Dead flowers

Они проходят старый, заброшенный, сгоревший дом, как Санс объяснил, раньше принадлежавший Андайн. Скелет не объясняет, отчего он сгорел, в его взгляде лишь снова мелькает грусть, и Фриск догадывается, что это что-то связанное с последним человеком. Они идут дальше, и встречают заброшенную торговую лавочку, на которой лежит тетрадь, небольшая куча яблок, похожих по форме на крабов, мутные треснувшие очки и разбитые чайные чашечки. Фриск осторожно дотрагивается рукой до каждого предмета, словно пытаясь вычитать из них историю этого места, и Санс берёт эту заботу на себя. — Раньше тут жил старый торговец Герсон, весёлый старик был, — именно «был», потому что Санс более чем уверен, что старик умер. Слабакам не место в таком мире, как их. — Но не стоит зацикливаться на этом, цветик, — Санс почему-то не хочет, чтобы человек думал о грустном. Фриск лишь кивает, и Санс отмечает, что она так не сказала и слова, что говорит о том, что проблемы с её горлом усугубились. Он думает о том, что было бы сейчас другое время, он бы обязательно зашёл в свою заброшенную лабораторию, и попытался бы решить эту проблему. Они выходят из заброшенной маленькой пещеры, и идут дальше. Впереди множество Эхо-Цветов, которые не достать, сияющая во мраке пыльца этих самых цветов, и волшебный звук воды, который создаёт причудливую мелодию. И снова табличка. «Израненные, избитые, страшащиеся смерти, мы сдались на людскую милость. Семеро из величайших чародеев запечатали нас под землёй с помощью заклинания. Всё что угодно может пройти через печать, но только сильные душой могут уйти». Ещё одна табличка. «Есть лишь один способ обратить это заклинание. Если огромная сила, равная семи человеческим душам, атакует барьер… Он будет уничтожен». Они идут дальше, через небольшой участок воды, и находят ещё одну табличку. «Но это проклятое место не имеет входа или выхода. Нет пути, откуда бы человек смог прийти. Мы будем заключены здесь внизу навсегда». Лицо Фриск отражает все её отнюдь не радужные эмоции, и Санс кладёт ей руку на плечо, намекая, чтобы она не задерживалась. Ещё дальше их ждёт тропинка из сияющих мелких кристаллов, пищащих, светящихся голубым, грибочков, и красивых сияющих подобий деревьев, от которых Фриск открывает рот и восхищённо смотрит на них. Санс же лишь улыбается такой реакции человека. По пути они находят Деревню Тэмми — так её назвал Санс, и также никого не находят. Похоже, последний человек очень тщательно рыскал в поиске монстров, которых можно убить. Фриск не знает, как можно быть настолько жестоким. Дальше тропинка из сверкающих камней становится более сложной, ибо приходится нажимать на фонари, но Санс забивает на эту проблему, используя магию, и вырывая из Фриск весёлый смешок. — Ты ходячий фонарик, — говорит она, улыбаясь, и Санс впервые не злится на такую характеристику, наоборот, тоже улыбается, и издаёт смешок. Они натыкаются на очередное препятствие в виде воды, и Фриск нехотя, но всё же приходится пройти его, и вылезти на клочке земли, где растёт одинокий Эхо-Цветок. Осторожно, словно боясь сломать его, она по привычке дотрагивается до него, и наклоняется к нему. «Семь. Семь человеческих душ. С силой семи человеческих душ… Король Азгор Дриимурр… станет богом. С этой силой Азгор наконец-то сможет разрушить барьер. Он, наконец, заберёт поверхность у людей… И отплатит им за боль и страдания, что мы пережили». Фриск смотрит на Санса странным взглядом, и тот сам отводит его, ясно понимая, о чём идёт речь в цветке. Эхо-Цветок смог сохранить разговор Андайн и малыша. «Понимаешь, человек?» — Фриск показалось, словно цветок обращается к ней. «Даю тебе шанс на искупление. Отдай свою душу… Или я вырву её из твоего тела». Фриск замерла, смотря задумчивым взглядом на цветок. А что она будет делать, когда дойдёт до конца? Когда встретится с Королевой Андайн? Она заберёт её душу? Но ведь это невозможно, не с силой перезагрузки. Она оторвалась от цветка, ясно понимая, что не хочет слушать продолжение. Они оба молча пошли дальше, обратно в воду, и сворачивая направо. И снова Эхо-Цветы. Фриск решила не слушать их, боясь снова услышать что-то не то. Пробравшись через воду, которая замедляла шаг и была до жути холодной, они выбрались на длинный мостик. Фриск, увидев высоту, на которой они были, зажмурилась, выдохнула и снова открыла глаза. Санс, увидевший её испуг, взял её за руку и повёл за собой. Пальцы девочки сильней сжались вокруг руки скелета, боясь отпускать. — Когда-то здесь Андайн ждала человека, и здесь они сражались, — решил развеять гробовую тишину Санс, что немного, но получилось: Фриск сразу обратила на него внимание, отвлекаясь от дна пропасти. Когда они проходят мостик, Санс смотрит на Фриск долгим взглядом, словно оценивая её. — Дальше идёт Хотлэнд, и там нас ждёт кое-кто, — именно «ждёт», потому что Санс знает про везде наставленные камеры Альфис, на которые она смотрит своими большими глазами, кажущимися ещё больше в очках. — Поэтому держись рядом со мной, — Фриск кивает в ответ. Они пошли дальше, и как Санс сказал, действительно, окружение сменилось с голубо-фиолетового на оранжево-красное. Неожиданно потеплело, хотя это слово слишком мягкое. Здесь жарко, и издалека раздаётся какой-то слабый механический звук шестерёнок и машин. Лава течёт где-то внизу, и её потоки издают слабый оранжевый свет, словно от еле работающего фонаря. И впереди видно большое белое здание, кое-где потрёпанное и со слезшей краской. Неожиданно Фриск падает, и Санс сразу же поддерживает её ослабевшее тело. Возможно, цветы не смогли нормально принять резкую смену температур, и их едва шевелящиеся бутончики тому доказательство. — Держись, милая, — он первый раз называет её таким прозвищем, совсем нехотя. Он не хотел этого, но вид такой слабой девчонки вынуждает его быть нежнее. — Совсем немного, и мы передохнём, — Фриск хрипло выдыхает на это, говоря этим, что она будет в порядке. Пока они медленно идут до здания, Санс невольно спрашивает. — Почему ты пощадила того манекена? — его долго мучил этот вопрос. — Нужно быть добрым, — коротко отвечает Фриск, слабо кашляя в конце. — Если быть добрым, то и другие станут добрее, — она сглатывает, и продолжает. — Я раньше думала, что это так не работает, но я ошибалась, — заканчивает Фриск, прикрывая глаза от внезапно накатившей усталости, тянущей тело вниз. — Хах, то есть, получается, «люби меня, выверни меня наизнанку, делай со мной всё что хочешь, но только люби»? — Санс не понимает, почему девчонка так резко сменила свою позицию с эгоиста на пацифиста. Это чертовски напоминает последнего человека, который был пацифистом, а потом сменил свою позицию на эгоиста. Как забавно, всё наоборот. Фриск отрицательно мотает головой. — Всегда будь добрым. Иногда простой доброты достаточно. Иногда это всё, что мы можем дать, — Фриск улыбается, когда она входят в огромное здание, в котором как ни как, но всё-таки прохладней. Душа Санса почему-то начинает болеть от этих слов, и он хмурится. Они проходят совсем немного — пару шагов, и перед ними появляется жёлтое нечто, тающее в некоторых местах и оставляющее за собой белые следы, в белом халате, и с парой клыкастых пастей на голове. — Хех… П-привет… — голос до омерзения хриплый, высокий, и медленный, словно у старухи. — Давно не виделись… Санс… — Воу… Ну тебя жизнь и потрепала, — Фриск прячется за скелета, а тот не отрывает взгляда от монстра, которая когда-то была вполне миловидной и не такой пугающей. Единственное, что осталось от прежней Альфис — цвет её шерсти — такой же ярко-жёлтый, словно цветы на голове человека. Даже очки и то исчезли, хотя она с ними никогда не расставалась. — В-всё во имя н-науки… Санс… — хрипло отвечает учёная — если она таковой ещё является — и усмехается, и в свете ярких ламп сверкает пара её затупленных клыков. — Нам не нужны проблемы. Мы просто пройдём, и никто не пострадает, — Санс невольно сжимает руку Фриск, и старается полностью закрыть её собой, зная бешеный интерес своей бывшей коллеги к людям. Это просто защита от проблем, и вовсе не волнение за человека. — Б-боюсь… не всё так просто… — Альфис вновь усмехается. — Я с-следила за вами… и обнаружила… как легко вы п-проходите… и ваши разговоры… Хех… Из-за вас появляются… скачки… в п-пространственно-временном континууме… Линии скачут вверх и вниз… Это всё из-за… так называемой «Решимости»… — Альфис улыбается ещё шире, обнажая ещё больше клыков, и медленно поднимает руку, указывая на Санса. — Человек… Решительный человек… Его вина в этом… — Альфис опускает руку. — Отдай мне человека, Санс… и твои проблемы закончатся… — Фриск вцепляется в куртку Санса. — Ты ведь должен понимать… какая это научная находка… — Альфис тихо хихикает, и смотрит прямо на Санса. — Прости, Альфис, но это произойдёт только в твоих мечтах. Мои проблемы исчезнут только тогда, когда этот человек уйдёт из Подземелья, — усмехается Санс, и его улыбка становится шире. Альфис, кажется, удивлена. — Уйдёт? Ахахаха… П-прямо как последний человек? Санс… ничему тебя жизнь не учит… — Альфис поворачивается к ним спиной. — Я надеялась на мирное решение конфликта… — она усмехается. — Взять их. И из неоткуда появляется огромный пёс с дырой в голове и несколькими парами лап. Он набрасывается на Фриск, отбрасывая её к стене, и та ударяется головой о стену. Её тело безвольно ослабевает и падает на пол. — Чёрт, я же предупреждал… — рычит Санс, и поднимает руку, светящуюся магией, как вдруг что-то пронзает его в грудь. Это что-то — белое щупальце, исходящее от Альфис, которая поменяла свою форму, став намного больше и уродливей. — Нет, это я предупреждала, Санс. Теперь можешь попрощаться с человеком, — и вытаскивает щупальце из монстра, когда огромный белый пёс подскакивает к ней и радостно гавкает. — Хах… вот так легко?.. — усмехается Санс, хватаясь рукой за грудь, и из его рта течёт струйка крови, капая на пол. — Кажется, не в этот раз… — и его тело превращается в пыль. — Пока… — усмехается Альфис, возвращая себе прежнюю форму и подходя к потерявшей сознание Фриск. Она берёт её на руки и тащит куда-то в сторону двери со значком ванной.