Как полететь на самолёте (How to fly a plane)

Сморкала очнулся от мрачных мыслей, когда в деревне стало необычайно тихо. По правде сказать, он не столько разумно размышлял, сколько был обижен на всех и вся: на Стоика, за его резкий тон и требовательность ни с того ни с сего, на отца, который даже не подумал помочь ему выкарабкаться из допроса, на Иккинга и ребят, бросивших его вот так вот просто и в конце-концов на раздавленного им комара, просто потому, что тот не нашёл ничего умнее, как присосаться к его лбу. Теперь там было красное пятно и волдырь. Не злился Йоргенсон только на свою персону, потому что считал себя несправедливо оскорблённым. Где это видано - его, Сморкалу, лучшего во всём, сейчас допрашивали, будто нашкодившего малыша. Хотя он был совершенно ни при чём, свою часть работы он выполнил чётко. "А тебе предлагали полететь вместе со всеми." "Опять ты?" "Опять я, не забывай об этом" Сморкалу передёрнуло. Нет, с этим надо завязывать, такие разговоры с самим собой могут действительно свести с ума. "Ты меня будешь вечно преследовать?" "Пока ты не поймёшь, что я это ты. По моему, мы уже говорили об этом." "Бла-бла-бла-бла" "Ну, как знаешь. я лишь пытаюсь воззвать тебя к гласу рассудка." "Мне не нужен твой рассудок, я - викинг, у меня есть сила и злость, которыми я... Которыми я... Я..." "Сделаешь очередную глупость?" "Всё, мне это надоело. Я больше никогда, никогда не пущу тебя к себе... Э... В общем, туда, где у меня шлем!" "Это твоё решение. Надеюсь, оно поможет тебе разобраться с тем, кто же ты." И в его голове наступила тишина. Тишина и прояснение, как бывает, когда мозг расслабляется после сильной нагрузки. Йоргенсон понял, что больше подобные мысли его не побеспокоят, однако проблема решена не была. Он внезапно понял, что подставил ребят, и что то в глубине не полностью черствой души говорило ему об ответственности, возложенной теперь на него. Поэтому единственное, по его мнению верное, решение, было приведено в жизнь, как только родилось. Сморкала поднялся, отряхнулся и зашагал по опустевшим улицам в сторону леса.

***

Тишину в салоне первой марки нарушали лишь монотонный рокот двигателей самолёта и лёгкое подрагивание корпуса. Говорить никому не хотелось, да и не о чем. Даже близнецы - и те молча стояли позади Иккинга и Астрид, рассматривая пространство кабины. Сколько лететь до Олуха они не могли даже представить, так как половина пути до острова варваров их сопровождали сами хозяева, а натянутые словно струны нервы ребят то сжимали, то ускоряли ход времени, из-за чего вспомнить хотя бы примерное время полёта не было возможным. Поэтому когда солнце начало клониться к горизонту, а впереди не было видно даже намёка на очертания острова, Иккинг начал понемногу ёрзать в кресле. Он чувствовал, что напряжение растёт, но никто не подавал виду. Небесное светило косыми оранжевыми лучами окрашивали тёмный металл корпуса кабины в огненно-рыжий, создавая впечатление, что самолёт охвачен пламенем. - Не дай бог, - прошептал шатен, в очередной раз ёрзая и пытаясь размять затёкшие конечности. - Что? - Астрид, тоже видно испытывающая определённый дискомфорт, обратилась к Иккингу. - Нет-нет, ничего, - постарался скрыть напряжение юноша, но это у него не очень-то получилось. - Иккинг, ты хоть немного представляешь, куда мы летим или нет? Сколько ещё до Олуха? Шатен промолчал. В данной ситуации это было слишком много вопросов, на которые он не мог дать ответ и лишь взъерошил волосы на голове. Но отвечать что-то надо было. - Мы летели всю дорогу на юг... Я ничего не понимаю, неужели остров варваров так далеко от Олуха? - Естественно, - все обернулись на до сих пор молчавшего Рыбьенога, который на удивление бесшумно выбрался из турели. Астрид подняла бровь. - Что ты хочешь этим сказать? - Да! Что ты можешь нам ещё сказать в такой ситуации? Потому что если ты ничего не хочешь сказать - лучше молчи, а не то мы... Мы... - Задирака посмотрел на каждого из присутствующих, так как почувствовал на себе пристальные взгляды. - Что? Астрид же это имела ввиду? Нет? Ну, ладно. Ингерман поднял над собой кипу пожелтевших и потрёпанных бумаг, которые были исписаны чернилами, исчерчены схемами, а в одной из них можно было даже разглядеть карту. - Чт... - Иккинг, ОСТРОЖНЕЕ! За время разговора шатен немного ослабил хватку штурвала, а воздушные потоки, почувствовав малейшее ослабление рулевых тяг, тут же начали трепать элероны и рули высоты, в следствии чего самолёт повело влево и вниз. Однако Хэддок, при помощи поднаторевшей уже в пилотировании Астрид, вернул машину на прежний курс и, стараясь не повторить ошибку, через плечо бросил взгляд в салон на Рыбьенога, из-под которого восторженно пищали придавленные большой массой близнецы. - Что это, Рыбьеног? - Это, - неуклюже поднимаясь и косясь на выползающих из-под лавки Задираку и Забияку, начал пояснять парень. - Я нашел под задней скамейкой, в хвосте. Во время взлёта они видно разлетелись, так что мне понадобилось время на их разборку. Вот, смотри! Ингерман протиснулся в кабину и попытался развернуть карту, сунув остальные бумаги Астрид. Та, не ожидав такой наглости, бесцеремонно бросила их под ветровое стекло. - Эй, осторожнее! - Рыбьеног дёрнулся было за ними, но Иккинг остановил его, во избегании разрушений кабины самолёта. - Подожди, то есть ты хочешь сказать, что... - Хэддок расправил карту, пытаясь разобраться в различных символах. - Астрид, подержи, пожалуйста, штурвал. - О, о, о, а можно это я сделаю? - Забияка, подпрыгивая за спиной Ингермана пыталась взять дело Астрид в свои руки, но её никто не слушал. - Да, это их план нападения на Олух, - прошептал Рыбьеног, в то время как Иккинг хмуро смотрел на карту. На ней было всего две группы островов, а вся площадь бумаги была разлинована на квадраты. В нижнем правом углу схематично начерчены четыре стрелки, указывающие стороны света. Если сопоставить карту с почти зашедшим солнцем, они действительно двигались на юг, за исключением одного НО. Олух от острова варваров был на юго-западе, а сейчас, видимо, почти на западе. - Мда... - протянул шатен. - Что тебя беспокоит? - спросил Рыбьеног с видом озабоченной мамы. - Олух находится на юго-западе, если смотреть по карте от острова варваров. А если учесть, что мы двигались сутки... - Ну да, - Ингерман вновь встрял в его монолог, чем вызвал раздражение у, как ни странно, Астрид, хотя девушка всегда хорошо к нему относилась. - Я примерно прикинул и выяснил, что мы находимся где-то тут. И ткнул в область, на пять квадратов влево от Олуха. - Ты уверен? - Иккинг, не ты один занимался картографией на Олухе, - с гордостью ответил простодушный Ингерман. - По заходящему солнцу я сумел определить наш угол отклонения от маршрута, а зная характеристики самолёта и учитывая, что ты не изменял тягу, определил нашу скорость движения. Вылетели мы на рассвете, а сейчас дело идёт к закату, значит, учитывая что сейчас лето, мы летели около десяти часов. Делаем нехитрый подсчёт и понимаем, что пролетели чуть меньше тысячи километров, а если посмотрим на масштаб километровой сетки на карте, при помощи направления и расстояния находим область, где мы должны находиться! В кабине вновь воцарилась полная тишина. После того, как Рыбьеног протараторил эти слова со скоростью хорошего пулемёта, всех поразила не столько новость о том, что они сбились с курса, а о том, сколько всего, оказывается знает и понимает Ингерман. Хотя, были и те, кто поразился обратному. - А можно ещё раз и помедленнее, - почесывая подбородок, протянул Задирака. - Я записываю. - Ты же даже писать не умеешь, болван! - хихикнула Забияка, отвесив смачный шлепок по шее брата. - Вообще-то умею! На дальнейшую словесную перепалку, приправленную тумаками, никто уже решил особого внимания не обращать, так как стала ясна бесполезность вмешательства. - Рыбьеног, это гениально! - внезапно улыбнулся Иккинг, радуясь одновременно тому, что с ребятами, с которыми он несколько лет жил в глубокой неприязни, теперь налаживаются отношения и тому, что они нашли верный курс. Шатен, не скрывая радости, начал ворочать картой. - Значит, - переняла уверенность шатена Астрид, которая тоже впервые за несколько дней улыбнулась. - Нам надо лететь чётко на запад? - Верно, Астрид, - Хэддок распрямил спину, отдавая карту довольному собой Рыбьеногу, и крепче схватил штурвал. Самолёт начал плавно крениться на правый борт, ведомый чёткими и твёрдыми движениями пары рук. Солнце блеснуло по плоскостям, пробежалось косыми лучами по всему фюзеляжу, будто обняло яркими, светящимися тёплыми ладонями, заставляя первую марку будто вытянуться стрелой в направлении дома ребят. - Что это там? - блондинка, после совершения маневра, вгляделась вдаль, но тщетно: солнце нещадно слепило прямо в глаза. - Где? - Шатен в таких же бесполезных попытках начал напрягать зрение. - Вон там! Это никак... Да, это Олух! - Рыбьеног, находившийся головой в зоне недосягаемости для солнечных лучей, первым разглядел и идентифицировал очертания высоких скал, омываемых морем, зелёные горы, укутанные в травяные шубы и огромные тени, отбрасываемые возвышающейся над водой громадой земли. Да, это был несомненно их родной дом. - Мы справились! Ха! Мы сбежали от них, мы спаслись, мы дома! - завопил на весь салон Ингерман, начав, кажется, даже пританцовывать, а Иккинг и Астрид просто сидели и улыбались. Шатен был готов признать, что идея, рождённая им была полностью бестактна, глупа и не обдумана. Он был бесконечно рад, что ребятам больше ничего не угрожает и что если придётся драться, то теперь бок и бок с их соседями, жителями Олуха. И тут сердце шатена чуть замерло, а по спине пробежали холодные мурашки. Да, они дома, это его безумно радовало, даже чувствовался какой-то уют на душе, но... Поймут ли их на Олухе? Хэддок настолько сильно обрадовался удачному побегу, при котором варвары даже получили урон, что совсем забыл об отношении островитян и в особенности его отца ко всему этому. Как ему объяснить, что самолёты и только они уравняют их силы? Как дать всем понять, что у этих железных монстров есть мирное и чертовски полезное назначение? Пока что шатен не мог найти ответы на эти вопросы и отодвинул их на второй план, решив, что лучше вместе со всеми просто радоваться, что их жизнь продолжается и что им удалось сбежать от самых могущественных викингов на ближайшие тысячи километров. Но не тут-то было. - Ну что ещё там? - чуть раздражённый, но всё еще радостный голос Рыбьенога вернул шатена в реальность. Олух тем временем стремительно приближался. - Я, конечно, не хочу портить всеобщее веселье, - Задирака, уже где-то пол минуты хлопавший Ингермана по плечу, указал за свою спину. - Но вам ничего странным не кажется? Все посмотрели на близнецов: Задирака с каменным лицом смотрел по сторонам на металлический корпус, а Забияка обстукивала обшивку изнутри, видимо надеясь, что это сможет как-то помочь определить или устранить проблему. - Ребята, если это шутки, то сейчас не время, - Хэддок строго посмотрел на близнецов, пытаясь понять, что они имеют ввиду. - Иккинг, прислушайся, - Астрид с тревогой в голосе помотала головой. Повторять дважды не пришлось. Вокруг них стояла почти звенящая тишина, нарушаемая лишь завываниями обтекающих фюзеляж потоков воздуха. Вибрации салона не чувствовалось, а штурвалы, обычно деловито подрагивающие, лишь изредка потряхивались, будто животные в предсмертном хрипе. Оба двигателя первой марки молчали. - Что происходит, в чём дело? - блондинка, как и все остальные, встревоженно посмотрели на Иккинга. Шатен почувствовал, как по спине между лопатками скатилась большая и холодная капля, однако мигом взял себя в руки. Не мог не взять, ведь рядом была Астрид. Да, это действительно придавало сил. Иккинг, всю жизнь видевший, как эта боевая девушка, хрупкая на первый взгляд блондинка вытворявшая со своей секирой в лесу и на арене такое, что не каждый бравый воин смог бы повторить, сейчас сидела и смотрела на него ясно-голубыми глазами, в которых читался... Страх. Девушка, ради которой парень мечтал воспарить в небо, которую хотел впечатлить, показать ей, что он настоящий викинг, а не какая-то там "рыбья кость", сейчас смотрела на него, как на единственного спасителя. Однако сейчас шатен переоценил свои возможности. Впечатлять Астрид было рано. - Спокойно, - Иккинг твердо ухватил штурвал и осмотрел приборы. - Весьма, весьма... У нас кончилось горючее. - Ой мамочки, - всхлипнул Ингерман, схватившись за голову. От его только что бушевавшей радости не осталось и следа. - Это, так понимаю, большая проблема? - Задирака как всегда проявил чудеса дедукции. - Сейчас, надеюсь, нет... Рыбьеног, сколько на глаз до олуха? Позади послышался лишь странный писк и шептание. - Рыбьеног! Возьми себя в руки! - тверже и громче повторил Иккинг. Он чувствовал, что в нем самом понемногу растет паника. - Сколько примерно до Олуха!? - О-ок-около пары к-километров, - ответил Ингерман, внезапно начав заикаться. - Но к чему все это? Иккинг, мы вот вот упадем, мы теряем управление! Марка без тяги не может лететь! - Может, - ответил Хэддок, больше самому себе и сосредоточился на управлении машиной. На всякий случай, для своего успокоения он несколько раз пощелкал тумблером запуска, однако ничего не произошло. Тем временем остров продолжал приближаться и уже можно было различить каменное поле взлетной полосы, благо летели они с той стороны острова, где был расположен ангар Гермонда. Какое то время Хэддок, при помощи Астрид, держал самолёт на одной высоте, что становилось сложнее с каждой минутой. Иккинг не знал, каким словом описать то явление, благодаря которому марка, лишившись тяговой силы, продолжала парить в воздухе, однако в его памяти начали всплывать чертежи и схемы в книге Гермонда, где тот объяснял специфику полёта первой марки. Шатен интуитивно знал, что пока самолёт скользит сквозь воздух, они не разобьются. Ну, какое-то время. Когда до каменной полосы оставалось уже около километра, все, кто находился в самолете, почувствовали, как их внутренности неприятно подкатывают к горлу. Напряжение в воздухе казалось уже потрескивало миллиардами невидимых искр. Иккинг, сопротивляясь движению воздушного потока, начал подтягивать штурвал на себя, смотря на скоростемер. Сто сорок. - Астрид, - процедил сквозь зубы Иккинг. Девушка, с таким же каменным лицом, без слов поняла парня и поддалась движению штурвала, но это не помогло. Стрелка скоростемера продолжала двигаться к нулю, а нервы шатена в бездну. Пот почувствовал свободу и теперь прохладные струи овивали всю шею Иккинга, который, плюнув на геройство и бравые мысли, медленно подходил к белой планке паники. Он не понимал, что он делает не так, однако не признавал, что может ошибиться. Самолёт становился неуправляем и это единственное, что он понимал, а также не хотел думать, понимает ли это кто-то ещё из ребят, потому что если его спросят о помощи, ответить ему будет нечем. Ни одного верного решения на ум не приходило, а первая марка тем временем проваливалась ниже. Невооруженным взглядом было ясно видно, что самолёт не долетит до полосы и, если не принять какие-либо меры, их полёт закончится более чем печально. И эти меры предприняты были. - Иккинг, - вдруг резко, не своим голосом произнёс Задирака. Бесцеремонно отталкивая Рыбьенога в сторону, он протиснулся в кабину. - Иккинг, ты что делаешь! Штурвал от себя! Скорость же падать стала ещё больше! – Не лезь! – грубо ответила Астрид за шатена. – От себя штурвал на половину! Не противься ему, он же тебе не враг! Иккинг! Хэддок повернул на миг голову, бросил на Задираку какой-то странный взгляд и все-таки послушался, отводя от себя ручку штурвала. Самолет вздрогнул, и снова стала расти скорость, а высота установилась на какое-то время на одном уровне. Этого хватило, чтобы первая марка дотянула до начала полосы и вот каменное покрытие пролетает под ними, стремительно и неумолимо приближая машину к лесу. "М-да уж, не одно так другое," - мысли шатена сбились в огромную кучу, особенно после на удивление дельного замечания Задираки, которого никто не ожидал. - Иккинг! - завопила вдруг блондинка. - Колёса!!! - Бл... - но конец высказывания Иккинга и кого-то ещё из салона утонули в душераздирающем скрежете металла о камень. Самолёт, грубо ухнув на брюхо, заскользил по земле в сторону редкого соснового бора, окружающего и скрывающее убежище изобретателя. Винты погнулись, "приобняв" двигатели, а сама машина, задрав хвост и уткнувшись носом в землю, гасила скорость при помощи естественных сил. Так могло бы продолжаться долго до полной остановки, но первая после полосы сосна поставила решительную точку в этой посадке. Иккинг и Астрид продолжали сидеть на своих местах, прикованные к сиденьями ремнями. В салоне творилась полная вакханалия в который раз за полёт. Единственное отличие от прошлых разов - близнецы каким-то образом умудрились оказаться поверх Рыбьенога, который, кажется, был без сознания. - Эй! Вы что творите! - возглас откуда-то снаружи первым в чувство привёл Иккинга. Он попытался встать, но ремень помешал ему это сделать, поэтому разумнее всего было от него избавиться. Прежде чем найти источник голоса, парень нагнулся к Астрид. Девушка была в сознании, но, судя по её выражению лица, аффект ещё не прошёл. - Астрид... Астрид! - шатен легонько ткнул блондинку в плечо и заметил, что даже в таком необычном для неё состоянии, она безумно красивая. Девушка посмотрела на парня ясно голубыми глазами. - О, Один... Хэддок, ты... Ты просто, - однако в её голосе слышалась только притворная злость. - Что? - Иккинг глупо ухмыльнулся. По крайне мере все живы, а самолёт на земле. Значит, посадка удалась. - Я... Скажи мне только одно. То, что было, ну, вот с Задиракой, перед самим... Самой посадкой, это что? - В каком смысле - что? - Ну, ты же тоже не думал, что он сможет дать тебе дельный совет? - Хм, я пока об этом даже как-то не успел задуматься. Хотя... Иккинг хотел сказать что-то ещё, как вдруг по корпусу раздалась дробь ударов. Выглянув в чудом уцелевшее ветровое окно, шатен огляделся, но никого не увидел. - Открывайте, балбесы, я знаю, что вы там! Рыбьеног под близнецами начал шевелиться и сел, сбросив последних на металлический пол. Он посмотрел на лица Хэддока, Астрид, лежащих рядом близнецов и, видимо, вспомнив что сейчас произошло, сдавленно пискнул. - Мы что, уже на небесах? - Думаю, если бы это был рай, тут бы пахло совсем по другому. Скорее, мы в аду... - Идиот, встань с моей... Но реплика Забияки утонула во вновь раздавшихся ударах по корпусу. - У меня для вас между прочим есть новость, но, если уж она вам так неинтересна, я больше не буду вас беспокоить! Тут Иккинг понял, кому принадлежит голос и, облегчённо вздохнув (он уже было решил, что их раньше времени раскрыли), направился к выходу в фюзеляже. - Сморкала, ты что здесь делаешь? - крикнул шатен, тщетно пытаясь открыть заклинившую дверь. - Чёрт... - Что вы там бормочите? - Йоргенсон приблизился к двери, прислонив к ней ухо. Вдруг дверь ни с того ни с сего резко раскрылась, съездив Сморкале по левой половине лица. Тот сел на землю, потирая ушибленное место. Астрид, выбившая ногой дверь самолёта, ловко спрыгнула и осмотрелась. За ней выбрался ошарашенный Иккинг, затем Рыбьеног и лишь последними, не особо спеша, близнецы. - Ну, знаете ли... - Йоргенсон зло посмотрел на всех. Его внезапно охватила лютая злоба: мало того, что он получил ни за что в деревне, так ещё и сама Астрид впечатала в него дверь. И ему было совершенно плевать, что девушка могла не подозревать о том, что он стоит за ней. - Сморкала, прости, мы это сделали не специально - Иккинг осматривал первую марку, покачивая головой. - И что ты тут делаешь вообще? - Вот именно, я и пришёл к вам сюда не просто так! А мало того что вы чуть не сбиваете меня этой... дурой, а потом бьёте! - Так это не ты визжала? - с удивлением и шипением, держась за бедро, которое после посадки разболелось ещё больше, спросил Задирака у сестры. - Мы бьём Сморкалу? - вопросом на вопрос ответила Забияка. - Ребята, ближе к делу! - Нет, Иккинг! - Сморкала, вышедший из себя, взялся за старое. - Я ничего вам говорить не буду! И особенно тебе, ты тут не главный! Астрид, сначала сожалея о своём поступке (всё-таки, со Сморкалой у них были дружеские отношения) пожалела, что не выбила дверь ещё сильнее. - Сморкала, может, ты и не заметил, но все мы к Иккингу уже относимся по-товарищески, - Рыбьеног заступился за сына вождя. Йоргенсон фыркнул. - Сморкала... - Астрид пронзила брюнета ледяным взглядом - Ну, ладно, ладно! Какие вы все... В общем, я всё сделал, как просил Иккинг, но, так как вы куда-то надолго пропали, Стоик взбесился и пошёл ко мне, хотя я абсолютно ни в чём не виноват! Пришли, значит, ко мне мой отец, Плевака и Стоик и начали задаваться кучу всяких вопросов. Они эмоционально на меня давили! Это было хуже, чем пытка! Нет, ну представьте, три взрослых мужика, они на меня нападали, а я начал защищаться, я же всё-таки сильный, но мне было не справиться и, в общем, в общем... Сморкала на некоторое время задумался, подбирая слова. Было видно, как побагровели его уши, а глаза начали метаться из стороны в сторону. И тут, неожиданно для самого себя, его голос чуть надломился. - В общем, я всё им рассказал. - Что-о-о-о!? - охнул Рыбьеног. - Ах, ты! Мы же тебя... Да ты, ты! - Астрид, стой! - Иккинг еле остановил рванувшуюся вперёд девушку. - Нам сейчас совершенно ни к чему драки! - Но он... - Он нам больше никто! - Задирака как всегда не упустил случая бросить фразу. - Сморкала, ты хоть понимаешь, что ты натворил? Как это было? Что они делают теперь? - Я... Они... - Йоргенсон никогда не видел, что бы в его сторону летело столько агрессии, особенно от них. Ведь он им доверял, хотя и не показывал этого, он всегда считал, что уж кто-кто, а он будет навсегда у них авторитетом. И у него совсем выпало из головы, что ему были присущи два свойства, которыми были почти обделены остальные: самомнение и эгоизм. - Я сказал им всё, как было, они разозлились и ушли куда-то. Больше я никого в деревне не видел. - Постой-постой... В деревне никого нет? - Ну, я не знаю, когда я бежал к вам, я никого не видел. Хэддока бросило в дрожь. Значит, его отец теперь многое знает. Все его старания, все его планы рушились. Конечно, он уже почти смирился, что за то время что они были в плену, тут накипит уйма различных происшествий. В этом, в принципе и был весь Олух. Течение дел менялось по нескольку раз на дню и к этому почти все островитяне были готовы, но чтобы дела настолько пошли плохо? Нет, Иккинг не был к этому готов. Не был готов, потому что данный исход событий был хуже самого мрачного, из всех предполагаемых шатеном. Он не знал, как много Сморкала выболтал, но Стоик был не глупым вождём, а значит, сразу мог догадаться о многом. Но и это не гарантировало какой-то один исход событий. Поэтому, не видя другого выхода, Иккинг решился на импровизацию. Итак, они потеряли два дня за полётом, около двух дней в плену. Значит, четыре дня. Отчёты Анонима должны были приходить раз-два в сутки. Значит его отец, предположительно зная, кто такой Аноним, решил отправиться на остров Варваров войной. Об этом могла говорить пустота в деревне. Ох, как глупо, глупо было оставлять Сморкалу одного, но разве у них был выбор? Нет. Как и сейчас. Мозг шатена начал вновь набирать обороты. - Ребята, слушайте! - Шатен подозвал всех жестом. - Ситуация чересчур критическая. Исходя из того, что мы узнали, что у варваров на острове около тридцати пяти машин, а Олух теперь беззащитен, все заботы остаются на нас. - Это ещё почему? - Сморкала, видно, быстро забыл, как только что под уничтожающими взглядами всех вокруг буквально второй раз почувствовал себя побитым. - Ну, как минимум потому, что ты всю эту кашу и заварил, - съязвила Астрид. - Вообще-то... - Ребята, у нас буквально нет времени! У меня появился новый план! - Я надеюсь, это не импровизация? - поинтересовался Рыбьеног. - Э-э-э-э... В этот раз у нас всё получится, мне лишь нужно, что бы вы сделали всё, как я скажу. Сколько у нас времени, если отец отплыл сегодня? - Около недели, так как путь на ладьях не близкий. Но, Иккинг, я всё равно не уверен в том, что... - начал было Рыбьеног, но шатен его перебил. - Прекрасно! Недели нам с лихвой хватит! - Погоди, погоди, недели на что? - Астрид смахнула с лица чёлку. Однако она уже знала ответ на свой вопрос и видно было, как горят её глаза. - Мы должны защитить Олух, а в первую очередь - моего отца. Против самолёта могут драться только самолёты, а один я не справлюсь со всей их мощью. - Что? Сестра, скажи что я не ослышался и он сейчас хочет, что бы мы... - Да. Ребята, я предупреждаю, что этот риск ещё выше, чем тот, которому мы были подвержены сейчас, но у нас нет выбора. В этом ангаре стоят ещё четыре боеспособных самолёта и, если вы со мной, то мы должны приступить к тренировкам. Я думаю, что у большинства это не вызовет сложностей и мы управимся дня за два-три. Мне нужны все вы и поэтому ты, Сморкала, будешь тренироваться с нами тоже. Ну, что? Кто со мной? Хэддок вытянул руку вперёд, оглядев всех присутствующих. - Я, - тихо сказала Астрид в воцарившейся тишине и очень нежно вложила свою ладонь в его. - Я, - Рыбьеног, неуклюже запинаясь, накрыл их руки своей широкой. - Мы! - хором выпалили близнецы, но по ним было видно, что они вроде бы не подозревали, на что соглашаются. Дольше всех думал Сморкала. Он чувствовал, что его авторитет и лидерство падают, однако не чувствовал зависти. Не чувствовал обиды, злости, не хотел, как несколько дней назад, свернуть шею этому "непутёвому" сыну вождя. Даже ревности из-за Астрид он не ощущал. И тут Сморкала начинал понимать, что ему нравится работать в команде, нежели одному. Поэтому, окончательно погасив огонь на своей чёрствой душе воина, Йоргенсон подошёл ко всем и положил свою кисть поверх кисти Задираки. - И я это... Ну, тоже в общем. - Ну, что ж! Завтра начинаем! А пока у нас есть ещё одна забота. И шатен показал на киль самолёта, уткнувшегося в деревья. Хвостовое оперение поблёскивало в лунном свете, торча чёрным крестом на фоне уже фиолетово-багрового вечернего неба. Первая марка, изначально проектировавшаяся как мирное создание, отныне вставала на путь воина. Конечно, не без помощи, на этот раз, двенадцати рук.