Академия Мстителей

Клинт. Наверно, самое приятное в мире ощущение (после того, когда, наконец снимаешь после долгой тренировки конёк и с упоением чешешь зудевшую последние несколько часов пятку) — крепко сжать кулак после того, как два с лишним месяца рука провела в гипсе. Пальцы слушались с трудом, за месяцы комы и бездействия в гипсе мышцы потеряли практически всю силу… Но при всём этом Баки чувствовал глубокое удовлетворение от одного только факта, что спиц и повязки больше нет, локоть и кисть снова подвижны, а на плечо можно закинуть ремень сумки. Воскресенье, после ухода на дополнительные занятия Стива, он провёл, как и планировал, запершись в комнате и перечитывая комиксы. Утром следующего дня вернулся отец и сразу же потащил в больницу. Врачи кулупали ни в чём не повинный гипс больше часа. Ещё больше ушло на то, чтобы вынуть спицы, сделать последнее обследование… Когда врач объяснял, как стоит ухаживать за «всегда плохо заживающими» дырками, оставшиеся от спиц, Джеймс уже чувствовал себя по-настоящему плохо. Стены больницы давили, будто сжимая пространство вокруг, белый холодный свет бил по глазам, не защищённым солнечными очками, причиняя боль. Но главным было не это… О повторяющихся снах говорили до этого многие. Однако, никто и никогда не предавал им особого значения. Тем более, никто и никогда не говорил, что видит в них других. И пусть всё это продолжалось не больше двух месяцев (аккурат с Рождества), ситуация требовала разрешения. Когда же буквально на голову из далёкого и малопонятного ниоткуда свалился человек, утверждающий, что видит в повторяющихся снах Кэпа, всё понимание происходящего рискнуло встать с ног на голову. Почти всю ночь с субботы на воскресенье Стив и Баки потратили на то, чтобы вспомнить и в двух-трёх словах зафиксировать все свои сны. Всё записанное оказалось разделено на три разновидности: Прошлое (сны, похожие на ретроспективу, хроники о каких-то странных и не по-книжному страшных событиях Второй Мировой войны), Бред (в этих снах Баки с изощрённой жестокостью и минимумом крови и свидетелей убивал людей, а Стив раз от раза оказывался в падающим в Ледовитый океан самолёте) и Будущее (для обоих эти сны были самыми тяжёлыми и часто повторяющимися. В них Баки раз за разом дрался с тем же самым взрослым Стивом, из снов о Прошлом, где они воевали плечом к плечу. Стив видел утопичный мир без войн и преступности, порождённый чьим-то злым умыслом, тошнотворно, сюрреально гипертрофированную вселенную добра и справедливости, в которую отказывался верить лишь он один). Воскресенье ушло на осмысление записанного. Под вечер Стив сообщил, что рассказал в перерыве матча об их изысканиях Сэму и Тору, и они пообещали помочь чем смогут. И теперь, когда понедельник был безнадёжно потерян, хотелось как только можно быстрее проверить теорию на практике, выслушать как можно больше людей, провести расследование… — Почему у Бэзила* шляпу не свистнул? — хохотнул, дослушав Баки, Клинт. — Пим бы увеличил, была бы как раз! — Не смешно. Клинт, ну, пожалуйста! — переборов своё пренебрежение к этому саркастичному клоуну с залаченными намертво волосами, Баки попытался изобразить просящую интонацию. Вышло скверно. — Локи говорил, что странные сюжетные сны стали сниться чуть ли не всей школе в течение последних двух месяцев. Если ты сможешь вспомнить хоть что-то, мы, возможно, приблизимся к разгадке тайны их происхождения! Бартон скорчил рожу, но затем всё же собрал волю в кулак и задумался. Не то чтобы ему было сложно вспомнить весь тот абсурд, что принялся твориться в его ночных кошмарах — которые и раньше-то не отличались пацифизмом и логичностью — два месяца назад. Однако о некоторых эпизодах он не рискнул бы говорить даже с самыми близкими — Наташей, Стивом… Кстати, последний тоже находился в тот момент в столовой, но тщательно и тщетно пытал за другим столиком всё ещё бледного после ветрянки, с бледными следами фурацилина по лице и руках невысокого плотно сбитого парня. Миловидного шатена с крупным изображением головы муравья на пиджаке сзади и излишне объёмным для школьника рюкзаком. Договорив, они оба двинули в сторону Баки и Клинта. — О, нет! — резко отклонившись в строну и пререплетя руки на груди, Клинт болезненно скривился. — При Лэнге я и слова не скажу! — Это так ты встречаешь друга, которого не видел почти месяц? Названный Лэнгом при ближайшем рассмотрении оказался весьма забавным парнем с пугающей миролюбием улыбкой. Баки не помнил, но почти не сомневался, что, улови он такую на лице кого-либо из тех людей, кто когда-либо нравился, почти наверняка влюбился бы. Но сейчас что-то мешало. И, самое главное, он был готов дать руку на отсечение, что это была явно не призрачная симпатия к Локи. Она скорее подогревала, обостряла чувства к другим людям. Но воспринимать, анализировать, отпускать себя не давало что-то совсем иное. — Это так я встречаю заклятого врага, от которого не успел ещё отдохнуть, — огрызнулся Бартон. — Вали к себе обратно в муравейник, чего вылез-то? — Парни, уймитесь, — неловко влез Стив. — Ох, вечно они так! Баки, знакомься, это Скотт Лэнг. Скотт, это мой друг детства, Джеймс «Баки» Барнс. — Тот самый легендарный Баки Барнс? — восторженный тон Скотта и проворство, неприсущее обычно неспортивным людям вроде него, с которым он перебрался через скамейку, занимая место рядом с Джеймсом, привели последнего в лёгкий ступор. — Стив очень много о тебе рассказывал! Не переживай, он сказал, что тебе нельзя говорить о прошлом, пока ты сам что-то не вспомнишь. А ещё… Договорить Скотту не дал влетевший в столовую со скоростью реактивного самолёта Тони. Со всей имевшейся в нетренированном теле силой он оттолкнул от стола не успевшего сесть Стива. — Расскажи мне, Роджерс, — прошипел он, опасно сверкая глазами, — какого хрена ты посмел собрать совет старост вчера, не предупредив меня?! — Мне было, что обсудить с советом без твоего участия, — медленно и сдержанно отозвался Роджерс, осторожно попятившись, увлекая мечущего гром и молнии президента школьного совета подальше от друзей. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы Клинт или, тем более, Баки полез его защищать. В конце концов, в их противостоянии было куда больше чего-то потаённого личного, нежели политического. Словно в самих генах обоих засела инстинктивная необходимость спорить и орать друг на друга. В глубине души ведь оба верили в то, что по-прежнему остаются друзьями. Дико недовольными друг другом, но друзьями. — Даже, если они подерутся, не встревай, — как-то болезненно перекосив брови, проговорил Клинт. — Стив никогда не ударит и не толкнёт никого в мире, даже Тора, настолько, чтобы причинить вред. А у Тони просто не хватит сил на то, чтобы уронить Стива. Хотя, это не так сложно, как кажется. — И то верно, — закивал, стараясь не смотреть в сторону разгорающейся ссоры, Скотт. — По началу, только придя в сборную, Стив часто на мяч спотыкался, не соотнося свои способности и вес с размером ноги. Но потом мы обсудили эту проблему, Хэнк вывел формулу, согласно которой мистер Хоулетт и Стив изменили план тренировок, и ситуация изменилась к лучшему. — Лэнг! — Клинт скривился так, что Баки с трудом сдержал смех. — Так не говорят! Формулируй фразы так, чтобы у окружающих не вяли уши, пожалуйста! — Сам формулируй! — беззлобно огрызнулся Скотт. — Кстати, Стив спрашивал про сны и сказал, что блокнот для записи у Баки. Вот и продемонстрируй нам, пожалуйста, свои способности! А я с удовольствием поучусь! У Бартона вспыхнули глаза. С самого детства учителя, родители и тренеры предъявляли к нему завышенные требования. Зная, что длинные, но слабые от природы пальцы вряд ли позволят стать величайшим в мире пианистом, плохая память на даты ставит крест на карьере историка, а весьма скверная генетика, уже лишившая зрения отца, не позволит в действительности блистать на олимпийском пьедистале, Клинт с раннего возраста испытывал постоянную потребность в похвале. А потому, частенько попадался на уловки, целью которых было — подставить его или заставить отвечать на уроке вместо кого-то… Вот и сейчас он повёлся на сдобренную вызовом похвалу от Лэнга как пятилетка на пончик. — Записывай, Баки! А ты, Лэнг, следи, как филигранно и точно я буду доносить свою мысль до тебя, мой дорогой естественник! Тихонечко фыркнув и незаметно подмигнув Скотту, Баки достал толстый ежедневник в красной обложке и открыл его на первой странице, где под ярко-жёлтым стикером значилась роскошная надпись «Прошлое». Здесь же аккуратным, но излишне мелким почерком Кэпа были законспектированы их собственные сны. Восхитившись лишний раз художественными способностями Стива, Клинт сжал между ладонями чашку с остывшим чаем, прикрыл глаза и заговорил. Ретроспективные сноведения Клинта вели по заброшенным и пыльны мира передвижного цирка. Выступая на арене, он испытывал что-то сродни счастью, закрывая глаза даже на то, что Рингмастер, его непосредственный начальник и учитель, использовал необычные способности своих подчинённых в преступных целях. Снова и снова, просыпаясь от ужаса, оглушённый сиренами полицейских машин, ослеплённый вспышками выстрелов, Клинт задавался только одним вопросом: Почему он был с ними в этих снах? Наташа. Ревнующий подросток — зрелище трагикомическое. Едва Баки и Скотт, продолжая посмеиваться над тем, как легко сдался и нарушил собственное обещание Клинт, вошли в аудиторию, Локи сорвался со своего места, вклинился между парнями и буквально потащил Джеймса за их заднюю парту, попутно тщательно рассматривая, ощупывая, разве что не обнюхивая. — Ты меня два дня не видел, что случилось? — Тебе гипс сняли! — было видно, как у Локи подрагивают руки в ожидании возможности прикоснуться с воспалённой после длительной изоляции от внешней среды, испещрённой шрамами и швами коже под длинными рукавом чёрной водолазки. — И должны были ещё половину препаратов отменить. Ты же знаешь, что некоторые таблетки для мозгов могут подавлять либидо… Ну, да, конечно, о чём ещё может думать человек в шестнадцать лет? Уж точно не о физике, к коллоквиуму по которой было велено подготовиться ещё на прошлой неделе. Они обсуждали это в субботу. Сложно представить себе людей, сидящих в Центральном Парке у памятника Балто и обсуждающих конструктивно план на отношения. Но они поступили именно так. И, ввиду полной пригоршни таблеток от последствий аварии и пилюль от побочных действий от этих таблеток, тяжёлого физического состояния с одной стороны и тяжёлых отношений в семье и невозможности когда-либо и где-либо остаться без присмотра с другой, вопросы физического контакта были отложены до лучших времён… Но разве объяснишь это изголодавшемуся по ласке организму. Последние отношения кончились для Локи травмпуктом, и теперь хотелось зализать раны и нарастить позитивные эмоции как можно скорее. — Локи… — водрузив сумку на парту, Баки устало опустил на неё голову. — Я уже говорил, я не заинтересован в сексе не из-за таблеток. Просто, очевидно, моё тело ещё не готово. В конце концов, я несколько месяцев провёл в коме и… Договорить не дал неожиданно завибрировавший прямо подо лбом телефон. Сунув руку в сумку, Баки открыл сообщение, практически не сомневаясь, что оно от Стива или Бекки — единственных людей, которые ему писали. Будучи на момент переезда совсем маленькой, сестрёнка всегда предпочитала общаться на русском. Наверно, поэтому Джеймс не сразу среагировал на сообщение на ставшем вторым родным языке. Но, увидев местный и незнакомый номер, дёрнулся как от удара, моментально забыв о присутствующем и раздираемом ревностью и недосказанностью Локи. «Privet, — без знаков препинания писал незнакомый абонент. — Rada znakomstvu». «Kto ti?» — едва касаясь экрана, набрал Баки. «Ne dumayu, chto tebe eto vajno znat» seichas, — почти сразу отозвалась собеседница. — Ti videl menʼa uje neskolʼko raz. Ti ohotishʼs«a za nashimi snami. Ya rasskaju tebe o svoih». Выудив блокнот и пенал, Баки свалил с парты сумке и замер в ожидании. Мысль о том, что кошмары, эти страшные вещи, не укладывающиеся в голове, снятся не ему одному, успокаивала и давала сил больше, чем постепенное выздоровление и возможность теперь двигать рукой и даже писать.** Сообщение пришло уже после того, как уже привычный и очень приятный механический голос объявил о начале урока. Теоретическая химия, тишина в классе под лекцию о том, что на постсоветсвком пространстве изучают в восьмом классе… С другой стороны, здесь темы разжёвывали подробнее, не оставляя ничего для самостоятельного изучения… «Прошлое — звук Баки выключил ещё утром. Не хотелось, чтобы истеричный вопль, установленный любимой сестрёнкой, напугал и без того нервного Стива на каком-нибудь сложном повороте. — Балетная школа. Уроки самообороны. Стрельба. Плавание. Навыки выживания. Страшно». Неизвестный абонент писала по-русски, практически без ошибок, но и без каких-либо знаков препинания кроме точек, вызывая тем самым скомканное чувство нарочитости и интимности личного обращения одновременно. «Бред. Я в теле монстра за 3 метра в рост. Зелёная кожа. Немыслимая сила. Чудовище пытается переселить свой разум в тело гигантского авианосца. Больно». То, что происходило с другими. То, что творилось в собственных снах… Когда стреляешь из снайперской винтовки, гладкоствольного ружья, мелкокалиберного пистолета не остаётся крови на руках. Но кровь стекает с пальцев, когда смотришь на дрожащие ладони. На живые тёплые, сухие как у привыкшего к оружию взрослого мужчины. На металлическую и холодную, без линий жизни и судьбы… «Настоящее. Чёрный мужчина. Фьюри только старше толще и злее. Европейская страна. Добыть информацию. Жёсткий секс под его наблюдением. Убить белого мужчину. Мерзко». Убрав телефон, Наташа опустила голову на сложенные на парте руки. По правде сказать, эти сны были не самым страшным в её жизни. Куда хуже был недавный категорический приговор врачей…