***
Иккинг почти мгновенно уснул и не слышал, как вернувшийся Стоик обнаружил новое письмо. По всей видимости от Анонима. Прочитав содержимое, вождь хмуро осмотрел комнату-гостиную, о чём-то сосредоточенно думая. Спустя минуту-две, нахмурившись, Стоик, сжимая в руках конверт, направился к кузнице. Солнце уже зашло, уступив место сумеркам. Деревня почти спала, лишь запоздалые викинги изредка торопились забежать в свои дома, опасаясь комендантского часа. На всех дозорных вышках стояли по два воина, ведя круглосуточное наблюдение за горизонтом. Вождь одобрительно хмыкнул, подходя по булыжнику и траве к деревянной двери. — Плевака! Ты не спишь ещё? — стараясь не сильно шуметь, Стоик вошёл в дом, пристроенный слева от кузни. Пройдя вглубь огромной комнаты, стены которой были увешаны арбалетами, мечами, топорами, секирами и прочим оружием, он услышал шарканье ног и из дверного проёма соседней комнаты, а именно спальни, появился собственной персоной кузнец. Он был одет в длинную белую ночную рубашку, которая смотрелась на нём безумно нелепо. — Стоик? Что случи-и-илось? — почёсывая бороду крюком и сдавливая чудовищный зевок спросил Плевака. — Вот что — Аноним ответил, — вождь протянул пакет с чертежами и письмо удивлённому другу. — Так быстро? — тот подцепил металлической «рукой» бумагу, вынул листы и пробежал глазами послание. Несколько секунд понадобилось ему на осмотр чертежей. Пока он это делал, Стоик внимательно наблюдал за выражением лица кузнеца. Лоб наморщился, а глаза, казалось, смотрели лишь в одну точку на бумаге. — Плевака, что-то не так? — обеспокоенно произнёс вождь. — Э-это я у тебя хотел спросить, — встрепенулся тот и перевёл взгляд на вождя. — Всё что тут представлено я действительно могу сделать, не составит труда. Проблема будет, думаю, лишь в подборе ребят для… Э… Он пробежал глазами листок. — Производства патронов, вот. Но, думаю, я справлюсь, да. А вот ты выглядишь напряжённым, что не так? Стоик нахмурился и запротестовал. — Но я же видел, как ты слишком сосредоточенно думал над этими чертежами. — Да так, просто неприятное чувство дежавю. Мне кажется, будто я уже имел дело с этим, — отмахнулся Плевака. Стоик выразительно глянул на друга, но ничего не ответил, решившись-таки поделиться своими мыслями. — Ладно, просто мне не даёт покоя его оперативность. Всех на Олухе я знаю, и уверен, что абсолютно никто не способен быть как-то связан с Гермондом. Иначе откуда этот… Эта. Самопал что-ли? — Самолёт, — поправил друга кузнец. — Да, вот. А это значит, что у нас кто-то чужой на острове! — Погоди, ты же доверяешь ему… — начал было Плевака. — Да, доверяю, но мне интересно, кто это! Я же вождь в конце-концов! Я должен знать всех и вся на этой земле, Один её подери! Плевака понял — что бы ни говорил вождь, он не верит. Точнее верит, но не до конца, ему надо удостовериться в этом человеке-Анониме. А для чего, спросите вы, он согласился на сотрудничество? У Стоика просто не было выбора. Готовиться к войне, причём обещающей быть очень суровой, было необходимо, а всё что они могли сделать — это расставить дозоры. Их не пустили даже на разведку! Естественно, тут кто угодно бы встревожился, хоть это и не всегда случалось с вождём Олуха. Однако друг его понимал, понимал хорошо и готов был поддержать в любой ситуации. — Стоик, ты же понимаешь, что у нас сейчас нет способа что-либо узнать. Надо готовиться к войне. На предельной скорости. Я понимаю, что это глупо и опасно — идти вслепую, но мы же идём всё-таки не по кромешной тьме! Есть свет, маячащий в конце тёмного тоннеля, значит надо идти к нему, потому что это наш шанс спасти остров и, возможно, единственный шанс сделать хоть что-то. Я, лично, собираюсь его использовать. Мы же викинги! Дают — бери! Стоик, слушая друга, понимал, что тот прав. Надо действовать, времени на рассусоливание уже не осталось, необходимо уже что-то решать. Однако капля, совсем небольшая капля сомнения лежала в душе, омрачая полную картину плана, показывая один изъян: непроверенное доверие неизвестному новичку. — Да, Плевка, ты прав, — махнул рукой вождь. — Ты прав, надо что-то делать, иначе совсем будем ни с чем. Всё-таки что бы то ни было, а бой мы примем в любом случае. А если нам предоставляется возможность увеличить шансы на победу, даже ненамного, мы его используем! — Вот именно об этом я и толкую, — проворчал тот в ответ и добавил. — Ну, тогда с твоего позволения я пойду спать, а с раннего утра я тут же возьмусь за работу! — Да, давай. В конце-концов, хватит трепать языками, у нас военное положение. Я пойду проверю дозоры. Плевака кивнул, кладя на стол бумаги от Анонима и провожая друга до двери. Стоик шумно вдохнул вечерний воздух и, хлопнув кузнеца по плечу, пошёл в сторону самой дальней смотровой вышки, находившейся над самой водой на скале, хитро замаскированной под горную породу.***
Спустя около шести часов Иккинг Хэддок резко вскочил на кровати, так как почувствовал, будто его голову окунули зимой в полынью с ледяной водой. — Что за… — ощущая лёгкую дрожь от утреннего заморозка, усиленного жидкостью, он увидел две расплывчатые физиономии, сидящие перед ним на кровати. Глаза всё ещё отказывались фокусироваться. — Что вы творите?! — этот голос, судя по всему, принадлежал Астрид, который доносился, судя по расположению объектов в комнате, от окна. — Будим командира, — хихикнул в ответ хрипловатый женский голос, принадлежавший, конечно, Забияке. Сфокусировав, наконец-то, взгляд, Иккинг увидел перед собой близнецов с весёлыми лицами. Задирака даже не пытался убрать орудие преступления — ведро, с которого капала вода. — Прекрасно! — воскликнул, отряхиваясь, Иккинг и, дёрнул одеяло. Забияка, не удержавшая равновесие, полетела на пол, увлекая за собой брата. На полу за кроватью началась схватка. — Так, а где Рыбьеног? Хэддок, поднявшись с кровати, осмотрел комнату, всё ещё поёживаясь и разминая конечности. Около окна действительно стояла Астрид, в лучах раннего солнца, опираясь на левую ногу, второй лишь поддерживая равновесие, выставив в сторону бедро и скрестив на груди руки. За спиной поблёскивала секира. Опять он на неё засмотрелся, да что ж такое-то! Парень даже не обращал внимания на возню позади себя. — Он внизу остался, не смог залезть, — едва сдерживая улыбку произнесла девушка. Как она любила этот его, хищный что-ли, взгляд. Внутри будто горел огромный костёр, согревая изнутри и будоража сознание. — Он остался сторожить еду, которую мы смогли стащить, да свои записные книжки. На последней фразе девушка закатила глаза. Видимо, Астрид считала такое количество слишком лишним. Шатен лишь пожал плечами, взъерошил волосы и, оторвав взгляд от фигуры девушки, начал рыться в ящике. Достав оттуда Записки, он оправил мокрую зелёную тунику, нацепил шерстяной жилет и крикнул близнецам, которые, видимо, даже не думали останавливаться. — Да вы достали! Забияка, Задирака! Вы серьёзно?! — Что? — хором спросили брат с сестрой, выглядывая из-за кровати, все в пыли и грязи. — Харе валять дурака! У нас важнейшее задание! Идём! — он махнул рукой и, вновь обиженный на ребят за подобное пробуждение, полез вниз. Около дома действительно сидел Рыбьеног на средних размеров сумке, листая свои записи в одном блокноте. Ещё четыре висели на его поясе, вместе с набором угольных карандашей разных размеров. — Иккинг, привет! — начал здоровяк, услышав шорох черепицы. — Я взял все свои записи и один пустой блокнот для новых. Также несколько карандашей, вдруг придётся что-то зарисовать, а ещё… Парень порылся в сумке, на которой сидел, и выудил оттуда небольшую трубку с линзами. — Я взял подзорную трубу. — Отлично, — Хэддок искренне восхитился предусмотрительностью и отношению к делу парня. Он всё ещё не мог привыкнуть, что есть люди, выполняющие его приказ, да ещё и с такой доскональностью. — Молодец, Рыбьеног, сейчас отправляемся. Пока довольный похвалой Ингерман поднимался и убирал трубу на место, рядом с шатеном приземлилась девушка, а следом кубарем скатились близнецы. — Астрид, ты придумала, как сделать так, что бы разбудить Сморкалу вовремя? — перед походом до базы Гермонда Иккинг решил уладить всё до конца. — Он уже в кузнице, — ухмыльнулась девушка. — Что? Но. Как. Когда? — Боже, Иккинг, очнись! Уже солнце встало почти полностью! — О, Один… — выдохнул шатен, выглядывая из-за дома на поднимающийся жёлтый диск небесного светила. Тот и правда почти полностью поднялся над лазурным океаном. — Что ж вы раньше то… За мной! Парень рванул в лес, увлекая за собой всю четвёрку ребят. Солнце приятно грело затылок, начиная сушить одежду на мокрых плечах Хэддока, что он не замечал — время поджимало как никогда, на первой марке полёт может занять продолжительное время. — Хоть бы отблагодарил, что его вообще разбудили, — нежно фыркнула Астрид, не отставая от шатена. Спустя пару часов быстрой ходьбы по лесу, знакомый шум морской волны приятно ласкал слух и ребята выбежали на взлётную полосу. Пока шатен и девушка бросились поднимать ворота помещения с самолётами, Рыбьеног и, казалось, никогда ничему не удивляющиеся близнецы, с раскрытыми ртами осматривали величие скалы, гладкую поверхность каменной площадки, лазурь океана и играющие на солнце морские волны. Зрелище действительно было прекрасным и завораживающим, но встревоженный Иккинг не дал им насладиться полностью красотой природы, заставив двигаться к нему. То, что увидела новая троица в помещении, произвело ошеломляющее впечатление. Взору резко бросалась в глаза первая марка, со всем своим величием, двумя полуобнажёнными двигателями и гордо задранным носом. Близнецы, увидев масштабы самолёта, буквально встали в ступор, для полноты которого не хватало слюны, стекающий с лица одного из Торстонов. Впрочем, вскоре это оказалось уже реальностью. -Чу-у-ума-а-а… — смогла лишь выдавить из себя Забияка. Ингерман же, окинув взглядом всё помещение целиком, чуть не впал в кому от такого количества книг и чертежей. Нет, на Олухе была библиотека, довольно-таки огромная, которую парень сам прочитал сверху до низу. Только у неё был один изъян. Познавательная часть той самой библиотеки составляла всего десять книг. Здесь же три стеллажа, забитыми записками, томами, свёртками и рулонами бумаги. — Эй! — голос шатена заставил троицу прийти в себя и вопросительно посмотреть на него. Задирака подобрал слюну. — Может, поможете? Иккинг и Астрид безуспешно пытались вытолкать тяжёлую первую марку на полосу разгона, уже начиная злиться от стоявших столбами друзей и поджимающего времени. — А… Что? А, сейчас! — повизгивая от переполняющих Рыбьенога эмоций, тот подбежал к Иккингу, заходя за правое крыло и упираясь в него, как и парень. Близнецы же молча подошли к Астрид, которая пыхтела у хвостового оперения. Общими усилиями ребята медленно, сантиметр за сантиметром, но всё-таки развернули исполина к выходу и вытолкали на середину каменной взлётки. Отряхнув руки, Иккинг осмотрел всех, собираясь с мыслями. Самолёт довольно большой, он не знал, справится ли с управлением на взлёте и, тем более, при посадке. Однако выбора уже не оставалось, как и времени на раздумье. Поэтому, взяв себя в руки, шатен открыл дверь в задней части самолёта и вскарабкался внутрь. Фюзеляж был полым, с усилительными балками по стенам и весь цвета металла. Справа, там где был хвост, находилась плоская стена, а слева шёл длинный пассажиро-грузовой отсек со скамьями по бортам и квадратными окнами, скруглёнными по углам. В носу виднелось что-то вроде арки без двери, откуда была видна кабина для двух человек и лобовое остекление, сквозь которое пробивалась небесная синева.Туда и отправился наш герой. Кабина была довольно просторна, по сравнению с пятой маркой. Штурвалы управления высотой и горизонтальным полётом были в виде баранок, приборная панель так же информировала лишь о скорости, однако скоростемера было два. Остекление было полукруглым, делая обзор в сто восемьдесят градусов. Шатен сел на коричневое грязное сиденье слева, взявшись за штурвал. Опробовав механику, он удовлетворённо кивнул — управление было туговатым, но точным. — Ты уверен в своих силах? — это было внезапно. — А-а-астрид, — вздрогнул Иккинг, резко оборачиваясь. — Нельзя же так подкрадываться! — Прости, — усмехнулась блондинка. — Мы сможем? — Мы? Да, — он улыбнулся и похлопал по сиденью рядом. — Что? Иккинг, нет… Я не… Я не смогу, наверно, — опять эта милая застенчивость в её лице. О, Тор, как же ему доставляло удовольствие видеть смятение или нерешительность в лице валькирии-Хофферсон. — Нет, Астрид, ты сможешь. Мы сможем, — уже серьёзно продолжил наседать шатен. — Или ты трусишь? Резкий подзатыльник показал, что он сделал всё правильно. Девушка с размаху села за правый штурвал и посмотрела на Иккинга. — Мы полетим сегодня? — этот вопрос задал Задирака, появившийся в проёме арки, с неподдельным интересом рассматривая внутренности первой марки. — Ах, точно… Рыбьеног! — спохватился Иккинг и, вскочив, бросил девушке и блондину «Сейчас», выскочил из машины, столкнувшись с Забиякой. Ингерман копался в «библиотеке» Гермонда, не замечая вокруг себя никого и ничего. Да, была такая слабость и особенность у мягкотелого викинга, которая с одной стороны приносила пользу, а с другой мешала, в ряду определённых случаев. — Рыбьеног! — тот наконец-таки оторвался от перебирания «богатства» и посмотрел в сторону самолёта. — Срочно сюда! Ингерман, в агонии, похватал около шести томов по техническому описанию марок и бросился к ребятам. Около крыла он споткнулся и выронил записи на землю. -Уй! — Ох, ну иди сюда, брось ты это! Надо заводить самолёт и отправляться в путь! — уже начиная срывать голос закричал шатен. — Иди сюда! Видишь винт? Схватись за лопасть… Ну, вот за это! Да, вот так… Теперь подпрыгни и резко потяни его вниз, а затем отскочи в сторону, понял? Толстяк кивнул, опасливо берясь за длинную металлическую деталь машины и, подскочив, резко рванул вниз. Однако не всё пошло как по маслу. Двигатель пару раз чихнул, но не завёлся. Мало этого, следующая лопасть за той, которую дёрнул Ингерман, по инерции всё-таки познакомилась с макушкой парня, не успевшего отскочить в сторону. — Иккинг! Я на это не подписывался! — взвыл с земли тот. — Но никто кроме тебя или Сморкалы его не заведёт! Слишком крупный двигатель! — ответил почти отчаянным голосом Хэддок. Это подействовало. Собравшись с силами, Рыбьеног встал и, на этот раз уверенно взявшись за винт, крутанул его со всей силы, успев отскочить в сторону. Двигатель взялся, выпуская наружу из труб чёрное облако копоти и набирая обороты. Второй источник тяги запустился так же со второго раза и теперь окрестности оглушали два двигателя, перебивая друг друга, да стрекоча что-то на своём «языке». — Есть! — воскликнул шатен, сжав кулаки. — Так, все на борт! Однако это было лишним, так как вся команда находилась уже в машине. Иккинг, осмотрев окрестности и убедившись, что им ничего не угрожает, наглухо запер дверь в фюзеляже изнутри и прошёл в кабину мимо Рыбьенога, который всё-таки собрал выроненные книги и теперь раскладывал перед собой, видимо, думая с какой бы начать чтение, стараясь скрыть волнение и тревогу за тихим попискиванием. Около арочного прохода стояли близнецы, смотря во все глаза на механизмы и в лобовые окна. Хэддок протиснулся мимо них и сел в кресло. — Ну что, с Тором? — он вопросительно глянул на ребят. Торстоны закивали головами, видимо, в сладостном предвкушении эпичного взлёта, а потом, возможно, падения с неизбежной гибелью. Астрид же была вся какая-то напряжённая, сжимая штурвал до белых пальцев. — Астрид, пристегнись и расслабься! Юноша сам удивился своему голосу, ставшему в мгновение стальным и не терпящим возражений. Даже Забияка с Задиракой отошли чуть дальше в салон чуть подрагивающего от работающих двигателей самолёта. Девушка выполнила просьбу и, выдохнув, приняла серьёзное выражение лица. — Готова. — Отлично… — Иккинг в последний раз проверил механизацию, бормоча. — Астрид, не сопротивляйся ходу штурвала, лишь придерживай его, пока я не скажу тебе взять управление. — Что?! — В экстренных случаях, — поспешил заверить её Хэддок. — Обещай, что таких не будет! — огрызнулась та, но в ответ лишь услышала усиливающийся гул двигателей снаружи — парень дал тягу. Первая марка, словно конь, почувствовавший свободу, начала набирать скорость, причём довольно стремительно — немудрено, ведь двигатели были в полтора раза больше, нежели на пятой марке и их было два. Машину начало вести вправо, и юноша, сопротивляясь, пытался выжать соответственную педаль, но получалось это плохо. Глянув на сидящую без дела Астрид, он понял — девушка совсем забыла про то, что её часть управления есть не только штурвал, но и аналогичные педали. — Астрид, выжми правую педаль! — воскликнул шатен. Девушка быстро глянула на него, но успела сообразить и тоже вдавила ногу куда-то в пол. Дело пошло легче. — Во-от так, не сопротивляйся мне, просто помогай, — продолжал поучать Иккинг, наконец-таки выровняв самолёт как положено. Позади раздался радостный визг близнецов и сдавленные охи Рыбьенога — ремней там не было, и ребята, видимо, катались по салону. — Потерпите! Скорость машины уже была около ста восьмидесяти, когда Иккинг дал девяносто пять процентов тяги. Двигатели взревели сильнее, а глухой удар чего-то мягкого о металл оповестил о том, что компания в салоне успешно приняла жёсткое положение, вдавившись в кормовую часть самолёта. Иккинг не ожидал таких мощностей от столь огромной машины, поэтому немного заёрзал, сопротивляясь внезапным перегрузкам. До конца полосы оставалось около пятидесяти метров, а скорость перевалила за двести. — Пора! — воскликнул шатен, но Хоферсон уже его поняла. Вместе их руки сделали синхронное движение, натягивая штурвалы на себя. Обтекающие рули высоты потоки воздуха пытались сопротивляться, но две пары рук смогли усмирить природные силы, заставив первую марку взвиться в небо под аккомпанемент визга и радостного клича, и понести своих пассажиров навстречу неведомому. Каждый из сидящих в самолёте понимал, что с этого момента и до окончания войны с любым исходом их жизнь теперь висит на волоске от смерти. И это, собственно, никого не волновало.