Викториум

      Кинана бежала со всех ног, она позабыла об усталости, страхах и каких-либо других ощущениях. Казалось, что и не осталось в её теле ни души, ни сознания, а сама она превратилась в механическую куклу, что только и может, что переставлять ноги. Совсем как те, что танцуют нынче в столичном театре. Это состояние было пугающим, опасным, но вместе с тем именно оно принесло девушке облегчение. Нет мыслей, нет чувств, нет желаний, тело движется само, и это все прекрасно. Наверное, хорошо быть бездушной машиной, для которой нет сомнений, страхов и желаний. Девушка пыталась думать, прийти в себя и не провалиться в это странное состояние, когда хочется потеряться в глубинах бессознательного. Кубелиос казалось, что она похоронена заживо, оказалась в подземном мире, откуда не сбежать. В какой-то момент, Кинана даже начала думать о том, что не существует ни неба, ни солнца, ни свежего воздуха, существуют лишь бесконечная паутина туннелей, из которых нет выхода. Механическая крепость в недрах горы — ловушка, но и в её построении должна быть хоть какая-то логика. Если бы Кобра не сжимал её руку, если бы она не видела его и Гажила, то девушка вполне могла бы потерять связь с действительностью. Кубелиос балансировала на грани и могла в любой момент сорваться, а её истерзанная душа уже никогда не оправиться от пережитого.       — Железный, скоро уже выход? — рыкнул Эрик, чувствующий, что девушка слабеет с каждой минутой все сильней. Он и сам уже с трудом переставлял ноги, а виной всему было пережитое напряжение. Мужчине не терпелось поскорее избавиться от Кинаны, а точнее передать её в заботливые руки матери и будущего отчима. Лишь после этого он сможет вздохнуть с облегчением и продолжить выполнять свою работу. Пока крепость и все её обитатели не будут уничтожены, нельзя расслабляться. Для него ничего не кончено! Вот только думать об этом он сможет только после того, как позаботится о своей женщине.       — Скоро, расслабься уже, — Редфокс сохранял завидное хладнокровие. Шахты и естественные коридоры пещер изменились, они были испорчены руками людей, но мужчина все еще знал, куда бежать. Он ощущал, что его кто-то тянет вперед, указывая путь. Гажил давно уже не верил в духов предков и не просил их о помощи, но сегодня мужчина точно знал, что они рядом и ведут его. — Шевелите ногами быстрее!       Кобра ничего не ответил, лишь сильнее сжал ладонь Кинаны. Эти шахты окончательно достали его, если пробыть здесь немного дольше, то вполне возможно сойти с ума. Мужчина не понимал, как можно провести здесь несколько лет. Это нечеловеческие условия! Не удивительно, что Джон Кубелиос свихнулся, хотя он и до этого явно был не в твердом рассудке. Нужно торопиться, а главное перестать размышлять. Шахты и их обитатели будут уничтожены, а после местные жители разберут завалы и механизмы, чтобы жизнь вернулась в привычное русло.       Эрик и его спутники больше не таились, не прятались и не пытались избегать столкновений, даже встречая людей на своем пути, они просто пробегали мимо, сбивая с ног преграды и расталкивая их в стороны. Движение, бешеный бег к спасению — стал их смыслом и целью. И даже негодующее гудение «Атланта», крики и грохот в его чреве не могли этого изменить. *** Спустя некоторое время       Кинана с легкой, немного отдающей безумием улыбкой смотрела на небо. Его нежно голубой цвет постепенно исчезал, становился темнее, приобретая сиреневые и даже фиолетовые оттенки, с невероятными всполохами золота и красноты. Солнце медленно исчезало за линией горизонта, погружаясь в саму землю, оставляя вместо себя кровавые разводы заката. Девушка никогда раньше не видела настолько чарующе-прекрасного зрелища. Закат был ярко-малиновым, привлекающим взгляд, заставляющим сосредоточиться именно на нем. Такие сочные краски, казалось, не могут существовать в природе вовсе, они казались ядовитыми и в некотором роде неприличными и дерзкими, но вместе тем, именно они придавали невероятную живость миру. Эта хрупкая, уже исчезающая красота дорогого стоила — только сейчас Кинана осознала это.       — Красиво, — тихо протянула девушка, обхватывая себя руками, чтобы сдержать невольную дрожь.       В шахтах было душно и жарко, так что не удивительно, что Кубелиос вся взмокла, но стоило выйти на поверхность, как она тут же ощутила ласковые объятия нежного прохладного ветерка. Вот только помимо облегчения это принесло угрозу замерзнуть и в итоге заболеть. Хотя… Какая в сущности разница, если в это самое мгновение Кинана ощущала себя самым счастливым существом в мире, ведь она вырвалась из своего кошмара, их жаркого пекла, из недр «Атланта». Девушка продолжала дрожать, но ни одной жалобы не слетело с её уст — это могло спугнуть момент, испортить трепетное ощущение восторга.       — Да, но любоваться этим сейчас не время, — Кобра накинул на дрожащие плечи девушки свой кожаный плащ. — Нам нужно найти остальных или хотя бы убраться отсюда до того, как появятся военные. Тебе стоит вернутся к матери, в безопасность.        — А ты? — Кинана чуть подалась назад, опираясь на Эрика. Как же хочется, чтобы он обнял её, провел рукой по волосам, прижал к себе, сказал какую-нибудь пошлость, от которой сердце забьется быстрее. Этот малиновый закат странно влиял на девушку… Или дело вовсе не в закате и его сочном цвете?       — А мне нужно закончить работу, — сипло прошептал Кобра. с трудом сдерживаясь от того, чтобы обнять девушку. Сейчас не время и не место для нежностей, да и угроза все еще не миновала.       — Это конец, да? — на глаза навернулись слезы.       — Нет… Не конец, — на мгновение мужчина умолк, он и сам залюбовался закатом. — Я привык выполнять обещания, так что тебе не ускользнуть от меня Кинана Кубелиос, просто придется немного подождать.       — Хорошо, — девушка прикрыла глаза. Как же она от всего устала! Хочется спать, не о чем не думать, а проснувшись узнать, что все хорошо. Сил на то, чтобы двигаться и шевелиться не осталось вовсе. Кинана и не заметила, как провалилась в сон, а Эрик подхватил её на руки, не видела она и того, как её несли в сторону мчавшегося к ним парамобиля. Для нее этот чрезмерно долгий и насыщенный день закончился, и Кобра не собирался её будить.