Возвращение Ариэль

Хогвартс, 1997 год. — Без пяти шесть, — сверилась с часами Гермиона. В гостиной царило возбужденное оживление. Младшие курсы предвкушали экскурсию, куда — им сказали «по секрету», а ничто так не воодушевляет, как общая тайна. Особенно от старших. Впрочем, многие старшекурсники Гриффиндора знали о предстоящей «операции», Гарри не стала скрывать это от бывших членов оборонного движения. Им предстояло прийти в гости к другим факультетам и остаться там. На всякий случай. Невилл уже договорился с Ханной, Джинни собиралась наведаться к Луне, появившиеся как чертики из табакерки близнецы собирались наводить шорох в Гриффиндоре. Слизерин оставался без защиты, тем не менее, был самым защищенным, так как аристократам давали больше заклинаний с самого детства. — Нас не будет несколько часов. Малфой остальных пропустит в семь, Упивающиеся до поры до времени затаятся. В половину седьмого подавай сигнал. Первым идет Когтевран, за ними Пуффендуй, потом Слизерин, замыкает Гриффиндор. Оставайся там и приглядывай за ними, хоть сказки про первый курс и философский камень рассказывай, но удержи их в Комнате. — Поняла, — Гермиона сжала руку подруги. — Не волнуйся так, Гарри. Почему бы тогда не сказать преподавателям? Еще не поздно. Не рассказывай мне сказки о сохранении тайны операции. Слова подруги всколыхнули сомнения и выводы, показавшиеся логичными, но от этого не менее болезненными. Сложно сознавать реальность ситуации, она била наотмашь, насильно вырывая из придуманного мира сказки. — Потому что они расскажут директору Дамблдору. Дело не в моем доверии или недоверии, — остановила она открывшего было рот Рона. — Директор величайший светлый волшебник, этого не отменить. Но он ведет собственные игры. Ему зачем-то нужны Снейп и Трелони, при этом никому не раскрывает планы до конца, не доверяет полностью. Он забывает, что мы уже не дети. Пусть не взрослые и обученные волшебники, но какие-то вопросы способны решить самостоятельно. Если он узнает об эвакуации, переиграет сегодняшние события. Тогда мы ничем не сможем помочь Малфою и как-то проконтролировать ситуацию. Неужели это говорит она? Так по-взрослому. Раньше все вопросы решали другие люди. Гарри не могла оставить ситуацию прежней. Да, у нее нет полного образования, но она достаточно взрослая, чтобы хоть немного позаботиться о себе и своих друзьях самостоятельно. Для этого ей нужен хотя бы минимальный контроль над ситуацией. — До сих пор не могу поверить, что мы спасаем Малфоя, — пробурчал Рон. Минуло, как страшные грозы, две истерики с полноценными криками и сжатыми кулаками, прежде, чем Рон смирился с существующим положением. Гарри пришлось напомнить, что большую часть времени друг предпочитал проводить в объятиях блондинки. Нет, они ни в чем не обвиняли его, но именно это стало причиной, по которой Гарри и Гермионе пришлось решать некоторые вопросы самостоятельно. Все-таки они правильно сделали, что рассказали другу правду в отдельном кабинете, предварительно поставив заглушающие чары. Рон выпускал пар долго и со вкусом, как никогда напоминая свою маму. Но в конце концов признал, что девушки поступили смело, в лучших гриффиндорских традициях. — Представь только, как разозлится Малфой-старший и Темный лорд, когда мы уведем у них Хорька, — предложила Гермиона. Полностью спрятать волнение молодой волшебнице не удалось. Пальцы то и дело срывались в нервную барабанную дробь. Волосы она забрала в плотный узел высоко на макушке, палочка лежала рядом с правой рукой. Решительный вид говорил о готовности сражаться. Рон довольно хохотнул, представив лицо Люциуса. Гарри не стала сообщать, что старший Малфой скорее обрадуется выведению наследника из-под удара. — Все-таки… мне не очень нравится наша… двуличность, — Гермиона прикусила губу почти до крови. — Разве мы когда-нибудь поступали иначе? — против воли усмехнулась Гарри. — Все свои приключения мы проворачивали за спинами взрослых. Подумай, что бы сказала Макгонагалл, если бы узнала на третьем курсе, как именно сбежал Сириус. Гермиона покачала головой, сжала руку подруги еще раз. — Удачи! Поттер кивнула, подхватила мантию и метлу, махнула на прощанье Рону и Гермионе и вышла из гостиной. Проход в туалете был открыт, на двери висела табличка о ремонте — как оказалось, этого вполне достаточно, чтобы преподаватели утратили бдительность — Филч благополучно спал в своей каморке. Сердце билось как ненормальное, кровь стучала в висках, когда Гарри поднималась бегом в кабинет директора. — О, ты как раз вовремя, девочка моя, — Дамблдор лучился радостью. — Накидывай мантию-невидимку и пойдем. — Разве вас не хватятся, директор? — Скажу, что пошел к Розмерте выпить бокальчик. Не беспокойся, я усилил защиту Хогвартса. Гарри кивнула косвенному подтверждению призыва Ордена Феникса. Ради прикрытия они прошли на окраину Хогсмида. На деревню опускались сумерки, несмотря на всю свою прохладу, мягкие, умеренно синие, с вкраплениями закатного розового. Облака ровными рядами напоминали курчавую короткую шерстку молодого барашка — Гарри видела такого однажды, по телевизору. Родители загнали детей домой, пятичасовой чай перетек плавно в ужин для самых младших, в домашние игры у камина или выполнение домашнего задания из местной подготовительной школы. Окна светились ярко, в них мелькали силуэты, возле одной из цветочных изгородей крутилась кошка, похожая чем-то на Минерву Макгонагалл. Гарри усмехнулась, представив гордого профессора, бегающего на свидание с каким-нибудь котом. Директор Дамблдор бросил на спутницу короткий веселый взгляд, как будто знал, о чем она подумала. «Три метлы» заманивали ярким, желтым, как сливочное масло, светом и веселыми песнями — авроры праздновали окончание смены кружечкой старого доброго эля или пива, кому что нравилось. Проходя мимо, Гарри услышала задорный смех мадам Розмерты, ее говорок с легким шотландским акцентом. В отличие от многих обитателей Хогсмида, ее речь была более правильной, так как Розмерта какое-то время училась в Лондоне. Удивительно, сколько всего можно узнать из обычных слухов и сплетен. — Отсюда нам придется аппарировать, — директор подал руку, в которую Гарри вцепилась. Несмотря на то, что девушка прошла обучение вместе со всеми в Хогвартсе, официально перемещаться самостоятельна права она не имела. Знакомое ощущение проталкивания через узкое горлышко песочных часов. Гарри рассыпается миллиардом песчинок, чтобы вновь собраться перед краем утеса, поросшего темно-зеленой травой. Вынужденная пробиваться сквозь каменистую почву, она не набрала роста, оказалась жесткой, с трудом гнущейся под порывами ветра. Порывы которого гнали белые барашки по темно-серым волнам. Это место Гарри уже видела в Омуте памяти. — Сэр, здесь же… Директор кивает, глаза его удовлетворенно поблескивают за стеклами очков-половинок. — Да, моя девочка. Сюда привозили детей из приюта, где рос Том Реддл. А там скрывается упомянутая пещера, нужно пройти немного. Как я уже говорил, у Тома тяга к памятным сувенирам, обозначающим его превосходство, пусть даже над детьми. Заросшая тропинка вела в сторону волнореза, являющего природным ответвлением скалы, продолжением одной из стен пещеры, которую заслонял собой. В центре его зиял проход, через который можно было подобраться к пещере. К подножию волнореза спускалась почти отвесная тропа. Директор шел по ней ловко, чуть ли не прыгал, как горный козел, невзирая на сыплющиеся из-под остроносых туфель камешки. Гарри посмотрела вниз, где о скалы разбивались волны, и ощутила дурноту. Она никогда не боялась высоты, но тогда-то при ней была верная «Молния». В этот раз метлу оставили на заднем дворе паба Розмерты, директор наложил чары. Он предупредил, что, возможно, возвращаться пешком сил не будет, а в самом приключении оставить метлы будет негде. На всякий случай Гарри держалась за стену, другой рукой сжимала палочку, вспоминая все известные заклинания. Вспоминались не только чары из учебной программы, но и другие, выученные на далеком Блэквудском кладбище. Не ею, не сейчас, но Гарри казалось, стоит открыть рот, слова сорвутся с губ перепуганными птицами, легко и свободно вознесутся к небесам. Они наполняли сознание, как и пульсирующие нити волшебства, обернутые вокруг директора. Старый волшебник остановился на последнем камне, где носки туфель лизала вода. — Гарри, девочка моя, надеюсь, ты не будешь возражать против возможности искупаться? Чары для преодоления пространства здесь не действуют. — Конечно, нет, директор. Нырнули они прямо в одежде, Дамблдор показывал дорогу уверенным брассом, Гарри старалась не отставать. Кроссовки она уменьшила и держала вместе с палочкой во рту, из-за чего сама себе напоминала собаку. Но это лучше, чем если обувь будет тянуть ее на дно. Джинсы намокли сразу, холодная вода иголочками впилась в ноги, достаточно разогретые длительным спуском. В самом деле, как разминка. Отталкивающие воду чары Гарри наложила только на мантию-невидимку, во избежание. Мало ли, вдруг проплыть сколько-то метров — обязательное условие добычи крестража? Карман с мантией тянул вверх, в то время как остальное тело упорно хотело отправиться вниз. Про себя девушка порадовалась собственной предусмотрительности, из-за которой выбрала старенькие, легкие вещи, благоразумно решив, что лучше наложить на себя чары, чем погибнуть из-за лишних слоев одежды. Страшно представить, во что превратились бы плотные зимние джинсы, когда намокли. Течение было не сильным, но волны существенно препятствовали, разбиваясь о скалы, они заворачивались маленькими водоворотами, норовили толкнуть на камни добычу в виде палок, веток и волшебников. Поэтому Гарри обрадовалась высоченным сводам пещеры, потому что там течения не было совсем. Волны лизали грязноватый песок, на который ступила девушка. Валяющиеся вокруг камушки выглядели отшлифованными, видимо, во время прилива, пещера заполнялась водой. Директор отряхнулся и пошел вперед. Гарри восстановила размер обуви, обсушила себя чарами. Вне Хогвартса нельзя колдовать только летом, на каникулах. В данный момент официально она в школе, поэтому предъявить ей нечего, кроме возможного местоположения палочки, но это элементарно обыграть кражей или потерей. — Ох, прости старика, девочка моя, совсем забыл, — повинился директор, глядя на действия Поттер. — Ничего страшного, директор. Куда нам идти? — Вперед, Гарри. Директор зажег огонек и повел девушку узкими переходами, коих было не слишком много, но с непривычки легко заплутать. По-видимому, старый волшебник уже бывал здесь, но предпочел добывать крестраж в компании Гарри. Интересно, почему? Возможно ли из-за странной связи между Гарри и Темным лордом? Переходы заполняло шуршание волн снаружи, перестук капель. Иногда Гарри слышался шорох крыльев, но она каждый раз отмахивалась: летучие мыши наверняка выбрали бы место посуше для своего дома. Однако фантазия об оскаленных, страшных мордочках заставляла передергивать нервно плечами. Директор посматривал косо, но никак не комментировал поведение спутницы. Напряжение нарастало, в голове музыка набрала обороты, переходя с форте на форте-фортиссимо, закручиваясь, как ураган. Неизвестность всегда страшила людей, а от Темного лорда можно было ожидать чего угодно. После темноты пещеры переход ударил по глазам ослепительными нитями красного волшебства. Гарри зажмурилась, потрясла головой, чтобы избавиться от кратковременного сенситивного шока. — Все в порядке, Гарри? — донесся до нее озабоченный старческий голос. — Все отлично, директор. Это здесь? — Да, сейчас… посмотрим… Пока директор разбирался с защитными чарами, Гарри осмотрелась. Ничем не примечательная пещера, каких много разбросано по побережью Англии. Однако это ключевое место в жизни маленького Тома, место, где он осознал свою власть, тогда еще небольшую. Темная магия била по нервам, несмотря на то, что от нее остался лишь жалкий след, слепок. — Как примитивно… Чего и следовало ожидать, — директор покачал головой. Судя по виду, он был крайне удручен скудной фантазией своего бывшего ученика. — Кровавая магия. Том всегда переоценивал могущество запретных искусств, однако в данном случае он прав. Обычному светлому волшебнику в голову не придет использовать собственную кровь — это слишком мерзкое деяние. Старик рассек руку и дал магии напиться выступившими каплями. Линии вспыхнули и погасли, пропуская. Гарри делала первый шаг с четким ощущением ловушки. За проходом простирался грот. Из-за теней казалось, будто у него нет конца. Тускло поблескивало неподвижное озеро, воды его напоминали густой, зеленоватый кисель. В самом центре грота находился маленький островок. Над ним зелень сгущалась, чтобы четко выделить тень. Гарри прищурилась. Пахло смертью, многочисленными смертями. Не все они были совершены здесь, но тела нашли в гроте последний приют. Под водой. Склонившись слегка, Гарри посмотрела в неподвижные, белесые глаза плавающего лицом кверху мертвеца. Тело его опухло от воды, казалось склизким, как у жабы, лохмотья одежды диковинными водорослями кружились вокруг. Время для мертвых застыло, они оставались точно такими, какими их погрузили под воду. Инферналы, даже не зомби, тупые марионетки, управляющиеся единственным приказом. Для создания зомби требуется душа, закованная в оболочку мертвого тела. В зависимости от количества вложенной силы, повышался уровень зомби. Инферналы не заслуживали даже этого, бездушные куклы. Если бы не воспоминания Ариэль, Гарри бы стошнило. Но девушка не просто наблюдала работу сильнейшего некроманта Англии — переживала обучение, как будто она и была Ариэль. Могилы, мертвые тела, на которых Ариэль Поттер училась штопать раны. Сама она не могла поднять мертвеца, но это постоянно делала бабушка, объясняя разницу между зомби, умертвиями и личами. Однако девушку все равно подташнивало от запаха. В данном случае чары, как не натуральное, омерзительное консервирующее вещество, усилили запах сырого мяса, слегка протухшей воды. — Тебе совсем не страшно, девочка моя? Гарри подняла глаза и наткнулась на кинжальный взгляд директора. Тот смотрел, как препарировал. Ему не нравилась реакция? Гарри ничего поделать не могла, актерское мастерство не входило в список ее достоинств, не сейчас. В будущем придется исправить это досадное упущение и потренироваться перед зеркалом. Если у нее будет, это будущее. — Профессор Снейп на первом же занятии показал нам картины инферналов, последствия Круциатуса… Очень натуралистичные картины, — пробормотала она, вспоминая нарисованную кровавую лужу. Директор кивнул и вновь пошел вперед по узкой дорожке, огибающей озеро. Скользкий камень служил еще одним препятствием, на нем было легко подскользнуться и ухнуть в воду. Озеро оплетали мощные чары, стоит нарушить их, и вступит в силу управляющий контур, мертвецам передастся единственный приказ — уничтожить все живое, пересекшее незримые границы. — О, это здесь! Директор махнул палочкой, из воды выскочила тонкая цепь, а за ней — маленькая лодочка, рассчитанная, судя по всему, на одного человека. Дерево в воде не набухло, не намокло, но потемнело от времени, неровная поверхность напоминала скорлупу грецкого ореха. В детстве Гарри пускала такие лодочки в ванной миссис Фигг, когда Дурсли уезжали и оставляли ее с соседкой, а старушка засыпала. — Выдержит только одного волшебника, но ты, Гарри, несовершеннолетняя. Думаю, не сойдешь за полноценного чародея. Идем, не бойся. Лодка опасно накренилась, вода всколыхнулась, густо, как кисель, когда наклоняешь бокал. Мертвецы не пошевелились, все же лодка являлась частью чар. Гарри поежилась и осторожно, не касаясь воды, забралась под бок директору. Лодка тронулась в путь. Наверное, в молодости Темный лорд любил мифы и легенды Древнего мира, в особенности о Гадесе. Ничем другим сходство пещеры с мрачным Аидом, описываемым в сказаниях, Гарри объяснить не могла. Не хватало только Харона в порванном местами плаще, со светящимися глазами. Мертвецы были повсюду. Мужчины и женщины, даже маленькие дети, которым, казалось, не хватало только прижатых к груди плюшевых мишек. Сколько же человек убил Том? Ведь для создания инферналов мало просто найти труп, нужно самому его обеспечить. Гарри искоса посматривала на директора. Тот выглядел спокойным, разве что чуточку брезгливо морщился, но по по сторонам смотрел с интересом исследователя. Как подобным водопадом смертей не заинтересовалась магловская полиция? Или Том выбирал только бездомных? Наиболее верный вариант, потому как ежегодно умирает уйма людей на улицах. Из-за алкоголя, нехватки теплой еды и одежды, отсутствия медицинской помощи. Лодка пристала к берегу, директор помог Гарри выбраться наружу, вежливо подав руку. Ладонь у волшебника оказалась сухой, лишь чуть подрагивала. То ли от нетерпения, то ли в предчувствии опасности. Посреди островка возвышался постамент с широкой каменной чашей. В ней зеленоватым поблескивало незнакомое зелье. Осушить емкость не получилось ни заклинаниями, ни простыми физическими усилиями. — Видимо, придется выпить, — директор наколдовал кубок. — Позвольте мне, профессор! — Гарри протянула руку за емкостью. Из них двоих у Дамблдора больше шансов выбраться отсюда невредимым и вывести второго, если вдруг что-то пойдет не так. Старик покачал головой, в уголках глаз появились морщинки, когда он тепло улыбнулся. — Твоя жизнь в нашем мероприятии важнее, Гарри, я не имею права рисковать тобой. — Но!.. — Спасибо, за беспокойство, девочка моя, но не стоит. Я втянул тебя в это приключение, мне нести ответ за наиболее серьезные опасности. Позволь, — директор отодвинул девушку. Гарри, видя, что старого волшебника не переубедить, отошла, пропуская к чаше. Несмотря на успехи Ариэль в зельеварении, мастером та не являлась, поэтому определить свойства снадобья по запаху и цвету не могла. А ведь Гарри знала почти все, что знала Ариэль. Не хватало совсем чуть-чуть, самой малости, уже сейчас девушка опасно балансировала на краю перед дождевой завесой, отдернуть которую не получалось. Пока. Директор поднес кубок к губам, скрипка в голове Гарри взвилась в крещендо, замерла, балансируя, и покатилась вниз вместе с движениями кадыка. Профиль мужчины заострился, когда он набирал вторую порцию. — На вкус не так уж и плохо, бывало и похуже, — причмокнул волшебник и залпом осушил второй кубок. — Гарри, что бы ни случилось, я должен допить зелье. Заставь меня, если необходимо. Насилие претило душе девушки, но та, скрепя сердце, согласно кивнула. Нельзя обесценивать нынешнюю жертву директора Дамблдора, отступая, когда они в самом конце пути. На третьем кубке директор закричал, и Гарри хотелось спрятаться за постамент, зажать руками уши, чтобы не слышать плача и мольбы уважаемого волшебника. Он плакал, как маленький ребенок, слезы стекали по морщинистым щекам, прятались в серебристой бороде и усах. Гарри поила его, уговаривала выпить новую и новую порцию, вместе с мертвецами озера слушала откровения. Директор умолял не убивать кого-то, убить его вместо неизвестного человека. Он защищал, до последнего. — Ну, же, сэр, осталось чуть-чуть, капельку. — Прошу, не заставляй, — заскулил Дамблдор, прижавшись к Гарри в поисках тепла и утешения. Сердце девушки рвалось на части, хотелось бросить все, прекратить, но она видела, как напрягаются чары, как закручивается над их головами волшебство, задействованное осушением чары. Они просто не могли остановиться. Вместо этого Гарри поила его, уговаривала. — Все будет хорошо, сэр. Осталось немного. Кубок скребнул по каменному дну, не набрав даже половины. Гарри с облегчением влила последнюю порцию. Глаза директора закатились, он замер. Девушка в испуге отвела бороду, дрожащими пальцами нашарила пульс на шее волшебника. Ее больше беспокоило, что сердце может не выдержать нагрузки. Но нет, пульс бился, неугомонный, стремительный. В каменной чаше лежал медальон. Но, странное дело, Гарри не ощущала в нем обрывка пленки, как в случае с диадемой, не было того черного ощущения, как с дневником. Более того, медальон с чуть выпуклой гравировкой ничем не отличался от множества безделушек. Девушка подхватила медальон за цепочку, надела на шею, так как карманам не доверяла. Ведь еще обратно плыть. — Пи-ить… пи-ить… воды… — почти на выдохе, жалобно-жалобно. Гарри бросилась к пришедшему в сознание директору. Или не пришедшему? Глазные яблоки под закрытыми веками метались, как будто мужчина видел кошмар. Ему все еще было больно, дико больно, не физически, но внутренне. Наколдованная вода исчезала, не достигнув рта мага. Зелье в качестве противоядия требовало воды из совсем другого источника. Гарри застонала, когда поняла, откуда. Нарушить сдерживающий контур, активировать управляющий. Против инферналов помогает огонь, директор не сказал этого, так как думал, что она запомнила с уроков Снейпа, не зря же упомянула его. Быстро Гарри зачерпнула кубком порцию воды и бросилась к директору. Лучше не думать, какова на вкус вода, в которой уйму лет пролежали мертвецы, пусть зачарованные, но все же трупы. Грудь директора облегченно опустилась, морщины разгладились, и напряжение покинуло тело. Гарри обернулась на лодку. Обратный путь был отрезан. Мертвецы ожили и медленно надвигались на остров. Из палочки вырвалась огненная плеть, окружила волшебников кольцом. Гарри, прикусив губу, посмотрела на директора. Если тот не поднимется, им останется только умирать здесь, так как она просто не вытащит на себе взрослого, тяжелого, более высокого мужчину. Вряд ли здесь можно аппарировать. — Гарри, девочка моя… — Поднимайтесь, профессор! Мне не справиться одной, — стиснув зубы, Гарри передвинула огненный защитный контур, слегка расширив его, когда волшебник пошевелился. Первая волна паники схлынула, прошла, оставив после себя соленое послевкусие. Голову затапливали незнакомые образы, дополняющие сновидения, виденные и нет, иллюзии из прошлой реальности. То, что не успела увидеть и узнать. Дамблдора шатало, несмотря на поддерживающую руку спутницы. Он чуть было не упал в защитный огонь, в последний момент сумев удержаться на ногах. Зелье сказалось на нем сильнее, чем виделось первоначально. Пока организм справлялся с шоком, стрессом и последствиями отравления, они уязвимы. Гарри чертыхнулась про себя. Она просто не удержала бы мужчину в крохотной лодчонке. За кольцом огня причудливыми тенями двигались мертвецы, будучи не в силах преступить заградительную черту. Все это напоминало фильм ужасов. Чем дольше волшебники стояли неподвижно, тем быстрее таяли их силы, но тащить на себе директора и одновременно защищать Гарри не сумеет. — Сэр, прошу, придите в себя, иначе… Один из инферналов подобрался близко, сбоку, к самому лицу девушки. Гарри расширила стену огня. — Сейчас, Гарри, подожди минутку. Дай мне прийти в себя. Пламя танцевало в изумрудных глазах, инферналы отражались в них тенями, а перед внутренним взором стояло горящее поместье семьи Фантомхайв. Знание пришло внезапно, нахлынуло и поселилось в голове. Инферналы не зомби, но если есть талант темного мага, истинного, не тех, что ругают в нынешних книжках по волшебству, можно попробовать перехватить управление контуром. Вместе со знанием пришла уверенность в своих действиях. Гарри убрала палочку в карман, огненное кольцо погасло. — Гарри, что ты делаешь? — директор обернулся, схватил студентку за плечо, но та не слышала его. Вернее, не хотела слушать. Слова заклинания слетали с губ, глаза вспыхнули, как у кошки, ведовским огнем. Гарри перехватывала нити, исправляла их, воздействовала чистой силой. Малефицизм! Она малефик, как Ариэль! Инферналы расступались, сперва неохотно, но с каждой секундой все более и более ретиво. Один за другим уходили они под воду, пока остров вновь не опустел. Только тогда Гарри позволила себе выдохнуть. Что бы это ни было, нужно поблагодарить его, потому что без этого знания они бы обязательно погибли. Теперь необходимо привести вторую часть плана в действие. Крестраж они заполучили, теперь пора возвращаться. — Гарри, девочка моя, что это было? — директор схватил ее за плечи с неожиданной силой и развернул. Гарри бы поверила в полное восстановление, если бы старческие пальцы не дрожали, стискивая нежную кожу. — Сэр, я потом вам все расскажу, обязательно, но давайте поговорим в Хогвартсе. Нужно убираться из этого места, — Гарри направилась к лодке, но ненадолго приостановилась. — И я не некромант, если вас это беспокоит. Инферналы не относятся к не-мертвым. Девушка сделала вид, что не слышала облегченного вздоха за спиной. Теперь уже ей пришлось помогать директору залезть в лодку. Он устало опустился на дно, пока Гарри командовала суденышком. После тех чар, что она выполнила, ее нельзя воспринимать ребенком. Лодка трещала, выдерживала с трудом, но плыла. Впрочем, инферналов можно не опасаться, они будут спать, кто бы ни пришел, что бы ни случилось. Гарри не знала, что произошло. Каким-то образом поток воспоминаний Ариэль стал шире, почти неуправляемым. Тем не менее, он спас их. Внутреннее чутье подсказывало, что ответом станет последняя серия сновидений. Значит, ей надо как можно быстрее вернуться в Хогвартс, проверить его, обезвредить, если понадобится, Упивающихся, хотя Гарри предпочла бы, чтобы ее предчувствия и расчеты оказались неверными, и завалиться спать. В воде тащить директора было легче, к тому же холодная вода малость привела мужчину в чувство. Гарри сделала вид, что не заметила исследующих, внимательных взглядов. Вполне естественно опасаться неизвестной силы, однако Дамблдор слишком хорошо был знаком с темной магией. Ему страшно за ученицу, оказавшуюся совсем не той, кем он предполагал. А кем? Гарри и сама не знала ответа. Слишком много всего перемешалось, воспоминания продолжали поступать, ей бы сосредоточиться, рассортировать их, расслабиться и вновь погрузиться на глубину ласкового океана жизни Ариэль, однако времени нет. Упивающиеся уже в Хогвартсе. Координаты аппарации задавал директор, но само перемещение провела Поттер. Их вынесло на окраину Хогсмида. Деревня почти целиком спала — за исключением редких жильцов, в чьих домах горел свет. — Простите, директор. Экспелиармус. Дамблдор не ожидал — только этим можно объяснить то, что студентка сумела обезоружить сильнейшего волшебника. Однако Гарри не собиралась рисковать. С директора станется парализовать или обезвредить ее, ради ее же блага. Не даром у маглов есть поговорка, куда ведет дорога из благих намерений. — Мне это пригодится больше, чем вам. Старый волшебник все еще выглядел неважно. Высушенные волосы спутались от морской соли, руки дрожали, щеки неожиданно стали дряблыми, и даже обычно задорный блеск глаз погас, голубой цвет перетек в невыразительный, усталый серый. Проклятье опутывало руку. Теперь Гарри знала наверняка, что нужно делать, но сейчас не было времени. Проклятая спешка. Палочка влетела в руку и как будто вросла в нее, словно всегда там находилось. Мир вокруг заиграл яркими красками, Гарри буквально ощутила, как дрожит воздух вокруг нее, расплывается, словно в жарком мареве. Бузинная палочка являлась мощнейшим резонатором, она усиливала все направленные через нее заклинания. «Молния» примчалась через минуту, директор поймал вторую метлу. Гарри накинула на себя мантию, чтобы любопытные не видели, с кем возвращается Дамблдор. Незнание играет на руку. Малфой каким-то образом сумел подсунуть Кэти проклятое ожерелье, возможно, у него есть осведомители в деревне. Имеются же они у директора — Гарри только в этом году опознала сияющие глаза бармена из «Кабаньей головы». Заведовал пабом младший брат директора, Аберфорт Дамблдор, Гарри нашла его фотографию в одном из старых выпусков «Пророка». Хогвартс приближался медленно и неотвратимо. Гарри завладела странная двойственность. Волнение, нервозность клубком свернулись внутри, оставив на поверхности холодную решимость. Она справится, она обязана. Скрипичная музыка закручивалась, Гарри внутри словно танцевала на раскаленном песке арены. Струны взвизгнули отчаянно, когда девушка увидела темную метку, парящую над Астрономической башней. Неужели кого-то убили. Поттер заложила вираж, поддерживая директора. Его бы отвести в кабинет, однако Гарри сомневалась, что там сумеет контролировать ситуацию. Все же неясно, как работает горгулья. К тому же, не добравшись до цели, Упивающиеся могут пойти другим путем, перенести убийство на другой день. Нет, надо решить вопрос с покушениями здесь и сейчас, по возможности лишив Тома как можно большего числа союзников, чтобы в следующий раз был осторожнее и дольше не высовывался. На площадке директор съехал по стене, устало охнув. Гарри помогла ему сесть поудобнее, выпрямить ноги. Сама встала поблизости, но не спиной к волшебнику. Мало ли. Горечь недоверия отравляла душу. Раньше ей в голову бы не пришло бояться повернуться спиной к профессору Дамблдору, ему она верила, как себе. Сейчас же здраво опасалась. Внизу доносились отдаленные звуки взрывов, какие-то крики. — Орден феникса пришел на подмогу, — устало выдохнул директор. Гарри кивнула, не сводя взгляда с двери. Малфой не сказал про осведомителей, но наверняка возвращение Дамблдора уже засекли. — Гарри, ты совершаешь ужасную ошибку. Мистер Малфой ни в чем не виноват, он не хочет и не умеет убивать, — после каждого слова старый волшебник переводил дыхание. — У меня есть план, по которому ему не придется этого делать. Поттер в ответ повела плечами. — Ваша смерть станет спусковым крючком для Тома. — Я и так уже умираю, — проговорил отчетливо директор. — Пусть моя смерть послужит во благо. Шипение вырвалось из уст непроизвольно, Гарри резко развернулась, на миг забывая о контроле прохода. — А что вы планировали для меня, сэр? Поиск и уничтожение крестражей? Сколько людей пострадает от рук прихвостней Волдеморта прежде, чем я отыщу их все? Сколько маглорожденных погибнет? А их семьи? Вы считаете это оправданными жертвами? На лицо Дамблдора набежала тень, ответить он не успел — скрипнула дверь. Поднявшегося Малфоя отнесло к стене разоружающим и парализующим с разницей в секунду. Гарри восхищенно присвистнула — Бузинная палочка на самом деле творила чудеса. С нею нужно обращаться осторожнее. Девушка оттащила тело соперника-напарника к директору, накрыла его мантией-невидимкой. Ей прятаться смысла нет, так как эффект неожиданности все равно сработает только один раз. Повезет первому вошедшему, а вот остальным — не очень. Пальцы крепче сжали палочку. Гарри отдавала себе отчет в том, что кто-то из Упивающихся может погибнуть. Какими бы они ни были, хорошими или плохими, они все равно люди. А убивать до этого Гарри не доводилось, разве что во сне. Но тогда действовала Ариэль, ведомая желанием уберечь брата и Фантомхайвов. — Драко, ты уже закончил, маленький мой? — раздался на лестнице сюсюкающий голос. Гарри с трудом сдержала волну гнева. Беллатрикс Лестрейндж, убийца Сириуса. Если вспомнить, что она сделала с родителями Невилла, обидно, что повезет именно ей. Но так даже лучше — вернется на законное место, в Азкабан. Жестокие и жесткие мысли, ее и не ее одновременно. — Девочка моя, еще не поздно уйти, — прошептал директор Дамблдор. — Уже поздно. На площадку вышла женщина в платье под старину: длинный подол, вьющийся тьмой под ногами, кожаный корсет, облегавший стройную талию и высокую грудь. Спутанные волосы спускались на белоснежные плечи — бледные, как у инферналов в пещере. Глаза Беллатрикс вспыхнули, когда она увидела, кто стоит перед ней. А следующую секунду женщина летела в стену, оглушенная, парализованная. Бомбардой Гарри обрушила свод коридора на тех, кто поднимался следом. Пока маги пытались остановить камнепад, девушка связывала их, накидывала паралич. Иногда приходилось ранить — странный высокий мужчина с широченными плечами, заросший, как медведь, с густыми бакенбардами, ловко лавировал между камнями. Глаза его сверкали желтизной, желтые зубы с выступающими клыками блестели от слюны. Гарри передернуло от омерзения, Сектусемпра чуть не снесла мужчине руку, в последний момент девушка успела чуть сдвинуть палочку. Заклинание прошило плечо, но мага это словно не остановило. С диким рыком он бросился вперед. Его уложили только два тотальных Петрификуса. Гарри ощущала, как силен противник, как рвется он из невидимых пут. К счастью, Бузинная палочка не подводила. От девушки отстреливались, и Гарри пришлось танцевать. Как фехтовальщице, уклоняться от заклинаний, зная, что единственный пропуск обернется поражением. Для них всех. Отлетевший от стены осколок царапнул щеку, под глазом, чудом не задев веко — спасли очки, сместившие траекторию. Не осталось страха и сомнений, адреналин заполонил все. У Гарри было значительное преимущество — ее руку вели воспоминания прошлого, выученные в сновидениях проклятия. Щиты спасали от заклятий, по-видимому, кусок пленки все еще собирался уничтожить ее лично. Ничем другим не объяснить тот факт, что противники не использовали Аваду. Снизу подоспели члены Ордена феникса. Гарри с радостью и облегчением увидела Люпина и Тонкс. В бою метаморф забывала о собственной неуклюжести, ее пропорции менялись, и девушка металась заполошенной, но четкой тенью между противниками. Вскоре все было кончено. На самом деле Упивающихся было не так уж и много. Фенрир Сивый, Беллатрикс, Амикус и Алекто Кэрроу, еще один, Кингсли назвал имя, но Гарри его прослушала. Бледный как смерть Снейп стоял, прислонившись к стене, глаза его лихорадочно блестели, пальцы сжимали до побеления волшебную палочку. Шальным взором провожал он вызванных Кингсли авроров, которые оттаскивали Упивающихся и оборотня, сковав их дополнительно заклинаниями. — Теперь кто-нибудь ясно расскажет мне, что здесь произошло? — начальник Аврората Скримджер пристально уставился на Гарри. Глазки-буравчики буквально вверчивались в девушку, пытаясь понять, какую роль сыграла она в происходящем. Он уже успел оценить и подавленный вид Снейпа, и откровенно больной — Дамблдора. Гарри сдернула с Малфоя мантию-невидимку, как фокусник убирает скатерть со стола, не затрагивая приборов. Сняла заклятия с сокурсника, всячески оттягивая неизбежное объяснение. Со Скримджером они конфликтовали, так как Поттер называла себя «человеком Дамблдора», однако не могла не признавать, что сейчас ей необходима поддержка Аврората и как можно меньший интерес к ее делам. — Сэр, мы с директором Дамблдором разговаривали на Астрономической башне, когда к нам ворвался… — О чем вы разговаривали? — тут же прервал ее Скримджер. Сделал знак оставшемуся аврору, тот принялся записывать. — Кхм, — Гарри вспомнила, как проводила ладонями по телу, лаская себя в ночи, как вспоминала ощущение от корсета. На щеках вспыхнул румянец — то, чего она добивалась. Легенда рождалась сама собой, благо директор сам подсказал ее начало. — У нас в гостиной очень шумно, поэтому я пристрастилась полировать метлу и просто ухаживать за нею на Астрономической башне. Тут спокойно по вечерам. А директор… он… кхм… — Я возвращался от мадам Розмерты, знаете ли, иногда хочется пропустить стаканчик-другой вишневой наливочки, — поддержка от директора пришла неожиданно. Старый волшебник поднялся, оправил мантию. — Чтобы не идти пешком взял метлу, долетел до Астрономической башни, где увидел мисс Поттер. Не успел задать вопрос, что она тут делает, когда на площадку ворвался мистер Малфой и предупредил, что в Хогвартс проникли Упивающиеся с неизвестными намерениями. Сразу после этого нас атаковали. Увы, в меня попало незнакомое заклинание, пришлось отдать палочку Гарри. Она спрятала мистера Малфоя, чтобы его не видели. Вы же знаете, тут была Беллатрикс Лестрейндж, его тетя. Меньше всего мне хочется, чтобы бедный мальчик стал объектом ненависти или травли со стороны темной волшебницы. Поэтому, прошу вас, Руфус, не упоминайте имя мальчика в деле. Скримджер поморщился, но кивнул. Искушение прижать Люциуса было велико, однако мужчина понимал, что в таком случае младший Малфой немедленно откажется от всех показаний. Гарри перевела дыхание — директор уже вернулся в привычную колею и сейчас активно вешал лапшу на уши службе правопорядка. Боком девушка подошла к Малфою. — Отправляемся, когда это все закончится. Вызову Кричера, — практически не шевеля губами, предупредила союзника. Белесые ресницы на миг опустились в знак согласия. — Простите, сэр, — Гарри вежливо подняла руку, как в классе, прерывая выяснение, что же в башне забыл Северус Снейп. — Можно мы пойдем? Мне необходимо переодеться и попасть в Больничное крыло, — провела пальцем по щеке. — Через час зайду в Больничное крыло за показаниями, мисс Поттер, — отчеканил Скримджер. — Очень надеюсь увидеть вас там. — Разумеется, сэр. Гарри быстро сбежала с Астрономической башни, на глазах превращавшейся в место расследования преступления. Авроры оцепили площадку, снимали показания. Бузинная палочка грела руку, палочка из остролиста оттопыривала карман. Малфой бежал следом. Безумная гонка этой ночи еще не закончилась. — Добби! — эльф появился незамедлительно. — Передай Гермионе, что можно уже всех возвращать. Помоги студентам попасть в гостиные. Эльф кивнул, и Гарри успокоенно вздохнула. Хоть в этом порядок. Проход она специально заблокировала — была там и такая функция — однако по крутому спуску невозможно подняться, а искать запасной выход времени не хватило. Винки и Добби на пару вполне справятся. Малфой схватил девушку за рукав. Гарри обернулась. Выглядел Хорек откровенно неважно: растрепанный, бледный, с покрасневшими глазами. Весь такой дрожащий и испуганный. Левый рукав мантии разорван, на спине осталась каменная крошка. То ли она так сильно приложила, то ли насыпалось от попадавших в стены других заклинаний. — Лучше спрячь меня сейчас, Поттер! — практически прошипел он. Понятное дело: чем дольше он остается в поле зрения аврората, тем сильнее у них искушение приписать его к делу, невзирая на просьбы и увещевания Дамблдора. Гарри взглянула на часы. Времени в обрез, но должны успеть. Счет шел на минуты. За отведенный час нужно было сделать уйму вещей. — Кричер! Появившийся эльф выглядел приличнее, нежели летом, на Тисовой. Отъелся, наволочка стала чище. Не зря все-таки она его отослала в Хогвартс. Присутствие других домовиков явно пошло ему на пользу. — Перенеси нас в дом на площади Гриммо! — прервала бурное выражение радости домовика от встречи с нежелательной хозяйкой Гарри. Коридор пустовал, никто не заметит отсутствия двух студентов. А Гермиона тем временем вернет младшие курсы на место. Родители узнают только об экскурсии в Тайную комнату, но никак о нападении, которого, по сути, никто не видел. Скорей всего, газеты завтра будут пестрить информацией об арестах Упивающихся. Таинственных и загадочных, без места и подробностей. Перемещение с домовиком Гарри понравилось гораздо больше. Даже если высадил ее Кричер прямо на подставку в виде ноги тролля. Взмах Бузинной палочкой успокоил портрет леди Вальбурги, задернул занавески. Гарри фыркнула про себя: всю жизнь мечтала о таком вот попугайчике. — Располагайся, чувствуй себя, как дома. Наверху есть комнаты Сириуса и его брата, возможно, там есть вещи. Кричер позаботится о питании, а также о том, чтобы никто не узнал от него, что ты будешь здесь жить. Никому ни слова о Драко Люциусе Малфое. Не писать, не рисовать, не кривляться. Никоим образом не выдавать его присутствия в особняке на площади Гриммо, это понятно? — с каждым чеканным словом домовик словно усыхал под пристальным взглядом хозяйки, но кивал и соглашался. — Сурова ты, Поттер, — хмыкнул Малфой и осекся, когда Гарри метнула взгляд в него. Неизвестно, почему, парень побледнел и выпрямился. — О вещах подумаем потом, — после пары минут просверливания дырок в оппоненте махнула рукой девушка, и Малфой расслабился. Адреналин схватки начал отпускать, у Поттер жутко заболело тело. Никакие квиддичные тренировки не могли подготовить к реальному поединку. А еще медленно приходило осознание, что она на самом деле воевала, с другими людьми, не только защищалась, но и пыталась их убить. Палочка дрожала в руке, но пальцы не выпускали ее, вцепившись, как в последнюю соломинку. Никто никогда не увидит ее слабой. Она обязана быть сильной. Гарри прошла к камину. Допуск к дому, как и к защите всегда шел от него. Камин — это, по сути, ключ к защите дома. Не только путешествия порохом, но и просто вход-выход контролируются через него. Правда, поверхностный, быстрый. Если хозяин пожелает что-то изменить, надлежит работать в другом направлении и другом месте. Средний камень с высеченной руной, скрытой среди орнамента, нагрелся, показал список допущенных. Весь Орден феникса плюс не убранные в связи со смертью родственники, товарищи, друзья. Гарри вычистила список, оставив только Гермиону, себя и Рона. На всякий случай. Заблокировала камин, двери. Теперь без нее Малфой не сможет ни войти, ни выйти, разве что из окна смотреть на площадь Гриммо. Кричер послушно перенес хозяйку в спальню девочек в башне Гриффиндора, с ворчанием удалился. Готовить ужин «сиятельному наследнику госпожи Нарциссы». Гарри прикрыла глаза, немного расслабляясь. Ей сейчас предстояло обеспечить себе хотя бы одну спокойную ночь. Внутри зрело ощущение, что именно сегодня все решится с ее поистине странными снами. Гермиона уже сидела на своей кровати, остальные соседки отсутствовали. Гарри навела чистоту чарами, быстро начала переодеваться. На душ времени не оставалось. — Скорей всего, меня ночью не будет, — быстро тараторила она. — Если спросят, я в Больничном крыле. — Хорошо, — кротко согласилась подруга. — Но ты мне все расскажешь! — непреклонно заявила после. Гарри вздохнула тяжело. Вряд ли она сумеет рассказать все, но по большей части… Возможно. С купюрами и цензурой. — Постараюсь, — чистосердечно ответила Гермионе. Та кивнула, удовлетворенная обещанием. Гарри помчалась к выходу, не забыв мантию и палочки. Оставлять их без своего контроля девушка не собиралась. Мадам Помфри заохала, всплеснула руками, когда увидела изможденную Поттер, но помимо царапины на щеке, нескольких синяков и магического истощения никаких серьезных повреждений не обнаружила. — Думаю, тебе можно было бы остаться в Больничном крыле, но если пожелаешь, можешь вернуться в спальню. — В спальню, мадам Помфри, если можно. Женщина тепло улыбнулась и дала пару зелий для восстановления. Именно этот момент выбрал Скримджер, чтобы проверить правдивость слов Гарри. Глаза его разочарованно блеснули, когда он увидел Поттер, сидящую на кровати и пьющую зелья. Облегченный вздох остался в груди. Успела. Самое важное она сделала. Гарри подписала протокол, послушно повторила историю директора, спросила про профессора Снейпа, но ответа так и не узнала. Кто бы сомневался. Как только Скримджер удалился, девушка поспешила в кабинет директора. Профессор Дамблдор уже ждал ее. В чистой мантии, бодрый, со сверкающими из-за очков-половинок глазами. Подле него стоял Снейп и колдовал над рукой. Гарри увидела, как он купирует и блокирует нити проклятия. — Гарри, девочка моя, наверное, теперь мы можем поговорить. Надеюсь, ты не возражаешь, если профессор Снейп будет присутствовать при нашем разговоре? Поверь, ему можно доверять. Зельевар бросил мрачный взгляд в сторону Поттер. Гарри… Наверное, она слишком устала. Столько всего навалилось разом, столько сил утекло из тела. Потому что девушка улыбнулась. Не своей, чужой улыбкой, предназначенной для тех, кто не дорог, для тех, кого никогда не подпустят ближе. И атмосфера в кабинете разом сгустилась, стала напряженной. — Простите, директор, но я возражаю против присутствия профессора Снейпа. Не хотелось бы повторить судьбу своих родителей. Снейп побледнел, директор нахмурился, а сердце Гарри запело от злорадного удовлетворения, столько времени не находящего выхода. Это был подлый удар, это был нечестный удар, но, по мнению девушки, зельевар его полностью заслужил. — Гарри, девочка моя, не знаю, кто тебе рассказал, но Северус… — Это не имеет значения, директор. Моих родителей уже не вернуть, а отношение к ним и ко мне профессор ясно показал во время обучения. — Поттер… — не выдержал таки зельевар. И ему бы не повезло. Гарри не собиралась сдерживаться. Ей хотелось выплеснуть всю свою ненависть, всю свою боль за загубленное детство, за невозможность жить с родителями, за комплексы по поводу отца-наркомана и матери-алкоголички, погибших в автокатастрофе. За то, что ей лгали, за то, что она отдала этой проклятой войне слишком много. За то, что… просто одна. Несмотря на друзей, товарищей… одна. Однако… она дико устала. Бег наперегонки со смертью вымотал тело, а тяжелая ответственность за других людей, ноша собственных принятых решений измучила душу. Гарри чувствовала себя… взрослой. Словно кто-то могучей рукой рывком сдернул пелену детской непосредственности, легкости и оставил только четкий образ взрослой реальности. Сейчас ей хотелось не ругаться, а только пойти спать. Увидеть Ариэль, узнать разгадку тайны. Просто вытянуть ноги, дать измученным ребрам зажить. Видимо, волшебница ошиблась, и в нее попало больше заклинаний, чем она заметила в пылу схватки. На боках расцветали синяки, спину ломило — кажется, ее приложил хорошенько камень. Гарри не помнила. — Извините, директор Дамблдор, сегодня был трудный день… Не возражаете, если перенесем нашу беседу на завтра? Просто я очень хочу пойти спать… Пронизывающий взгляд скользнул по телу с ног до головы, оценил, вынес вердикт, и лицо директора смягчилось. Видимо, выглядела она в самом деле не лучшим образом. Да и убегать Гарри не собиралась. Это было против ее правил. — Конечно, девочка моя. Поговорим завтра утром. — Спасибо, директор. Спокойной ночи. Профессор, — Гарри кивнула и вышла. Как только горгулья закрыла проход, девушка позвала Кричера. Эльф перенес хозяйку в дом на площади Гриммо. Там Гарри завалилась в гостевую спальню, навешала защитных и сигнальных чар, а затем просто рухнула на постель. Стоило только голове коснуться подушки, как девушка сразу же отключилась. Ее ждало последнее сновидение.