Как полететь на самолёте (How to fly a plane)

— И как ты собираешься пробраться через эту решётку и усиленную охрану? — скептически поинтересовалась Астрид, скрещивая на груди руки и смотря на Иккинга испытующим взглядом. Шатен не отвечал, продолжая сосредоточенно разглядывать стену напротив камеры. — Он что, оглох? — поинтересовался Задирака, почёсывая затылок. — Слушайте, — начал спустя нескольких минут раздумий Иккинг. — У нас мало времени. Всего день. Мы должны выбраться отсюда как можно скорее и у меня есть план побега, но я… — Что? — с тревогой в голосе спросила Астрид, склонив голову и сузив глаза. — То, что я не уверен полностью в успехе. — Ха! Отлично, Иккинг, я в деле, — улёгшись на решётку камеры Гермонда протянул Задирака и надвигая шлем на глаза. То же повторила Забияка. — Только когда план составишь, позови, ага? Иккинг зло посмотрел на близнецов. Он чувствовал, что сейчас его вывести из себя ничего не стоит, поэтому решил не распаляться на лишние эмоции. — Тут действительно всё очень рискованно. Я понятия не имею, что они натворили с первой маркой и боюсь, что смогу не разобраться с управлением достаточно быстро. У нас будут минуты для взлёта, — как можно спокойнее произнёс шатен. — Ладно, — стараясь замять выпад Торстона, Астрид вздохнула. — Что ты задумал? — Импровизировать. — Опрометчиво, молодой человек, — опять подал голос Фридом. — Вы рискуете быть убитыми и не исключено, что вместе с машиной. — А у вас есть варианты получше? Старик открыл было рот, но, видимо, не найдя подходящих аргументов, закрыл его, подобрав под себя ноги. — Значит, импровизируем. — Иккинг! — начал Рыбьеног, переминаясь с ноги на ногу. — Мы же заберём его с собой? Хеддок перевёл взгляд туда, куда указывал Ингерман. Палец парня был направлен на Гермонда. Шатен замялся. С одной стороны ему ох как не хотелось доверять этому человеку и, тем более, выпускать того обратно на Олух. Однако что-то подсказывало ему, что он поступит ещё хуже, нежели сам Фридом, оставив старика погибать (а он не сомневался, что стража варваров устроит последнему мучительную смерть). Но острове у них, дома, были строгие правила, но никто не отменял человечности. Если все увидят пользу самолётов, то его могут и относительно простить, тем более что, если верить его рассказу, не правы были олуховцы. — Ладно… Мы возьмём вас с собой, — махнул рукой Хэддок. — Но при одном условии. — Каком? — Гермонд привстал на колени, выражая полную готовность помочь. — Если у нас возникнут сложности в управлении самолётов, вы поможете нам разобраться в нём. — Для олуховцев — всё что угодно! — Позёр, — фыркнул шатен, садясь около решётки клетки Астрид и начиная излагать примерный план действий. — Значит так. Видите этот крюк для открытия дверей? Они, видимо случайно, оставили его очень близко к моей двери, я смогу до него дотянуться. Я открываю свою, потом ваши. Теперь время пойдёт на секунды. Каждый из нас должен чётко выполнить то, что я сейчас скажу. — Мне кажется или это тот самый сын вождя, который не хочет быть вождём, но сейчас автоматически стал лидером? — начал громко шептать сестре Задирака. — Ага, — хихикнула та в ответ. — Раскомандовался, как Свен над овцами. — Погоди, это мы овцы значит? — Ага. — Круть, всегда знал, что не зря шерсть на спине растил… — Задирака, Забияка! Что вы опять там устроили? Я кому говорю?! Близнецы замолкли, состроив сосредоточенные рожи, но каждого понемногу распирал смех. Шатен покачал головой. — В общем, так. Астрид и я обезвреживаем охранника на входе, его оружием освобождаем Гермонда. Близнецы и Рыбьеног встают на стрёме, пока мы не закончим полное освобождение всех от плена и двигаемся к взлётной полосе…

***

План сработал почти идеально. Впрочем, как и бывает всегда в такие моменты. Страж, несший вахту у входа в пещеру, был в полусонном состоянии. Конечно, он совершенно не ожидал, что пятеро подростков и полуживой старик смогут вырваться на свободу и обойти его, вооружённого до зубов и в самом рассвете сил, варвара. На осознание ошибки, а, в первую очередь того, что его кто-то тронул за плечо, у него ушло более десяти секунд. Поэтому, повернув голову и увидев перед собой острый крюк палки-открывалки, а за ним белокурую девчонку, стражник решил было поднять тревогу, но из горла успела вырваться лишь половина слова. — Тре… — однако крик затих в то же мгновенье, сменившись судорожным хрипом. — Ну ты и живодёрка, — покачал головой Иккинг, с отвращением глядя на руки Астрид. — А ты хотел оглушить его через этот шлем? — язвительно поинтересовалась Хофферсон, отбросив импровизированное оружие и, обшарив мёртвого, забрала себе его топор и ключи. — Эх, где теперь моя секира… Так, что там дальше по плану? — Да… По плану. — Хэддок медленно пришёл в себя от увиденного. В боях ранее он не бывал, поэтому такие картины, учитывая его характер, производили большое впечатление. — Так, Задирака, Забияка, Рыбьеног, вставайте в тенях по периметрам. Если что — сигнализируйте, как договорились, ага? — Погоди, мы разве договаривались о сигналах? — удивлённо поинтересовался Брат-близнец. — Да, я тоже что-то не помню. — поддержала брата сестра. — Нам кричать как совы? Или как яки? А может, это будут совяки? — Хватит маяться дурью, — перебил их, на удивление боевой, Ингерман. — Иккинг, не теряйте времени, мы просто крикнем, хоть это и будет глупо. Но, думаю, если нас раскроют, нам будет без разницы. — Я не перестаю удивляться переменам в вас, — хмыкнул шатен, когда они с Астрид бежали обратно к камерам. — Ещё несколько недель назад вы меня словно не замечали, ты вообще готова была растерзать, а теперь… — Времена меняются, люди тоже. Лично меня ты заставил изменить своё мнение о традициях и поведении викингов, ты показал, что постоянно сидеть в свое норе и диктовать столетние правила нет смысла, а каждая жизнь должна его иметь. Ты и Гермонд открыли нам новый способ передвижения… — Который сейчас разросся в полномасштабное оружие истребления, да? — скептически заметил тот. — Ну… — Хватит болтать, давай освободим этого. Девушка кивнула и, когда ребята добежали до дверей, Хофферсон, прошла к Фридому. В связке ключей стражника найти подходящий к замку цепи было трудно, но, спустя непродолжительное время, они это сделали. Освобождённый Гермонд, встав на ноги, не верил своему счастью. Видимо, он настолько долго тут просидел, что отучился довольно быстро передвигаться, поэтому путь к выходу в большей части ушёл на размятие затёкших сухожилий старика при поддержке шатена и блондинки. — Ну, как там оно? — поинтересовался шатен, когда Гермонд присел отдохнуть к каменной стене, а юноша с Астрид выглянули наружу для оценивания обстановки. — Пока всё спокойно, — ответил за увлечённых каким-то спором близнецов Рыбьеног. — Сюда никто не приближался. Я нашёл вторую марку, вон она. Там сейчас никого, буквально только что оттуда все отошли. — Отлично, — хлопнул ладонями Иккинг. — Значит так. Сейчас мы, как можно быстрее, пригнувшись, бежим вооон к тому зданию, оно ближе всего. Там по теням домов пробираемся к полосе и к самолёту. Я и Рыбьеног запускаем двигатели, остальные пробираются внутрь. Астрид! — Да? — Ты помнишь… — Юный Иккинг! Это был Фридом. Он уже поднялся на дрожащие ноги и довольно твёрдыми шагами подошёл к группе ребят. — Я, конечно, могу ошибаться, но, если они не такие дураки, то наверняка установили автоматический пускатель двигателей. — Вы… — Хэддок был на мгновение сбит столку. — И как он работает? — Пуск производится из кабины, определённым тумблером, — старик сделал неопределённое движение рукой, как бы что-то включая. — Отлично, — протянул шатен, приложив указательный палец к подбородку. — Тогда всё намного проще. Сразу в кабину! — Так чего мы ждём? — Хофферсон махнула рукой и первая бросилась к контрольной точке. — Этого у неё не отнять, — шатен с любовью проводил девушку взглядом. — Ну, вперёд! Время отныне идёт на доли секунд! И они, пригнувшись, дружной вереницей, двинулись за Астрид. Сразу за девушкой бежал Рыбьеног, а за ним Задирака и Забияка, поддерживающие Гермонда. Хэддок, постоянно оглядываясь по сторонам и молясь о том, что бы их не заметили стражники у дверей дома вождя варваров, замыкал колонну. От одной мысли о встрече с тем огромным и таинственным, внушающим страх человеком, у него начинали бегать мурашки по коже. Иккинг не понимал, как можно быть настолько лживым и жестким человеком. Человеком, не понимающим, что война — самое страшное зло на земле. От войны гибнут люди. Мужчины, женщины, дети и старики. Неужели нельзя жить в мире, дружить, налаживать связи? Чего он добивается? Какую такую неведомую, абстрактную цель преследуют все эти люди, жаждущие лишь насилием поставить мир на колени?       И в тот момент, когда вся их компания выстроилась в шеренгу в тени бревенчатой стены дома, до Иккинга дошло, кто они такие и что им надо сделать. Они должны не просто остановить варваров. Они, олуховцы — единственная сила, которая может полностью разбить всю эту силу. Да, их человек, Гермонд, дал им такое могущество в армии, но это было в прошлом веке и поколении. Теперь же они моложе, сильнее. И пусть летать из их компании умеют пока только двое, это отнюдь не значит, что они слабы. Сила их врагов — в количестве. Но даже эта сила не может противостоять тому, что есть у него и Астрид — это дух и единство. И пусть летали они всего несколько раз, Хэддок чувствовал, что они могут. Он верил в это. Он знал, что только там, где зародилась изначально идея воспарить в небо без корысти, всё последующее поколение в крови имеет способность с закрытыми глазами управлять этими стальными машинами. Это их власть. Здесь бой количества против качества. Они это войско породили, им их и остановить.       Ребята, без лишних слов, начали пробираться к самолёту. Из домов, под окнами которых они двигались, слышались приглушённые голоса отдыхающих варваров. И на первый взгляд даже трудно было сказать, что вот там сидят варвары. Что они могут, без зазрения совести взять и убить кого-то. Ведь сейчас они просто сидят и отдыхают, вот раздался чей-то смех, значит что они, что олуховцы… точно такие же викинги? — Тревога! Побег! Стража убита, все узники сбежали! Тревога!!! Нет, нет, не такие же. Сейчас эти спокойные, занимающиеся обыденными делами люди, похватают оружие и начнут убивать… — Бежим!!! — во всё горло гаркнул Хэддок, мысли которого витали в небесных раздумьях о мире. Парень рванул вперёд разгонявшейся колонны и, завернув за угол ближайшего дома увидел, наконец-таки, цель их побега. Среди длинной линии выстроившихся в шеренгу самолётов стояла их вторая марка. Внешне она почти не изменилась с того момента, как они с Астрид видели её, лишь теперь все люки и капоты были закрытыми. В этот момент даже тучи, кажется, немного разошлись в стороны, заставляя винты сверкнуть металлическим блеском, как бы приветствуя свои старых знакомых. — О, Тор, что они с ним сделали? — воскликнул Рыбьеног, уже бежавший по каменной полосе за Хэддоком. — Глобальная модернизация! — ответил через плечо полушутливым тоном Иккинг. — А нам нравится! — пропыхтел из-под плеча Фридома Задирака. — Больше оружия, больше мощи, это же просто рай, самолёт-сказка, я готов расцеловать тех, кто обвешал его этими-а-а-а! — Что случилось? — шатен остановился в метре от крыла марки и резко развернулся. Однако ответа не требовалось. На камне полосы распластался Задирака, душераздирающе воя и держась за правое бедро. Из ноги блондина торчала стрела. — Ох ты ж, чёрт! — воскликнул Хэддок, бросившись к Торстону. — Кто-нибудь… Спасите меня! Я умираю! Я смертельно ранен! Сестра, ты где?! — причитал тот, не переставая корчиться, мешая шатену и подоспевшей Астрид вынимать кремниевый наконечник из плоти. — Я здесь, брат! — воскликнула, подскочившая к Задираке Забияка и начавшая шлёпать его по лицу. — Ты чего, уже помирать собрался? Не, так не пойдёт, я, конечно, не против, но мне не улыбается перспектива одной заботиться о нашем яке! А кто будет спать со мной вниз головой? Ты об этом подумал? — Забияка, успокойся, рана не смертельная, Готти её залатает! — перекрикивая крик приближающейся толпы варваров, воскликнула Астрид, вытащившая, наконец-то, стрелу из ляжки Задираки. В этот момент рядом с ними рикошетом проскочили четыре стрелы, лязгая о корпус второй марки. — Рыбьеног, Гермонд! Открывайте самолёт, Астрид, Забияка, прикрывайте, я тащу Задираку! Повторять дважды не пришлось. Астрид только того и ждала, поэтому, развернувшись, тут же отразила две летевшие в неё стрелы. Забияка же вооружилась парой камней. Рыбьеног и Фридом тем временем уже были внутри фюзеляжа и помогали затаскивать стонущего Торстона в машину. Внутри почти ничего не изменилось, разве что всё было до блеска вычищено и убрано всё лишнее. По бортам, под скамейками, располагались ящики, похожие на те, из которых Иккинг и Астрид заряжали патроны на Олухе в пятую марку. По центру прохода в кабину на потолке виднелось округлое отверстие, которое, судя по всему, могло поворачиваться, имело сиденье и Хэддок узнал в механизме, находящимся там под куполом, пулемёт. — Рыбьеног, видишь то место, видимо для стрелка? — обращаясь к парню, Хэддок устраивал Торстона поудобнее на скамье. — Какое? — в панике взвизгнул Ингерман, оглядываясь по сторонам. — Ну вон там, в потолке! — А, н-ну да. — Лезь туда, лента пулемётная тем есть. Припугни наших гостей! — Что? Какая лента? Что там вообще такое?! — Просто лезь туда, садись на то сиденье, оно крутится, с прицеливанием разберёшься, там будет рычажок, дёрнешь за него и оно будет стрелять, это оружие, припугни варваров! И, желательно, повреди пару самолётов! — скороговоркой выговорил Иккинг, отправляя бормочущего и повизгивающего толстяка к турели. В этот момент в самолёт ввалилась Астрид, за ней Забияка. — Иккинг, нам пора сматывать удочки, они уже почти добежали до нас! — Ага. Астрид, к штурвалу! — последние слова шатена потонули в дробном постукивании затвора крупнокалиберной машины-убийцы, с управлением которой, видимо, разобрался Рыбьеног. За пультом управления всё было кардинально изменено. Новые приборы, новые тумблеры. Из всего этого Иккинг узнал лишь штурвал, да ручку регулирования угла закрылок с тягой. — Ну и что здесь запускает двигатели? — Хэддок, проверяя механизацию, посмотрел на Фридома. — Вот, э… — прошамкал старик, семеня к приборной панели. — Этот, да, этот! Парень, не долго думая и доверяясь лишь какому-то интуитивному чувству, щёлкнул самым большим металлическим рычажком. Ничего не произошло. — Ещё раз, система не доработана даже мной, могут быть такие пропуски… Ещё раз! Хэддок, уже с напряжением метавшийся глазами от приближающейся толпы варваров, видимую сквозь лобовое стекло, к злосчастному тумблеру, резко переключал его вверх-вниз. И, наконец, по корпусу пробежалась ощутимая дрожь, по бокам в двигателях что-то протяжно заныло на пару секунд и, выпустив сизый дым из труб, двигатели взревели, будто драконы, рвущиеся в небо. — Есть! — Подождите, башмаки! Башмаки из-под шасси убрать надо! — закричал вдруг Гермонд и, пока никто не успел среагировать, засеменил к выходу. — Стойте, какие башмаки, вы о чём? — воскликнул Иккинг, порываясь побежать за ним, но пара стрел о лобовое стекло заставили его продолжить подготовку самолёта к вылету под рокот холостого хода двигателей. — Давай полную тягу и — на взлёт! Уходите без меня! Я своё дело сделал! — прокричал Гермонд из двери. — Что? — опять ничего не понимая переспросил шатен. Он не верил, что старик добровольно идёт на почти смерть, он разрывался между желанием спасти друзей и подождать этого старика. Но судьба распорядилась иначе. — Тягу!!! — крикнула Астрид, беря инициативу на себя и выкручивая рычаг до ста процентов. Двигатели заревели, поднимая столб песка и пыли позади себя, а самолёт начал медленно катиться вперёд. Вдруг он во что-то на мгновение упёрся, подняв хвост и откатив назад, ребят дёрнуло, но через секунду он продолжил движение, выезжая на полосу. — Где он? Где Гермонд? — кричал на весь самолёт Иккинг, борясь с тяжёлым управлением при помощи Астрид. — Он там, — ответил ему Рыбьеног. — Сидит на месте стоянки самолётов с какими-то… Не понимаю что это у него, видимо это те башмаки и… — Что? — хором спросили все, находящиеся в самолёте, уже предугадывая ответ Ингермана. — Они его. Они убили его! Только что, зарубили. Ох, Тор, что же там творится, что мы все творим! — Ингерман схватился за голову, бросив своё оружие. За все свои стрельбы он так и не убил ни одного варвара, а сейчас в нём будто накапливалась неведомая самому Одину энергия. — Ребята… Рыбьеног! — дрожащим голосом рявкнул Иккинг, борясь с воздушными потоками и разгоняя самолёт к спасительному небу. — Возьми себя в руки! Нам надо вырваться отсюда, потом скорбеть будем! И сейчас сделай одолжение, расстреляй их самолёты! Рыбьеног! Иначе они пустятся в погоню!!! Ингерман наконец-то взял себя в руки и, схватившись за ручки, вдавил спусковые крючки оружия. Сопровождая вылетающую железную массу из ствола яростными криками, в которых читалась боль, обида, злоба и нечто похожее на боевой клич, доселе тихий толстяк вёл огонь по машинам врага длинной полосой по ходу движения второй марки по взлётной полосе. — Отрыв! — оповестил всех о своём действии Иккинг и задрал нос второй марки вверх. Машина, уже подхваченная подъёмной силой, взвилась в небо, ревя двигателями и продолжая посылать жёлтые трассеры в стоящие вдоль полосы самолёты. И хотя урон был нанесён почти незначительный, в строй они вернутся дня через два-три, которых, по мнению Иккинга, вполне может хватить для полной подготовки обороны Олуха. Однако шатен, сосредоточенный лишь на управлении марки и выведении её из пелены густых серых облаков, забыл одно простое чувство, которое затмевает своей жестокостью разум любого человека. И это чувство — неотложная жажда мести.