Голливуд. Между Светом и Тьмой

      Стоящая в дверном проходе Кристен, натянувшая свою фирменную улыбку, больше похожую на искусственную подделку, чем на выражение реальных эмоций. Перед ней уже на улице стоял Роберт Паттинсон, с надеждой заглядываясь внутри, точно прося не уходить от него так быстро, его глаза походили на щенячьи, когда он умоляет хозяина остаться с ним. Кристен стояла, загородив собой проход, непринуждённо оперевшись о косяк рукой и элегантно выставив вперёд ногу в синем мини-сапоге с таким видом, будто тонко намекала, что кому-то стоит поскорее уйти, а этот кто-то всё не понимал. Роберт всё ещё с интересом смотрел на неё, либо в упор не замечая её фальшивой улыбки, либо действительно веря в искренность девушки. Эх, наивный, наивный парнишка, недели ты надеешься на честность в этом безумном мире, погрязшем в обмен и лжи? Или просто умело притворяешься, создавая иллюзию своей неосведомлённости?       — До встречи, — как можно беззаботнее улыбнулась Кристен Паттинсону.       Все тридцать два зуба сверкнули как ярчайшие бриллианты, на первый взгляд тщательно ограненные и совершенные, на деле же — блестящие стеклышки-безделушки, ничего не значащие. В словах послышались едва уловимые, тщательно замаскированные нотки холода, впивающиеся в кожу мелкими незаметными, но до омерзения ощутимыми льдинками-иголками, которые Кристен пыталась старательно скрыть за привычной маской. «Изумительная актерская игра, продолжай в том же духе», — издевательски хохочет где-то внутри внутренний голос, но девушка одним резким словом посылает его подальше. Почти полутона, невесомые легкие полуоттенки, незаметно сквозящие на полотне искусного художника, а Роберт уже распознал их, возможно, потому что сам был таким. Актером. Лицедеем. Называйте, как хотите.       Он лишь мягко кивнул ей, понимающе и сочувственно улыбаясь, точно давая понять, что зла на неё не держит, что не требует никаких обязательств и что всегда будет рядом. В глазах у него на миг вспыхнули огоньки, взметнувшись пламенем вверх, и затем столб огня резко упал, как его сердце. За простотой обычной фразы он с легкостью уловил скрытый смысл. «Ну давай же, уходи», — вымученно пронеслось в голове у Кристен, пока внутри всё бушевало, умоляло не разбивать очередное сердце на мелкие кусочки, а на лице сверкала лицемерная улыбка.       — До встречи на съёмках, — как можно беззаботнее и обыденнее проговорил Роберт, отходя в сторону, и она заметила теплившуюся надежду в его взгляде: может, остановит? Но чуда не произошло, и он медленно побрел по улице, стараясь унять рефлекторное желание обернуться и посмотреть глаза в глаза, дабы понять, что она чувствует. Они действительно увидятся, но только как коллеги, играющие до безумия влюблённых людей, словно и не было между ними того случая после планёрки три дня назад.       Стивен только что закончил пафосную речь о том, что они достигли того, чего всегда так желали, что им не нужно больше сманивать на свою сторону Дженнифер (а все ещё ведь удивлялись, почему его вовсе не заботит, что она фактически спелась с Робертом), у них же в руках её талисман — кулон. А в нём сокрыта силы превышающая все до этого изученные источники энергии магических миров, осталось лишь изучить его, понять, как использовать… И так далее, и тому подобное. Кристен больше внимания уделяла не его высокопарным словам, которыми он в любой подходящий (и не очень) случай осыпал Светлых, а Джулии с блаженной улыбкой застывшей рядом. Счастлива. Написано на её лице, читается в каждом жесте, неловком взгляде, переминания с ноги на ногу, черт, да она прекрасна в своём стеснённо-солнечном состоянии. Как же не хотелось признавать, но Кристен начала в тот момент ей завидовать, что-то кольнуло в сердце тупой иглой, вызвав ноющую боль, которая возобновлялась, стоило вновь посмотреть на пару. У Джулии теперь официально есть любимый человек (Светлые и так уже догадывались обо всём, просто скрывали, по крайней мере Кристен), а что насчёт неё? У нее никого больше нет, не было, да и неизвестно будет ли когда-нибудь! Вот бы кто-то тоже предложил стать его королевой, и она стояла бы рядом с ним с такой же улыбкой, тая от одного лишь взгляда, ощущая поддержку, понимая, что её никогда не оставят одну.       Зато ещё один плюс в её копилку: Тейлор чуть ли не воспламеняется от ярости, она так и видит, как он нервно сверлит её взором, не понимая, как она не сломалась, не бросилась плакать в подушку, а потом просить прощения. В ответ Стюарт лишь нахально улыбнулась ему, и на его лице сверкнула досада вперемешку со злобой и пожеланием, выплюнутом сквозь зубы: «Провались ты на этом месте!» Странно, но она ничего не чувствовала к нему, а ведь когда-то думала, что начала испытывать нечто большее, чем простое влечение, а сейчас в сердце лишь молнии и непреодолимое желание отомстить. И она даже знает как. Орудие в виде Роберта Паттинсона сидит рядом и буквально насаживается на смертоносный крючок, который она ему просунула, забыв о здравом смысле. Собрание закончится, и можно исполнить план.       Как только все начали понемногу расходиться, Кристен поняла: пора действовать. Она резко вскочила с места, когда в комнате остались только они с Робертом, а Тейлор развязно направился к выходу, впилась в губы Паттисона диким поцелуем, крепко вцепившись ему в плечи. Парень опешил. Как и Тейлор, остолбеневший у самой двери. Роберт среагировал мгновенно, только шутив вкус её вишневых, опьяняющих не хуже любого самого сладкого вина, дурманящих и дразнящих губ, обнял её за талию, правда, скорее по инерции, чем обдуманной, ведь мозг почему-то сразу начал отключаться. Вокруг все заволокло призрачной дымкой, действия происходили как в тумане.       Брюнет ответил сначала нежно, ещё до конца не осознавая, что происходит, а потом уже глубже проник языком в её рот, прижимая к себе девушку. Он не мог поверить. Всё ещё не мог поверить, что та, на кого он украдкой бросал взгляды, надеясь хотя бы на лёгкий флирт, дурацкий разговор после съёмок, да на что угодно, сейчас совершенно спокойно чуть ли не повисла на нём, разжигая внутри пламя. Кристен с удовольствием углубила поцелуй, упиваясь моментом, своим долгожданным триумфом, ещё сильнее прижалась к его груди, одной рукой бесцеремонно схватив воротник его рубашки, и как бы невзначай касаясь своей грудью его. Она поклясться была готова, что Тейлор сжимает кулаки от досады и омерзения к ней, она точно слышала, как скрипят его зубы, а внутри неистовый ураган разносит к чертям его пресловутое самообладание. Идеально. Пусть смотрит, пускай видит, что у неё всё впереди, что она сама пишет свой сценарий жизни уверенными и бесшабашными поступками, и никому не позволит обуздать её, подчинив и разрушив на мелкие осколки ее судьбу, да, потому что она просто сумасшедшая.       Роберт нехотя оторвался от её губ, притянул к себе за талию, гладя по бедру и ощущая шелковистость такой ненужной сейчас ткани, от его прикосновений становилось горячее и горячее, и Кристен плевать, что движет ей вовсе не любовь, и она в который раз делает неправильные поступки, о которых будет жалеть, чтобы только кому-то доказать свою правоту и независимость. Тем более Паттинсон всегда ей больше нравился. А он уже поднимает его и спадает на стол, проникая рукой под ткань платья, вызывая у неё стоны и рефлекторное желание прижаться к нему поближе и забыть о Лотнере, вычеркнуть окончательно из памяти связанные с ним яркие картинки в миг выцветшие. Он уже покрывал поцелуями её шею, медленно, точно боясь, что она исчезнет, испарится как сон перед лицом суровой реальности, внимал её тихим постанываниям, заводящим ещё больше, ощущая аромат дорогих духов с нотками фруктов, жасмина и специй, дурманящих душу, идеально подходящих для жительницы Лос-Анджелеса: властной, притягательной и уверенной. И последнее, что увидела Кристен перед тем, как он сдёрнул с неё платье, это прожигающий до самых внутренностей взгляд Спилберга, в котором читалось удивление и… горечь?       Дверь захлопнулась с удивительно громким и мелодичным звуком, отрезая Роберта Паттинсона от Кристен Стюарт навсегда. Девушка с облегчением вздохнула, оперевшись о дверной косяк, ей показалось, что груз свалился с плеч, всё тело стало невесомым, а ненужные мысли вылетели из головы становясь свежим опусти бритом. Ещё одна ошибка прошлого устранена. Ещё один шаг на пути к новой жизни, которая, по правде говоря, представлялась потравным видением. Кристен не знала, существует ли она вообще, но стоит же хотя бы попытаться, правильно?       Холл встретил приветливой бежевой расцветкой, иногда разбавленной панно красного оттенка, Кристен любила красный, он напоминал ей страсть и свободу, кричащую со стен в месте, где она села быть самой собой. Предметы мебели были исключительно современными, разве что иногда сделанными под старину, ей не никогда не нравился антиквариат, который так обожал Стивен, зачем держать в доме старую рухлядь, которая вот-вот развалится? А вот её выбор намного лучше. Прямо на девушек смотрели бело-кровавый шкаф (боковые стены кристального блестящего оттенка, а передние переливаются насыщенным рубиновым), такая же тумбочка и бордовая вешалка, а под переливается чёрными отблесками от играющих на нём лучей.       — А я говорила: эти двое совершенно не твой типаж, — от стены отделилась (вернее, материализовалась из воздуха) женская фигура с золотистыми волосами, еле заметными волнами спадающими до плеч, нагловато-загадочным взглядом, в котором светились огоньки весёлости, в летнем изумрудном атласном платье, чья ткань играла всеми оттенками зеленого благодаря освещению.       Кэмерон Диаз. Она торжествующе улыбнулась, точно говоря: «А я тебя предупреждала», быстрым движением руки стряхнула невидимую пыль с рукава, с брезгливым выражением лица наколдовала флакончик с обеззораживающим средством и распылила его себе на руки. Кажется, после этих нехитрых манипуляций она успокоилась, ещё раз окинула беспокойным взором стену, будто желая просверлить её насквозь, и быстрой походкой направилась к Кристен. Она сдержала смешок, когда представила, что Кэм подслушивала их разговор с Робертом, а бедняга об этом даже не подозревал, как и о том, какими забавными новостями Диаз могла бы поделиться с таблоидами после. Но она этого не сделает, хоть любовь к «невинным» шуткам у неё в крови, как и у Стюарт. Стоило ей увидеть свою лучшую подругу, как в огромном и холодном коридоре сразу потеплело, словно солнце решило заглянуть к ним на огонёк с улицы, в атмосфере тотчас же начала витать непринужденность, когда не надо играть на камеру счастливые эмоции. Кристен приветливо помахала ей рукой, делая слегка обиженное лицо:       — А мой типаж по-твоему тогда кто, а? — она нахмурила брови, стараясь показать, что её очень задело колкое замечание, но долго продержаться не удалось. Из горла сам собой полился серебряный смех, и искренняя улыбка заиграла на губах, на эту проказницу Кэм просто невозможно долго злиться, она словно настоящее солнышко согревает и приносит с собой поддержку, но если надо, может и обжечь.       — Знаешь, высокий такой, постоянно в пиджаках ходит, точно это его вторая кожа, ещё и фильмы снимает, что просто закачаешься, — безобидным тоном, словно они беседовали о погоде, а не о давнем предмете воздыханий Кристен (о котором она и сама не догадывалась либо искусно занималась самообманом), начала чеканить Кэмерон. Она протянула руку, чтобы постучать ноготком по этажерке, но замерла на расстоянии пары сантиметров, окинула её проницательным стрелой-взглядом, дернула плечиками, резко повернулась к Кристен:       — Слушай, ты же здесь всё протерла, да? — она быстро перевела тему разговора, словно тут и ни при чём.       Кристен чуть не вскрикнула от возмущения, кажется, внутри у неё что-то щёлкнуло, срывая предохранители, она сдвинула брови, сжимая кулаки и пытаясь сдержать эмоции. Подруга уже с самой первой встречи со Спилбегром, делала ей явные намёки на то, что они могли бы с ним сойтись, чем выводила её из себя. И на чём строились эти предположения? На постоянных колкостях, которыми они щедро одаривали друг друга каждый раз? Да, она не спорит, почти во всех романтических комедиях отношения начинались именно так, только вот жизнь — не сахарная сказка с привкусом карамели на языке, символизирующем счастье, а проза направлению реализм.       Её пронзил холод ледяной стрелой, как только Кэмерон напомнила про Стивена, он ведь совершенно ей не интересен (так она утверждала про себя как заведённая), но сердце начинало биться чаше при одном упоминании о нём. Интересно, так бывает, когда испытываешь ненависть? Обычно такое чувство описывали как любовь, однако слишком уж противоречило оно тому, что о нём обычно говорили и писали. Допустим, он симпатичный, этого не отнять, талантливый, спору нет, и… Ещё он с точностью машины управляет всеми Светлыми, руководит действиями безошибочно, точно на каждый ход у него есть противоход, он знает обо всём, что произойдёт в следующую минуту, даже секунду! Поразительно. Кристен сама не признавалась себе, что её поражала его устойчивость, находчивость, умение руководить и убеждать. И чудесная привычка вступать в споры, причём постоянно, будто у него второе хобби появилось, помимо жажды власти.

Coming in unannounced, drag my nails on the tile Являюсь без предупреждения, скребу ногтями по плитке. I just follow your scent, you can just follow my smile Я иду за твоим запахом, ты можешь идти за моей улыбкой. All of your flaws are aligned with this mood of mine Все ваши пороки подходят под моё настроение, Cutting me to the bone, nothing left to leave behind Пробирая меня до костей. Мне нечего оставить после себя.

      Яростными когтями впивалась правда, обнажая душу, разрушая оболочку сердца, раздирая её на мелкие клочья, сквозь которые уже виднелась истина. Любопытный факт: Крис сама выплевала её людям открыто прямо в сердце, с отчаянной желчью и горечью, чтобы стрела в точку вонзилась, а не видела того, что маячит перед носом. Их со Стивеном споры стали болезненной привычкой. Подкол — усмешка, выпад — способ доказать своё превосходства, издевательская улыбка — бешенство в глазах другого. Оскорбление — «я всё равно лучше», случайное прикосновение — «ты мне не сдался, даже если ты единственный человек на Земле». Диаз оказалась более проницательной, она смотрела чуть ли не в сознание своей подруги, находя все потаённые желания и горести среди страниц выдержанной гордости, отыскивая настоящий смысл.       — Это чудовище? Ты серьезно? Да ни за что в жизни, — буркнула Кристен, пытаясь скрыть внезапно проступивший на щеках румянец и успокоить пульс, который взорвался точно от удара бомбы, и сделала импульсивный жест рукой, оперевшись о стену и сокрушенно запрокинув голову. И за что ей дана такая лучшая подруга, которая видит и знает намного больше, чем следует знать всем лучшим подругам вместе взятым. В кои-то веки она понимала чувства людей, которым она постоянно твердит горькую правду, пожалуй, иногда в несколько резких формах.       — А чем ты не Белль? — Диаз не успокоилась вопреки ожиданиям Кристен, наоборот, скорее ее негодование послужило новым толчком к потоку истины, которую та все также безуспешно старалась донести до подруги. Ее уверенные отрицания зажгли лукавый огонек в глазах Кэмерон, и он уж точно не успокоится, пока Кристен не согласится хотя бы встретится со Стивеном наедине. И плевать, что у него отношения с Джулией, как говориться, и не таких отбивали. — Идеальные темные волосы волнами — есть, принц в облике чудовища — есть, туфли на высокой шпильке — тоже есть. Осталось найти золотое платье и отправить вас на пару месяцев в замок.       Стюарт не успела высказать все, что думала по поводу этой идеи, причем особо не стесняясь в выражениях, как в кармане юбки что-то завибрировало и разразилось неприятнейшим писком. Кристен проворным жестом руки вытащила из него маленькие карманные часы — прибор, улавливающий сверхъестественные частоты в убежище Светлых, подаренный ей Стивеном. Такие приборы имел каждый Светлый, аналогичное устройство находилось и в самом здании, соединенное с остальными посредством магического излучения (Крис не очень-то хорошо разбиралась в том, что находилось на стыке волшебства и науки, поэтому просто приняла тот факт, что эта штуковина работает, и на том спасибо). Прибор, сотворенный Хопкинсом был действительно уникальным и не имел себе подобных, по крайней мере, так он утверждал, хотя Темные применяли похожие устройства, пусть основанные и не на частотах, а чисто на магии. И вот сейчас он бодро извещал девушек об очередной опасности, нависшей над святая святых — убежищем Светлых. Кэмерон смерила подругу удивленным взглядом:       — Так ты идешь? Никогда бы не подумала, — она не договорила. Перед актрисами возник сияющий всеми оттенками голубого, бирюзового и нежно-синего, рассыпающий водопадом искр и мерцающих вспышек портал, и они вступили в него, растворяясь в воздухе и переносясь в другое место.

***

      — Да вы издеваетесь! — возглас Стивена заставил бы подпрыгнуть на месте или хотя бы вздрогнуть самых закаленных людей, которых, казалось, уже ничего не удивит и не выведет из себя. Кроме Хопкинса, кажется, уже закалившегося в постоянном общении со Стивеном и не воспринимающего его выпады и заскоки, как нечто достойное его внимания. Он вообще был полон какой-то необыкновенной важности, чувство собственного достоинства свершило сквозь черты его лица, читалось в каждой маленькой морщинке и едва заметной улыбке, замерявшей на губах. Энтони точно думал о чём-то своём, лишь в общих очертаниях связанном с предметом их изучения. А предмет этот был — кулон Дженнифер, парящий в воздухе в устройстве из полупрозрачных, словно наполненных блёстками линий, охватывающий его со всех сторон. Он странно сверкал, и Стивен каждой клеточкой ощущал мощную магическую энергию, волнами исходящую от него, она влекла и манила, как магнит, но оставалась такой же неприступной. Именно поэтому Стивен сейчас и злился, ведь они уже три дня лились в тщетных попытках выудить хотя бы капельку волшебства оттуда, а кулон противился, рьяно сопротивлялся, не выпуская магию из себя. Он полон силы, как океан воды, а вот извлечь её и использовать — проблематично.       Оба находились в той части убежища Светлых. что называлась магической лабораторией — месте проведения всех исследований и волшебных опытов, изготовления оружия против демонов и других сверхъестественных тварей. Посреди колоссальных размеров помещения возвышался серебряного оттенка стол, накрытый скатертью, на нем компактно уместились разнообразные колбы с зельями (на каждом — табличка: Стивен любил аккуратность до мозга костей), несколько предметов искрящихся не то электричеством, не то колдовством, предназначенных явно для заключения в них объектов изучения, надевания кому-нибудь на голову и прочих не очень-то приятных вещей. Вообще она походила на химическую лабораторию с поправкой на магию, ощущающуюся здесь в каждом миллиметре, стоит зайти и на тебя обрушивается поток энергии, незримо проходя через тело. Плюс несколько шкафов у стены с другим оборудованием, поблескивающих и точно следящих за всеми твоими действиями невидящим оком Спилберга. Уютно здесь себя ощущали разве что Тейлор с Робертом (не зря же они создавали магическое оружие, сменив Райана Рейнольдса на его поприще после ухода последнего) и сам Стивен. Да еще Энтони Хопкинс, оставшийся спокойным даже в жерле вулкана. конечно, таких практик еще не проходили, но Стив мог бы поклясться, что и там величавость удава советника Светлых не покинет.       — Успокойся, друг мой, — Хопкинс непринуждённо улыбнулся, переводя взгляд с актёра на яркую подвеску, словно не понимал, насколько она важна для Стивена. Кажется, его вовсе не занимала сложившаяся ситуация, он рассеянно блуждал глазами по залу, не останавливаясь ни на чём и одновременно пронизывая взором всё, что встречалось на пути. — Остынь немного и попробуем ещё что-нибудь.       Спилберг выругался, кровь забурлила, появилось страстное желание запустить чем-нибудь тяжёлым в кулон Дженнифер, разбить его на миллионы кусочков, вырвать из самого его сердца хоть частичку той драгоценной силы, о которой он мечтал все эти долгие годы. Цель наконец достигнута, вот он, перед ним, только руку стоит протянуть и почувствуешь, как приятным теплом пробегают мурашки по пальцам, потом их начинает немного покалывать, разливая энергетические импульсы по телу. А на деле реальность так обманчива, так иллюзорна, что грозит рассыпаться только от одного неверного движения, и смотри не смотри, прожигай взглядом источник могущества, делай ни делай, ничего не изменится. Они уже третий день пытаются разгадать тайну, но ответа нет даже в книгах. Такой силы не видел и не знал еще никто, она была слишком огромной, чтобы просто принадлежать одному человеку, да и ее излучения разнились с им привычными. Все указывало на то, что она родом не из этого мира.       Стивен охотился за ней на протяжении нескольких лет, с той самой поры, как в голове что-то щелкнуло, когда его пронзила мощнейшая волна магии — знак рождения нового мага. И им оказалась Дженнифер Лоуренс. Если бы не странный выброс магии, он бы и не обратил на нее внимание, но интуиция и тогда сыграла отведенную ей роль, заставив узнать о нем побольше. И начаалсь с того дня бесконечная гонка, но уже не за новыми претендентами в команду, а за тем, что способно избавить их от лишних мучений, позволит стать еще богаче и успешнее, без особого труда оставаться на вершине Олимпа актерской и режиссерской славы, обогнать Темных в плане величия. И теперь несчастный долгожданный предмет лежит перед ним, лукаво поблескивает своей яркой, как зеркало, поверхностью, будто говоря: «Получил, что хотел? Давай разруливай».       Режиссер сжал кулаки, багровея от злости, ему казалось, что кулон наблюдает за ним, усмехается про себя и продолжает дразнить, сам того не замечая и, более того, конечно, совершенно не желая провоцировать на агрессию. И как Хопкинс может оставаться таким спокойным, черт побери! «Надеюсь, это не признак преждевременного старения, иначе мои года пролетят очень быстро с такой-то работой», — неожиданно засмеялся про себя Стивен. И тут мозг молнией пронзила еще одна мысль, которая оказалась еще странней первой. Именно такие же качества как у неудачного источника власти имелись еще кое у кого, как снег на голову свалившегося в самый неподходящий момент. Кристен Стюарт.       Он слегка поморщился, стоило только воспоминаниям о нем всплыть в памяти, а как же хотелось похоронить их где-нибудь глубоко под землей, утопить в темном, как и его душа море. Выскочка, которая режет правду всем кого знает и с кем едва знакома, ей плевать, что подумают остальные, а уж если острая мысль закралась в ее хорошенькую голову, то уж, будьте покойны, она сорвется у нее с язычка в первую же секунду. Невыносимо. Ее постоянные подколы, нападки и открытые насмешки, которые она не стесняется показывать, ведь ей ничего не стоит сказать одно и то же Лотнеру и Королю Светлых. Единственная из всех не боится говорить истину, буквально кричать ее прямо в лицо, она — опасный шторм, вызванный добрыми намерениями и сама не знает, насколько привлекательна в спорах. А они уже стали привычкой. Непреодолимо их тянет высказать друг другу все, что думают, до конца и без остатка, уничтожить друг друга в обоюдных пороках, завалить друг друга камнями самолюбия.

And I love the way you hurt me Я люблю боль, которую ты мне причиняешь. It's irresistible, yeah Это непреодолимо, да. I love the way, I love the way Я люблю, я люблю, I love the way you hurt me, baby Я люблю боль, которую ты мне причиняешь, детка.

      Она бы должна добиваться его ещё тонов, когда они не приняли Джулию, но что-то явно шло не так. Ей было наплевать на него. Абсолютно и бесповоротно, будто из всех мужчин он не существовал для неё, он был недостоин её ненавязчивого флирта, ярких знаков внимания, осыпающихся блёстками, которыми она осыпала других магов в изобилии. Любви ноль, а ведь он всё равно восхищается ей, как раз благодаря её стойкости и непохожести. Поэтому и позволяет то, на что даже Джулии наложено табу, яростное и окончательное. Ничтожество. Чудовище. Кукловод. Вот кто он для неё, и Кристен не скрывает этого, пускай по идея должна беречь хотя бы свои привилегии, данные им, а ей точно всё равно. Сто может взобраться, разлетался на осколки и потонуть в отчаянных криках, но помощь от него она не примет и как будто не заметит даже предложения. А кто-то другой уже использовал бы всё преимущества, прятал его как тайное оружие и безнаказанно пользовался в своих целях.

You ought to keep me concealed just like I was a weapon Ты должна прятать меня, словно я твоё оружие. I didn't come for a fight but I will fight til the end Я пришел не воевать, но я буду сражаться до конца. This will not be a battle, might not turn out okay Войны не будет, но и добром это не кончится. You know you look so Seattle but you feel so LA Ты выглядишь, как Сиэтл, но я ощущаю тебя, как Лос-Анджелес.

      Что-то он отвлекся, и заметил как уголки рта Энтони на миг поднялись в полуулыбке, как будто он заметил то, чего не видел никто. Опять. Нет, серьезно, советник иногда пугает его самого.       — Ты долго еще будешь стоять с глупой улыбкой и уверенно делать вид, что пытаешься что-то придумать? — в какой-то степени ласково, но со скрытыми нотками проницательности, с таким же невозмутимым лицом и задорными искорками в глазах подал голос Хопкинс, смотря прямо на него, медленно мограя, точно считывая. Стивен фыркнул, сейчас же стерев улыбку (Неужели он улыбался? Да что с ним такое сегодня? Точно нервы), стараясь ничем не выдать своего состояния, и направил луч красного пламени на украшение, скорее для отвода глаз, чем действительно надеясь на успех предприятия. Результат поразил и Хопкинса, и Стивена, особенно последнего, так как он приложился головой о стену, отбросимый взрывной волной энергии, прошедшей сквозь его тело.       Стив выругался, с трудом начиная подниматься и отряхивая запылившуюся рубашку, и попытался избежать веселого взгляда Хопкинса, который уже в открытую вовсю потешался на ним, но веселье продолжалось недолго. В воздухе появились путы из лиан, полупрозрачные, словно наполовину находились в мире иллюзий, лишь на пару секунд выглянуть в иное измерение, и набросились на Стивена, обмотав его по рукам и ногам. Когда же очередная проворная ветка появилась рядом с самим актером и решительно обвила его ногу, а режущее заклинание не подействовало, да еще на ней неожиданно вырос цветок больших размеров, явно не безобидный и желающий просто поцвести, вот тут Энтони стало не до шуток. Он похолодел, сделал еще одну попытку перерезать странное растение, но ничего не вышло снова. паника нарастала, постепенно окутывая сердца сорняком похлеще тех, что их захватили. «Какая отличная героическая смерть — быть съеденным растением», — усмехнулся про себя Стив, не прекращая отчаянных телодвижений, только они еще больше усугубляли ситуацию. И когда дело уже стало совсем плохо, то в свете портала, ослепившего на миг наших героев, появились Кристен и Диаз.       Словами не передать, как Стивен был рад появлению несносной парочки, которую выставил бы из лаборатории при любом удобном случае, разумеется, под вежливым и уместным предлогом. Он постарался не обратить внимание на то, что его сердце екнуло в груди, когда он увидел Крис в короткой темно-фиолетовой юбочке, джинсовой куртке, небрежно наброшенной на плечи, и футболке цвета гравия с белой надписью. Она бесподобно выглядела, хотя как будто и не прилагала больших усилий для этого, в своей лёгкой небрежности и дерзости девушка сверкала как серебряная звезда, выглянувшая сквозь завесу туч, осветившая наконец мрачную ночь. Никогда бы не подумал, что он будет молиться на неё, чтобы она пришла и вытащила их с Энтони из передряги.       — О, какие люди, — он растянулся в непринуждённой усмешке, делая вид, что вообще-то он и сам справится и никого не ждёт, а заключение в плен странными лианами всего лишь обидная досада, неудавшаяся шутка, а внутри все раздирало от жалобного крика: «Да помоги ты уже, сложно тебе, что ли? Не видишь, мы в ловушке». Кристен сощурила глаза, точно угадывая правду он говорит или нет, ведь если да, тогда она может просто развернуться и уйти. Её никто не держит, она сама пришла сюда по собственной воле, повинуясь необычному инстинктивному чувству, что должно произойти что-то плохое, и интуиция взывала к ней постоянными импульсами, короткими, но яркими.       — Неужели у вас что-то могло не так? — с преувеличенной вежливостью произнесла она, замков на месте и с удовольствием наблюдая за захваченным Королём, который допустил промах чуть ли не единственный раз в жизни и теперь казался таким потерянным и испуганным, но всё ещё скрывающем своё отчаяние за сарказмом и самодовольной ухмылке.       Какая стойкость, он не сдастся даже перед той, кто видит его насквозь, как стеклянную фигуру, в которой кислотными вспышками мелькают эмоции и чувства. Уж он-то явно преуспел в успехе иллюзии и создания нужного имиджа, как и она, как ни стыдно это признать. Всё же есть у них нечто общее, и от осознавания истины становится одновременно и сладко и терпко не только во рту, но и во всей душе. Но она заставит принять его ту правду, что ему придется принять ее помощь, она же видит все, не слепая, да и в некоторых критических ситуациях именно она вытаскивала его. Например, от себя собой. Как-то неприятно кольнуло внутри от этой мысли, она ведь действительно не дает ему сорваться и броситься в пламени, сжигая свои драгоценные бриллиантовые крылышки славы.

I'm gonna get you to burst just like you were a bubble Я заставлю тебя лопнуть, как мыльный пузырь. Frame me up on your wall just to keep me out of trouble Ты держишь меня как картину в рамке, чтобы уберечь от проблем. Like a moth getting trapped in the light by fixation Ты как мотылек, который летит на огонь, словно загипнотизированный.

      — А чего вы намылились играть в Чипа и Дэйла? — выплюнул Стивен с остервенением. — Мы и так справимся, а раз уж соизволили придти, то не стойте столбом, действуйте! Господи, кто дал мне такую упрямую охотницу в команду?!       Могла бы уже придумать сто раз, как их спасти, но нет, стоит невозмутимая и кидается остротами. Вот почему она его бесит, неимоверно, неистощимо, а вот споры действуют противоречиво притягательно, непреодолимом, словно он зависим от них. И тут он заметил взгляд Энтони, направленный прямо на него и с учтивостью шептавший: «Что я говорил? Не об ней-то ты думал, а?» Чертыхнувшись про себя, Спилберг послал его ко всем демонам Ада. Она просто очередная проблема, больше ничего.       — Могу подождать, а ты пока поплачь. Благо у нас достаточно времени,  — парировала Крис, совершенно не реагируя на Диаз, безумно жестикулирующей ей о приближении новых растений.       А зря. Одно из них возникло близко-близко, материализовавшись в воздухе, и попыталось обвить руку Кристен, но девушка вовремя успела отдёрнуть её, а стебель не успел вовремя среагировать и промахнулся. Она запустила в него шаровую молнию, образовавшуюся в её ладони сверкающей сферой, состоящей, казалось, из миллионов электрических искр. Только вот эффекта никакого, молния разлетелась на мельчайшие осколки-бриллианты, пронизанные светом, как разбитое зеркало. Магия не действовала, Кристен на миг застыла в ступоре, невидящим взглядом смотря на лиану, будто не веря, что всесильное колдовство в кои-то веки дало сбой. И в какой же момент, демон бы ее побрал! Она и не заметила еще одно хищное растение, протягивающее к ней свои зеленые руки. Но кое-кто заметил. Кэмерон, появившись из ниоткуда (способности хамелеона помогли), в последнюю секунду создала полупрозрачный кристаллический щит, в котором сквозь прозрачную поверхность виднелись тонкие оранжевые постоянно меняющие свое положение прожилки, вокруг подруги. Раздался оглушительный треск и враг переломился на крошечные кусочки. Вот только радость оказалась недолгой.       Внезапно над ее головой просвистела колба, одна из тех, что невозмутимо и спокойно стояли на столе, наблюдая за действом, она разлетелась вдребезги, ударившись о стену. И на Стюарт будто озарение снизошло, ее осенило в один миг, как радуга, возникшая после дождя и преобразившая мир вокруг, сменив серый и унылый его цвет на насыщенный и красочный. Зелья, в колбах же зелья! Уж одно из них должно помочь, хотя бы одно-единственное, да даже не уничтожить противника, хотя бы задержать, утихомирить. И одно из них она где-то видела… Стоя по надежной защитой, она обвила взором-сканером все уцелевшее помещение, в поисках флакончика бордового цвета. Он же был там, где-то среди того скучнейшего порядка и организации, которую так обожает Спилберг. И тут она наткнулась взглядом именно на него. Он возвышался на прежнем месте на столе, чудом не пострадав от буйства взбесившихся растений. Все, осталось только достать его…       Взгляды Кэм и Кристин синхронно встретились, они поняли друг друга без слов, вернее, помогла телепатия. Полезная однако вещь, и вранье все, что они ею не пользуются, такие же люди ведь.       — Отвлеки вон ту штуку, а я пока достану то зелье и их заморожу.       — Отличный план, подруга, только ты не подумала, что они меня придушить могут?       — Если это произойдет, обещаю искренне поплакать о тебе где-то пару дней, а потом пригласить на свидание того красавчика из бара, на которого ты зыришь все вечера.       — Ты — ужасная подруга.       — Я знаю.       Кэмерон резко испарилась, оставив в полном неудомении злющие лианы, уже готовившие все свои силы, чтобы прорвать щит и начавшие его обматывать. В тот же миг исчез и сам барьер, от чего растения опешили еще больше (если они вообще могли думать, конечно), и Кристин, воспользовавшись их замешательством ринулась на огромной скорости к пункту назначения, несколько стеблей кинулись за ней, но тут перед ними возникла Диаз, выпллеснув прямо на них зелье «Драконье дыхание». Рыжее задорное, такое дружелюбное на вид, однако повеливающеесе только своему хозяину, пламя охватило их. Противно защипало в носу: в воздухе запахло горелым. Кристин же даром времени не теряла и уже успела схватить драгоценный сосуд. Всего пара мгновений, одна капелька влаги болотного цвета — и зеленые чудовища замерли на своих местах, будто парализованные, хотя так оно и было, ведь в этом-то и заключался эффект зелья. Стивена с Хопкинсом, вынужденных все время провести на «зрительских местах» выпустили из крепких объятий обессиленные растения, и они сразу же рванули к девушкам.       — И что бы вы без нас делали? — Крис отряхнула куртку и расправила юбку таким привычным движением, словно на колесе обозрения покаталась, а не зачарованные лианы расколдовывала, старясь не встречаться со Стивеном взглядом. Возможно, потому что — страшно себе представить! — боялась увидеть в них холод и отторжение, неприязнь, направленную прямо в нее стрелой из узко сощуренных глаз. Но, сделав над собой усилие, подняла глаза и узрела капельки… благодарности?       — Да померли бы скорее всего, — буркнул себе под нос Стивен, так тихо и мрачно, в своей обычной манере «я не принимаю чужую помощь», только вот истинный смысл легко читался между строк. Он не желал признавать, что без ее помощи действительно неизвестно, что было бы дальше, но только внешне, а в душе маленькими лучиками расползалось слово «спасибо».

You're second hand smoke, second hand smoke Ты — пассивное курение, пассивное курение. I breathe you in, but honey I don't know what you're doing to me Я дышу тобой, но, милая, я не знаю, что ты со мной творишь. Mon chérie but the truth catches up with us eventually Mon chérie, правда когда-нибудь настигнет нас. Try to say live, live and let live Я пытаюсь сказать: «Живи и дай жить другим». But I'm no good, good at lip service Но я не слишком хорош по части пустых слов, Except when they're yours, mi amore Если только дело не касается тебя, mi amore. I'm coming for you and I'm making war Я иду за тобой, и я начинаю войну.

      — А я же говорил, что ты умеешь быть нормальным, а не повернутым на совершенстве и власти социопатом, — оба вздрогнули от голоса Хопкинса, уж слишком нагло нарушил он вдруг образовавшуюся идиллию, и в то же время удивительно точно выбрал момент для меткой реплики. «Возможно, ты и был прав насчет моей дурацкой улыбки сегодня… друг», — неожиданно сам для себя подтвердил Стивен, и, если кто-нибудь еще увидел бы его со стороны, то на лице его сияла искренняя светлая улыбка.