Локи.
Серые тени, расплывчатые узоры на льду – все, что окружает меня в данный момент. Не могу сконцентрировать, даже просто поглотить кусочек энергии, что вьется вокруг меня, пытаясь подластиться. В голове что-то противно звенит, будто недавно ударился ей о что-то, наподобие двери. Внутри сжимается комок страха – подумать только: маг, у которого нет возможности колдовать. Это как-то неправильно, и внутри все еще пусто. Сколько прошло времени? Там - уже здесь? Когда зарастут хотя бы внешние следы тех дней? Или лет?.. Когда у Тора перестанут дёргаться руки, когда он дотрагивается до меня? Когда Один соизволит спуститься, чтобы услышать историю, чтобы понять, чтобы, наконец, достигнуть его – своего вечно почти-соперника? Когда же отец Тора прочтет выжженное на моей руке послание? И когда же Фригг перестанет передавать послания через своего сына мне? Слишком жарко. Слишком темно. Слишком... все. У Тора сегодня уставший голос, говорит что-то о том, что надо будет уехать, и беспокоится, - я вижу это даже в беспорядочных жестах, - что суд пройдет без него. Просит – он действительно думает, что я буду? – притворяться, показаться наблюдателям, что будут тогда приставлены, еще хуже, чем есть сейчас. Надеюсь, что даже мой взгляд выражает все, что я думаю о его аналитических способностях. Но знаю, что брату – он ведь мой, до кончиков волос – это важно. Киваю – и теплится вера в то, что меня осудят без его ведома, не надо Тору видеть это все – пусть память подкидывает только то, что сочтет нужным, а не мое наказание. Которое, надеюсь, вместится в одно слово: «смерть». И хочется спать. Нет причин отказать дремлющему зверьку внутри. Сердце вырывают чужие пальцы, проникая сразу, быстро, без прелюдии. Это не забава, это просто обжигающая, еще не остывшая ярость. И только в разрывах ткани я чувствую еще что-то – просто от бессилия. Теперь не желаю отгородиться, потому что это падение – уже не иллюзия, еще немного и не смогу выбраться. А мне ведь есть для чего жить.Тор.
Мне кажется, что Локи не понимает не только, где находится, но и то, что я ему говорю. Мутный, невыносимый взгляд, постоянная пелена, заволакивающая от меня его всего – точнее, тот огонь, что горел всегда в его зрачках. Он холодный, нет, не стал етуном, но не такой, как был тогда – просто мертвый, дышащий слишком поверхностно – я не уверен, что мази помогают. По-моему, даже делаю еще хуже. Но отлучиться не могу – все время ощущение, будто бы отнимаю у себя время, которое скоро кончится. Разум – Локи бы съязвил на эту тему, определенно - твердит настойчиво, что от моего сидения тут ничего не изменится, а там, среди знакомых, будущих судей - я могу повлиять на что-то, попытаться, ведь нет безвыходных ситуаций. Но брат лежит здесь, такой другой – но все равно странно надобный. И нуждающийся, - конечно же, полный необходимости, - во мне. Локи стонет, и это заставляет оторваться от сеанса самобичевания. Прошлый раз, два дня назад, зайдя сюда, но не переступив порог темницы, будто боясь чего-то, Всеотец сказал, что главная проблема его состояния и невозможности изменения – магия. Ее отсутствие. Как все сложно. И я не могу ничем помочь, совсем. Только смотреть на беспомощно вывернутую спину, слушать хриплые вздохи и не позволять ему причинить себе же вред. Бережно вытираю пот с его лба, уверен, что специально обученные асиньи справились бы куда лучше, но никто не пойдет добровольно, будто тут не знакомый им всем ас лежит, а страшное невиданное чудовище. Оторвав тряпочку ото лба – она нагрелась – сталкиваюсь с горящими, страшными, бездонными глазами, наливающимися кровью. Какие-то сосуды, видимо, полопались. Но оторваться невозможно – стягивает, затягивает, утягивает. Дышать становится трудно, но... Но. Вечное «но», олицетворяющее самого Локи. Его холодная, тонкая, худая – кость, обтянутая ледяным шелком, – рука вдруг становится каменной, резко схватывая и фиксируя мою кисть. Смотрю, не пытаясь вырваться – могу, но нанесу еще больше увечий, а их и так хватает на это несчастное тело. Нервная усмешка озаряет половину его лица; появляется, будто в судорогах – быстро пропадая и вновь занимая свое место, а затем, совсем неожиданно, с невозможной силой, брат поднимается, даже не шикнув (а ведь должен – от боли) – и дотягивается до моих губ, касаясь. Мир рушится, когда странный морозный воздух накатывает со всех сторон, а Локи начинает возвращаться в свою собственную реальность – в етуна превращаясь, не сильно меняясь – не отталкиваю, он ведь просто становится намного более настоящим. Его глаза закрываются, а холодный язык аккуратно проходит в отчаянности по моим губам. Рука разжимается и падает быстро, кожа не успевает обжечь меня. И через несколько мгновений на белоснежной подушке лежит снова брат-ас, сливаясь с простыней. Спит. И я не знаю, что это было. И было ли. Магия? Магия.Локи.
Просыпаюсь от ощущения хрустнувших ребер. Лекарь, как обычно, видимо, не все учел – и просто случайно сомкнувшиеся ребра выпали из своего соединения, врезаясь в меня изнутри. Провожу рукой – но не чувствую ничего. Видимо, бред, просто старые ощущения, нахлынувшие вновь – так бывает. Какой-то там синдром – я помню, читал. Но боль разрывающая, заставляющая прогнуться, выкрутиться, но стиснуть зубы, чтобы не заорать и не разбудить брата. Чувствую, как огонь жжет ключицы, обмывает все внутренности, и пот начинает катиться градом. У Тора голубые глаза – я уже, кажется, думал об этом. Взволнованные - магические, завораживающее, даже нет так: полные паники. За меня. И тут я понимаю, что эта боль – не от тела, не от ран или истерзанной плоти, это боль от присутствия того, что отсутствовало почти бесконечно – магия. Она, наконец, забурлила внутри, желая вырваться под контролем, поразить окружающих и занять снова надёжное место в моем мире. Приподнимаюсь и даже не морщусь от стягивающей кожу мази – радость наполняет, теплится, зажигается маленьким огоньком внутри – чувствую полу-улыбку и беспокойный взгляд брата. Я не сумасшедший Тор, правда. Повернувшись к нему, шепчу: - Просто смотри. Он кивает напряженно, хмурится и весь будто застывает, словно не зная, что ожидать. Напуганный зверек, но может разорвать любого – еще одно чудо. Постаравшись, вытягиваю руку – и, сконцентрировавшись, пытаюсь придумать форму, которую хотелось бы заполнить – ответ не приходит быстро. Перед глазами только мучительные мгновения прошлого и его фигура, которую раз за разом пронзает копье. Не думаю, что Тор оценит такое – и так всегда боялся самой магии. Из холода нельзя создавать то, что является самой жизнью – не лед должен образовать маленькую, хрупкую фигурку, именно поэтому – прилагая чуть больше усилий – заставляю жидкий огонь, теплившийся внутри, затечь по венам. Магия вырывается всплеском из пальцев, но слишком тонкая, натянутая, еще не до конца осевшая внутри – какая-то неуверенная. С минуту укрепляю ленты, сплетаю их друг с другом, желая сделать нечто новое, то, что позволит даже Тору понять меня – и принять, не полностью, но осколками - тоже.Тор.
Локи склоняет голову к плечу, щурит глаза – а выглядит это странно, действительно странно – и, выдохнув, обнажает свою руку. Голубой огонек возникает недалеко от меня, совсем похож на обычный – яркий, светящий, но все равно совсем другой – не жалящий, не обжигающий. Холодный огонь – парадокс. Но на этом Локи не останавливается: огонь (вода?) начинает разрастаться, становиться плотным, темно-синим нечто, напоминая палку; когда же по краям вырастают хрупкие, полупрозрачные шипы, я понимаю, что это – стебель. Плавится жидкий огонь на конце стебля, образуя форму лепестков, но все еще колыхающихся, все еще не застывших в своем странном великолепии. Почти полностью раскрывшийся бутон наливается ярко-голубым цветом, оставляя маленькие трещинки, неглубокие борозды темно-синие. Словно реальный бутон – с тенями, с красотой, только слишком хрупкий, слишком тоскливо-застывший. Отдергиваю пальцы от такого чуда, случайно натыкаюсь взглядом на его руку. И вижу, действительно вижу. Она прозрачная, просто обрисована линиями, просто очерчена изморозью, неким инеем, лепестками снега, чуть подстывшими и наплавляющимися. Видно, температура его тела почти схожа со льдом. - Возьми, - его голос в такой ватной тишине кажется холодным, кажется таким же застывшим, все время существовавшим, словно созданным разрушать такие моменты. Замороженный и неуверенно-приказной. А взгляд: окоченелая зелень в обрамлении белоснежных ресниц… Тянусь, но не к цветку, к холодной руке, все движения кажутся застывшими, еле тянущимися, словно все поставлено на медленный режим. Дотронулся, ощутил невероятный холод, кончиками пальцев собрал снежинки с его руки, почувствовав непонятные символы, впечатанные в кожу, в его плоть, напоминающую мрамор, но скорее – стекло. Цветок словно всего лишь его продолжение. Растение падает на каменный пол темницы, разбиваясь миллионами осколков, с громким некрасивым треском. Этот Локи исчезает, оставляя после себя только призрачный холод, ощущение смирения, колючесть воздуха и себя привычного за эти пару дней на кровати – бледного, отчужденного, застывшего, снова выпотрошенного. Осколки собрать невозможно, хрупкость стекла-льда неприкрыта. А таять кусочки будут слишком медленно… Что произошло? Магия?