Copper

Полы в темнице грязные, сырые, пропахшие рвотой и мочой, а стены поросли мхом и плесенью. Неприятные ржавые кандалы трут руки, но, заразы, держат крепко. Барбара прикована к стене. Добраться ей удаётся, разве что, до тарелки с едой, подаваемой в местной лавке свежей, должно быть, недели две назад. Дику не нравится видеть её такой. Барбара всегда яркая, неугомонная, сильная и озорная; у неё огонь плещется в ярких зелёных глазах, и лучи солнца прячутся в густых медных прядках. Барбара в потрепанном плащике валяется на полу темницы. — Я прикажу страже. Они принесут тебе что-то съедобное. — Мне ничего не нужно, ваше высочество. Это ваше высочество пропитано ядом от первой до последней буквы. — И все-таки, Бабс… — Не зови меня так! — резко отзывается она. — Не зови меня так, потому что так меня имеет право звать только Дик. — Я и есть Дик, Бэбс, ты знаешь. — Барбара, — пресекает она. — А ты — ничтожный принц Ричард, прыгающий на коленях перед своей невестушкой. А теперь оставь меня. Даже с кандалами на руках, даже с растрёпанными рыжими — остриженными почти под корень (чертовы ублюдки-стражники) — волосами, даже в рваной нищенской одежде, огонь не переставал плясать в зелёных глазах Барбары. Дику казалось, что это какая-то их, ведьмина, особенность. — Барбара, — говорит он. — Мне очень жаль. — Мне тоже, — отзывается она. — Что я спуталась с тобой. А теперь катись к черту. Разговаривать с ней в таком состоянии смысла нет, и Дик это понимает. Он уходит. Барбара посылает ему прожигающие взгляды в спину. *** Дик скрипнул зубами. Тяжелые стены коридоров давили и вгоняли в ужас своим видом, стражники расположились по разным сторонам, торжественно поклоняясь, когда он подходил мимо. — Чтобы через пять минут ведьма была удостоена обеда, каких в замке не подают. — Но, милорд… — Я все сказал. Никто не спорил. Из темницы Дик направился прямиком в тронный зал. Король восседал на троне и о чем-то разговаривал со своим советником, склонившим послушно голову перед ним. Дик ворвался в самой середине беседы. — Ты просто невозможен! — воскликнул он. Отец приподнял брови и взглядом показал советнику, что их разговор ещё продолжится. — Ну и что это было, Ричард? — поинтересовался он. — Зачем ты приговорил её к смерти? — Затем, что она ведьма. — Это не повод, — хмыкнул в ответ Дик, складывая руки на груди. В тронный зал вошла молодая девушка, кидающая подозрительно-насмешливые взгляды на отца и сына. Дик цыкнул. — Только тебя не хватало. — Милый, ну что ты такой недовольный? Я сделала тебе одолжение, избавила от чар злой ведьмы. — невеста улыбнулась и подошла ближе, ставя хрупкую руку на его плечо. Дик отмахнулся и пошёл к выходу. Разговаривать с этими двумя самодурами — фиаско. *** Барбара сжимала кулаки от злости. Как же так? Как она могла поверить этому чертовому сынку короля? Да, блеск, попала ты, девочка, язвительно шептало подсознание, и в этой тишине вонючей темницы его голос заглушить казалось попросту невозможным. Говорили тебе, не водись с людьми. (Дура, дура, дура.) Винить себя уже надоело. Какая, собственно, разница теперь? Завтра ей уже на костёр. Барбара так и видит, как будет наслаждаться зрелищем та мерзкая принцесска. Барбаре даже забавно наблюдать за огненными полосами, поглощающими брёвна с мифической скоростью. Они хватаются, ползут, бегут вверх и кровожадно улыбаются ей, ведьме. (Ведьмы так и заканчивают.) Принцесса улыбается ей с балкона. Рядом с ней стоит мерзкий самодур-король. Барбара посылает ответную улыбку. Катись к черту, катись к черту, катись к черту. Королевские отродья. Дика нигде нет. Она вспоминает об этом, только когда в толпе наслаждающихся зрелищем людей начинается переполох, огонь перекидывается на какого-то крестьянина, начинает царствовать хаос, а король и принцесса убегают в замок. После этого Барбара ничего не помнит — от дыма с трудом давалось дышать, и яркие всполохи перед глазами затмили обзор. Она медленно осела на землю. Кто-то разрубил веревки. — Выглядишь, как всегда, чудесно, Бабс. — хмыкнул он. Остального она уже не слышала.