Возвращение Ариэль

Хогвартс, 1997 год. Восторг… Наслаждение… Предвкушение… Скоро, совсем скоро… Гарри распахнула глаза, ее крик заметался под темным в ночи балдахином. Чары надежно скрыли кошмар от соседок по комнате. Фигура Сиэля растворилась в ворохе диких эмоций, Гарри не принадлежавших. Слишком… мало в них человеческого, больше звериного. Девушка ударила кулаком по матрасу. Проклятая связь! Как она вообще образовалась между полноценным человеком и обрывком пленки! Что же натворила мама в последнюю ночь своей жизни? Хотелось наведаться в Лондон, в одну достопримечательную лавку. Если бы только Гарри могла быть уверена, что похоронное бюро еще на месте, и время над ним не властно… Что бы она ему сказала? Тема Ариэль казалась запретной. Приобретенная осторожность настаивала умалчивать до последнего, пока не станут известны обстоятельства смерти скрывающейся под фамилией Поттер Певерелл. Была ли она предком Гарри? Интуиция подсказывала, ответ отрицательный. Ее любовь к Винсенту занимала все существо, после гибели графа женщина выгорела изнутри, опустела. Сиэль стал новым смыслом жизни, смыслом бороться и подниматься с колен, снова и снова. В книге, которую подарила Гермиона, о последнем графе Фантомхайв было сказано очень мало. Королева своей властью передала ему права на титул и наследство раньше срока. Эмансипация в двенадцать лет по тем меркам была чем-то невообразимым, однако с Цепными псами предпочитали не связываться. Имя Сиэля Фантомхайва окружено многочисленными загадками, тайнами и таинственными происшествиями. В ту пору ему приписывали союз с нечистой силой. Против воли у Гарри вырвался смешок. Обыватели даже не представляли, насколько правы в своих предположениях. К несчастью, внешность демона Ариэль в первую встречу не разглядела, ее всецело занимала фигура Сиэля, пульс его жизни, его аура, окутанная путами демонического контракта. Кстати, удивительно, но женщина могла видеть чары и ауры без использования палочки. Неужели так все маги могут или только Певереллы? Потом ощущение руки малолетнего графа растворилось в эмоциях Волдеморта. Тот был счастлив. Что-то шло по его плану. У Гарри раскалывалась голова от его ликования. Неужели… план Малфоя удался, в чем бы тот ни заключался? Это было удивительное чувство — размышлять о ситуации отстранено, глядя на нее со стороны, как на шахматную доску. Гарри никогда так не могла, принимала боль и переживания чужих близко к сердцу. Ариэль научила ее, что иногда равнодушие предлагает в партии значительное преимущество. Главное, не заиграться. Волшебница могла насмешничать, идти на жертвы или, наоборот, отказываться от заданий. Однако имелись люди, которые пробивали щит спокойствия, вернее, всегда находились с внутренней его стороны. Данное обстоятельство не могло не радовать, Гарри не смогла бы доверять той, что предпочитает бесчувственность могил человечности. Правда в том, что Ариэль, темная волшебница по крови, во многих аспектах человечнее самых светлых волшебников. Мысли скользнули к крестражам. Директор подводил к мысли, чем могли являться предметы, которые выбрал бы в качестве хранилищ осколков души Темный лорд, и где они могут находиться. Теперь, зная о бедном детстве Тома Реддла, имея в запасе бесценный опыт Ариэль, Гарри могла с точностью сказать, что одним из хранилищ является банк Гринготтс. Том Реддл был слишком одержим мыслью стать ничем не хуже — лучше — остальных волшебников-аристократов. Возвыситься над ними, а у них имелись ячейки в банке. Завести ячейку не сложно, но хранить там что-то важное под собственным именем опасно. Скорей всего, он доверил крестраж кому-либо из своих последователей, тех, в чьей верности не сомневался. Не таких, как Малфой. Даже Гарри понимала, что Малфой всегда действует только на своей стороне, это сейчас у Драко нет выбора, так как он, скорей всего, заклеймен. К тому же отец и мать — отличный повод для шантажа. Пока нет опасности, лорд Малфой будет исходить только из собственных интересов. У него начались обыски, и он подсунул Джинни тетрадку, чтобы подставить всех сразу: школу, Артура Уизли, профессора Дамблдора. Ему ведь почти удалось выгнать директора из Хогвартса, но Совет вернул его. Да, тетрадь была первым обрывком пленки, самым ранним. Человеческий фактор силен. Кампания, проходившая тогда и переросшая в войну, была опасна. Хранители могли не вернуться в меноры, наследники могли не знать, как возрождать Лорда из артефакта, крестражи попросту могли обнаружить при обысках и уничтожить. Следовательно, нужно оставить крестражи под охраной кого-то неодушевленного. Вторым по надежности местом магической Британии считается Хогвартс. К тому же школа являлась для Тома Реддла олицетворением дома. Желание заклеймить ее своим присутствием вполне логично. Хогвартс защищен тщательно, повторить его защиту современным магам не дано, однако в то же время он доступен всем желающим. Даже с поднятыми щитами он пропустит членов Попечительского совета и учеников, а Совет поголовно состоит из аристократов. Какова вероятность, что у них на руке клеймо? Или что они проведут с собой кого-то? Тайные ходы никто не отменял. Такой маг заберет крестраж и возродит Лорда. Значит, Хогвартс. Но где? Замок поистине громаден, это если считать только официальную его часть. Разумеется, место должно быть секретным. Еще в начале года, начни Поттер размышлять подобным образом, поставила бы на Тайную комнату, однако теперь понимала Темного лорда лучше. Тайная комната — его личное свидетельство принадлежности к роду Слизерин, нечто только его и ничье больше. Том Реддл собственник, своим делиться не привык, даже ради собственной безопасности. Корни идут из детства, а это сильнее доводов разума, который, к тому же, начал в последние годы отказывать магу. Выручай-комната! Гарри подскочила от осенившей ее мысли. В самом деле, спрятать легко, найти при желании — тоже. Тому могла импонировать мысль, что он один из немногих, раскрывший данную тайну школы. Поттер высунула руку из-за балдахина, призвала одежду и обувь. Необходимо проверить, немедленно! Но для начала спуститься в Тайную комнату. Есть три вещи, способные уничтожить все, что угодно: Адское пламя, яд василиска и коса жнецов. Вызывать пламя Гарри не собиралась, так как не была уверена в своей способности проконтролировать его, а сжечь школу… Коса жнецов тоже недоступна по вполне понятным причинам. А вот яда василиска у нее очень много. Один из ингредиентов, который не портится, как бы его ни хранили. Мантия-невидимка легла шелком на плечи, Гарри побежала по темным коридорам, отслеживая передвижение преподавателей. Сегодня дежурил Флитвик, а он искренне полагал, что школьники имеют право на изучение тайн школы в свободное от учебы время. Главное, чтобы вставали вовремя и выполняли домашние задания. Нарушителей наказывал строго, да так, что мысль о ночных блужданиях с ненаписанным эссе еще долго откликалась ужасом в умах студентов. Миртл куда-то запропастилась, наверное, снова с русалками в озере плещется. Данное обстоятельство играло Гарри на руку. Девушка открыла проход и скользнула вниз. С метлой было не очень удобно, но не дожидаться же повторного появления Фоукса в катакомбах. Его может просто не произойти. В лабиринте канализации ничего не изменилось. Огромные трубы, наполненные затхлым влажным воздухом, капелью падающей воды и крысиным писком. То тут, то там в свете магического огня, пробегали крохотные хвостатые тушки. Гарри поежилась, грызунов она, как и большинство женщин, терпеть не могла. Сброшенная шкура василиска чешуйчатым ковром стелилась под ноги. Гарри облизнулась. Это сколько же ингредиентов и какие деньги можно выручить! Но все потом, сейчас главное — выдрать парочку клыков. Странно, но до «знакомства» с Ариэль подобной… экономности в Гарри не было. У нее просто никогда не имелось карманных денег, которые девушка могла бы тратить по собственному усмотрению. Ариэль, несмотря на дар малефика, любила зелья и профессионально оценивала ингредиенты. При виде туши василиска в ее полном распоряжении наверняка бы в обморок свалилась от счастья. Гарри хихикнула, представив эту картину. Василиск памятником самому себе застыл посреди комнаты. Распахнутая пасть, выклеванные глаза, морда с тупым носом, разбитым в кровь. Величественное и ужасающее зрелище. Гарри, дрожа всем телом, провела по чешуе. Холодная, гладкая, словно отполированный волнами камень. При свете огонька на палочке в ней играли зеленоватыми искрами, острые гребни с двух сторон поднимались подобно волнорезам. Зачатки крыльев беспомощно распластались по мраморному полу угловатыми, острыми тенями. В то время Гарри было не до наблюдений, однако девушка не сомневалась, что крыльев у василиска не видела. Возможно, он прижимал их к телу изо всех сил, чтобы те не мешали охоте. По коже бежали мурашки, словно девушка очутилась в комнате ужасов. Журчание воды на периферии, громадная статуя старика с обезьяньими чертами лица… Ни души, зловещая атмосфера кладбища, вперемешку с запахом подземелий, влажного камня и чешуи. Гарри принюхалась. Пахло песком, холодом и чем-то особенным, неописуемым. В отличие от обычных змей, василиск не начал разлагаться. Мяса василиску для насыщения требуется много, между ними сильно соперничество за самок, территории, места для гнездования, поэтому когда один василиск убивал другого, природа заботилась об обоих. Мясо погибшего «консервировалось» остаточными выбросами, чтобы победитель мог поесть и набраться сил. Клыки поддались с трудом и чуть не пронзили Гарри, промчавшись у девушки над головой. Та успела пригнуться, поблагодарив реакцию ловца. К пожелтевшим, гладким костям волшебница прикасалась осторожно, в перчатках из драконьей кожи, ведь клыки насквозь пропитаны ядом, который не вредил только самому василиску. Страшно и странно подумать, что она убила такую махину мечом Годрика! Конечно, тот являлся артефактом, но все же… Интересно, он теперь тоже пропитан ядом, закален в нем или нет? Гарри выбралась наружу, когда за окнами только-только начинало светать. Первым уроком шло «окно», домашние задания подготовлены, так можно посвятить себя поиску крестражей. Так смешно: раньше она не любила писать эссе, повторять чары, вообще домашние задания не любила, всегда находились проблемы, которые волновали сильнее. Сновидения пристыдили ее. Гарри краснела, когда смотрела воспоминания об учебных годах Ариэль. Та занималась, не покладая рук, целыми днями читала, варила, чертила — не просто зубрила, а заставляла себя понимать. Так как знала, что от этого зависит ее жизнь. У Гарри тоже жизнь зависела от знаний, например, на четвертом курсе, но ей даже в голову не пришло использовать руны или нумерологию. Хотя… тогда она о них не знала, а Гермиона находилась в постоянном стрессе из-за подруги, чтобы подумать о предметах. Хогвартс еще спал, горели бездымные факелы на стенах, похрапывали портреты и некоторые доспехи. Гарри была бы счастлива побродить по ночному Хогвартсу просто так, не опасаясь преподавателей. Выручай-комната приветливо распахнула двери в… огромную кладовку. Или гараж, или чердак. Гарри не знала, как определить точно. Бывают такие места, где люди годами складируют то, что уже не требуется в обиходе, а выбросить жалко. У дяди Вернона таким местом стал гараж, так как чердак тетя Петунья забрала под швейную мастерскую. В деньгах Дурсли не нуждались, но и богачами не были, а потому предпочитали экономить везде, где только можно. В том числе на пошиве одежды. Тетя создавала наряды почти не отличимые от магазинных — и только это позволяло Дадли смиряться с не покупными рубашками. Раз в год, летом, дядя Вернон проводил инвентаризацию, методично и тщательно перетряхивал гараж, после чего выставлял ненужные вещи на распродажу под присмотром Дадли. Вырученные деньги становились платой. Это был один из самых счастливых дней каникул для маленькой Гарри, так как жадность в кузене неизменно побеждала, и тот проводил целый день за заваленным хламом столиком. Громоздились башни книг — райский сон Гермионы — в углу пылились старые мантии с кружевами, наподобие торжественной мантии Рона на четвертом курсе. Высоченный рыцарский доспех с рогатым шлемом охранял громоздкий сундук с обитыми железом углами. Свирепость картины портил парик на одном из рогов «рыцаря» — серо-зеленый, в забавную полосочку. Кто-то явно экспериментировал с заклинаниями покраски и изменения формы. Белел загадочно бюст мужчины в короне, поблескивал дверцами шкаф — единственное, что казалось новым. Важно, выпятив пузатые бока, поглядывала с него батарея флакончиков и бутылочек. Гарри надела перчатки, приготовила клыки и взялась за палочку. — Акцио крестраж Тома Реддла! Ничего не произошло. Но как же так? Ах, да, крестражей не существует, есть только… — Акцио обрывок пленки жизни Тома Марволо Реддла! Второй раз за день пришлось пригибаться. Над головой пронеслось золотое украшение, врезалось в стену и упало со звоном на пол. Гарри приблизилась осторожно. От диадемы фонило темнейшей магией, шибало в нос, кружило голову так, что девушке стало на миг плохо. Перед глазами потемнело, а затем обрушились воспоминания, заточенные в диадеме. Осколок атаковал, ритуал разделения сделал его самостоятельным, он мечтал ожить, завладеть чужой душой и сердцем — то, к чему стремятся все обрывки. Усилием воли Гарри стряхнула с себя наваждение. Окклюменция не окклюменция, но разделять свои и чужие образы она научилась замечательно. Картинка еще шла, когда девушка взялась за клыки. Острие пробило металл, словно тот был сделан из круглого, мягкого сыра. Диадема завизжала, закричала, в месте «ранения» запузырилась, как вскипяченная вода, а после затихла. В комнате посветлело, стало легче дышать. Гарри с облегчением опустилась на колени. С еще одной пленкой покончено. Но вот другие искать будет не в пример сложнее. У директора должны быть идеи. — Ты сама не своя, — Гермиона подняла внимательный взгляд от тарелки. — У меня плохое предчувствие, — Гарри хотелось поделиться хоть с кем-то. — Насчет чего? — откликнулась подруга, выводя палочкой чары барьера. Сбоку Рон вовсю щебетал о чем-то с Лавандой и на одноклассниц внимания не обращал. К счастью. В данный момент Поттер не ощущала себя готовой останавливать темпераментного Уизли от активных действий. Гарри не знала, как объяснить свои подозрения насчет убийства Дамблдора, как предотвратить то, что даже не определено во времени. Гермиона смотрела внимательно, и Поттер знала, что ни одно слово ее не будет отринуто, лучшая ученица обдумает каждое, сделает собственные выводы и примет решение. — Мне кажется, Волдеморт дал Малфою задание убить Дамблдора. Фырканье Грейнджер сдержать не удалось. — Прости, — подняла руку, сделала глоток тыквенного сока. — Ты же понимаешь, что директор и Хорек… ну… в разных весовых категориях? — Ох, да знаю я! — Гарри вцепилась себе в волосы. — Можешь сказать, что у меня паранойя, но… Директор — единственное, что отделяет Тома от завоевания магической Британии. Он не мог прийти с бухты-барахты в Министерство, весь этот год он готовился, а сейчас… достаточно нанести один удар, чтобы избавиться от противника. Ты же понимаешь, пока Дамблдор в школе, он уязвим, так как будет защищать учеников. А пока существует Дамблдор, Темному лорду ничего не светит. — И перед самым своим совершеннолетием ты останешься без помощи, — задумчиво кивнула Гермиона. Гарри вскинулась, она не могла поверить, что Гермиона так быстро приняла ее сторону. Подруга гоняла овсянку по тарелке, раздумывая, иногда шевелила губами, что-то высчитывая. — С одной стороны звучит как бред, но увы, если судить по твоим рассказам, психически здоровым Темного Лорда не назовешь. Поэтому с другой стороны твои слова полны логики. Так закономерно выглядит проклятие Кэти Белл и отравление Рона — ты же говорила, что бутылку Слизнорт планировал подарить директору. Малфой не мог подобраться другим путем. Сновидения-воспоминания Ариэль вытеснили другие, занимали максимум места в разуме, но, увы, не полностью. Иногда просачивались видения со стороны Волдеморта, в такие дни Гарри хотелось лезть на стену от невыносимой жестокости врага. К счастью, это случалось крайне редко. — Ничто не мешает нам перестраховаться, — решила Гермиона. — Еще более сумасшедшими считать не станут, терять нам в принципе нечего. Лучше брать за основу теории максимальную угрозу — то есть смерть директора. Как думаешь, что это будет и когда? — Он уже это сделал… — Что?! — вскрикнула Гермиона. — Ты же помнишь, мы выяснили, что Малфой прячется в Выручай-комнате? — подруга кивнула. — Пару дней назад я столкнулась с Трелони. Наша прорицательница хотела перепрятать бутылки с хересом, которые скрывает в Выручай-комнате и наткнулась на чужой праздник жизни. Мужской голос ликовал по поводу чего-то получившегося, чего-то сработавшего. А когда заметил профессора, вытолкал ее взашей. — И ты не рассказала директору?! Гарри, — Гермиона подалась вперед. — Что еще ты узнала? Плечи поникли, Гарри сжала ложку в руках. Меньше всего на свете ей хотелось обсуждать эту информацию, выбившую из колеи, однако солгать Гермионе означало разрушить ту доверительную дружбу, что выстраивалась между ними последний год. Подруга чутка и проницательна, она поняла бы, когда ей солгали, и это стало бы их точкой невозврата. Гарри не хотелось терять человека, с которым можно поговорить по душам, который не станет обвинять ее в сумасшествии. Таких людей мало, очень мало. Даже Рону она не могла доверить всего, не после четвертого курса, когда он оставил ее в момент нужды. Гарри простила, но забыть не могла. — Профессор Трелони сообщила, что директор предпочитает видеть ее как можно реже. И… рассказала, как проходило ее собеседование. Она сделала пророчество про ребенка, способного победить Темного лорда, его подслушал… Снейп. — Ох, Гарри… — Гермиона прижала руки ко рту. Какое-то время она молчала. — Почему ты не сказала директору? — Он знает… скорей всего он знает… И… мне хотелось, ты не представляешь, как мне хотелось… Гарри задыхалась. В тот день она мечтала порвать Снейпа в клочья, мечтала помчаться к Дамблдору и вновь устроить погром в его кабинете. Как может преподавать человек, предавший тех, кого считали героями? Кто лишил ее всего: мамы, папы, счастливого детства… Боль шипами обвивалась вокруг тела, на глаза наворачивались слезы, и она скулила, скрывшись под балдахином в спальне, свернувшись комочком под одеялом. До этого она знала, что Снейп служил Темному лорду, но воспринимала его исключительно, как шпиона — снова благодаря словам директора, обмолвкам Сириуса. И совершенно не задумывалась над тем, чем же именно занимался зельевар в ставке Тома. Гарри не приходило в голову, что именно он сыграл решающую роль в ее судьбе. Шпион… лазутчик… убийца! Волшебнице с трудом удалось взять себя в руки и усмирить гнев. — Ничего бы не изменилось, Гермиона, — помертвевшим голосом озвучила она собственные выводы, которые пришли, когда затихла первая волна гнева. — В прошлом году помнишь, я пыталась предупредить через Снейпа о Сириусе? Позже я обвинила Снейпа в том, что он промолчал и ничего не сделал, что он Упивающийся… Директор заявил, что полностью доверяет Северусу Снейпу. Думаешь, с тех пор он изменил свое мнение? — вопрос против воли был пропитан горькой издевкой. Бледная, как полотно, Гермиона кусала губы, нервно сжимала и разжимала пальцы. Вокруг кружилась обыденная жизнь Хогартса, школьники не подозревали, какая драма разворачивается прямо у них под носом. Чтобы не выдать себя, девушкам приходилось контролировать мимику и жесты, ибо чары защищали от прослушивания, но не от подглядывания. — Что ты планируешь делать? — Не дам убить директора, а после с его помощью займусь крестражами. Гермиона, подумав, кивнула. — Тогда я поддержу тебя, — перевела взгляд за плечо подруги. Гарри обернулась и увидела девочку-первокурсницу, переминавшуюся с ноги на ногу со знакомым конвертом в руках. Гермиона сняла чары. — Что ты хотела? — Директор просил передать, — сунула конверт Гарри девочка и убежала. Гарри вскрыла записку. Очередное приглашение на дополнительные занятия. Интуиция надрывалась, говоря, что пружина закручивается, и скоро выпрямится. Гермиона как всегда поняла все по виду Гарри. — Удачи! — Спасибо. Директор как обычно погружал воспоминания в Омут. На звук открывающейся двери мужчина отвлекся, но затем вернулся к своему занятию, давая Гарри время рассмотреть его как следует. Серебристое сияние Омута покрыло белизной одежды, вместе с нею спустилось к ногам, очертило морщины на старческом лице, узловатые пальцы, сжимающие палочку. В директоре всегда горел огонь, его глаза были по-молодому полны задора, рядом с ним Гарри ощущала себя молодой и несмышленой, а еще — полностью защищенной. Однако сейчас мужчина выглядел на свой возраст, а она… она повзрослела. — Здравствуй, моя девочка. Как себя чувствуешь? — директор вернулся за свой стол, сложил руки в замок. Гарри перевела взгляд на палочку. Точно как из сказки — с тремя бусинами. Прошло немало времени, прежде, чем она отыскала потрепанный, старый экземпляр сказок, в котором Жезл описывался бы наиболее точно. — Ты выглядишь бледнее обычного. Может, стоит обратиться в Больничное крыло? — Все в порядке, директор, — Гарри улыбнулась. — Не беспокойтесь, я мало спала сегодня, долго писала эссе по чарам. Директор усмехнулся, черты лица его успокоенно разгладились. Рука его выглядела гораздо хуже, Гарри ощутила привычное покалывание в кончиках пальцах и желание расплести проклятие, подцепить вон ту сине-лиловую нить, опутавшую руку до локтя, порвать ту нездорово-розовую, пульсирующую, тянущуюся к сердцу. Кто-то блокировал эти нити, поставил узелки, но не смог убрать их окончательно. Гарри тянуло изучить, прочувствовать. Странное ощущение… Такое всегда преследовало Ариэль, когда та занималась работой по специальности. Усилием воли девушка вернулась в реальность. Нити, опутывающие руку директора, пропали. Вернее, они существовали, но Гарри их теперь не видела. — Ох, эта молодость. То не торопитесь, то летите как на пожар. Не стоит запускать обучение, девочка моя. — Разумеется. Так что мы будем смотреть сегодня? Куда отправимся? — Никуда. Гарри распахнула глаза, уставилась на директора, того развеселил такой откровенный шок. Даже портреты, казалось, стали спать тише и веселее. — Сегодня я хотел бы предложить тебе вечером отправиться на поиски одного из крестражей. — П… правда?! Вы знаете, где он? — ей казалось, за год они так и не приблизились к разгадке, однако Гарри отдавала должное интеллекту и опыту старого волшебника. Тот наверняка знал больше, просто не спешил делиться информацией с человеком, чей разум открыт перед противником. — Подозреваю. Как правило, мои догадки весьма близки к реальности. Однако хочу предупредить: это будет весьма опасно. Ты должна будешь выполнять каждое мое требование. Если я скажу бежать, ты побежишь, скажу прыгать, ты прыгнешь, — он сглотнул и уже внушительнее продолжил: — Скажу бросить меня, ты бросишь. Подобное никогда не приходило Гарри в голову. Бросить кого-то одного, в беде… — Но… — Никаких возражений, девочка моя, если хочешь отправиться со мной за крестражем! Противоречивые эмоции бушевали в груди. Пообещать — значит исполнить, но Гарри никогда не бросила бы директора в трудной ситуации. Ничего, может, получится выкрутиться, получится избежать… У нее всегда лучше всего получалось соображать по ходу событий, импровизировать. — Хорошо. Дамблдор довольно кивнул, сейчас он выглядел окончательно и бесповоротно умиротворенным, как будто взять обещание значило для него очень много. А ведь Гарри просто сказала «хорошо». Кому хорошо? Что хорошо? Игра слов, согласие, но не сама клятва. Стыдно обманывать директора таким образом, но по крайней мере девушка не лишится свободы действий. — Тогда к шести вечера приходи сюда, с собой возьми палочку, метлу и мантию-невидимку. — Да, сэр. — В таком случае, можешь идти. Готовься. Гарри кивнула и выбежала из кабинета, взяв прямой курс на башню Гриффиндора. Времени совсем не осталось, пружина выпрямилась, и дикая карусель начала свой ход, постепенно разгоняясь до невозможности. Что бы ни задумал Малфой, это в первую очередь скажется на учениках. Абсолютно всех запереть в гостиных не получится, к тому же, не факт, что портреты и пароли спасут от взрослых, агрессивно настроенных темных магов. Преподаватели по вечерам будут заняты, их могут отвлечь, старост всего двое, они не уследят за каждым студентом, особенно первокурсниками, которые обожают шататься в неположенное время в неположенных местах. Сегодня подобное времяпрепровождение для них опасно. Следует в первую очередь позаботиться о студентах, чтобы они не попали под удар. Встает вопрос — какой именно удар? Что задумал Малфой? Гарри была готова ждать, отдавая на откуп директору защиту, но времени не осталось, а Дамблдор не предпринял никаких мер. Разумеется, не хотел поднимать панику, но просто приказать студентам не выходить сегодня из гостиных он мог? На первом курсе, когда он объявил коридор запретным из-за мучительной гибели, никто не возразил, все поверили. Неужели нельзя перестраховаться? Гарри понимала, что паникует, от этого мысли приобретают негативный оттенок, но не могла остановиться. Девушка представляла, на что способны Упивающиеся, а если среди них окажется Сивый, который обратил профессора Люпина? Кажется, тот любит кусать беззащитных детей… — Гермиона, ты мне срочно нужна! — сквозное зеркальце отразило взволнованное лицо подруги. Гермиона кивнула и пропала. Подарок Сириуса все-таки пригодился, хорошо, что Гарри не выбросила его и не оставила на Тисовой, когда мечтала забыть о смерти крестного. Через минуту подруга присоединилась к Поттер в башне Гриффиндора. — Что случилось? — раскрасневшаяся от бега Грейнджер отбросила прядь волос со лба. — Мне нужна твоя помощь. Сегодня мы с директором идем за одним из крестражей. Лучшего времени, чтобы устроить засаду, не придумаешь. — Мы не знаем наверняка, — покачала головой Гермиона. — Вот и узнаем. Глаза подруги расширились. — Что ты задумала? — Спросить у первоисточника, что они планируют, — пожала плечами Гарри. Если бы ее видели одноклассники, то не узнали бы: столько жесткости и непримиримости появилось в чертах девушки. К счастью, никого в гостиной не было. Лишь потрясенная до глубины души Гермиона. Ариэль Поттер никогда не стеснялась в выборе методов и средств, когда требовалось защитить тех, кого она считала важными. Мягкая по своей природе, она не занималась пытками, но ее мировоззрение соответствовало Певереллам. Из девушки растили малефика, а многие проклятия болезненны по своей природе, из-за чего требуют решительности при использовании. Беллатриса Лестрейндж была не права, когда говорила, что нужно наслаждаться мучениями противника для пыточного заклинания. Важно решиться на него, осознавать последствия, желать их. Дух Ариэль закаливался в вечной борьбе с собой, своими убеждениями. Она никогда не ждала, не полагалась только на других, а предпочитала действовать. Привитой родителями морали пришлось потесниться, когда опасность нависла над головой девушки и маленького Генри. Ариэль пришлось убивать тех, кто приходил за ними. Гарри считала, что время игр прошло. Нельзя ждать дольше, нельзя позволить Малфою лидировать. Даже если он дал Непреложный обет, она найдет способ его разговорить. Любой обет можно обойти, надо только постараться. — Ты со мной? Гермиона решительно кивнула. Было видно, сказать ей помешал спазм в горле. Девушка решительно поднялась, перехватила удобнее палочку. Настоящий боец, пойдет до конца за теми, кому отдала преданность. — Поспешим, нам нужно подготовиться до шести вечера. Малфоя и его банду девушки перехватили в одном из коридоров. Юноши никуда не торопились, шли неспешно, что-то обсуждая. И уж точно не ожидали засады и нападения. — Экспелиармус, — широким жестом повела Гарри и поймала три палочки. — Сомнус, Петрификус тоталус, — не менее широким жестом вторила Гермиона, вырубая Крэбба и Гойла. Парализованный Малфой злобно сверкал глазами, в глубине которых танцевал страх. По лицу некрасивыми пятнами пошла краснота. Под отвлекающими внимание чарами девушки перетащили «добычу» в Выручай-комнату. — С тобой я стану рецидивисткой. Похищать ингредиенты мне приходилось, — отдышалась Гермиона, когда сгрузила сопящих слизеринцев на широкую кровать. Малфоя посадили в кресло. Выручай-комната предоставила им шикарную спальню, полную света и свободного пространства, почти как в королевских дворцах. — А вот людей — нет. — Все случается в первый раз, — Гарри старательно привязывала слизеринца, блокировала ему способность колдовать. То, что они делали, противоречило принципам морали, на которых воспитывали Гарри, противоречило всему тому, чему учили Гермиону родители, а Гарри — директор. Но иногда принципами приходится поступаться. Не ради себя, не ради всеобщего блага, а ради конкретной цели — защитить. Если бы Гарри была уверена, что справится в одиночку, никогда бы не взвалила подобный груз ответственности на подругу. Увы, гарантировать успешность плана в таком случае она не могла. Ей нужна была Гермиона. В отличие от директора, она не играла, не навязывала свою волю и решения, она просто… выбивала информацию. Дико, грубо и банально, но этому тоже ее научила Ариэль. Нельзя во всем полагаться на других, чистые совесть и руки не вернут любимых к жизни. Но и становиться чудовищем не стоит. Сложно отыскать тонкую грань между необходимостью и вседозволенностью. Ариэль учила этому тоже. Ограничить саму себя, запереть в Годриковой Лощине, когда имеешь силу поставить Лондон на колени. Быть довольной тем, что имеешь. Найти нечто более важное, чем всеобщее благо. Гарри стыдно, очень стыдно за свой поступок. Совесть грызла не переставая. Она справится, она сильная. У нее нет выбора. В конце концов, Малфой останется жив. — Я вам ничего не скажу! — как только параличка спала, ощерился Малфой. Гарри кивнула: действительно хорек. — Не скажет, — со вздохом подтвердила Гермиона, постукивая палочкой по раскрытой ладони. — Что будем делать? — неуверенно спросила девушка у подруги. Гарри как будто фелициаса выпила — знала, что надо делать и как. Идеи сами приходили в голову, слова лились с губ. Как будто ей не впервой похищать людей ради информации. — Добби! Домовой эльф появился незамедлительно, глубоко поклонился, выпуклые глаза его сверкали радостью. — Что пожелает Гарри Поттер? Девушка опустилась перед эльфом на ковер, обхватила его за плечи. — Добби, то, что я сейчас попрошу… незаконно, но очень важно для меня и директора Дамблдора. Мне нужна сыворотка правды из запасов профессора Снейпа. За спиной приглушенно охнула Гермиона, завозился Малфой, с ненавистью глядя на девушек. Гарри не шевелилась, не отводила взгляда. Больше всего она боялась отказа эльфа — единственное уязвимое место быстро придуманного плана. — Добби что угодно сделает ради Гарри Поттер, — закивал эльф и с хлопком исчез. — Поттер, ты не понимаешь… — начал Малфой, лицо его исказилось, как от боли. Неподдельное страдание было написано на нем, терзание моральное, не физическое. Гарри рывком повернулась к нему, крутанувшись на каблуках. — Это ты не понимаешь, Малфой! Твои планы ударят по всему Хогвартсу. Не только по директору и мне. По ученикам в первую очередь. От одного твоего плана пострадала Кэти, от другого — Рон. Кто следующий? Кого ты убьешь? На твоих руках почти два трупа. Тебе просто сказочно повезло, что они не умерли. С каждым словом Малфой бледнел все сильнее, на висках выступила крупная испарина, а пальцы вцепились в подлокотники кресла. Видимо, он никогда не думал о своих действиях в подобном ключе. Поставил перед собой цель, пытался казаться взрослым и храбрым, но до конца не осознавал, к чему могли привести его выходки. Кэти и Рон выжили, этого хватило, чтобы Малфой не испытывал угрызений совести. Гриффиндорцев он выбрал своими инструментами, чтобы совесть не мучила так сильно. Как же, идеологические противники! — Ты не понимаешь… — прошептал парень. — Он убьет их… У меня нет выбора. — Выбор есть всегда, — отрезала Гарри. — Просто иногда он сложный. Малфои могли бежать из страны. Да, это было бы страшно, муторно, опасно, повлекло бы за собой толки. Но они остались бы живы. Это не Игорь Каркаров, у которого за душой, кроме некоторых накоплений и палочки, ничего не было. У Малфоев деньги, власть, связи — все то, чего нет у Волдеморта. Они могли бы защитить новый менор как еще один Хогвартс. За деньги гоблины и не такое сделают. Но не пошли, предпочли остаться и пресмыкаться перед безумцем. Ради чего? Метка лишь поводок, она не ограничивает периметр. Игорь же смог сбежать. Кстати, тела бывшего директора так и не нашли, возможно, он все еще жив. Волдеморт не обладает деньгами, связями, он мертв и безумен. У Малфоев был шанс, которым они не воспользовались. Добби появился у ее ног, передал флакон с прозрачной сывороткой и предусмотрительно прихваченный с кухни кубок тыквенного сока. Гарри в очередной раз убедилась, что эльфов недооценивают. Возможно, у Снейпа защита на лаборатории от студентов и взрослых магов, но никак не от прислуги. — Спасибо, Добби, ты спас нас. — Добби всегда рад услужить Гарри Поттер и подруге Гарри Поттер, — поклонился Гермионе, бросил неприязненный взгляд в сторону бывшего хозяина. — Только позовите. — Спасибо, можешь идти. Эльф исчез, а Гарри откупорила флакон. Руки слегка подрагивали. Решающее мгновение, когда она делала шаг вперед, становилась кем-то другим — понимание снизошло подобно озарению. Гарри Поттер предпочитала верить директору и ждать у моря погоды. Гарри Поттер действовала лишь в самый последний момент, когда не оставалось иного выбора. Такое больше не повторится, теперь Гарри Поттер будет хоть немного думать головой. — Какая там доза? — Три капли, — просветила Гермиона. — Может, сразу половину флакона? Так, на всякий случай. Малфой задергался в путах сильнее, Гермиона покачала головой, а Гарри хмыкнула про себя. Так шутила бабушка Гарриет из ее снов. Черный профессиональный некромантский юмор. Все волшебники знают, что бывает от передозировки сывороткой правды. Малфой сопротивлялся, пытался отвернуться, но Гарри просто зажала его голову и нос, а Гермиона влила тыквенный сок. — Если ты ничего не замышляешь, лично перед тобой извинюсь, — пообещала Поттер. Глаза Малфоя остекленели, как у лже-Грюма на четвертом курсе, фигура его обмякла. От борьбы волосы растрепались, упали на лоб. Не прилизанным Драко был даже симпатичнее. — Что задумал Темный лорд? Как ты исполнил его приказ? — Убить Дамблдора. Провести Упивающихся в Хогвартс в качестве подкрепления, — монотонно ответил Драко. Он говорил и говорил. Про исчезающий шкаф, про наказание для отца. Словно исповедь, лилась речь с бледных губ. Гермиона прижала руки ко рту, тяжело дыша. От некоторых подробностей «воспитания» Волдеморта ее подташнивало, Гарри сама ощущала, как кровь отлила от щек. Клятвы о неразглашении сути задания Темный лорд с Малфоя не взял. Он знал толк в педагогическом садизме. Клятва сама по себе ограничивала человека, не давала сболтнуть, а без нее исполнитель обязан был контролировать себя сам. И если пробалтывался, вина ложилась только на его плечи. — Что вы со мной теперь сделаете, Поттер, Грейнджер? — спустя какое-то время Малфой пришел в себя, но обвис на веревках, как человек, потерявший смысл жизни. — Он все равно убьет меня за проваленное задание. Боковым зрением Гарри видела, как подруга смотрит на нее с надеждой. Понимала ее смятение. Это же Хорек, он доставал их на протяжении многих лет, но не заслуживал подобной участи. Они оказались по разным сторонам фронта из-за родителей. Будь Гарри воспитана теми же Поттерами, где бы она сражалась? Хотя вряд ли, Поттеры держали строгий нейтралитет. — Есть предложение… — медленно произнесла она. Сначала планировала взять с Драко Непреложный или клятву, теперь же планы слегка изменились. Драко вскинул голову, даже Гермиона загорелась надеждой. — Волдеморт не сумеет наказать, если ты попадешь в плен Ордену Феникса. — Очаровательная альтернатива, — презрительно фыркнул Драко, изо всех сил удерживая лицо при плохой игре. Гарри поморщилась. Иногда так хотелось врезать чем-нибудь тяжелым по голове противному снобу. — Малфой, не пытайся казаться глупее, чем ты есть. Посидишь тихонько в особняке на площади Гриммо, пока все не уляжется. Я обновлю защиту. Официально для Волдеморта ты будешь в плену, возможно, даже мертв. — А родители? Истинный слизеринец — торгуется даже в самой затруднительной ситуации. — Безопаснее было бы не предупреждать их… — Малфой поник, и Гарри вздохнула. Ей становилось жалко одноклассника, хуже того — она понимала его. — Будем решать проблемы по мере их поступления. Если согласен на сделку, даешь Непреложный обет о помощи. Какое-то время Малфой раздумывал, в нем боролись воспитание и желание закончить ситуацию мирно. А еще Гарри видела громадную уверенность и надежду, некое смутное подобие веры в нее, Избранную. Никто не выбирает службу безумцу, особенно такие рационалисты, как Малфои. В глубине души они верили, что не Дамблдор, так Поттер избавит их от клейма рабов. Наконец, Драко кивнул. — Что от меня требуется? — Провести Упивающихся в Хогвартс, а до этого — помочь нам организовать эвакуацию среди школьников до четвертого курса включительно. Остальные все равно будут тихо сидеть в башнях, мы предупредим. — Куда ты хочешь переправить их? Гарри улыбнулась, в первый раз за день. — О, тебе понравится вариант. Малфой отправился просвещать первые четыре курса Слизерина насчет предстоящей экскурсии. Вернее, готовиться сделать это так, чтобы не заподозрили меченые старшеклассники. В лояльности Хорька Гарри не сомневалась: исчезновение с арены боевых действий выгодно не только самому Драко, но и его родителям — пропадет уязвимое звено. У Люциуса и Нарциссы окажутся развязанными руки. Гарри устало провалилась в глубокое кресло, то, на котором сидел Малфой, исчезло, видеть его было слишком болезненно для совести. Как наждачкой по коже. Она сделала это — первый решительный шаг к спасению директора и нынешней ситуации. До сих пор не верилось в правдивость ее предположений насчет сути задания Темного лорда. — Почему именно до четвертого курса включительно? — Гермиона приземлилась напротив. Она уже отдала сигнал по зачарованной монете другим старостам и участникам бывшего оборонного движения с других факультетов. Им надо вывести всех. — Потому что пятый и старше, во-первых, могут за себя постоять, во-вторых, оставить их в гостиной гораздо проще. К пятому курсу вырабатывается инстинкт самосохранения, с малышами труднее. К тому же пропажа абсолютно всех студентов будет выглядеть подозрительно. — Ты в самом деле хочешь увести их в Тайную комнату? — с недоверием спросила Гермиона. Гарри пожала плечами. — Почему бы и нет? Не самый плохой вариант. Старосты расскажут легенды об Основателях, домовики приготовят угощение… — Разве туда можно домовикам? — Ну не сам же Слизерин василиску мясо относил! Максимум выпускал поохотиться, но в Запретном живности не так уж и много, на самом деле. Разрешенной, имею в виду. Кентавры, оборотни и акромантулы тогда там не обитали, единорогов есть нельзя. Кто остается? Так что дождусь наших союзников, побеседую с ними, а затем побегу приводить то место в порядок. Присутствие крыс не воодушевляет, знаешь ли. Сквозь ресницы Гарри увидела, как Гермиона соединила кончики пальцев, так подруга делала лишь во время серьезного анализа. Глаза ее мерцали задумчиво и серьезно. — Ты изменилась, — наконец произнесла она, в голосе не было осуждения, скорее… немного грустная констатация факта. — Даже не представляешь, насколько, — вздохнула Гарри. — Наверное, повзрослела. Ах, если бы можно было списать все изменения на взросление. С какой радостью сделала бы это Гарри! Увы, невозможно. Сегодня она видела нити проклятия на руке директора, стоило напрячься, как она увидела чары на Выручай-комнате, на палочке Гермионы, увидела собственное колдовство. Так умела делать лишь Ариэль. Откуда тогда умения у Гарри. Пугающее совпадение. Гарри не знала, что думать. В прошлом году идея одержимости перепугала ее до чертиков, одна только мысль о потере контроля над собственной жизнью приводила в панический ужас. Почему же не страшно сейчас? Почему душа радуется и поет, а здравый смысл утверждает, что способности могут пригодиться. Не только в нынешнем путешествии. Да, разумеется, могут. Почему ее тело и разум не противятся? Возможно, потому что это дар Ариэль Поттер, чью жизнь она просмотрела как киноленту. Ариэль, которая подарила больше, чем кто бы то ни было в жизни Гарри, помогла справиться с нынешней ситуацией. Гарри никогда бы в голову не пришло допросить Малфоя, заключить с ним сделку. Ариэль работала с теневым миром, женщина никогда не считала себя светлой и непогрешимой. С каждым днем Гарри делала шаг вперед, навстречу солнцу, раскрывая светилу объятия. За спиной как будто распахивались разноцветные, мозаичные крылья, где каждое перышко имело свой собственный оттенок. Так легко-легко, так полноценно… цельно… — Гермиона, что случилось? — в дверь заглянула Ханна. — Можно? — Да, проходите, — махнула рукой девушка. Появились еще кресла. За Ханной последовал Эрни Макмиллан и Чжоу Чанг. Ребята казались взрослыми, серьезными. Они расположились в креслах, и Гарри вздохнула. Начинать разговор предстояло именно ей. — Как вы знаете, Темный Лорд возродился. Вы все подтвердили в прошлом году, что верите мне, — однокурсники кивнули. — Последний год он вел себя солидно и тихо, но мы узнали, что Упивающиеся планируют операцию по проникновению в Хогвартс для покушения на директора. В связи с этим мы хотим предложить вам обезопасить учеников. Картины и статуи на входах в гостиную могут не остановить противников, поэтому лучше учеников с первого по четвертый курс отвести в безопасное место. — В какое? — спросила Ханна, пока Эрни обдумывал речь Поттер. — В Тайную комнату. Слова произвели фурор. Студенты вскинулись, Чжоу приоткрыла рот. — Ты шутишь! — Никогда не была столь серьезной. Тайная комната защищена, туда будет доставлена еда, вам останется лишь провести учеников и придумать развлечения до нашего возвращения. — Почему не предупредить Аврорат, преподавателей? — Потому что это тайная операция с ловлей на живца. В качестве приманки будем выступать мы с директором, не хотелось бы спугнуть Упивающихся раньше времени. Если мы правы, то сумеем обезвредить весьма опасные элементы из группировки. Гарри специально акцентировала внимание на множественном числе, но если она имела в виду себя и Гермиону, то остальные должны были подумать про директора и Аврорат. — Так понимаю, действовать предстоит тайком? — внезапно хитро прищурился Эрни. — Да. — Я с тобой, Поттер! — И я, — кивнула Ханна. — Почему именно с первого по четвертый, почему не всех? — нахмурилась Чжоу. — У них есть осведомители среди старшеклассников, — неожиданно подала голос Гермиона. И выглядела она удрученной. Гарри готова была поаплодировать актерской игре подруги. Тем более, в ее суждениях имелось рациональное звено. Как минимум на Слизерине старшие курсы принадлежат к ставке Волдеморта или во всем слушаются клейменых родителей. Отводить таких в убежище опасно. — Это может навредить всей операции. Нужно как-то соврать… — Придумаем, — отмахнулся Эрни, и Гарри поняла, что не ошиблась в своих расчетах. Студентам не хватало адреналина, чего-то тайного и запретного, а тут им предлагали взглянуть на комнату самого Салазара Слизерина! Ну, как тут устоять. Зато становилось понятно, как поймали молодых выпускников и заставили принять метки. Никто не заставлял. Сами соблазнились, сами приняли. Студенты еще какое-то время обговаривали, что и как лучше врать, как утаить от преподавателей, среди которых тоже могут быть шпионы. Как провести четыре курса каждого факультета к женскому туалету незаметно. Гарри отдала тайком Гермионе Карту Мародеров, чтобы та продумала маршрут и сообщила остальным, а сама направилась к Тайной комнате. Ей предстояла уборка. Салазар Слизерин, наверное, в гробу как пропеллер. Не такого он ожидал от благодарных — и не очень — потомков. Гарри сохранила готическую притягательность Тайной комнаты, Добби на пару с Винки вычистили полы и стены, туннель и съезд, призвали факелы из Хогвартса — домовики и такое умели. А еще вместе, в три пары рук присутствующие запихнули тушу василиска и запасную шкуру обратно в рот статуи. Стыдно признаваться, но Гарри впервые ощутила банальную, человеческую жадность. Кто устоит от того, чтобы отковырнуть себе на память частичку древнего зверя? Правильно, никто. Картина того, как ученики разделывают тушу — определенно неправильно — переворачивала что-то в душе. Это же ингредиенты, материалы, весьма дорогостоящие, надо заметить. От них Гарри не отказалась бы никогда и ни за что. Странно, что раньше об этом не подумала, ну, да чего уж там. Теперь василиск только ее. Он станет частью состояния Поттеров, принесет роду немалую выгоду. Наверное, раньше она бы так не поступила, наверное, ей должно быть стыдно гораздо сильнее, чем легкое пощипывание и укольчики. Гарри знала, что такое семья, что такое настоящие друзья, знала цену ингредиентам, усилиям и знаниям и просто так ни с кем делиться не собиралась. До совершеннолетия Генри главой семьи Поттер являлась Ариэль. Она занималась бухгалтерией, небольшими предприятиями, принадлежавшими роду, одно время была вынуждена экономить буквально на всем, поэтому знала цену вещам и ингредиентам. Ариэль следовала долгу и традициям, занималась благотворительностью, но не увлекалась ею чрезмерно. Ведь у нее был брат, о котором следовало заботиться. Она никогда бы не поняла разбазаривания имущества в виде василиска. Поначалу рациональное мышление, поиск выгоды были какими-то… стыдными, логичными. Постепенно Поттер привыкла, так как училась на ошибках чужой жизни. Гарри еще раз огляделась. Все в порядке. Полы чистые, небольшой бассейн, в который падала вода, починен. У стены расположился заставленный всевозможными яствами стол. Винки и Добби пообещали доставлять угощения по мере необходимости. Гарри специально выбрала именно этих двоих эльфов, так как ни тот, ни другая не имели постоянного контракта с Хогвартсом. Винки официально еще грустила, хотя и бросала задумчивые взгляды на Гарри. Добби просто все нравилось в его положении. Итак, все готово. Теперь, при желании, Упивающиеся не смогут взять в заложники детей, а среди старшеклассников обязательно найдутся те, кто учился в прошлом году у нее. Смогут отбиться в первое время, если что. Там и Орден Феникса подоспеет — не верила Гарри, что директор оставит школу без защиты. Часы показали пять, пора было готовиться к путешествию за пленкой.