Голливуд. Между Светом и Тьмой

      «Бип, бип, бип», — гудели, кричали и нервно переругивались между собой застрявшие в пробке на выезде к самым дорогим районам Лос-Анджелеса машины. Казалось бы, жителям давно бы пора уже привыкнуть к бесконечным заторам на дорогах, но, видимо, с каждым годом раздражение только увеличивалось в геометрической прогрессии. Жара как всегда стояла невыносимая, до сезона дождей ещё было довольно далеко, поэтому ежедневные поездки превращались для людей в самый настоящий ад. Корпуса машин нагревались, кондиционеры не помогали, а ежесекундный взгляд на часы и ужасное осознание, что ты опоздал, огнём били по и так уже раскалённой нервной системе. Каждый старался заняться хоть чем-нибудь, чтобы скрасить лишний час, который приходилось провести в дороге взаперти душной кабины автомобиля.       Симпатичная девушка, сидевшая в дорогой машине с открытым окном напротив просторного белого авто (отличающееся довольно-таки странной манерой езды), включила на полную мощность радио. Соседи по несчастью тут же начали пронзать её убийственными взглядами, а со стороны послышалась тихая ругань. Впереди тоже на полную громкость включилась музыка, и к ней вдобавок прибавился на удивление немузыкальный дуэт голосов мужчины и женщины. Особо азартные соседи, узнав любимую песню, начинали подпевать во весь голос, рядом резко-нервно опустилось ещё несколько стёкол и истерически зазвенели автомобильные сигналы. В ответ парочка лишь прибавила звук. Правда, после этого негодующие окрики окрестных пассажиров стали ощутимо громче.       Однако Всевышний решил смилостивиться над бедными жителями Лос-Анджелеса, и пробка неожиданно поползла вперёд. Медленно, но с необыкновенным упорством: кажется, любой водитель был готов оборотится за продвижение хоть на пару сантиметров по трассе.       Внезапно то самое авто белого цвета во втором ряду резко затормозило так, что в него чуть не врезалась ехавшая сзади спортивная машина. Соседний солидный BMW обиженно загудел, к нему присоединились остальные машины, возмущённые такой наглостью до глубины души. Однако манипуляции на рушитесь спокойствия на этом не закончились: машина быстро развернулась, замерев на середине дороги и перекрыв всем проезд, а в завершении своих странных манёвров совершила практически полицейский разворот, победоносно рыкнув мотором, выскользнула из плена пробки и как ни в чём не бывало припарковалась у тротуара. Довольно кривовато, честно сказать, но владельцев «железного коня» данный факт ничуть не беспокоил. Предупредительные сигналы машин сзади не умолкали и смешались уже в жутко раздражающую какофонию звуков. Нет, ну что ща наглость, скажите, пожалуйста. Нет, все, конечно, понимали: наверняка за рулём знаменитости и все дела, но зачем же так бесить народ? Все ведь в пробке стояли, стало быть, все же братья. А этот лихач…       Никому и в голову придти не могло, кто на самом деле управлял «железным конём». А между тем стоило потоку машин чуть-чуть поуспокоиться и затихнуть, как из окна передней двери с любопытством высунулась голова Дженнифер и огляделась по сторонам.       — Боже, Джен, теперь из-за тебя у меня точно права отнимут, — нарочито испуганно произнесла, едва удерживаясь от смеха, сидевшая на другом переднем кресле Шарлиз. Она прикрыла рот ладонью, но лукавые глаза всё равно продолжали смеяться сами по себе, поэтому в конце концов Терон коротко хохотнула. Она уже корила себя, что дала порулить Джен, ведь это только сначала казалась безопасно. Ровно до того момента, как Джен начала лихачить и проверять на прочность и машину, и нервы пассажиров.       — Я же не виновата, что этот противный Форд загородил весь обзор! — невозмутимо фыркнула Джен, кажется, ни ощущая за собой вины ни на йоту и не отвлекаясь от созерцания пейзажа вокруг. Она уже запрокинула голову вверх, чуть ли не на половину высунувшись из окна в попытке рассмотреть ближайший дом (там висело прелюбопытнейшая «розетка» над дверью). Джен заметила её ещё минут десять назад и почему-то избрала своей целью разглядеть именно эту «розетку».       Все её существо будто жаждало деятельности, не могло сидеть спокойно без какого-то занятия, а такое обычно случалось с Джен, когда она была чем-то озабочена. Правда, она не стремилась никому рассказать о причинах этой озабоченности, потому что сама ещё не понимала, какая такая штука её беспокоит. А вот украшеньице на коттедже правда выглядело изящно и явно стоило потраченных на его рассматривание парочки минут. Только вот дом стоял под углом от машины, толком ничего не видно. Так, ещё немного пригнуться, напрячь зрение… Нет, лучше повернуться немного боком, вот обзор уже лучше. Вот, вот уже почти виден мелкий узор из лепнины, только бы подобраться ещё чуточку поближе… Но попытки Джен так и окончившись безрезультатно, и более того, прервались на самом интересном месте: Шарлиз деловито дернула её за рукав блузки. Девушка с неохотой забралась обратно в машину и невинно похлопала ресницами, смотря на Шарлиз.       — И, кстати, — у Джен вдруг блеснули глаза (как всегда бывало, если ей приходила на ум очередная забавная мысль), и она картинно надула губы, старательно изображая обиду, — вы же не слепые, могли бы мне сказать, что я пропустила поворот, — и тут же открыто улыбнулась на конце фразы. Странная её сосредоточенность на чем-то одном, проявлявшая за время пути во вдруг становившемся задумчивым взгляде и покусывает губ, вмиг окончательно растворилась.       — Прости, детка, мы были немного заняты, — отозвалась сзади Эмбер, впервые за всю дорогу оторвавшись от молчаливого созерцания кекса в своих руках.       Херд всю дорогу провела, вперя в него сосредоточенный взгляд и примеряя, сколько примерно в кексике калорий и стоит ли вообще его есть. И только она вроде бы приняла окончательное решение, как её нагло прервала Джен. Эмбер поспешно отдёрнула руку, которую уже поднесла ко рту с намерением всё же съесть ненавистный кекс (но, видимо, в последний момент передумала) и, прищурившись так, словно она только что угадала манёвр злейшего врага, пронзила мучного «противника» с вишневой начинкой взором. Врешь, не возьмёшь! В доказательство своей фразы она снова впилась в несчастный десерт прищуренным взглядом.       Джен не собиралась сдаваться и повернулась всем корпусом назад, ища поддержку в соседнем кресле.       — И я тоже, Джен, — пропела Кейт, с поистине аристократическим спокойствием поправлявшая маникюр и делавшая вид, что за таким занятием она может хоть сто часов простоять в километровых пробках.       Она, удобно откинувшись в кресле, с таким упоением в тысячный раз проводила кисточкой с розовым лаком по ногтю, что даже у преступника не хватило бы духу её потревожить. На самом же деле Кейт следовала совету своей матери: если ты чувствуешь себя не в своей тарелке, займись одним каким-нибудь делом (обязательно соответствующим твоему статусу) и не отвлекайся ни на что, тогда-то тебя все зауважают. За время поездки Уинсет удалось превратить салон автомобиля в настоящий салон красоты: повсюду были аккуратно расставлены ёмкости с лаками разных цветов (причём по оттенкам: в правом углу- красные, в левом — синие и т.д.), в отдельной стопке (прямо на отделении для хранения ключей и других полезных мелочей) лежали наклейки для ногтей, а на подставке для кружки — коробочка с блёстками, в «кармашке» на двери под самым окном уместились пилочки и другие мелочи. О том, что таким образом она справлялась со стрессом и дискомфортом, вызванном жарой и необходимостью провести целый час в пробках, Кейт решила не распространяться даже близким подругам.       — Предательницы, — шутливо обозвалась Джен, отворачиваясь и якобы обиженно складывая руки на груди. Сзади послышались смешки подруг: всё-таки поездка в компании Дженнифер оказалась забавным времяпрепровождением.       Правда, долго «дуться» у Джен не вышло, и вскоре она сдалась.       — Ладно, так уж и быть, я вас прощаю, — спустя буквально секунду заявила Джен радостным тоном, хлопнула в ладоши (Шарлиз не удержалась от лёгкой улыбки, а Кейт с Эмбер опять засмеялись) и, устроившись поудобнее на сиденье, уставилась в окно. На сей раз она явно не хотела отступать, пока не разглядит то украшение на ближайшем доме, но и тут кое-кто умудрился нарушить её планы. Но пока что мы оставим ее в покое, дадим расслабиться и зададимся вопросом, что же делали девушки в таком роскошном месте да в самый час-пик.       А припарковались девушки в таком неудобном месте и таким странным способом, потому что, судя по несколько путанному телефонному разговору с Мартином, именно тут их должна была встретить и помочь с «вербовкой» звезды на будущий бал Энн Хэтуэй. Она-то и оказалась той самой загадочной девушкой Мартина, о которой он вспоминал чуть ли не каждую секунду, отправляясь на какую-нибудь опасную (и не очень) миссию с Робертом. Он долго не желал втягивать ее в магические дела (а ведь она даже не знала, что они магические), но после убеждений Роберта и Джен все-таки сдался.       Расправившись с официальным разрешением на проведение благотворительного бала, Джен уже пылала энергией для нового дела, в котором ей могла пригодиться Энн. Роберт тоже хотел поехать с Дженнифер, но она убедила его остаться дома и готовить сценарий его будущего проекта. У него и так не остается на него времени, неужели они не справятся хоть с чем-то одной женской компанией? Да и кто же знал, что Энн благодаря обаянию (и немного связям) способна заставить любого человека перейти на свою сторону? А что может быть лучше, если тебе просто необходимо добыть приглашенную знаменитость на благотворительный бал? Оставалось только дождаться ее и надеяться, что Энн окажется не слишком капризной: все-таки они опоздали немного больше, чем на пятнадцать минут. Где-то на тридцать. Только Джен вины за собой не ощущала: всеми пробки виной, а их, к счастью, не она выдумала.       Как и нервных автолюбителей. Вот, кстати, еще один из них.       Позади раздался возмущённый автомобильный сигнал, все в машине Шарлиз вздрогнули от неожиданности и с любопытством обернулись. Кого это ещё принесло? Однако владелец новоприбывшей машины явно не желала тратить время на пустые разговоры. Не прошло и минуты, как одиночный сигнал перерос в целую симфонию из отвратительно-визгливых звуков.       — Здесь нельзя парковаться! — из окна выглянула загорелая брюнетка с ярко-алой помадой на презрительно поджатых губах.       Жаркие лучи заиграли ослепительными бликами на её больших солнцезащитных очках и осветило экзотические браслеты, звеневшие на её запястье при каждом движении. А движения в этой незнакомке было много. Она вся чуть ли не тряслась от раздражения, а истерически-громкий голос на удивление чётко сочетался с мелодией машинной «сигналки». Джен поморщилась: кажется, им не повезло столкнуться с очередной богатой дамочкой, которая всю свою жизнь считала, что люди ей что-то должны. Вон, как смотрит, будто во всех её бедах виновата только не в том месте припаркованные машина. Пальцы сами по себе яростно впились в кожаную обивку двери, Джен нервно закусила губу, отведя взгляд, и в груди появилось жжение, похожее одновременно и на ревность и на зачатки злости. Такая же жгучая злоба поселялась в ней каждый раз на пробах, когда она видела холодно-насмешливой взгляд режиссёра, примерявшегося к ней, взвешивающего, будто дорогую шубу. Ничего, вот и представилась возможность отыграться.       И не дожидаясь реакции остальных, Джен проворно выглянула из окна.       — Да мы только на секундочку, подругу ждём, — затараторила она так живо и легкомысленно, будто сама действительно верила в то, что говорила. Шарлиз, спохватившись, потому что теперь-то её правам точно мог прийти конец, попыталась сделать ей знак рукой, чтобы она не увлекалась и не создавала ещё лишних проблем, но Лоуренс то ли его не заметила, то ли просто проигнорировала, — вот сейчас она появится, мы сразу и уедем, правда, девочки? — Джен уже без шуток обратилась за поддержкой к подругам. Те дружно закивали, а Шарлиз даже перестала делать предупреждающие знаки и натянула подобие успокоительной улыбки, перед этим успев легонько пнуть ногу Джен под сиденьем. Лоуренс тихо ойкнула от дискомфорта, но виду, что заметила, не подала.       Прикинуться дурочкой и ударить брюнетку её же оружием не удалось: Джен, Шарлиз, Эмбер и Кейт окатил оглушительный фонтан из автомобильных сигналов. «Вот же ненормальная, у меня же уши сейчас отвалятся», — с раздражением подумала Джен, начиная по-настоящему сердиться. Ладно, не хочет по-хорошему, значит, будет…       — Я подругу жду, чего не понятного? — неожиданно почти закричала Джен, ещё больше высовываясь из машины и повышая голос. У незнакомки от удивления вытянулось лицо. Что, избалованная жительница Беверли-Хиллз, не ожидала такого, да? — Оглохла что ли, стерва? — вывела её из ступора Джен, входя в раж с каждой секундой всё больше и больше, и окинула её взглядом полным презрения. — Давай поезжай в другое место и найди уже наконец себе парня, может, подобреешь. Хотя я сомневаюсь, что кто-то на тебя посмотрит, — как бы невзначай добавила Лоуренс, отведя взор в сторону и невинно накручивая светлую прядку на палец. И в довершении представления, подражая манере брюнетки, ударила со всей силы по кнопке звукового сигнала машины так, что все вокруг чуть ли не повскакали с мест.       Подействовало.       Оскорбленная до глубины души голова незнакомки хмыкнула, будто говоря что-то вроде: «Ну и фу на вас, не хотите, так делайте, что угодно, только меня втягивать в свои разборки не надо», гордо поднялась и, захлёбываясь ругательствами в попытке удержать самооценку на должном уровне, исчезла в спасительном бункере — дорогой машине. У Джен внутри будто что-то запело «Получилось, получилось, получилось!» и внутреннее напряжение немного спало, отголоски той самой песни померкли. Как же она ненавидела таких вот избалованных и разукрашенный людей, которые привыкли и в грош не ставить тех, у кого и как же чертовски приятно ставить их на место. Она, довольная и сияющая, услышала сзади тихие аплодисменты: видимо, никто не ожидал, что она так быстро и неординарно справится с той выскочкой.       — Эм… Джен, а тут правда нельзя парковаться, — осторожно вклинилась в разговор и нарушила всю торжественность момента Шарлиз, указывая ладонью на знак «Парковка запрещена» слева от них. Правда, заметила его Шарли уже в самом начале перепалки с богатой брюнеткой, но, дабы окончательно не послать и так слабенький контроль над ситуацией к чертям, решила не возникать. А лишь мысленно ударила себя рукой по лбу.       Глаза Джен в одну секунду округлились, став, как блюдца. Он, что, всё время преспокойно стоял здесь? Черт возьми, и как его можно было не заметить?! Мда, с этой сумасшедшей жизнью она становится слишком нервной. Ничего не ответив Шарлиз, Джен глубоко вздохнула, сосредоточилась и медленно подняла руку, ощущая такой знакомый жар на кончиках пальцев. По телу тут же заструилась магия, почуяв волю хозяйки и взметнувшись вверх по руке приятными электрическими разрядами. «Представь, представь всё как на картинке, до мельчайших подробностей и колдуй», — повторяла про себя Джен как мантру слова Роберта, она будто слышала его голос с ласковой хрипотцой и с каждым словом уверенность буквально вливалась мощными толчками в кровь. Девушка прикрыла глаза, продолжая повторять слова уже вслух, возбуждённо-радостным шёпотом, и чуть сжала растопыренные пальцы. Перед мысленным взором явственно встала картина: вот знак был, а вот его и нет, он молниеносно растворился в воздухе, как по щелчку. Джен приоткрыла глаза, держа в поле зрения и реальный объект магической атаки и воображаемое изображение и пытаясь соединить их в одно. В первые мгновения ничего не происходило, вдруг верхняя часть знака подернулась туманной дымкой с рваными краями, исчезла, снова появилась, по всему столбу пошли будто бы помехи, как в испорченном телевизоре, потом он и весь пропал, предварительно ярко мигнув, и опять вернулся.       — Черт! — Джен раздражённо вскрикнула совсем как тогда, когда получила электронное письмо от родителей, и сокрушённо уронила голову на руки. Да что же это такое, ничего не выходит! Джен ударила кулачком по двери, стиснув зубы, и — вот так чудо! — дорожный знак действительно будто нехотя мигнул в последний раз и пропал. — О, значит, я ещё не состарилась! — Джен мигом оживилась и повеселела, коротко хлопнула в ладоши и гордо вскинула голову.       — Вау, прогресс налицо, — Эмбер подняла большой палец вверх. — Только скажи не является ли причиной твоего взвинченного поведения приезд родителей и их будущее знакомство с Робертом, а?       Джен подавила в груди раздосадованный возглас и сокрушенно опустила голову на руки. Ну спасибо тебе, подруга, твои психологические приемы всегда очень вовремя. Нет, конечно, иметь под рукой личного психолога очень удобно… за исключением некоторых случаев. И с каких пор она стала как открытая книга?       — Эмбер, есть такая штука, называется чувство такта. Вас, психологов, с ним когда-нибудь знакомили или у тебя существенные пробелы в образовании? — беззлобно усмехнулась Джен, исподлобья смотря на Херд.       — Ты сама часто говорила, что на некоторые правила можно просто наплевать, и жизнь станет легче, — не осталась в долгу Эмбер и, победоносно взглянув на Лоуренс, сложила руки на груди. Джен мысленно чертыхнулась. В следующий раз надо пристальнее следить за своим острым язычком, иначе Эмбер в самый неподходящий предъявит ей ещё что-нибудь.       — Так, может, расскажешь? — как можно деликатнее включилась в разговор Кейт, но её попытка снова вызвала в Дженнифер чувство досады. Нет, иметь много подруг всё-таки большой минус, абсолютно о какого покое. Хочешь остаться наедине со своими мыслями, разобраться с проблемами сама (или хотя бы постараться), а тут — раз! «Чип и Дэйл спешат на помощь»!       Как бы Дженнифер не старалась показать, что её чрезмерное оживление никак не связано с лёгким раздражением из-за скорого приезда родителей, конспиратор из неё выходил неважный. Она не просто волновалась, она была почти в ярости: вроде бы устаканившаяся и потекшая по одному верному руслу жизнь неожиданно давала трещину, грозила вот-вот распасться на несколько жалких осколков, а всё из-за чего? Совершенно из-за пустячного повода, маленькой грозы, которой никто не ждал и, кажется, даже не задумывался, что она когда-нибудь нагрянет. Да, Джен понимала, что рано или поздно придётся познакомить Роберта с родителями (особенно, учитывая то, что у них всё серьёзно, серьёзно ведь?), но никогда по-настоящему не придавала этому значения. Она жила одним днём, особо далеко в будущее не заглядывала, в основном полагаясь на женскую интуицию. Ей казалось всё таким далёким и призрачным, практически невозможным с точки зрения реальной жизни, а если когда-нибудь и нагрянет знакомство с родителями, то оно разрешится легко и просто. Как по взмаху волшебной палочки.       Тем сильнее стал внезапный удар, когда пришло электронное письмо. На Джен в один миг нахлынул ужас, липкий страх и неверие: да не может такого быть, ей просто чудится. Или она спит. Да, точно, она всего лишь спит и видит страшный сон! Стоит только проснуться, и всё обязательно исчезнет. К великому сожалению Лоуренс, не исчезло, зато Роберт одарил её поражённым взглядом, когда она крепко зажмурилась, а, открыв глаза и убедившись, что всё взаправду, устаивалась на него с совершеннейшим отчаянием. Быстренько посовещавшись с ним, Джен энергично забарабанила по клавишам, отправляя ответное сообщение. В нём она писала, что с нетерпением ждёт любимых родителей, что ей всегда их не хватало, несмотря на приличное количество новых знакомых, а ещё, что Роберт Де Ниро («Мама, помнишь, как тебе нравились фильмы с его участием?») предложил ей встречаться. Правда, о последнем семья могла уже знать из вездесущих СМИ (в особенности блогу «Сплетницы» Блейк Лавли, демон бы её побрал). Но родители то ли в Интернет давно не выходили, то ли просто сделали вид, что не в курсе, во всяком случае они скоро прислали письмо. Короткое и эмоциональна, причём оно — на удивление — было полно самых восторженных отзывов. Обещались приехать на бал, радовались, что Джен не ошиблась с выбором профессии и освоилась в городе, а главное — мечтали познакомиться с Робертом. Джен подметила сразу несколько тревожных звоночков.       — Вижу, в противном случае вы не отстанете, — фыркнула Джен, признавая своё поражение. — Да, я вся на нервах, потому что аккурат на бал должны прибыть мои родители, которым, черт знает зачем, пришла в голову первоклассная идея навестить свою дочурку. Да я бы от счастья сейчас пустилась танцевать на крыше хоть того Ягуара, как в каком-нибудь дурацком мюзикле, но есть одно существенное «но». Они понятия не имеют о волшебниках, магии, демонах, а главное, о том, что я сама колдовать могу! Как вы себе вообще представляете нашу встречу? Привет, мам и пап, а вы знали, что фэнтези-фильмы не врут и магия существует? Да-да, я теперь волшебница, встречаюсь я с Королём Тёмных, на меня (точнее, на мой кулон) прошла охота, а Эрика (вы же помогите мою давнюю знакомую с актерских курсов?) стала демоном и пыталась меня убить?! А, кстати, её теперь зовут Лилит. А твой драгоценный и чертовски милый кулончик, мама, творит всякую дьявольщину, и никто понятия не имеет, что он вообще такое!       — Да-а, как все запущено, — шутливо улыбнулась Эмбер, намекая на нахлынувшую на Дженнифер панику, и сочувственно похлопала её по плечу. Девушка сразу же вздрогнула и в надежде подняла на неё глаза, постепенно успокаиваясь. — Но ведь тебе совершенно не обязательно рассказывать про магию. Нет, ты, конечно, можешь попробовать, и тогда тебя ждёт интересная экскурсия в пси…       — Зачем же так грубо, Эмбер? — капризно скривилась Кейт и понимающе посмотрела на Джен. — Никто не заберёт тебя в психушку в любом случае. Ты — просто огонь, отобьёшься, если что.       — А откуда ты знала, что я собираюсь сказать? Может, я имела в виду психологическую лечебницу? — картинно надула губки Херд, делая вид, что обижена. — Или для твоих ушей лучше звучит санаторий для душевнобольных?       — Девочки, перестаньте! — с Джен окончательно слетела хандра при виде чуть ли не ругающихся у неё на глазах подруг. И из-за чего, вы подумайте только? Резковато сказанного слова (да Эмбер даже договорить его не успела!), которое могло бы её задеть? Боже, они у неё такие заботливые. — Если вы сейчас перессоритесь, я тут что-нибудь взорву, демон меня подери!       Все с завидной скоростью замолчали и какое-то время удивленно взирали на Джен, хлопая ресницами. Первой очнулась Эмбер. Херд, горделиво выпрямившись, словно это она только что открыла чудо-способ всех помирить, сложила руки на коленях и приняла торжественно-загадочный вид с хитроватой усмешкой. В ответ на пронзившие её вопросительные взгляды она сначала стойко молчала, буквально тая от удовольствия, что всё ломают голову над её весельем, и лишь изображала значительное выражение лица. Однако спустя несколько мгновений до неё дошло, что никто ничего не понял, и она, раздосадованно вздохнув, улыбнулась:       — Хотите сказать, вы не поняли, что я специально? — практически вскрикнула она, поражённая недогадливостью своих подруг, и во все глаза уставилась на Джен, как на самую сообразительную из всех. Лоуренс же вопреки всем её надеждам только буравила Эмбер непонимающим, но цепким и пронзительным взглядом. И вопросов в нём было, пожалуй, больше, чем в глазах у всех остальных актрис вместе взятых. — Господи, девочки, я же психолог, и знаю, что самые трудные вопросы решаются именно благодаря спору, — тоном учительницы, в сотый раз объясняющей ученикам очевидные вещи, патетически продолжала Эмбер. — Как раз в спорах видишь какой человек на самом деле, исходя из того, чью сторону он принимает и как реагирует на угрозу.       — Куда нам до тебя: ты ж психолог, — едва сдерживая смех, передразнила Джен её наставническим тон и почувствовала, как раздражение мелкими каплями вытекает из неё, медленно просачиваясь сквозь ставшую невидимой кожу. Одобряющие кивки со всех сторон и ухмыляющийся взгляд Эмбер дали понять, что они наконец добились того, чего хотели: вернули Дженнифер в прежнюю форму.       — Джен, послушай дельный совет, — вдруг Кейт оставила чрезвычайно аристократичное и к тому же способствовавшее снятию ненужного стресса занятие маникюром, придвинулась ближе к сиденью Лоуренс и сзади положила руки ей на плечи. — Ты можешь пока ни слова не говорить родителям о магии, а когда придёт подходящий момент, постарайся быстро поставить их перед фактом. Всего-то и нужны считанные секунды. Вкупе с твоей запредельной уверенностью они тупо не оставят шансов на сомнение. Самые козырные минуты, — более деловито продолжала Кейт, искоса поглядывая на Джен, как на свою самую преданную ученицу, которая несомненно выполнит все в точности, — если у вас намечается какое-то важное дело. Ты видишь, что родители жутко заняты и им не до тебя, значит, пора действовать. Говори что угодно, выделывайся, выпускай огненные шары в дело — они и слово наперекор не скажут, потому что они умные, понимают: своих дел по горло, а стоит только им полезть в твои, как все изысканные планы раскрошатся золотой крошкой, — в последний реплике прозвучала капелька самодовольства, и она не укрылась от чуткого слуха Джен. Кейт явно испытала на себе все, что говорила.       — Или же, — в глазах Уинсет загорелись безумно-заговорщические огоньки, а пальцы возбужденно задрожали: кажется она сама была без ума от своих «уроков», — придумай какое-нибудь зрелище, настоящее шоу, после которого они бы во все поверили и не смогли бы сказать: «Нет».       Наконец закончив, Кейт глубоко вздохнула с чувством выполненного долга и перевела сбившееся дыхание. Глаза и все лицо её горели возвышенным, пламенным огнём, и на радужке плясали искры, точно грозили вызвать на поединок любого, кто попытается оспорить её советы. Она чуть запыхалась. Однако, несмотря на некое излишество эмоций (что в некоторых светских кругах не прощается и, если бы её сейчас увидела мать, они бы наверняка поругались), выглядела вполне довольной собой.       — Короче, после бала бросай в предков огненными шарами — не ошибёшься, — метко вставила свои пять копеек Шарлиз. Джен хихикнула: да уж, она знатно испугалась в первую встречу с Терон, врагу не пожелаешь. Кто же знал, что все это спектакль, а Шарли в своей нормальной ипостаси милая и забавная хохотушка?       — И моё чутьё мне подсказывает, что применить твои советы можно не только к магии, а к кое-кому высокому, мужественному, сек…       — К Роберту, — Джен вовремя оборвала шутливо-язвительную речь Эмбер и на мгновение вспыхнула. Она ведь даже не знала, чего боялась больше: рассказать родителям о волшебстве или официально представить им Роберта.       А если он им не понравится? Если их отношения, сейчас кажущиеся идеалом, чертовой сказкой, к которой она стремилась всю жизнь, окажутся всего лишь жалким совпадением? Что, если они просто встретились в нужное время в нужном месте, а не придёт Джен в Лос-Анджелес на съемки ничего бы и не было? Познакомились ли бы они вообще, не вмешайся заварушка с магами и нежданно-негаданно открывшейся силой? Да и обратил бы он на неё внимание, не будь в её жилах магическая энергия вместо обычной крови? Он же Король Темных, один из самых сильных магов, так зачем ему было обращать внимание на только-только начавшую сниматься в серьёзных ролях девчонку?       — Просто я понимаю, что наши отношения выглядят странно, что мы самая противоречивая пара и никакую какую днём с огнём не сыщешь в Лос-Анджелесе. А если нам только кажется наше счастье, а реальность, которую мы не принимаем, намного прозаичней и проще? А вдруг…       И здесь Дженнифер как окатило парализующей ледяной водой.       Нет, Господи, что за бред она несёт? Разумеется, он полюбил бы её в любом случае, они бы обязательно столкнулись и в других обстоятельствах, потому что… Потому что просто обязаны. Потому что между ними настоящая любовь, черт возьми, и Джен вырвется сердце любому, кто скажет иначе. Если хоть кто-то обмолвится о чудовищной сущности Роберта, о её чистоте, о том, что они не подходят друг другу и только поломают жизни. Плевать. Глубоко и с большой высоты, а желательно с Эйфелевой башней. Они ничего о них не знают. Так она расскажет. Они расскажут, почему вопреки всему их чувство горит и почему оно идеально несовершенно в каждой своей криво-неправильной черточке, в каждом неровном ударе сердца.       — А знаешь, что, Кейт? — в голосе Джен послышалась возросшая в миллион раз уверенность. Она на глазах стала ещё прямее, чувствуя в себе несгибаемый пылающий стержень, глаза засветились каким-то особенным лучистым светом, так что казалось, точно сами кометы оставили всполохи на её радужке. Да и сама она оживилась, словно свет медленно окрасил её кожу в более яркий цвет, подарил улыбку на губах и блеск в пронзительных глазах.- Думаю, ты права на все сто и начать стоит со знакомства родителей с Робертом. И действовать напором, — краешек её губ дёрнулся в благодарной улыбке и в голосе послышался почти детский искренний смех. — И, кстати, о напоре. Не хотите послушать, как прошла наша встреча с мэром?       Лучи из распахнутого окна причудливыми полосами ложились на письменный стол, придавая обстановке праздничный вид. Впрочем, Кабинет мэра выглядят так всегда. Просто огромных размеров помещение (Джен ещё никогда не видела ничего подобного) поражало каждого, кто сюда приходил нанести визит мэру своим богатством и размахом. Пусть попытки показать в обстановке социальное положение, значительность владельца этих королевских мини-покоев иногда и приводили к излишествам замысловатых украшений. Так, например, практически на каждом комоде (а их было три штуки и все благородного шоколадного цвета; один разместился около письменного стола, другой у противоположной стены, а третий — у камина) стояла какая-нибудь забавная (исключительно по мнению её владельца) статуэтка. Они изображали то старинную табакерку, то Пегаса (почему-то с оборванными крыльями: или так пытались сделать обычную лошадь, но что-то пошло не так, или…), а чаще всего вообще что-то понятное лишь самому её создателю. И последнее ещё далеко не факт, кстати говоря.       Письменный стол с резьбой, напоминающей узор из каминной решетки, выделялся из всего ансамбля и горделиво красовался прямо по центру. Свет от подвешенных к потолку круглых люстр с подвесками-цветами отражался от его поверхности и придавал более уютный оттенок, лучи играли на светло-бежевых с чуть заметным узором стенах, делая их цвет ещё мягче. С левой стороны от стола разместился высокий белый шкаф с изящно закруглённым верхом, с правой — высокий столик чёрного цвета с вкраплениями коричневатого. На нем разместилась ещё добрая дюжина статуэток (видимо, Антонио собрал целую коллекцию и решил поделиться этими «произведениями» со всеми), а вот сзади стола у просторного окна с красными занавесками (оно было практически во всю стену) чуть ли не подмигивал от радости. небольшой отполированный постамент со всевозможными грамотами, фотографиями мэра собственной персоной — в общем, всякие достижения. Где-то в самом дальнем углу кабинета величественно стоял камин (тоже белого цвета). Правда, огонь в нем не горел да и вообще создавалось впечатление, что он не настоящий, а лишь стилизация под старину.       А центром всей этой красоты был чёрный крутящийся стул за мэровским столом, потому что кое-для кого он исполнял роль трона практически в реальном смысле.       Как раз за этим-то столом и сидел ни кто иной как мэр города пленительно сияющего своими огнями «города ангелов» Лос-Анджелес — Антонио Виль… Нет, Вильгя… Эх, снова не то. В общем, его витиеватую фамилию Джен так и не запомнила и потому мысленно окрестила его «Антонио Черт-знает-как-тебя-зовут». Это был мужчина довольно высокого роста, с темно-смуглой кожей и хитровато прищуренными глазами. И если некоторым людям эта деталь добавляла шарма, то в данном случае она источала отвращение. Точно намазанные мёдом, аляповато блестящим и фальшивым, они, как пчёл, заманивали недальновидных людей в ловушку. Джен передернуло: она будто сама измазалась в этой противной жидкости. Хуже масла, так и кажется, что пока это подобие человека на тебя смотрит, тебя медленно окружают, обвивают, затягивают липкие нити… Бр-р! А коротко подстриженные волосы совершенно не закрывали уши, они даже немного оттопырились, что невольно вызывало сходство с обезьяной — Дженнифер едва сдерживала себя от смешка прямо мэру в лицо. Почти идеально круглое лицо искажалось носогубными складками каждый раз, когда он улыбался (а значит, постоянно).       Не ушёл о взгляда Джен и его наряд. Нарядился мэр в строгий и официальный костюм. Белоснежная рубашка, контрастирующая с цветом его кожи (и Джен почему-то застревало то этого мерзкое ощущение в горле, точно мэр мог замарать чистейшую рубашку), темно-синий пиджак и сочетающийся с ним (только поярче) галстук того же оттенка. Однако больше всего внимания привлекал именно пиджак, который Антонио одёргивал так часто, что дурак бы понял: мэру просто хотелось показать свой высокий социальный статус (а также уровень дохода) и заодно пиджачок с иголочки. Поэтому он и выставлял его (очень «тонко и виртуозно»), подобно модели, в самых выгодных позах перед зрителем. Причём сразу становилось понятно, что он носил пиджаки так часто, что они буквально сливались с ним воедино. Это раз. И не обращал никакого внимания на свой, между прочим, недешевенький предмет одежды — это два.       Ох, только бы поскорее все закончилось, только бы поскорее.       А то сейчас он разговаривал по телефону с кем-то из важных гостей, наверное, самых важных за всю его жизнь, иначе по-другому нельзя было объяснить, что он даже ухом не повёл на скрип двери, когда в кабинет вошли Джен с Робертом. Кстати говоря, Джен заметила довольно-таки любопытную деталь: прилагательное «ангельский» шло к этому Антонио чуть ли не лучше, чем ко всему городу в целом. Потому что только сверхъестественные существа могли проводить двадцать (а то и больше) минут в одном положении.       Уж сколько времени они здесь, а мэр всё ещё сидит, вальяжно и с чувством собственного достоинства развалившись в высоком чёрном кресле, словно став его продолжением, и с неизменной приторной улыбочкой беседует по телефону, прижимая его к себе как Аладдин свою волшебную лампу. Параллельно он успевал подписывать какие-то бумаги, которые менялись перед ним со сверхъестественной скоростью, скреплять степлером документы, шумно выдвигать ящики стола, что-то из них вынимать, снова задвигать и даже угрожающе кивать кому-то за спинами Роберта и Дженнифер (как только они оборачивались, то уже никого не обнаруживали).       В общем, делал всё, чтобы всем казалось, что он занимается чем-то значительным и не порочит доброе имя мэра. Вцепившись в трубку, как в пистолет, он говорил с таким видом, точно стоит ему отвлечься лишь на секунду, как весь мир рухнет, небеса разверзнутся и настанет Апокалипсис. Правда, иногда он бросал нарочито кроткие извиняющиеся взгляды на Джен и Роберта (при этом не отклоняясь от темы с виртуальным собеседником), будто говоря: «Я бы с удовольствием бросил всё и принял бы вас прямо сейчас, но ведь вы понимаете, какой важный человек мне сегодня позвонил, и если вы подождёте ещё секундочку, то, клянусь, буду полностью в вашем распоряжении и, возможно, добуду специально для вас привилегии от того самого господина».       Правда, привилегий, видимо, придётся ждать ещё очень долго.       Дженнифер сидела, устало откинувшись в большом шоколадном кресле из ярко блестевшей, как зеркало, кожи, и совершенно не могла придумать чем же ей заняться. Она то нервно-раздражённо облизывала губы, то кусала их, скучающе вращая глазами по комнате, а в ней как назло взгляду не за что было зацепиться! Энергии и интереса на изучение новой обстановки (а это первое, на что бросалась изголодавшаяся по впечатлениям Джен) хватило минут на пять-десять, притом, что художественными изысками кабинет мэра Лос-Анджелеса (несмотря на своё громкое название) не блистал. Мягко говоря.       И когда Лоуренс буквально протерла дыру в каждом предмете мебели, а цвет обоев как-то внезапно потух, поскучнел и начал вызвать лишь неприятное давление и предчувствие скорого получения клаустрофобии, если она останется тут ещё хотя бы на минуту, то Джен решила срочно выплеснуть скопившуюся в ней жажду деятельности. Ну не привыкла она сидеть как вкопанная и прикрученная к этому несчастному креслу словно цепями и в полном бездействии! Поэтому девушка сначала поудобнее устроилась, закинув ногу на ногу (да, Роберт напоминал, что в приёмной мэра стоит вести себя прилично и без выкрутасов, пусть даже и таких умилительных, но глава города ведь даже не смотрит), а потом, кинув искрящийся взгляд на Роберта (он сидел тут же, рядом), молниеносно стащила из канцелярского «уголка» с надписью «Вы можете взять это с собой» блокнот и заодно шариковую ручку.       Теперь Джен нашла себе новое занятие: сначала она резво что-то писала в блокноте, потом с совершенно неделикатным звуком захлопнула его и принялась лениво перелистывать страницы, постучала каблуком по полу, проверяя, кто первый не выдержит атаки — туфли или ламинат. Она то вновь кусала губы, то играла с волосами, состроившей нарочито скучающий вид, то вдруг становилась задумчиво-серьёзной и устремляла взгляд на Антонио. Да ещё так, точно желала прожечь в его безумно дорогущие пиджаке дыру и наконец-то заставить мэра обратить на себя внимание.       К сожалению, как старательно ни смотрела Джен на мэра, все её старания так и остались без награды. На лице Антонио не дрогнул не один мускул, и он с завидным спокойствием продолжал разговаривать по телефону, иногда бросая в сторону посетителей виноватые взгляды.       Зато вскоре она почувствовала, как в неё впился оловянными глазами Роберт. А причиной послужило то, что Джен, окончательно выдохшись и желая как-нибудь развеять скуку, начала задумчиво покусывать конец ручки. Нет, ну мэру всё равно без разницы, чем они тут занимаются, а красноречиво выплеснуть раздражение уж очень хотелось. Правда, перегибать палку всё же не стоило, о чём Роберт и постарался предупредить Джен. Когда его шок немного прошёл, Роберт сделал «страшные» глаза и ошарашенно-испуганно кивнул Джен, как только ручка вновь оказалась в опасной близости от её рта. Заметив это, девушка резко остановила руку на полпути, удивлённо похлопала ресницами, — «А что такого?» — затем, вдруг очнувшись, загадочно усмехнулась, будто догадалась о чём-то, и с нарочито печальным вздохом положила ручку рядом.       Коснувшись стола, она неприятно скрипнула. У Антонио дрогнул на миг голос и противную улыбку на его губах передернуло: услышал. Джен в восторге стукнула пальчиками по столешнице: чудо, наконец-то удалось хоть немного вывести из себя это карикатурное обезьяноподобное существо. Однако спустя пару секунд мистер «Черт-знает-как-тебя-зовут» свёл весь свой прогресс на «нет», и Джен снова почувствовала, что задыхается в вихре сладкоголосых и однообразных комплиментов в адрес какого-то миллионера. Но всё-таки градус настроения Лоуренс моментально взметнулся вверх: она не могла не заметить, как судорожно Роберт сглотнул при виде её, соблазнительно покусывающей ручку. «М-м, оказывается, я так неплохо выгляжу, надо запомнить», — не без удовольствия подумала Джен, шаловливо усмехаясь.       И пока она так жутко непродуктивно тратила своё время (одно хорошо: оно могло отвлечься от сумрачных мыслей о скором приезде родителей), вдруг на неё нахлынули воспоминания из детства. Она ведь уже сиживала в подобных кабинетах и в похожих ситуациях…       Дженнифер помнила, как в детстве ей казалось, что в таких кабинетах совершается настоящее волшебство, что мэр подобен правителю небольшого королевства, и стоит обратиться к нему с просьбой, попасть в заветную (и загадочную) комнату, как всё решится мигом. Мэрия представлялась далёким замкам, где за десятками замков и препятствий хранится мудрость, перед которой в духе поселяешься благоговейным страх и уважение. Если ты уже сидишь здесь, значит, достоин помощи: нечего бояться, любой вопрос решится буквально по мановению волшебной палочки. Боже, каким она была тогда ребёнком! К счастью, время наивной веры продлилось у неё недолго, и до Джен дошло: мэр — тот же человек.       Нет у него никаких сверхъестественных способностей, таинственного величия, которое всегда внушало ей уважение и твёрдую мысль о непоколебимости его решения и воли. Зато наблюдать за этими «земными» представителями власти оказались куда забавнее и интереснее, чем в детстве. У них есть свои слабости и желания, пристрастия и интересы, иногда даже корыстные цели… Они — люди, черт побери! А знать с ними можно договориться, переспорить, подружиться, надавить на жалость, посмеяться, с кем-то соблюсти осторожность. И выйти из кабинета победителем. О, а сколько любопытных объектов она открыла, пока уже подростком таскалась в мэрию как к себе домой следом за родителями, а позже и агентом. Правда, тогда все вопросы решали только взрослые, помогая продвигать ей карьеру актрисы. Зато теперь…       Её всю чуть ли не трясло от возбуждения, внутри точно плескалась-бушевала волна и не давала ей покоя. Господи, она организовываете бал! Сама! Сама, черт возьми! Эх, как хочется стукнуть кулачком по столу, вскочить с места, сбросить туфли и пуститься в пляс прямо на столе, как в этих дурацких мюзиклах, которые она литрами глотала в детства. И не только в детстве, честно говоря. А истерическое здание мэрии стало самым красивым учреждением, которое она когда-лило видела: роскошные интерьеры, величественные колонны на входах в офисы; старинные люстры, тёплым светом освещающие комнаты всех оттенков коричневого и бежевого; тёмные узоры на потолках и полах, напоминающие завораживающие пиктограммы…       Джен невольно вспомнился «Гарри Поттер». Да вся обстановка будто с него в мэрию сошла! И расположилась аж на тридцати двух этажах. Дженнифер мысленно поставила в голове галочку: надо будет посетить картинную галерею. Говорят, там собраны портреты всех мэров, начиная с тысяча восемьсот пятидесятого года. А пока что нужно решить несколько вопросов и выяснить, что же из себя представляет этот мистер «Черт-знает-как-тебя-зовут» и дело в шляпе!       Джен более или мене разобрались с дальнейшим планом действий, а чем же тем временем был занят Король Тёмных? Вы удивитесь. Скучал.       Роберт с откровенно скучающим видом (он слишком устал, чтобы хотя бы попытаться скрыть это от Джен) сидел тут же, подперев голову рукой и постукивая зажатой в свободной ладони ручкой по столешнице. Равномерные удары как у метронома разносились в тишине гигантского кабинета, соединяясь с монотонным тиканьем часов. Они противно резали слух, словно затупившим ножом царапали по стеклу, натягивали нервы как струны, разматывали и снова сматывали их в клубок. А ещё отдавались в висках напоминанием: «Тебе ещё долго здесь сидеть, готовься морально». Взгляд Роберта то и дело впивался в тарелку со сладостями, которая так и манила аппетитным видом печенья и ароматом корицы, но, черт, какой изверг её так поставил? Будто специально, чтобы до неё нельзя было дотянуться даже с помощью вытянутой руки. А ещё надпись сделали: «Угощайтесь, дорогие гости». Подлецы.       Де Ниро почесал переносицу: кажется, одно спасение от тягостного времени безмерно далёко. Эх, никогда он ещё не чувствовал себя настолько беспомощным. Единственная радость — Джен — кидала на него подбадривающе-озорные взгляды, а через миг уже нарочито по-детски хмурилась, отчетливо показывая, что ей скучно. Каждый раз встречаясь глазами с ней, Роберт чувствовал, как его губы невольно растягиваются в мечтательную улыбку. Она так трогательно о нем заботится, постоянно веселит его одним взглядом, одним жестом, да просто подмигиванием и мелькнувшей молнией улыбкой на губах. А главное — он может и слова не успеть сказать, как Джен уже знает о чём он думает, почему скучающе глядит по сторонам, мрачно насупит брови, всерьёз он на кого-то злиться или в шутку.       Из головы тут же вылетали все мысли о будущем приезде родителей Джен, грядущее быстро заволакивалось туманом, оставалось лишь мгновение здесь и сейчас. Один день и один миг — так и Роберт приучался вслед за Дженнифер следовать этому нехитрому закону жизни. И по её же совету времени поставил мысленный блок на волнующие (и отчасти пугающие) его мысли. В голове Роберта всплывали пережитые накануне эмоции: стоило ему прочитать письмо, как вдоль позвоночника змеёй пробежал холодок. Этого чувства он не испытывал с самого четырнадцатилетия: словно ты провинившийся подросток, который отчасти понимает, что не всё в его решении гладко, но упорно продолжает за него бороться. Господи, да он будто в первый раз будет знакомиться с родителями возлюбленной! Что с ним вообще происходит? Эх, любовь-любовь, какие чудеса ты творишь с бесчеловечным Королём Тёмных.       Он помнил, как подбадривал Джен (или она его: все мысли перемешались), как они вместе решили во что бы то ни стало организовать лучший в мире благотворительный бал и показать родителям Джен, какая же ори всё-таки отличная пара. А здесь (пока они сидят в кабинете мэра) нужно сделать вид, что ничего не было, вздохнуть, успокоиться и постараться представить каждую мелкую деталь к приезду семьи Джен в лучшем виде. Всё будет хорошо (как бы банально и фальшиво это не звучало), а пока стоит остановиться на более близких вещах. Он ещё никогда не встречал девушки с подобным обостренным чутьём к чужим эмоциям (нет, конечно, Эмбер вне конкуренции, но у неё и магические способности заточены под профессию психолога). Она их просто на лету угадывала и даже не с полуслова, как обожают писать в любовных романах! И эта её энергия, задор и желание непереставаемой деятельности (ежесекундно что-то делать, кого-то спасать, думать, анализировать, смеяться, парадировать) передавались и ему. Даже если она сидела на противоположном конце съёмочной площадки, он ощущал (нет, чаще угадывал) там тепло, да что там, целое солнце, дарящее надежду и обогревающее абсолютно всех.       То же самое происходило и сейчас. Джен была совсем рядом, нос притяну щекотал сладкий запах её ненавязчивых, но чертовски запоминающихся духов. Он смотрел на неё с мечтательной нежностью, чем-то напоминающую ностальгию по тому прошлому, которого был лишён (спасибо Спилбергу и Лилит); замечал, как она перехватывала его взгляд и искренне радовалась этому, как самому важному событию в жизни. И аромат её девических духов окутывал ещё сильнее, одновременно смягчал и заставлял внутри что-то сжиматься в трепещущий клубок. Бывает же такое: вроде ничего особенного, типичный вкус для девушек, а он не отстаёт, будто слился со всем существом, проник под кожу и стал благоговейным клеймом высшей милости на душе. И с одной стороны ты рассудком не понимаешь, что же такого нашёл в этом человеке, а сердце всё равно бьется в ритме танго всякий раз, как что-то о нём напомнит.       Даже если это что-то граничащая с безрассудством шутливая выходка.       — Робб,  — мысленно протянула она гиперболизировано обреченным тоном, устало вытянув руку и облокотившись на неё, — если нас не выслушают в ближайшие пять минут, отыскивай ближайшее кладбище и начинай рыть могилу.       — Поправочка: лучше сразу две,  — также телепатически (всё-таки чертовски удобное средство) фыркнул Роберт, повеселев, перестав напряжённо-задумчиво потирать переносицу и сбросив оковы сна, которые вот-вот грозили забрать его в царство Морфея. Он быстро поднял голову, отвлекшись от своих мыслей, и губы сами собой растянулись в сладкую улыбку. Джен умела поднять настроение и заставить улыбнуться в любой ситуации, даже когда его настрой был далеко не радужным.       Джен прыснула, но, вовремя вспомнив где, с кем и, главное, для чего она тут находится, чуть слышно ойкнула, деликатно прикрыла рот ладошкой и захихикала уже по-тихому.       — Значит, помирать так вместе, как Ромео и Джульетта? Превосходно, теперь я в тебе совершено уверена на миллион процентов, а возможно, даже с хвостиком,  — одобрительно заявила Дженнифер, принимая более удобное положение на кресле (читай — откидываясь на спинку и складываясь ногу на ногу), и, чуть пододвинувшись, накрыла своей ладонью руку Де Ниро. Роберт опять не удержался от улыбки, и в груди щекотливо защемило что-то, пробежав дрожью по телу, когда он ощутил нежное прикосновение пальчиков Лоуренс.       Какое-то время Джен посвятила внимательному разглядыванию мэра (в который раз) и в воздухе установилось молчание. Только губы Джен бессознательно и быстро двигались, точно она полушёпотом говорила с самой собой о чём-то, что другим было не понять, взгляд иногда становился серьёзным, и то вспрыгивала, то исчезала у неё на лбу упрямая морщинка. Она что-то мысленно взвешивала, о чём-то думала, копалась в информации и пыталась отыскать в ней нечто, всё её существо, казалось, было направлено на одну какую-то мысль, одну цель, неожиданно захватившую её. Роберт великолепно знал это её состояние и не вмешивался, предпочитая наблюдать.       Как же красива она была сейчас. Солнце из распахнутых окон блистало на её светлой коже, играло в платиновых волосах отсветами бриллиантов и удивительно сочеталось с этими проницательными глазами, ласково смотревших в самую глубь — до чего прекрасна! Внезапно Джен встрепенулась, у неё загорелись глаза задорными искорками, и она едва сдержалась, чтобы в который раз не рассмеяться. Сразу стало понятно: у неё родилась очередная идея, которой ей не терпится с кем-то поделиться.       — Как думаешь, а Джокера с него писали?  — воодушевлёно выдвинула шуточную гипотезу Джен, дёрнув Роберта за рукав пиджака, таким тоном, будто задавала вопрос обладателю Нобелевской премии. Король Темных малость выпал в осадок. И это к такому выводу она пришла спустя столько времени вроде как размышления по делу? Черт, Бог точно не ошибся ниспослана ему такую девушку. — Или хотя бы Пеннивайза?  — добавила она, стараясь сохранить такой же серьёзный вид, но не выдержала и улыбка засверкала у неё в уголках губ. Бесконечно модно смотреть только на три вещи: как горит огонь, как течёт вода, как удивляется и смущается Роберт.       — Боже, Джен, я думал, ты о чём-то стоящем хочешь спросить,  — с трудом выдавил из себя Роберт, мелко трясясь от смеха.       — То есть это по-твоему не стоящий вопрос, да?  — она толкнула его кулачком в плечо, старательно изображая на лице праведный гнев, и тут же снова рассмеялась, с прищуром смотря на Де Ниро. Кажется, одна миссия на сегодня выполнена: окончательно растормошить его удалось точно.       — Ладно, ладно, сдаюсь,  — Роберт слегка приподнял свободную руку и в шутку примирительно покрутил запястьем. — Ты победила, моя красавица,  — с этими словами он нагнулся к Джен и осторожно убрал прядь с её лба, закрывающую тот самый очаровательный знак упрямства. По коже пробежали мурашки, отдавшись огнём аж в кончиках пальцев. Рядом с Робертом хотелось наплевать на все её старания добиться чего-то самой, перестать строить из себя самостоятельную недотрогу и послать к черту всю напускную гордость, просто броситься ему в объятия и позволить себя защитить.       А ещё его очень приятно поддразнивать.       — Как думаешь, если я отлучусь ненадолго и тихонько украду у Лилит с Джиммом адскую гончую, он и от неё с такой же гадкой улыбкой и скользкими комплиментами отбиваться будет? — риторически спросила Джен, по инерции накручивая прядь волос на палец в попытке разогнать скуку.       — У-у, какие мы кровожадные,  — протянул Роберт, улыбаясь глазами. — Ты точно в охотницы не хочешь подастся? Я бы тебя устроил, думаю, Лео был бы не против (хотя, кто бы его спросил), а Кейт вообще бы с ума сошла от радости… — внезапно монолог Роберта оказался некрасиво прерван боем часов, который возвестил о том, что парочка находится здесь уже сорок пять минут. Чертовых сорок пять минут. Роберт вздрогнул от неожиданности и отнял подпиравшую его голову руку от неё, а Джен стала настороженно оглядываться по сторонам.       — Хотя, знаешь, вариант с гончей мне начинает нравится всё больше и больше,  — помрачнев, уже вслух пробормотал Роберт, даже не заметив этого, и снова уронил голову на руку.       Спасение пришло внезапно и без видимых предупреждений и опознавательных знаков. Антонио прервал казавшийся уже бесконечным разговор по телефону и с громким звуком положил трубку на аппарат (видимо, желая привлечь утерянное внимание новых визитёров и заодно покрасоваться перед ними), что заставило Роберта окончательно проснуться, продрать глаза и взглянуть на мэра с живым любопытством, а Джен принять восторженный и более-менее собранный вид.       — Извините за ожидание, дела, дела, дела… — всё с той же неприятной улыбкой обратился он к гостям и изобразил на лице своём величайшую радость и покорность. — Думаю, вы и сами прекрасно понимаете, наша работа не сахар (он особенно выделил слово «наша» и доверительно-презрительно взглянул на Роберта с Джен, будто бы намекая, что все люди вокруг не достойны их внимания, и только они понимают это; Джен поморщилась, однако взор не отвела), приходится иногда крутиться, точно белка в колесе. Но теперь я полностью к вашим услугам, будем знакомы, — он привстал и с самодовольным выражением лица протянул руку Дженнифер. — Меня ведь уже вам представили мои коллеги, верно?       Абсолютно все фразы он говорил с одинаковым сладостно-лживым оттенком, казалось, он продолжал заведённый им телефонный разговор уже наяву. Глаза то и дело нарочито кротко спрашивали, всё ли он делает, как положено, стоит ли ему что-то ещё сказать, спросить, о чём-то побеспокоиться и одновременно просили не судить его слишком строго, намекали, что всё это лишь опостылевшая игра, правилам которой им приходится следовать. Внезапно он изменился в лице, будто осмелев и открыв новые приятные возможности своего положения. На миг он окинул Джен таким знакомым ей оценивающим взглядом, словно пытался доверительно сказать ей, что всё вокруг пустое, мишура, и что она об этом знает, однако есть ещё кое-что, понятное только им. Джен на мгновение передернуло от отвращения, и она застыла в удивлении, не зная, как реагировать на этот фальшивый знак внимания. К счастью, положение спас Роберт. И нет, все его дальнейшие действия уж точно не были связаны с ядовитым, гудящим жжением, кольнувшем его в грудь и так напоминающем ревность.       — Разумеется, считайте, мы уже заочно знакомы, — он встал, специально громыхнув стулом, и, опередив Джен, с особым энтузиазмом пожал руку мэру. Тот на некоторое время опешил, ошарашенно уставился на свою ладонь расширившимися глазами (причём улыбка, как приклеенными, по-прежнему не сходила с его лица), но, преодолев себя и изобразив самый приветливый блеск в глазах, в ответ затряс ладонь Роберта.       — Да, да, просто отлично, я тоже очень рад встрече с Вами, мистер Де Ниро, — на автомате бессвязно лепетал мэр, иногда опасливо посматривая на свою руку и как-то боязливо поднимая взгляд на Роберта, однако стараясь не растерять прежнего самолюбованиях и льстивой учтивости. Кажется, он прекрасно знал, какую нишу занимает Роберт в магическом мире Лос-Анджелеса, и поэтому мысленно прикидывал, не закончиться ли для него такое рукопожатие плачевно и не пора ли строить план побега. Джен, заметив реакцию изменившегося в лице Антонио, тут же обо всём догадалась, а поэтому таинственно улыбнулась и сделала глазами выразительный знак Роберту.       Наконец мэр освободился из связавших его «цепей» и, пожалуй, резче, чем следовало, вырвав пальцы из ладони Роберта, повернулся к Дженнифер. Явно с намерением поздороваться и с ней по всем правилам. Джен моментально обдало волной тошнотворно-сладкого парфюма, из-за чего в горле запершило. Это тактический ход такой: выбирать духи, чтобы от него нежелательные посетители за версту убегали? Судя по блестевшим масляным глазам, он несколько поуспокоился, но под нарочито тяжелым взглядом Роберта всё равно ощущал себя неуютно: Джен уловила это по тому, как тот нервозно подергивал плечами и едва-едва сдерживал панический порыв оглянуться.       — Ещё раз добро пожаловать в Лос-Анджелес, мисс Лоуренс, — чуть ли не отрапортовал он, поспешно подавая и ей руку. К горлу Лоуренс опять подкатила волна легкого раздражения, она поджала губы: жутко не хотелось подниматься и даже ради приличий жать руку этому… человечишке. Но, переборов себя, она улыбнулась самой яркой и солнечной улыбкой и, немного приподнявшись в кресле (ровно настолько, чтобы показать, что она не из той породы актрисулек, с которыми Антонио обычно имел дело), дотронулась до его пальцев. — Надеюсь, наш город оставит у Вас только приятные впечатления и вы после окончания съёмок ещё хоть ненадолго задержитесь у нас, — добавил мэр, весь сияя («Отполированное зеркало самолюбия. Господи, за что мне это», — про себя чертыхнулась Джен, но внешне постаралась остаться в рамках приличий), и мельком взглянул на Роберта: «Я же всё правильно делаю? Вот видите, у меня и в мыслях не было обижать Вашу знакомую, вы не подумайте».       «Обязательно, обязательно останусь, приятнейший человек, провались ты к черновой матери, — пронеслось в голове у Джен в ответ на поделите остаться в «городе ангелов» подольше, когда она садилась, постаравшись как можно скорее закончить эти формальности. — И уж точно не ради Вашевства, можете быть уверены». А вслух ответила:       — Знаете, а я вообще переехала сюда окончательно. С самого начала мечтала тут жить, в бешеном ритме, в звуке музыки, в ночных огнях и плеске волн с жарой. Конечно, и мой родной город немаленький, но здесь намного веселее. Открою Вам страшный секрет: я обожаю наблюдать за людьми, а где ещё встретишь столько интересных экземпляров? Даже некоторых не вышедших из разряда обезьяноподобных встретила, — невинно пропела Джен, мазнув взглядом по Антонио и улыбнувшись тонкой, проницательной улыбкой. Видимо, до него дошло, на кого девушка намекала, и во избежание других казусов мэр поспешил перейти к делу.       — Впечатлений Вы найдёте море, я в этом уверен, — губы Антонио растянулись в заискивающей улыбочке, а Джен мысленно возликовала: задела, по легкому колебанию в голосе заметно. — Простите, мне рассказывали, что Вы очень неординарная девушка для такой провести, и я немного смущён. Но поговорим о деле, — «включил» мужчина рабочий режим.       — А я уж думал мы собрались для обмена любезностями, — неожиданно подал голос притихший Роберт. Антонио трусливо вздрогнул всем телом, — думал (читай — надеялся всей душой), что Роберт замолчал навечно; ну, или хотя бы на ближайшие пятнадцать минут — пальцы правой руки, сжимающие автоматическую ручку, мелко-мелко задрожали.       — Да-да, Вы как всегда правы, мистер Де Ниро. Просто я не мог удержаться от комплиментов в адрес Вашей несравненной… — на последней фразе Роберт угрожающе прищурился и пронзил беднягу таким убийственным взглядом, что мэр испуганно оборвался на полуслове и как затравленный волчонок заметался глазами по комнате. «Что, почему, где? Что опять я делаю не так? Господин, Вы же видите, я стараюсь, честно стараюсь. О Господи, за что мне это?» — кричали его глаза, и Джен незаметно хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Она перевела взор на Роберта и столкнулась с его смеющимися глазами: магу тоже безумно нравилось издеваться над горе-мэром. Он выглядел таким потерянным и введённым в жестокое заблуждение, что даже жалко его становилось. Правда, в конце концов Антонио всё-таки удалось взять себя в руки, и он продолжил более спокойным тоном:       — Времени у нас совсем мало, лучше сразу перейдём к делу, потом ещё наговоримся. Что же Вас к нам привело?       Джен встрепенулась, будто только и ждала этого вопроса, и налёт скуки разом слетел с девушки. На её тонких губах заиграла радостная улыбка, а в глубоких глазах зажегся уверенный и чуть лукавый отблеск.       — Я бы хотела устроить благотворительный бал, — Джен нарочито расслабленно вытянула вперёд руки, показывая, что берёт ситуацию в свои руки. — Знаете, во время работы с миссис Петти я тесно сдружилась с ней, она действительно удивительный человек. Так смело рассказать историю своей жизни, встретится с самой собой на площадке — на такое не каждый способен, — рассказывая о своей подруге по фильму, Джен буквально захлёбывалась от восторга. Она смаковала каждое слово и временами окидывала мэра таким пронзительным взглядом, что тот невольно съеживался от её напора: признал, кто играет сейчас первую скрипку. — Поэтому я хочу посвятить это мероприятие её племяннице, с которой недавно познакомилась, — враньё чистой воды. Джен не то, что ни разу не видела её, она даже не посвятила Лори в свой гениальный план, только вот Лоуренс это не заботило. Устроит подарок-сюрприз, и по факту от него уже невозможно будет отказаться. Идеальный вариант, к тому же сохранится полная секретность хотя бы до первого этапа подготовки. А тем временем можно продолжать… Нет, не врать, а чуть-чуть приукрашивать:       — Замечательная девчонка, да ещё и талантливая. А все собранные деньги пойдут в фонды одарённых детей, которые по каким-то причинам не могут свободно заниматься любимым делом, — голос на миг едва дрогнул, однако никто не заметил. — А что касается условий, их у меня всего два: племянница миссис Петти сможет выступить на балу с развлекательной программой, а ей поможет наша приглашённая звезда — Карни Уилтон. Вопросы есть?       И она сцепила пальцы в замок, прищуренно-непоколебимо взглянув на Антонио из-под шикарных ресниц. Джен незаметно перегнулась через стол поближе к представителю власти, игнорируя неприятно-удушающий аромат его парфюма, и слегка усмехнулась одним уголком губ. Он должен был это заметить, просто обязан, черт возьми. Пускай знает, кто отныне главный в кабинете (да, всего на несколько минут, но ощущение кратковременной власти и преимущества над мэром окрыляющим чувством заструилось по венам). Правда, судя по его неестественной улыбочке и широко распахнутым льстивым глазам, мистер Антонио вообще не понимал, что вокруг него творится. Господи, а если прямо сейчас им на головы свалится метеорит, он хоть шелохнётся?       — Разве что официального характера, — тем временем подал осторожно-сладкий голос Антонио, продолжая заискивающе улыбаться и кивать. Он, не прерывая ни на секунду зрительного контакта, будто любая ошибка могло стоить ему жизни, аккуратно начал доставать из ящика письменного стола какие-то документы. — Волокита с бумагами, подписи, соглашения… Понимаете, надо же соблюсти некоторые формальности…       — И я готов с Вами их обсудить, — на помощь Дженнифер, плоховато разбирающейся во всех экономических тонкостях, пришёл Роберт. Джен мягко кивнула ему и легонько пнула каблучком под столом, красноречиво кивнув на мэра: услышав Де Ниро бедняга тут же стушевался. Он вздрогнул, как от удара грома, и, резко вцепившись в несчастную бумажонку, как-то обречённо-затравленно посмотрел на Роберта, словно попавший в лапы хищника беспомощный заяц. Но профессия есть профессия, поэтому пришлось мистеру с невыговариваемой фамилией пересилить себя и приняться за беседу с Робертом.       Спустя непродолжительное время, во время которого мужчины занимались деловыми переговорами (Джен мало что в них понимала, хотя всеми силами старался вникнуть, но в конце концов запуталась), всё наконец закончилось. Причём счастливо для обеих сторон. Джен получила официальное разрешение на проведение благотворительного бала (его она как раз трепетно сжимала в свободной руке, чувствуя исходящие от него заряды энергии), Антонио — избавление от вгоняющих в скуку и не особо приметных ему визитёров (одного из них он даже побаивался, поэтому во время беседы с Робертом казался то растерянными и испуганным, то неестественно оживленным), а Роберт — сияющую от радости и гордости Джен, которая, кажется, готова была пуститься в пляс прямо на улице под изумлённые взгляды окружающих.       В помещении Де Ниро ещё держался, но стоило дверям мэрии хлопнуть за их спинами, как его воистину волшебное терпение лопнуло.       — Клянусь, ещё бы минута и я бы испепелил этого павлина, — хрипло шепнул он на ухо Лоуренс, уловив момент, когда она, замешкавшись, смазано свернула с тротуара. Они шли рука об руку.       — Оу, кто-то у нас ревнует, — беззаботно пропела Джен, останавливаясь и вполоборота смотря на Роберта лукавыми глазами, которые были сейчас по-лисьи прищурены. И как у неё получается говорит таким невинным и одновременно проницательными голосом?!       — И вовсе нет, — наигранно насупился Роберт, поздно портимая, что его раскрыли. Вот же чертовка! Любимая чертовка. — Я просто защитить тебя хотел. Мало ли, вдруг он окажется таким же мерзавцем, как твой подонок Ник. Не спорю, ты и одна отлично справляешься с опасностями, но…       — А знаешь с чем ещё я справляюсь лучше всех? — Джен откинула голову, послав перед этим магу многозначительный взгляд, и в лучистых глазах блеснул знакомый огненный огонёк. Роберт судорожно сглотнул, чувствуя, как в горле становится сухо. — Я сегодня как раз собиралась выбрать новый матрас, и ты пойдёшь со мной. Как доставят домой, сможем протестировать, — промурлыкала Дженнифер, игриво проведя рукой по его плечу…       — Ладно, ладно, мы поняли, — Шарлиз засмеялась и шутливо подняла руки вверх, а спустя несколько секунд к ней присоединились и остальные девушки. Джен сама тоже развеялась после своего рассказа и улыбнулась, наблюдая за реакцией подруг: мысли о скором приезде родителей ненадолго выветрились у неё из головы. — Да-а, весело вам было, представляю лицо бедного мэра, — с трудом проговорила Терон, вздрагивая от смеха. Внезапно она быстро замолчала, всматриваясь куда-то через автомобильное стекло, будто увидела давнего знакомого, и радостно воскликнула: — О, смотрите, кто появился!       К машине размеренной и немного легкомысленной походкой приближалась тоненькая девушка с изящно уложенными темными волосами, трепетно сжимавшая в пальчиках сумочку. Это была Энн Хэтэуэй — их входной билет на закрытую вечеринку у Карни Уилтон.