headlight

чимину было больно, даже слишком. сокджин навалился на него всем телом, сразу и резко, а еще он был таким горячим, что от его тепла у чимина жгло щеки (или не только от него.) а еще сокджин был зол: у него были взъерошенные волосы и горящие глаза, и он смотрел на чимина так, будто за любое его лишнее слово он мог сожрать его на месте. или не только. – ты меня игнорируешь, – он почти рычал, выдыхая все это чимину на ухо, почти касаясь губами мочки его уха, и чимину было так жарко, а еще так страшно, что он был готов сползти вниз по стене на пол и закрыть лицо ладонями. потому что да, он его игнорировал, даже избегал, но причина была совсем-совсем в другом. – хен... хен, я... – он даже говорить не мог. слова застревали в глотке, во рту было сухо, а в глазах наоборот – влажно, и он думал о том, что сокджин давил на него не только весом его собственного тела. это был моральный прессинг. его кожаная куртка противно терлась о его футболку и обнаженные руки, его парфюм забивался в нос, оседая тяжелым пологом в голове и во рту, а еще он был сладковато-горьким, и чимин думал, что сейчас его может даже стошнить от этого. хотя на самом деле– – сладкая девочка решила повыебываться, да? – сокджин недобро усмехнулся, а после потерся носом о шею чимина и резко вдохнул, из-за чего у чимина подкосились колени. и если сокджин сейчас отойдет от него, перестав удерживать его, он точно рухнет на пол. правда как девчонка. – тебе лучше прекратить это, по-хорошему. ты меня понял? – сокджин взял его пальцами за подбородок, грубо и больно сжал челюсть, заставляя посмотреть на себя, и чимин жалобно пискнул, а после всхлипнул.