чего они так давно ждали. Фэллон чуть ли не пожирал ее глазами, то и дело облизываясь. Она бесподобна. Он наблюдал за ней всю тренировку, но и пары секунд хватило бы, чтобы понять, что из себя представляет эта девушка, и следить за мимолетным движением, мысленно ловить каждый выбившийся из прически локон, и стараться ничем не выдать свое присутствие. — Ты никогда не являешься ко мне просто так, Джимми, — пропела девушка, проводя рукой по гладкой ткани плаща на его плече, актер почти физически почувствовал удары электрического тока, пробежавшие из кончиков ее пальцев в его тело, исчезая глубоко внутри. На ее лице появилось выжидающе-страстное выражение, она с нетерпением ждала ответа, ведь интуиция подсказала — грядет нечто важное. — Особенно, если дело касается меня. Джим приобнял ее за талию, оставляя другую руку свободной, невесомо ею взмахнул, и на ладони в иссиня-черном, как сама ночная мгла, дыму, тонкими струйками обвивавшемся вокруг пальцев, возникла перьевая ручка. Чистая и кристально-белая, сияющая в ночи, как бриллиант, словно она была сделана из мрамора с золотым обрамлением. Встретив вопросительный взор Лилит, Джим улыбнулся: — Перо, дорогая моя. Не обычное перо, а принадлежащее создателю. Плата Спилберга за нашу сделку, к счастью он не настолько глуп, чтобы ее нарушать. Теперь мы сможем делать все, что захотим. Планы насчет твоей мести все еще в силе, любимая?