***
«Нет, черт возьми, это не дом. Нисколечко. А Энн с Кейт всё твердили: «чудный домик, чудный домик». У какого болвана язык повернётся назвать эту роскошную махину домиком? У слепого?» — примерно так можно было описать состояние Джен, когда они подъехали к жилищу Карни Уилсон. И Дженнифер всё не могла понять, что же вызвало у неё бурю эмоций: то ли сам факт пребывания чуть ли не в Беверли Хиллз, то ли весь этот сказочный особняк, то ли сама дорога, по которой она ехала сюда. Боже, даже не верится: она сама села за руль дорогущей машины и без проблем колесила вокруг неслабеньких таких коттеджев на глазах у кучки богатеев! Ну, практически. Кстати о них. То есть о проблемах, а не о богатеях, с последними она-то уж точно скоро столкнётся нос к носу. К счастью, на сей раз обошлось без происшествий и — вот уж удивительно — даже без пробок. Хотя откуда им взяться в одном из самых дорогих районов Лос-Анджелеса, где разъезжают исключительно на фешенебельных Ягуарах и Ламборджини, причём по частным дорогам? Джен несколько смутно представляла себе, куда они едут, хотя и имела представление о богеме «города ангелов» (пусть и исключительно по книгам, интервью, фильмам и т.д.): эмоции застилали всё перед глазами и не оставляли времени мыслить трезво, так что аж колени тряслись от волнения. Она ожидала увидеть такую же суету, как в центре, да ещё и щедро приправленную снобизмом местных жителей, а в итоге получилось… То, что получилось. Ну что ж, с первым они так и не встретились, а со вторым… Поживём, узнаём. — Ничего себе загородный домик, да? — Энн не торопясь вылезла из машины вслед за Дженнифер, и галантно поправила шляпку. Остальные подтянулись следом. — Я же говорила, вкус у Карни есть, в отличие от её муженька. Тот деревенщина деревенщиной, никогда не думает, что сказать, и выплёвывается первое, что придёт в голову. А уж сколько в этих словах бывает на пела, а какой он весь из себя честный и простой… Тьфу ты, и говорить о нём противно. Джен хихикнула, прикрыв рот ладошкой: ругательства, вылетающие из хорошенького рта Энн поразительно ей шли. Они были такими естественными, даже в какой-то степени прелестными, а главное — никогда не вызывали брезгливого чувства, будто ты разговариваешь с избалованной и помешанной на полифагии желчью всех и вся девицей. У Хэтуэй всё выходило как-то по-доброму, элегантно и с щепоткой той дерзости, какая всегда бывает присуща решительным и чуть самоуверенным девушкам. — Энн, если вот это для тебя всего лишь домик, то что же означает целый дом? — Джен взглянула на новую знакомую смеющимися глазами. — О, Джен ты тут много чего ещё не видела, — Энн заговорщически улыбнулась ей, опустив солнцезащитные очки на кончик носа. — Как расправимся с делом, обещаю, устрою тебе экскурсии по всем элитным районам, и тогда ты поймёшь на какие габариты стоит по-настоящему равняться. — Ловлю на слове, — Джен подмигнула ей и, с трудом крутанувшись на каблуках, первой направилась к воротам. Нет, всё-таки надо отдать практике должное: у неё получалось все лучше и лучше. По крайней мере, падать на каблуках она стала меньше, а значит, прогресс налицо. — А если вздумаешь меня надуть, я могу и к Мартину начать подкатывать, — не удержалась Джен от шутливой шпильки в адрес Энн. — Вау, детка, да ты опасна, — Энн деланно-изумлённо прищурилась и всплеснула руками. — А что же с Робертом будет в таком случае? Джен недолго думала над ответом. — Ненадолго сменю свои моногамные приоритеты, — обернувшись на ходу, весело крикнула раззадоренная Джен. Сзади послышался гвалт хохота: кажется, даже Энн с Кейт наплевали на своё аристократическое воспитание. Джен даже прищелкнула языком, смакуя собственную шутку. На губах её заиграла дерзновенная улыбка, а в лучистых глазах сверкнули огненно-вызывающие всполохи. Правда, она едва не упала, поскользнувшись в процессе на явно неровно уложенном гравии, но сумела устоять на ногах. Дальнейший путь она, снизив обороты, преодолела уже без препятствий, и вскоре столкнулась лоб в лоб с изящным, но чуть аляповатым забором. Для сегодняшнего вечера Роберт применил то самое заклинание, которое так поразило Джен в их первое свидание: оставаться друг для друга прежними, а для других — новым человеком. Поэтому для конспирации было решено сделать Джен фотографом, а Шарлиз и Эмбер невидимками, чтобы они могли беспрепятственно проникнуть на вечеринку, куда их не приглашали. Вот Энн и Кейт повезло: они общались с Карни в детстве и продолжали до сих пор, пусть и меньше. А остальным приходилось выкручиваться. Джен уверенным жестом протянула приглашение высокому молодому охраннику, со скучающим видом стоявшему у калитки и время от времени посылающему завистливые взгляды в сторону гостей. Джен сочувственно улыбнулась ему: и неудивительно, любой бы взвыл, парясь в этакую жару в спецодежде. Да ещё в чёрной, чёрной, черт возьми! Неужели белую форму ему выдать не могли?! Бедняга. Нет, может, Карни и непревзойденно поёт, но кое-какие грешки и у неё имеются. Раздался визжащий звук: охранник отворил калитку. Джен размашистыми шагами прошествовала внутрь, словив на себе заинтересованный и ничуть не смущённый взор сторожа. И только Джен хотела громко и показательно возмутиться, как её остановила одна вещь. Вернее, всё-таки две. Во-первых, она вспомнила, что внешность у неё сейчас вообще-то другая (и не дай Бог узнать, какая именно, как правильно заметила Энн), а во-вторых, заметила, что таким образом блюститель порядка провожает вообще всех приглашённых девушек. Успокоившись насчёт охранника, Джен, оглянувшись на этот раз со всей осторожностью, махнула рукой подругам и шагнула в громадный внутренний двор. До неё уже доносились оттуда бодрые голоса других посетителей, звонкая ритмичная музыка, пьянящий легкий аромат закусок и безудержная, со вкусом сладости атмосфера радости и детства. Стоило закрыться калитке (хотя язык не повернётся назвать это произведение искусства калиткой), как Джен точно оглушили. Первое ощущение, мазнувшее по нервным окончаниям: оглашающая музыка, набатом бьющая по барабанным перепонкам. Даже стоя вплотную к забору, Джен не расслышала и части всей симфонии — она аж вздрогнула в первое мгновение от обрушившегося на неё веера звуков и, кажется, чуть не оглохла. Однако удивление стало катализатором для мощнейшего заряда энергии, приятным возбуждением пронесясь по крови. Она на вечеринке. На настоящей голливудской тусовке и практически на пляже (солоновато-свежий бриз уже легко щекотал ноздри), черт возьми. Да, её тут никто не узнает до поры до времени, — спасибо маскировке Кейт — но, Боже, как же это здорово! Весь внутренний двор состоял из одной огромной лужайки, которую разбивала выложенная пепельной с бежевым плиткой дорожка, по которой и направилась Джен. По обеим сторонам её обрамлял невысокий забор из камней точно такого же цвета, а впереди отковалось нечто грандиозное: высокий павильону-навес в виде вытянутого прямоугольника под открытым небом. Треугольная крыша с инкрустацией серым и лёгкие колонны современного вида (всё абсолютно белое) придавали ему изящества и утончённости, а редкие занавески между ними привносили уют: Джен невольно вспомнила, как обожала точно такие же шторы в доме родителей. А ещё она всегда любила контрасты: насыщенно-зелёная лужайка вокруг белоснежного павильона, минимализм в выборе цветов, но не исчезающее ни на миг щемящее ощущение дома. Ароматы экзотических цветов, высаженных в самых неожиданных местах двора-сада, смешивались с запахами духов уже прибывших на место гостей, а трава превратилась в живое конфетти. Перед глазами мелькали, как стеклышки в калейдоскопе, пестрые платья разных оттенков: пламенно-красные и приглушённо-розовые, нежно-салатовые и ярко-желтые, с узорами и без, со складками, звездочками и россыпью страз. На насыщенно-зелёной лужайке сверкало драгоценными ожерельями, браслетами, искусно подобранными к наряду серьгами, открытыми спинами, плечами и ногами бесконечное море людей. Оно колыхалось, волновалось, переходило (вернее, перебегало) из одного конца двора в другой, а ещё подпевало во всю силу своих не слишком-то музыкальных глоток. Да, когда Джен слышала о закрытой вечеринке с группой близких друзей, она никак не думала, что этих самых друзей будет человек двадцать. Если не больше. Джен обернулась — подруги уже прошли контроль и стояли на дорожке подле неё, оглядываясь и чуть улыбаясь. Энн с интересом осматривалась, незаметно поправляя наряд, и время от времени начинала воодушевлённо махать кому-то рукой: обнаруживала знакомого. Кейт с лёгкой полуулыбкой на губах изредка кивала проходящим мимо гостям, вмиг ещё больше оживляясь. Джен заметила, как в её глазах и во всем лице зажигался будто бы свет, из-за чего она выглядела ещё красивее и увереннее. «Они просто чертовски красивые, — пронеслось в мыслях восхищенной Джен. — И знаменитые. Если мой фильм станет успешным, то и я когда-нибудь обнаружу у себя перед дверью милого «лакея» с приглашением. Меня будут узнавать, здороваться, пожимать руку…» — Не потеряй сознание от этого великолепия, — Энн — пожалуй, слишком бесцеремонно для своего воспитания — вырвала Джен из мечт о чудесном будущем. Лоуренс вздрогнула и возмущённо вздохнула: зачем, ну, зачем кому-то понадобилось портить идиллию её мыслей? Энн стояла рядом, держа в руке бокал с шампанским, и с искрящимся любопытством посматривала то на Джен, то на остальных гостей. На её губах застыла томная и понимающая улыбка. — Пока в обморок не грохнулась, значит, беспокоиться ещё рано, — Джен по-доброму усмехнулась: если бы она так бурно реагировала на каждую новость, то, узнав, что отправляется в Голливуд, наверное, умерла бы от счастья прямо на месте. — Думаешь, у меня такая тонкая душевная организация? О-о, да я коньки бы уже отбросила от радости как минимум два раза за последний год! — Джен эмоционально всплеснула руками, округлив глаза. — А нет, три, — добавила она, немного подумав, и быстро облизала пересохшие от впечатлений губы. — Первый, когда поехала в Лос-Анджелес, — Дженнифер принялась для пущего эффекта загибать пальцы, — второй… — у Джен чуть было не вырвалось: «Узнала, что я маг», но она вовремя прикусила язык и торопливо пробормотала: — встреча с Лори и третий — собственно Роберт. — Не нервная система, а огонь, — оценила Энн, в подтверждение с отпивая из бокала. — Я бы и от первой новости ушла как минимум в недельный загул по бутикам, вечеринкам, поиздевалась бы над некоторыми «подругами». А потом на каждом шагу кричала, что я великая актриса и все должны гордиться знакомством со мной, — полет фантазии быстро захватил Энн, как только она начала увлечённо мечтать вслух. Хотя, кто знает, может, на деле так всё и было… Глаза её сверкали, пальцы уверенно-элегантно сжимали бокал, а говорила она с легким оттенком иронии и наставническими нотками. Вдруг она опомнилась и гордо добавила: — А экскурсию по элитным особнякам я тебе ещё проведу: ты много чего тут не видела, красавица. — Кстати, пока всё не началось… — Джен в замешательстве покрутила головой, приподымаясь на цыпочки и будто ища кого-то. — А где ты нашла шампанское? Хэтуэй всё с таким же видом кивнула вправо. Джен моментально обернулась, в её глазах полыхнули огоньки азартах и облегчения. От этого чертового волнения в горле пересохло, она же чуть не проговорилась! Боже, обмолвись она хоть словом о магии… По позвоночнику пробежал неприятный холодок. «Нет, Джен, ты уж давай держи себя в руках. Ты ведь не хочешь завалить весь план? К тому же свой собственный?» — Джен даже дёрнула край блузки от негодования на саму себя. Теперь стоит расслабиться как все нормальные люди, прикусить непослушный язык, а ещё лучше промочить горло чем-то крепким, сладковатым и опьяняющим. Она была готова бежать куда угодно за освежающим напитком и прищурилась в поисках официанта. К счастью, он и правда оказался справа с подносом наготове. Радостная Джен тут же присвоила себе один из бокалов, причём она не заметила, что ровно к тому же потянулась высокая брюнетка в рубиново-огненном платье, и выхватила его буквально у неё из рук. Незнакомка опешила. — Мисс, вы случаем напитком не ошиблись? — сказано это было таким приторным тоном, что Джен передернуло. Взгляд брюнетки потемнел от сверкнувшего в нем ядовитого пренебрежения и чувства собственного превосходства, и она самодовольно ухмыльнулась: явно считала, что Джен отступится. Только она ошибалась. Джен никому не позволяла унижать себя и абсолютно безнаказанно поливать грязью. Не важно, понапрасну или нет, она этого не заслужила. Никто не заслуживал подобного гнусного обращения, и молчать Дженнифер не собиралась. — Послушайте, как Вас там… — довольно мило начала Джен, натянув улыбку, и защелкала пальцами: точно вспоминает что-то, — мисс, миссис, мадам, — она нарочито сосредоточенно подняла глаза, продолжая интригующе улыбаться. — Да на кой-черт я вообще об этом вспоминаю, мне плевать! — поставив противницу в тупик, вдруг воскликнула Джен так, словно её вообще не волновало мнение ни одного человека в этом дворе. Её голосок смело зазвенел, и в нём послышались стальные нотки. — Я хочу пить. Я хочу развлекаться и расслабляться на полную катушку, как все нормальные люди здесь, забыть обо всём, что произошло за этим забором, — с каждым словом улыбка расцветала на её губах всё шире, в глазах вспыхивали всполохи гордости: она упивалась собственным монологом. — И я не собираюсь в чём-то себя ограничивать в угоду каким-то снобам, — победоносно закончила Джен, очаровательно-невинно улыбнувшись, и отпила шампанское, качнув бокалом. — И добавочка, — она сверкнула взглядом. — Не советую пытаться что-то отвечать мне, я ведь и украсить платье на свой вкус могу, — Джен мазнула презрительным взглядом по огненной ткани и поиграла бокалом в руке, — а ещё… — Лоуренс всё с такой же коварно-милой улыбкой красноречиво приподняла фотоаппарат, — выше моих сил будет пропустить эту чудную картинку. Ты ведь не хочешь обнаружить себя в испачканном шампанским платье на первых полосах модных журналов? Лицо брюнетки исказилось злобной гримасой, побледнело, а через секунду зажглось от ярости. По поджатым губам зазмеилась желчная усмешка, и в глазах взметнулось адское пламя. Однако продолжать противостояние она не решилась и предпочла быстро, но с достоинством покинуть место битвы. И поэтому, вскинув голову кверху и остервенело сжав сумочку, она обиженно зацокала каблучками в сторону. Джен мысленно возликовала: победа! — Ну ты даёшь, чертовка, — прикрыв рот от удивления ахнула застывшая рядом Энн. — Поживи четырнадцать лет в Кентукки, поймёшь, — Джен усмехнулась, тряхнув волосами, и дотронулась до плеча Хэтуэй. Глаза Лоуренс блестели от возбуждения и рвущемуся наружу энергии. — Это, конечно, не Техас, но кое-что общее есть, — она усмехнулась краешком губ: вспомнила родной город. Было бы любопытно вернуться туда уже известной актрисой, увидеть, как он изменился и похорошел. Наверное, его ритм стал ещё более мелодичным и отрывистым, появились новые здания, зажглась пылающими бусами ещё парочка ночных огней на футуристических высотках… Вдруг музыка резко оборвалась, точно кто-то одним рывком выключил аппаратуру из розетки. — Смотри, кажется, начинается, — Джен кивнула Энн, привлекая её внимание, и устремила горящий взгляд на дорожку. Вдоль неё, будто бы прокладывая путь к павильону, понемногу, как лампочки на ёлочной гирлянде, начали зажигаться небольшие фонари в виде глиняных амфор. Не она одна обратила на это внимание, остальные гости тоже прекратили светские беседы и синхронно повернули головы. Спустя миг среди толпы тотчас же вспыхнул ажиотаж, и до того спокойное и лениво переливающее волны пестрое море людей беспорядочно двинулось по следу. Точнее, по свету. Поняв, что лучшие места могут занять в первые секунд двадцать, Джен рывком ринулась за всеми. Правда, она опять оказалась не одинока в своём решении, а поэтому пришлось уворачиваться и чуть ли не ежемоментно биться за свою жизнь, которая находилась в опасности из-за чьих-то рук, ног, каблуков, подолов и… даже зонтиков. К счастью, усиленно работая локтями, добраться до пункта назначения ей удалось без особых повреждений, и вскоре ураган по имени Джен влетела в павильон. Даже успела занять для них с Энн лучшие места перед самой сценой. Она, круглой формы, вся в серебряных украшениях, рассыпанных по ней, как заезду по ночному небу, сейчас сияла от света установленных под потолком софитов, а стойка с микрофоном на ней так и тянула к себе магнитом. За какую-то долю секунды в павильон битком набился народ, запахло разношерстным парфюмом, стало душно и жарко. Джен невольно улыбнулась: с высоты он наверняка походил на хорошо утрамбованные в коробке и явно превышающие ее вес рождественские гирлянды. Джен почувствовала резкую нехватку кислорода и личного пространства: ее с подругами со всех сторон стиснули несколько новоявленных претендентов на место у самой сцены. Тоненькие девицы с напыщенно-идеальными платьями и джентельмены в смокингах совершенно не по-аристократически толкались и наступали на ноги, пытаясь грубо оттолкнуть Джен, Кейт и Энн с насиженной «жердочки». Однако, получив несколько метких ударов каблуками по дорогой обуви (о, Джен с превеликим удовольствием выбирала обувь побогаче), они поспешили ретироваться в более безопасное место. Девушки обменялись победными взглядами, подмигиваниями и другими признаками восторга и одновременно дали друг другу пять. Есть! И пусть только кто-то попробует сдвинуть их с первых позиций. Наконец над сценой пробежали огоньки подвешенных к занавесу украшений, а музыка заиграла заметно громче, сменившись с таинственно-завлекательной на торжественную: шоу начинается. Дженнифер затаила дыхание. Вот-вот, осталось подождать несколько секунд, и она вживую увидит певицу, по которой просто с ума сходила в детстве. Разумеется, любила она всю группу, но Карни особенно запала ей в душу. Веселая, простая, несмотря на то, что выросла в семье известных исполнителей, заражающая каждого своим позитивом. А главное — абсолютно без комплексов, лишних мыслей и страха сделать что-то не так, одеться, улыбнуться и т.д. Она стала для вечной непоседы Лоуренс настоящим кумиром: вот как надо идти по жизни, с высоко поднятой головой, прямой спиной и наплевательским отношениям к чужому мнению. Поэтому, когда пришлось выбирать главную звезду бала, у Джен не осталось сомнений. Это должна быть именно Карни Уилсон. И она ее наконец-то увидит. Боже, прямо здесь, меньше, чем в метре от себя! Пальцы покалывали от предвкушения, хотелось танцевать и кричать, чтобы все знали, что эта непревзойденная певица спустя каких-то несколько недель станет украшением уже ее шоу. Подобное ощущение крыльев за спиной (но гораздо-гораздо масштабнее) она испытывала только рядом с Робертом. Эх, был бы он здесь точно бы гордился своим солнышком. За кулисами послышалось легкое оживление, шелест платья, перешептывания и сдержанный смех. Зрители замерли, замолкнув как по команде и прекратив выбивать лучшие места, и на сцену вышла… Нет, скорее вылетела в бурном вихре черного с кружевными вставками платья молодая женщина не очень легкой комплекции. Она вела за руку девочку лет шести-семи с распущенными золотыми волосами в нежно-розовом наряде — дочь. Другую ладонь малышки трепетно сжимал мужчина-брюнет с щетиной на лице и мягкими кудрявыми волосами в сине-сероватом костюме — видимо, муж. Он открыто улыбался, чуть стесняюще поглядывал на собравшуюся толпу и вообще выглядел, как парень из соседнего двора, а не как известный гитарист и муж популярной певицы. Двигателем прогресса (в прямом смысле этого слова) была Карни. Она первой, подобно гордому и крупному лайнеру, рассекала воздух с немыслимой быстротой для своих габаритов, а остальные члены семьи уже следовали за ней. Ее лицо освещала лучисто-лукавая улыбка, при каждом движении она успевала покрасоваться, вильнуть бедрами и легко притопнуть ногой на шпильке. И вот вся семья, пройдя через всю сцену, — только почему-то по диагонали — остановилась ровно перед микрофоном. — Хэй, привет всем! — Карни ловко схватила микрофон, чуть не уронив стойку, и с улыбкой до ушей помахала гостям рукой. Они притихли, уставившись на сцену, и Джен невольно оцепенела. — Знаю, вам пришлось долго ждать, и прошу вас простить меня за это, но, поверьте, мы приготовили для вас нечто особенное, — губы Карни растянулись в интригующей улыбке, и глаза сверкнули хитроватым золотым блеском. — Так что готовьтесь к сюрпризам, отличной музыке и… добро пожаловать на День Рождения моей любимой дочки Лолы! Возбужденная и раскрасневшаяся Карни захлопала в ладоши как совершеннейший ребёнок, чуть ли не подпрыгивая на месте от радости. Она подняла руку дочери, которая смущённо улыбнулась и смешно покраснела, хотя в дрожании её ресниц и уголках губ читалась тайная радость. Отец семейств — Джен вспомнила, что его звали Робом — поглядел на дочь бессмысленно-веселыми глазами. Аплодисменты дружно подхватили и остальные. Джен ловила каждое слово Уилсон так жадно, будто от этого зависела вся её жизнь, словно в словах певицы крылся какой-то сокрытый смысл, и всё не могла поверить в реальность происходящего. Да, именно такой она и представляла Карни. Чёрное на вид бархатное платье в пол с прямоугольной кружевной вставкой на лифе колыхалось при любом движении Карни: подол разлетался невесомыми волнами, ткань на коротких рукавах то натягивалась, то расслабленно висела. Казалось, Уилсон ни одной минуты не выдержит, стоя на одном месте, а если вдруг остановится — случится что-то непоправимое. Поэтому, даже открывая вечер перед всеми, Карни притопывала ногой и эмоционально выделывала руками схожие с танцевальными движения. Глаза её излучали дерзкий свет, азарт, желание веселиться и делать глупости, а в самой глубине искрилось нечто неуловимое. Загадка, интрига, словно она что-то задумала, и никто ни в жизни не догадается о чём, но, когда узнает, будет поражён. Некоторые при её внешности сами себя сковывали комплексами, она же наоборот раскрепощалась ещё больше, и то, что другие считали недостатком, заставляло её ещё сильнее любить себя. «Боже, если она согласится петь на моём балу, племянница Лори просто сойдёт с ума от радости», — у Джен пусть все и трепетало от восторга, но мозг все-таки обрёл силы трезво работать. Надо будет найти нужный момент, схватить Карни где-нибудь в малолюдном уголке сада и приняться за переговоры. Только бы она не оказалась какой-нибудь тщеславной высокомерной знаменитостью, пожалуйста… — Огонь-девка, — восхищённо вставила Кейт свои пять копеек, пригубив шампанское. Она наклонилась к самому уху Джен: из-за музыки вокруг пришлось бы кричать, а заклинание, усиливающее громкость звука, использовать (спасибо Энн) было нельзя. — Кейт, ты что? — Энн притворно ужаснулась, округлив глаза. — Следи за языком, милая, мы же леди, — наигранным учительским тоном протянула она, иронически ударив по слову «леди». Она вся уже начинала трястись от хохота и едва удерживалась, чтобы не засмеяться вслух. У Джен и Кейт это вызвало приступил смеха. — Это твой Лео тебя научил, верно? — не унималась Энн, строя из себя обиженную мамочку. — Боже, я же говорила, что отношения с этим варваром-охотником ни к чему хорошему не приведут. Он только сначала вёл себя как светский лев, а теперь демо-пластинка кончилась, готовьтесь узреть истинное лицо ДиКаприо! — Энн уже было не остановить, и она вдохновенно продолжала язвить над чушью, которую обычно несут богатые, но не слишком дальновидные представители женского пола. — Энн, ты просто отрада для глаз, — улыбка Кейт стала ещё шире. — Не сомневаюсь, что эти топорные девицы говорили бы тоже самое с такими серьёзными минами, словно я начала Третью Мировую, — она, продолжая содрогаться от смеха, опустила руку на её плечо и кивнула в сторону: у другого конца сцены расположилась группа что-то яростно обсуждающих (и явно не новости мировой политики) девушек с хитрыми улыбками в шикарных платьях. — Никто же не ожидал увидеть меня стервозной тварью, у которой пудра с примесью парфюма «Диор» вместо мозгов? — Энн прищурилась, метнув взгляд на Джен, и вопросительно подняла бровь, но через секунду вновь прыснула. И на сей раз для приличия (и от греха подальше: та самая группа лос-анджелевской элиты уже исподлобья посматривала на них) прикрыла рот ладошкой. — Что? Какие претензии ко мне? Я вообще новенькая, — Джен со смеющимися глазами подняла руки в сдающемся жесте, заливаясь звонким смехом, и к ней присоединились и остальные. Только Джен немного отвлеклась от заполонивших её эмоций, как обстановка в павильоне тут же поменялась. Расслабляющая музыка внезапно сменилась на зажигательную и бесшабашную, и Джен навела на сцену фотоаппарат, интуитивно почуяв удачные кадры. Нет, сами фото её не волновали, прямо так проще прикрыться иллюзорным имиджем фотографа и не привлекать лишнего внимания. И чутьё не подвело Джен. Оно вообще редко её подводило. Карни, замерев на секунду под оглушительно-бодрые гитарные аккорды и насладившись восхищёнными взглядами приглашённых, начала двигаться, ритмично качая бёдрами. Толпа одобрительно загудела, в такт песни послышались громкие хлопки, а кто-то уже приготовился подпевать. — Девочка моя, Лола, это для тебя! — закричала Карни, ни на мгновение не прекращая танцевать и сияя от переполнявшей её энергии и любви. Она поднесла микрофон так близко ко рту, что звук смазано задребезжал на высоких тонах, но она не обратила на это внимание. Какая, черт возьми, разница, если сегодня День Рождения её девочки, её малышки, так пускай всё будет громко, ярко и безбашенно, только веселье и ничего больше! Лола захлопала в ладоши, подпрыгивая на месте от нетерпения и пылающего ожидания. Она была невесомая-невесомая, элегантная и забавная, прямо как мать — Джен заметила в её глазах похожий огонёк. Только с маленькой щепоткой стеснения, мило вспыхивающем в улыбке на хорошеньком личике. А ещё Джен убедилась, что девочка уже справилась со смущением, видно, ей не впервой видеть такие мероприятия в её честь. Уилсон тем временем не переставала кружиться по сцене в свете огней, махать рукой дочери и всем присутствующим, посылать воздушные поцелуи, и не отрывать лучащийся гордостью взгляд от дочурки. Кажется, Карни и сама заразилась её ребяческим задором, и, издав удалой крик, который тотчас же подхватили гости, уверено взяла первую ноту. Лола завизжала, затопала ножками в хорошеньких туфельках и подбежала к поющей матери. Карни не смогла сдержать умиленной улыбки и, продолжая петь, наклонилась к малышке, не отрывая от неё искрящегося взгляда — она посвящала песню своей Лоле. К ним неспешно подошёл и муж, тоже держа в руке микрофон, и чуть неуверенно, тонко, но с чувством запел. Голос у него был сладкий, мягкий и срывающийся в верхних регистрах, но в нём слышалось столько любви, нежности и обещания защитить свою семью, что Джен невольно заслушалась и его. Пение мужа и жены сливалось в удивительный унисон: её открытый и его домашний сплелись в противоречиво-душевный дуэт. В какой-то момент они взялись за руки, а Лола с блестящими от счастья глазами встала между ними, покачиваясь в такт музыке. Прозвучала последняя, самая трепетная нота, взмыла к сверкающему потолку, чтобы тотчас же рассыпаться на миллионы более тонких, серебряных переливов и оборваться эхом. Повисла тишина, и вдруг разрадались аплодисменты. Так и начался настоящий праздник. Так прошло некоторое — если быть точным, довольно большое — время. Все сроки, указанные в приглашении (а Джен не поленилась его прочитать несколько раз в поисках каких-нибудь подвохов), улетели в небо вместе с радужными воздушными шариками и осенне-рыжими фонариками, которые все запускали минут пятнадцать назад. Или полчаса? Джен уже перестала пытаться узнать, который сейчас час у первых встречных, а всё почему? Потому что с какой-то стати все они то забыли захватить с собой часы, то ли им просто было наплевать на время. Чувствуя, как кровь начинает закипать от фразы «А какая разница? Вечеринка убойная, так пусть не кончается!» шипящим лимонадом (который тут подавали на смену шампанскому), Джен просто беззлобно фыркнула и смирилась. Роберт наверняка будет волноваться, что её долго нет, а здесь как назло и мобильная связь работала скверно. Как будто она в хижине в лесу, а не элитной районе Лос-Анджелеса. Неужели так трудно установить усилитель сигнала и облегчить жизнь людям? Или закончить всё в срок. На улице уже смеркалось, только фонарики вдоль дорожки тёплыми вспышками озаряли двор и вычерчивали своими лучами причудливые линии. Слабенькая надежда, что все закончится после торжественного запуска шариков в темное небо, перегорела, как та лампочка, погасшая как раз во время трогательного прощания с шариками. Долговато для детской вечеринки. Интересно, а Аннабелла уже спит, и только её мама продолжает веселиться, или малышка тоже не сомкнет глаз до… глубокой ночи? Правда, волновалась лишь Джен. Энн, казалось, готова была провести на ногах всю ночь и своими глуповатыми, но зато неутомимыми шутками не давала заснуть ни Лоуренс, ни Уинсет. Кейт тоже чувствовала себя вполне уверенно и расслабленно болтала с некоторыми знакомыми. Только иногда она мысленно переговаривалась с Джен, тонко (эх, правильно говорят: нет хуже людей, пытающихся всеми силами помочь и этим осложняющих дело ещё больше) намекая, что к исполнению цели они не приблизились ни на йоту. И действительно: не то, что пригласить Карни на бал, просто сказать ей хоть одно слово оказалось проблематично! Да, Джен предчувствовала, что легко не будет. Да, Джен знала, что здесь будет скопление всех известных в округе знаменитостей и пробиться сквозь них к Уилсон станет ой как непросто. Да, предусмотрела даже «тайную» слежку: Эмбер и Шарлиз под невидимым заклинанием наблюдали за певицей и докладывали о её перемещениях прямиком Джен, но помогало это слабо. Джен использовала своё прикрытие на полную: взад и вперёд бегала по павильону, снимая на камеру всех желающих и попутно пытаясь подобраться поближе к Карни. А ещё мешало одно обстоятельство: стоило ей сделать пару удачных снимков Карни и её семьи, подождать чуть-чуть так, чтобы оставалось всего-то подойти и завести непринужденный разговор, как ей кто-то дерзко мешал. Эти жутко практичные люди, с завидным постоянством возникающие на её пути, всегда просили сфотографировать и их с семьёй тоже, а как только Джен заканчивала скрепя сердце, Карни уже грациозно-незаметно ускользала. Чаще всего на сцену. Кто бы что ни говорил, а там она преващаламь в богиню. Энергичная, в меру игривая и забавная, она шутила в перерывах между куплетами, вновь и вновь поздравляла дочь, экспромтом танцевала с мужем. Зал заражался её беззаботным весельем, пел вместе с ней. На её радужке загорался огонь каждый раз, когда она выходила на сцену и встречала глазами свою дочь, она будто давала ей импульс петь всё громче и громче, двигаться всё раскрепощенннее и раскрепощеннее. Карни вступала со своими песнями из старых альбомов, в основном самых первых, где веселье било через край, и сама перевоплощалась в маленькую девочку. Джен завороженно смотрела за этими метаморфозами. Вот бы ей роди ком устраивали такие праздники в детстве, вот бы хоть на секундочку почувствовать себя настоящей маленькой принцессой… Нет, она никогда не ненавидела родителей за отсутсвие богатства, даже не упрекала, лишь пообещала себе, что в её жизни будет больше денег. Она вырвет себе место под солнцем чего бы это не стоило, сожмёт зубы и проложить работать и работать, как делала ещё лет десять. Не только для себя, для семьи тоже, чтобы она гордилась ей, чтобы хотя бы через несколько лет родители вкусили роскошную жизнь. А еще, чтобы она устраивала такие же первоклассные мероприятия для своих детей. Правда, эта мечта билась у Джен только в самых потайных уголках сознания, и Лоуренс открыто отрицала её даже перед самой собой. Она ведь всегда была немного пацанкой по своим манерам (поэтому-то с ней и дружили многие парни, но не переходили грань между дружбой и любовью: она всегда была для них чем-то вроде сестры), хотя в глубине души и хотела встретить того единственного. Как в дурацких фильмах о вечной и непременно всепобеждающей любови. Господи, как же глупо. Но видя невероятно трогательные отношения матери и дочери, Джен не могла сдержать улыбки и опять каждой частичкой души поверила, что её заветные грёзы могут исполниться. Только каким бы милым не было семейство Карни, Джен уже начинало трясти от раздражения. Куда, черт возьми, постоянно испаряется Карни да так, что даже Шарлиз с Эмбер не в силах её найти?! Она и к Энн ни разу не подошла поболтать по пустякам, а ведь Хетуэй просто божилась, что они закадычные подруги с детства и на светских раутах их друг от друга не оттащить! Кажется, и сама Энн была немного в шоке, когда Карни, явно направляясь к ней после очередного выступления, вдруг резко свернула вправо к импровизированной гримерке. А потом и вовсе пропала. Какого демона тут происходит, а? Этим вопросам Джен задавалась уже минимум как полчаса неутомимой беготни по павильону и поминутного щелканья фотоаппаратом: прикрытие никто не отменял. Сейчас же у неё так ныли ноги, что девушка с глубоким вздохом просто плюхнулась на плетёный стул и вылила в себя ещё один бокал шампанского. Кейт сочувственно взглянула на неё, закатив глаза. — Нет, я клянусь, пусть Карни только появится, я её к стенке прижму, ногтями вцеплюсь и не выпущу, пока приглашение не примет, — со злостью выплюнула Джен, со громким звуком опуская бокал и отталкивая его так, что он пересёк весь стол. — Правда, куда она запропастилась? — Кейт окинула наблюдательным взглядом помещение, выжидающе переминаясь с ноги на ногу. Стоять в одной и той же позе на шухере оказалось весьма неприятно для тела в общем и для ног в частности. — Лола здесь, играет с подружками, а лучшая мамочка на свете, что, в Нетландию свалила? — брови Кейт насмешливо вздёрнулись вверх. Джен лишь пожала плечами, поворачивая голову из стороны в сторону, и повертела в руке ещё один бокал на этот раз с лимонадом. — Джен, Джен, ты слышишь? — в голове раздался взволнованный голос Шарлиз. Лоуренс вздрогнула, и по позвоночнику пробежал легкий холодок. Она ещё никогда не слышала голос Терон таким взволнованным. — Да, что случилось? — спросила Джен, уже готовясь сорваться с места и сломя голову ринуться куда угодно за своей «звездой». — Мы с Эмбер только что видели Карни, она выскочила из павильона и побежала к дому. Кажется, в гримерке был потайной ход, поэтому она и скрылась незамеченной. И было похоже, будто за ней кто-то гнался. И вот ещё что: пока Карни неслась, в фонариках по пути снова начали мигать лампочки. Джен слушала Шарлиз как в тумане и постоянно бросала растерянно-шокированные взгляды на Кейт. У той тоже вытянулось лицо и изумленно сверкали глаза в полном непонимании происходящего: ментальное сообщение передавалось и ей. — Подождите секунду, мы сейчас будем, — даже при телепатическом общении голос Дженнифер как-то странно дрогнул, и она была уверена, что это не укрылось от вездесущего взгляда Эмбер. Завершив разговор, Джен многозначительно переглянулась с Кейт. Она вся мелко подрагивала от волнения, и её пальцы ещё сильнее впились в прохладное стекло бокала. Кейт закусила нижнюю губу, в задумчивости буравя взглядом пол. — Будем звать с собой Энн? — риторически спросила Уинсет. Джен отрицательно помотала головой: не стоит Энн знать, почему они пришли сюда на самом деле. Хэтуэй ещё не готова к правде, зачем тревожить и так слишком чувствительную душу? Для неё же будет шоком узнать о магии, демонах, вранье Мартина… Нет уж, не для того Энн им поиграла, чтобы в одночасье разрушить её радужную жизнь. Они со всем справятся без неё, а потом что-нибудь придумают. Обязательно что-нибудь придумают. И пускай этим лучше займётся Мартин. — Хочешь сломать ей психику? Думаю, хорошие подруги так не поступают, — даже сейчас Джен не удержалась от шутки. — Потом как-нибудь выкрутимся, а теперь — бежим! Кейт весьма удачно изобразила рьяное желание сняться на природе и Джен тут же вызвалась исполнить её просьбу — она же фотограф, черт побери! Улыбаясь, переглядываясь и постоянно щёлкая камерой, они достигли выхода, не вызвав ни у кого подозрений, и вышли во двор. Воздух уже начал пропитываться вечерней свежестью, смешанной с солёным бризом, и повсюду флёром застыла дымка. Но любоваться красотами роскошного особняка было некогда, и девушки сломя голову поспешили по дорожке — к счастью, она была освещена — прямиком к коттеджу. Джен мельком кинула взгляд себе под ноги — гравий раскидан в стороны. Значит, Карни летела стрелой. Возможно, за ней даже кто-то гнался. Адреналин ударил в кровь, и Лоуренс припустила ещё сильнее. Только бы успеть, только бы… По пути Джен заметила перемигивающие, как сумасшедшие, лампочки. Одна, вторая, затем сразу две, три… Вспышки подобно небольшим молниям озаряли полумрак. Они, будто сигналы полицейской машины, предупреждали об опасности, для полной картины не хватало только звука адско-угрожающей сирены. Они добежали по гравию до дома и заметили единственную приоткрытую дверь — именно к ней и вела дорожка из беснующихся уличных фонариков. Резко притормозив, Джен оперлась на прохладную стену, тяжело дыша. Нет, пора заканчивать носить каблуки. Ещё одна такая побежка, и она просто грохнется и сломает себе что-нибудь! Кейт с высоко поднятой головой остановилась рядом, и вид у неё был более бодрый: видимо, охотница привыкла к таким приключениям. Господи, да она ведь тоже на каблуках! Переводя дыхание, Джен удивлённо-завистливо взглянула на Кейт исподлобья и сдунула прядь со лба. — Серьезно? Вы с Лео, что, на свидании попиваете чаек и одновременно ради шутки гоняетесь за монстрами? — Джен саркастично вскинула бровь. Голос звучал хрипловато: она ещё восстанавливала дыхание. — Всё мое окружение реагирует точно также, — Кейт улыбнулись и картинно закатила глаза. Подождав, пока Джен очухается, Уинсет с воинственным видом обернулась к двери и задала провокационный вопрос: — Ну, что, кто пойдёт первым?***
Всё тело точно горело, перед глазами плясали разноцветные искры, а вместе с ними и огни на люстре то резко вспыхивали, то медленно потухали. Казалось, сама кровь превратилась в расплавленное золото и скоро запылает столбом пламени. Карни пыталась устоять на ногах, оперевшись руками о комод холле. Свет от золочённой люстры в виде цветка плясал перед глазами, мигал, как вспышки неисправных софитов или халтурных спецэффектов в блокбастерах. Глаза болели и отказывались воспринимать действительность, ладони что-то нестерпимо кололо, и Карни так и не поняла, нравятся ей эти ощущения или нет. Вроде и пылали ладони, и хотелось прекратить эту нестерпимо-неясную пытку, а вроде в пальцах чувствовалась невиданная прежде концентрация силы и уверенности. Боже, почему эта чертово сообщение пришло именно сейчас? Как раз когда через миг-два гости должны были запускать шарики вместе с сияющей Лолой, прозвучал вибрирующий звук: пришла СМС от отца. Отца, который и не подумал заявиться на День Рождения своей обожаемой внучки. А почему? Потому что ему в который раз надо было выступать на концерте (подумайте только в его-то годы), нестись на вечеринку музыкальных знаменитостей, куда ему с трудом выбили место агенты, потратив кучу времени и денег (особенно последнего), а потом бежать ещё куда-то и ещё куда-то… Кажется, он на всю жизнь останется иконой калифорнийской музыки, черт его возьми. Хоть в шестьдесят, хоть в восемьдесят он выйдет на сцену и споёт так, что весь зал оглушительно охнет. Да, именно это и ценила Карни в отце, именно от него она унаследовала жизнерадостность и солнечный оптимизм. И именно из-за него постоянно в голове что-то щёлкало, превращая мир в испорченную мигающую беспорядочными огоньками машину. Это повторялось уже который раз. Карни даже привыкнуть успела — стоит ей разволноваться, как что-то происходит. Что-то, что нельзя назвать нормальным. Перегорают лампочки, беснуются электроприборы, а по всему телу будто проходит ток, захлёстывающий с головой. Сначала Уилсон не чувствовала угрозы и в упор не видела совпадений. Ещё в детстве, когда её как волной накрывало эмоциями от выступления на сцене, украшения на потолке начинали сверкать, музыка внезапно взрывалась фейерверком нот. Сознание впадало в состояние экстаза, все эмоции ощущались чётче, резче, слаще. Позже открылась и другая сторона «дара». Хоть один нерв дёрнется-натянется — и накатывала слабость, калейдоскопом прыгали вокруг перед глазами мигающие лампочки, взгляду невозможно сфокусировался ни на чём, и с телом что-то происходит. Позже она начала копать в попытке узнать правду, проникла в папину библиотеку, откуда стащила одну весьма любопытную и тяжелую книжонку. Которая оказалась справочником по магии. Так Карни и узнала правду. Только легче от этого не становилось: приходилось скрывать от отца свои исключительные познания и пытаться научиться контролировать силы самой. Не очень-то получалось, если честно, но всяко лучше, чем оказаться в свите у Светлых или Темных, которые наверняка ни в цент не ставят воин подопечных-магов. Вдруг её мысли кто-то прервал: со стороны двери раздался звук цокающих каблуков и приглушённые ругательства. Голос явно принадлежал молодой девушке. По позвоночнику Карни пробежал отрезвляющий холод. Черт, она же дверь не закрыла! Уилсон обернулась и заметила вошедшую в дом Дженнифер, уже принявшую свой настоящий облик. Джен в растерянности остолбенела, потеряв дар речи и непонимающе-испуганно глядя на сошедшие с ума осветительные приборы. Тело Карни будто сковало невидимыми цепями, она не в силах сдвинуться с места могла лишь невидящим взглядом уставиться на Джен. И стоило Карни сделать шаг навстречу Джен, как её точно обожгло, и в руке сам собой зажегся огненный шар. Мгновение — и свет погас, угрожающе ослепительно мигнув. Единственное, что Джен, справишись с приступом шока, разглядела в кромешной тьме, — пульсирующий сгусток энергии в ладони Карни. И он чертовски стремительно увеличивался.