***
— Тебе просто не хватит физических сил поднимать и опускать эту конструкцию долгое время. Да ты даже и десяти секунд не мог себя поднять, мы столько уже крыльев утопили! — Косогор стоял над юношей в кузнице глубокой ночью, когда тот что-то записывал и чертил в блокноте. — Что это там у тебя? -Я решил не прикреплять механизм к человеку, а создать отдельную машину, которая будет его носить, — сияя глазами ответил Фридом, не поднимая головы. На его листе был начерчен схематично длинный фюзеляж, широкие крылья и хвостовое оперение. — А что будет его толкать? Мы же выяснили, что необходима скорость для создания поддерживающего крыло в воздухе эффекта, — хмыкнул старик. — Я пока не знаю, — парень пожал плечами. — Ну, хорошо, давай подумаем…***
Шероховатое плато было теперь идеально ровным и гладким. Сосны уже сильно подросли, а в высокой скале была выдолблена небольшая пещера с ровными круглым сводом потолка и небольшой комнаткой. Там уже вовсю коптила печь, выплёвывая из трубы густой дым. Её жар постепенно плавил металл, которому предстояло принять хитроумные формы, начертанные на увесистой кипе бумаг, лежащих рядом на верстаке. Юноша, уже намного выше, жилистее и красивее, со светлыми, длинными, развивающимися волосами, стоял на краю обрыва и смотрел на заходящее солнце. Позади него возвышалась громада первой марки, правда, на месте двигателей, на крыльях, абсолютно ничего ещё не было. Те же изящные формы, серебристый металл, огромные внутренности, да кабина. Хмурый взгляд парня был пуст, а в голове то и дело проматывал момент его покидания деревни. Так решил Косогор, отдавая ему большую часть их записей и чертежей. Тот уже не мог прикрывать взрослого парня, оставаясь работать в кузнице и советовал уйти подальше на другое побережье острова. Гермонд хорошо помнил последние слова старика перед уходом: «Храни библиотеку и машины. Я знаю, что никто не примет тебя с ними на общий суд — казнят или выкинут с племени. Но если ты решил посвятить этому жизнь — не смотри ни на что и работай. Совершенствуй их и стремись к лучшему.» Фридом, увидев слабое и осунувшееся, но такое же сурово-спокойное лицо мастера, поклялся, что завершит дело своей жизни, создав идеальный летательный аппарат своего времени ни смотря ни на что. Это теперь его цель. Гермонд, тряхнув головой, будто освобождаясь от тяжёлых мыслей, поправил волосы и, натянув перчатки на руки, вернулся к печи, взяв в руки клещи с молотом и поглядывая на чертёж некоторого механизма с винтом…***
Шум моторов буквально оглушал мужчину, который нарезал круги над своей базой. Два больших двигателя с немалыми винтами толкали первую марку вперёд, развивая сумасшедшую скорость в небе. Странный порыв охватил душу Гермонда, когда тот решился осмотреть свою деревню свысока. Самолёт медленно развернулся на восток и помчался над лесами острова Олух. А вон и первые дома. Какие же они крохотные, будто игрушки, вырезанные невероятно искусным мастером. Люди, яки, телеги, деревья, дворы — всё было настолько миниатюрным и гармоничным, что Фридом невольно залюбовался красотой мира, в котором они живут, забыв об осторожности. Первая марка спускалась всё ниже, как вдруг по ветровому стеклу что-то лязгнуло. Потом ещё и ещё и вот уже по всему корпусу, сквозь рёв двигателей пробивались глухие удары кремниевых наконечников. Это были стрелы. Гермонда охватило сначала недоумение, а затем злость и обида. Он явно понял, что теперь ему вход в деревню заказан, но это мало волновало. Почему они так близоруки? Они что, не умеют мечтать? Ведь это же так прекрасно — парить над миром, любуясь красотой природы и восхищаясь гармонией мира? Почему надо постоянно убивать или пытаться убить? И тут он понял… Понял, откуда рождается ненависть и желание истребления. Фридом, зло усмехнувшись от беспомощности людей внизу, развернул свою машину назад, подумывая о более маленьком и лёгком аппарате, с оружием…***
Уже прошло несколько лет, но обида так и оставалась в сердце Гермонда. Четыре марки были готовы и испытаны. Это были не похожие друг на друга самолёты, так как ему надо было найти тот единственный, что удовлетворял бы все параметры, установленные им же. Первая марка чересчур огромная, вторая марка слишком маленькая, третья неповоротливая, а вот четвёртая… И что угораздило его поместить так далеко позади кабину? Нет, не хватало динамики. Но по остальным параметрам она определённо давала фору своим собратьям. Поэтому в тот день, когда жизнь Фридома кардинально пошла под откос, его база содержала пять готовых марок и вторую версию пятой марки, на почти последних стадиях завершения В то день он в очередной раз глумился над олуховцами, организовавшими дополнительное вооружение — катапульты. Забавно. С катапульт почти невозможно попасть по нему на таких скоростях. Своё же вооружение — пушки, изобретённые им же — Гермонд не использовал, так как, хоть это и были не любившие его люди, они его соотечественники. И если так подумать — это он вторгается в деревню, пугая всё и вся. Однако они не были совсем беззащитны. Один из камней катапульты, во время выполнения сложного виража, задел винт и задний стабилизатор. Как это произошло — известно одному лишь Одину, но самолёт, взвыв будто от боли, задымил, наполняя кабину едким запахом. Фридом, чуть не потеряв управление, с мокрой от пота спиной, кое-как выровняв машину, лёг на спасительный курс. Однако, не долетев до полосы буквально километра полтора, мужчина почувствовал, что двигатель сейчас встанет. Выбора не было — прыгать. Под плоскостями машины мирно перекатывались лазурные волны океана, которые могли смягчить падение. Решение созрело мгновенно — открытый фонарь, сильные потоки воздуха, перемешанные с гарью, прыжок, полёт и удар об воду… Старик замолчал. Во время его рассказа никто, даже близнецы, не осмелились перебить или вставить какое-либо слово. Каждый был погружён в свои мысли, проматывая перед глазами события, имевшие место быть несколько десятилетий назад. Да, история действительно если не удивительная, то ошеломляющая точно. Каждый думал о том, насколько же должен быть человек увлечён своей идеей, что бы за десяток лет в одиночку разработать и собрать целых шесть самолётов. Это с трудом укладывалось в голове у каждого, однако стоит посмотреть на Иккинга, как всё становится реальным. Вот же, совсем рядом с ними сидит парень, который в свои пятнадцать, всего за четыре-пять раз управления самолётами уже знал об этих машинах столько, сколько, например, Астрид или Задираке пришлось бы учить довольно продолжительное время. Сам же Хэддок, уйдя в свои мысли, вспомнил, как в первый поход на базу Безумного наткнулся на лопасть винта самолёта. Так вот что это было. Вот она — настоящая пятая марка. Та машина, что он собрал, была уже совершенным вариантом, мечтой Гермонда. Он знал это, чувствовал. — Тогда я сломал обе ноги, — протянул Безумный, потирая свои конечности сухими руками. — На моё счастье рядом со мной покачивалось бревно. Доплыть до берега сил у меня не было, да и как бы я вскарабкался по скалам с такими ранами? В итоге океанскими течениями меня за сутки прибило к какому-то острову, где я оказался в полуживом состоянии. Он оказался, как я потом выяснил, необитаем и у меня созрело решение остаться пока жить там, что и произошло в течении нескольких десятков лет. Абсолютно никаких ископаемых там не было, корабли туда не заходили, даже животных не было — лишь птицы, да рыба. Однако я не унывал, мечтая лишь о том дне, когда смогу вернуться и доделать свою пятую марку, довести до рабочего состояния, но… Видимо не судьба. Вы наверняка видели её, в каком она состоянии, так что… — Она готова, — тихо пробормотал Иккинг, не удержавшись и перебив Гермонда. — Э… Что? — тот решил, что ему послышалось, решившись переспросить. — Пятая марка, самолёт готов. Я восстановил его и уже провёл несколько полётов на нём, — на одном дыхании выдал шатен, начиная дёргать руками, так как те порядочно затекли. — Как. Но. Кто, вы? И как он?! — Гермонд, недоумевая, переводил взгляд на каждого пленника. — Я, — чуть покраснев произнёс Иккинг, — Это просто шедевралный самолёт. Отличная динамика, высокая скорость, небольшие размеры и хорошее вооружение… — Вооружение, — хмыкнул старик. — Но вы же сами сказали вначале, что дело идёт к войне, — уточнила Астрид. — Да, но я против её. Я создал это оружие в порыве гнева и обиды, не думая о последствиях и теперь… Жалею о содеянном, — Фридом сжал прутья решётки, уткнувшись лбом в запястье. А ребята в очередной раз переглянулись — именно они на данный момент оставили Сморкалу вместе с чертежами на Олухе, дав команду вооружать остров пулемётами Гермонда. Оправдание у них было лишь одно — защита. Неловкое молчание прервал Рыбьеног. — А. Что же с вами произошло дальше? Старик первые пять секунд будто вообще никак не реагировал не вопрос Ингермана, однако поднялся и, открыв рот, хотел было продолжить, как вдруг со стороны входа послышались шаги. К камере подошли два викинга, видимо, бойцы армии, судя по количеству оружия на них, да старый стражник, который стоял у входа. Осмотрев всех заключённых, один из варваров ткнул на Иккинга и Астрид: — Вы были за штурвалами аппарата? Хэддок лихорадочно соображал, как можно отмазаться от данного заявления, но веских и достаточных причин не было. Оставалось лишь подтвердить их вопрос, так как эти могли вероятно оказаться одними из тех, кто его с Хофферсон выволокли из кабины. — Предположим, мы. Стражник без лишних слов взял длинный металлический шест с крюком на конце и, потянувшись к потолку, сдвинул защёлку, освобождая дверь клетки. Проделав ту же махинацию с дверью камеры Астрид, он подождал, пока викинги выведут заключённых и закрыл всё обратно, поставив жердь на место. — Эй, куда вы их ведёте?! — гневно воскликнул Задирака. — Заткнись, сопляк! — рявкнул один из конвоиров, даже не обернувшись. — Ты кого сопляком назвал, щенок? — Торстон вскочил и обратился к сестре. — Забияка, держи меня или я за себя не отвечаю! — Успокойся, идиот, у меня руки связаны за спиной и у тебя тоже, — грустно ответила та, смотря на уходящих ребят. Иккинг шёл первым, сразу за ведущим его викингом. Астрид шла в шаге от него, но что она думала или чувствовала он понять не мог — боялся обернуться и потерять равновесие. Однако ему ничего не мешало оценивать обстановку вокруг. Как только их вывели из пещеры, Хэддок тут же принялся вертеть головой, запоминая каждую мелочь, от валяющейся бочки до расположения зданий, так как намерение бежать никогда не покидало шатена на протяжении всего их короткого пребывания здесь. Сейчас они двигались, видимо, к главному зданию. Небольшие хижины до взлётно-посадочной располагались в шахматном порядке. Тёмные стороны зданий были расположены очень удачно, учитывая движение солнца и гряды гор, окружающей остров. Охраны около хижин не было, однако полоса с самолётами охранялась довольно тщательно. Хотя они все стоят лицами к зданию, если прорваться за их спинами от последнего дома, то в любое время суток можно было найти безопасный маршрут к самолёту. Кстати о нём… Вон первая марка и, о, Тор! Ничего себе! Парень чуть не вскрикнул от удивления — машина, на которой они сюда прилетели стояла без капотов на моторах, с разобранным наполовину фюзеляжем. В него что-то монтировали, над двигателями работали целые бригады, а в крыше был вырезан круг приличного диаметра и накрытый стеклянным колпаком с какой-то металлической штукой, торчащей из него в небо. Видимо, пулемёт. Тут шатена охватил страх — а вдруг там что-то поменяли с управлением? Вдруг у них не получится улететь? Что тогда делать? Эти вопросы остались без ответа… Занятый размышлениями о побеге, Иккинг не заметил, как их уже завели в главный дом. Первый этаж был без стен, лишь огромное просторное помещение с колонами из брёвен. Окон не было, а единственным источником света был… Странный, необычно ярко светящийся диск. Будто маленькое солнце за нитку повесили на потолок и оно теперь в плену, как и они, работает на этих извергов. А прямо напротив всхода, на большом кресле с очень высокой спинкой, сидел огромный, чуть больше Стоика Обширного по размерам, викинг. Одет он был в серебристую кольчугу, покрытую мехами, а за спиной висел большой плащ, видимо, раньше бывший медведем, судя по капюшону в виде его головы. Глаза этого, несомненно, вождя варваров, были полностью чёрные. От чего — а шут его знает? Этого Ни Иккинг ни Астрид не ведали. Когда ребят грубо толкнули на пол в центр комнаты, шатен, сам того не желая, грохнулся на колени, не удержав равновесия, а Хофферсон удержалась. Парень встал, исподлобья поднимая взгляд на врага, который, будто с издёвкой, проговорил низким басом: — Что-ж… Добро пожаловать, детки. Их конвоиры позади тупо заржали. — Откуда такие крошки явились в столь опасное место, да ещё и на такой большой машине? — Мы тебе не крошки, — процедила Астрид, смотря прямо в чёрные глаза. — Ух, ух, какие грозные, — хохотнул викинг в ответ. — Не надо на меня собаками смотреть, зла я именно вам не причиню. Пока. — Это почему же? — с вызовом спросил Иккинг. — Ну, как сказать… Это вы управляли летательным аппаратом? — внезапно поставил вопрос вождь варваров. — А вы тут ещё кого-то видите? — блондинка склонила голову на бок. Да, уж что-что, а храбрости ей не занимать. — А ты, смотрю, дерзкая. Мне такие нужны. Да. Ну, не будем отвлекаться и сразу к делу, — он сложил руки в замок на животе. — Я могу предложить вам двоим, естественно, в обмен на жизнь, стать в наши ряды лётчиками. Видите-ли, назревают военные конфликты, в которых мы, на данное время, самые сильные. Я не думаю, что если вы будете на Олухе, то останетесь в живых после нашего нападения. — А с чего вы взяли, что мы с Олуха? — немного опешил Иккинг. — Ну, догадаться не трудно, — отмахнулся вождь. — Вы, наверное, уже имели удовольствие пообщаться с этим замечательным стариканом в клетке, а он именно с Олуха. Он там изобретал данные летательные аппараты, на которых вы сюда и прилетели. Я точно знаю, что кроме как у нас и у вас больше нигде подобного нет, а значит путём нехитрых умозаключений делаем вывод о том, что вы с Олуха. — Стоп… Откуда вы знаете историю Гермонда? — Ну как же… Разве он не рассказывал вам, что у нас в плену мы его не просто так держим? — улыбнулся вождь. — Не трудно догадаться, для чего он вам, — опять процедила Астрид сквозь зубы. — Да, сударыня, именно для создания мощной и непобедимой армии. Он у нас уже около десяти лет, — викинг повернулся к Хэддоку. — Я слышал от него историю о непонимании населением Олуха ценность его крылатых изделий… Я же понял всю их мощь с первого взгляда на чертёж, да. Он любезно делился со мной своими тайнами, а последние пять лет так и вообще открыл интересное явление, благодаря которому можно заменить половину тяжёлых механизмов простыми тонкими нитками из металла. Мы теперь можем переговариваться друг с другом в воздухе, заводим машины одним нажатием на рычаг, а также у нас есть свет в каждом здании, заменяющий по нескольку опасных факелов. Да. А всё благодаря нашим врагам, которые сумели, сами того не ведая, изгнать из своего племени настолько ценного человека. Насколько же вы тупы… Однако в вас я вижу потенциал, да. И если вы не совсем ослепли злобой с ненавистью к таким замечательным машинам, то я на полном серьёзе предлагаю вам вступить в наши ряды. Вождь замолчал. Иккинг с Астрид несколько секунд переваривали информацию. Иккинг поначалу просто был в ступоре. Гермонд тот, которого они сейчас видели, не мог, просто не мог взять и запросто отдать все секреты врагу. Ведь это… Это просто немыслимо! Да, над Иккингом тоже издевались, его не особо жаловали прошлые года, но он всё равно готов их защищать, стоять за них горой, делать всё, что бы они были живы. Значит, Фридом либо был действительно предателем, либо… Либо что? Шатен не мог найти подходящего оправдания старику, ведь все факты указывали прямо на него. Однако странное чувство, будто интуиция подсказывала парню, что он не виновен. Что есть другая причина, почему Гермонд раскрыл все секреты врагам Олуха. — Не… — хотела было резко выкрикнуть Астрид, но шатен, хоть и довольно заметно, наступил ей на ногу. — Ты что?! — Успокойся, — твёрдо шепнул тот, а затем, глянув прямо в чёрные глаза, произнёс. — Это решение не простое. Дайте нам некоторое время подумать. Хофферсон перевела яростный взгляд с шатена на вождя, видимо, уже не о чём не думая. На её лице горело одно желание — растерзать всех на этом треклятом острове. Однако шатен знал, что не согласись они сейчас, их непременно казнят. Это будет самое бесполезное, что только они сделают в своей жизни, ведь их команда необходима Олуху именно сейчас! А в голове у него уже начал вырисовываться некий план действий, точность которого зависела от ответа этого вождя. — Хм… — тот не торопился отвечать, видимо, на что-то решаясь. Наконец, ответ был дан. — Ладно. Я даю вам ровно сутки на размышление, не больше. Но учтите: до объявления вами решения мы вас не трогаем, однако если с вашей стороны будет хоть малейшее противостоящее нам действие… Вождь сделал резкое движение толстым пальцем вдоль горла. — Ясно? Выводите их!***
— А Иккинг, неясно какого Одина не дал ему отпор! — Астрид, ходя по камере из угла в угол, держалась за голову руками. Запястья ей и Иккингу были развязаны по дороге обратно в клетку. Девушка, зайдя в свою камеру, тут же освободила Рыбьенога, который, в свою очередь, помог близнецам. Иккинг же сидел на камнях, потирая затёкшие руки. Вернувшись сюда, ребята тут же пересказали всё, что было на своеобразном допросе. Узнав про предложение, близнецы и Рыбьеног буквально впали в ярость и почти согласились с Астрид, которая обвиняла парня в отсутствии боевого духа, однако свои разъяснения Иккинг решил не откладывать, почувствовав жареное. — Потому что нам нужно время на выработку плана побега, — спокойно ответил ей шатен. — Если мы дадим ему отрицательный ответ, нас, чего доброго убьют и не посмотрят. А так у нас есть время обдумать всё и вся… — Молодой человек грамотно мыслит, — решил вставить свою реплику Гермонд, доселе молчавший. — А вы вообще молчите, предатель! — вдруг резко встав и посмотрев на старика, Хэддок пнул камень, на котором сидел. — Как вы могли?! Даже не смотря на всё, что сделали против вас на Олухе, это был не повод предавать нас и открывать все секреты им! Теперь они — действительно самая могущественная армия в округе! Благодаря вам! — Иккинг! — тихо пискнул Рыбьеног. Ни близнецы ни Астрид не смогли ничего выдать, кроме удивлённых лиц. Шатен с девушкой умолчали о подробностях разговора о Гермонде, так как Хофферсон было относительно всё равно, а шатен просто не мог доселе что-либо вымолвить из-за переполняющих мозг эмоций. Но теперь… — Что Иккинг? Что?! Разве не вас он предал? Разве не по его вине теперь наши родные и близкие, наш дом и родина оказались в беде?! — Послушайте, юноша, послушайте! — взмолился Фридом. — Я действовал в слепую, я не знал о войне, правда! Я покинул с Олух задолго до войны, а когда он нашёл меня на этом острове, он понимал меня. Показался мне настолько открытым, что я не раздумывая доверил всю свою историю моей, как я тогда считал, никчёмной жизни! И когда я узнал, что он замышляет и кто он есть на самом деле, было уже поздно что-либо менять. Но я всё-таки раскаялся, я попытался предотвратить это, пытался дать ложную информацию, но он оказался умен и в итоге я… здесь, — к концу монолога, в течении которого все молчали, голос Гермонда опустился почти до шёпота. Тишину нарушал лишь вой ветра, щёлканье капель воды, да шаги Хэддока. — Я понимаю, что я поступил не совсем красиво по отношению к… вам и Олуху, но, я же говорю, что он показался мне хорошим и понимающим человеком! Мы с ним столько всего вместе сделали и изобрели, что я безоговорочно доверился. Иначе я не сидел бы тут в таком виде… Фридом замолчал, так как осознал, что шаги затихли. Он поднял голову и посмотрел на Иккинга, его жест повторили все остальные в камерах. Тот стоял перед решёткой, хмуро глядя на стену, к которой была прислонена жердь-открывашка камер. — Иккинг? — тихо позвала успокоившаяся Астрид. — Вот может быть тут самолёты хорошие и делают, но замки для тюрьмы абсолютно никудышные, — шатен повёл плечами и обернулся, обведя строгим и отчасти обрадованным взглядом всех присутствующих, кроме Гермонда. — Ребята, кажется, план побега у нас уже есть.