Арктида. На краю Ойкумены.

      Наутро слуга Гефестиона — Ясим суетился вокруг своего хозяина, обрабатывая рану, и взволнованно причитал о том, что если об этом узнает повелитель, то его казнят. Юноша евнух был из того же гарема, что и Багой, и являлся подарком от Александра в честь взятия Вавилона. Гефестион никогда не рассматривал его как объект сексуальных утех, (хотя тот на первых порах всячески пытался его соблазнить), но относился к мальчишке весьма дружелюбно, за что последний очень ценил своего хозяина и во всем старался помогать.       Набрасывая плащ на плечи, и маскируя следы от цепи, оставленные на коже, Гефестион еще раз вспомнил вчерашнюю странную пленницу. Интересно куда она направилась? Ведь едва ли сможет далеко уйти без оружия, коня и припасов. — Кто-то вчера боялся потерять меня, а в итоге сам бросил своего царя, не дождавшись рассвета, — шутливо, но с долей укора произнес Александр и тепло улыбнулся Гефестиону, когда они встретились перед выходом из дворца. — Прости. У меня было много работы. Нужно закончить расчеты в строительстве моста и пересмотреть некоторые документы о снабжении армии, — оправдался тот. — Мой незаменимый помощник! — воскликнул Александр, кладя на его плечо свою ладонь.       Гефестион улыбнулся ему и мельком посмотрел на Багоя, замечая на себе очень ревностный взгляд, который перс тут же поспешил опустить, видя суровость в голубых глазах. Мальчишка уже успел привязаться к Александру и испытывал, по-видимому, довольно сильные чувства. Что ж, раз он доставляет его любимому полководцу радость, то пусть и впредь будет подле него, думал он.       Несмотря на свое окружение Александр, был очень одинок. Вероятно, таков удел всех великих людей. Они никогда не стоят на месте, стремясь все дальше и выше, никогда не оглядываются назад, не думают о прошлом и горе тем, кто осмеливается их полюбить, потому что, в погоне за Солнцем так легко обжечься и упасть. А оно порой бывает очень жестоко, продолжая светить своими золотыми лучами, пока ты в муках, обожженный, корчишься на земле.       Гефестион знал это, принося себя в жертву на алтарь их любви, поэтому ни разу за всю жизнь не устроил Александру ревностного скандала, хотя как никто имел на это полное право. — Пошли, мой друг, — позвал его царь, — сегодня нас ждет большой совет с бывшим правителем Бактрии и местными вельможами.       Когда они шли через город, люди рукоплескали Александру и торжественно кланялись. Затем к царю подбежал кто-то из свиты и сообщил о том, что все зачинщики и пособники партизанского сопротивления пойманы вчера в горах и собраны на площади в ожидании своей участи. Лицо Александра исказилось некой злобой и недовольством, он вспомнил, какой урон нанесли его армии не желающие сдаваться дикари, и быстро развернувшись, направился вслед за вельможей.       Царь не произнес ни слова, гордо проходя мимо схваченных варваров. Всем своим видом подчеркивая, что их сопротивление было бесполезным, и они все равно преклонили перед ним колени. Приказ был отдан практически сразу — пленников в живых не оставлять.       Гефестион шел вслед за правителем, мимоходом взирая на вереницу обреченных людей. Собираясь сделать следующий шаг, его взгляд вдруг упал под ноги. На земле он увидел распростёртые ярко-медные пряди волос, выбивающиеся из толстой косы, на которую не раз уже наступили прохожие. Гефестион медленно поднял глаза и узнал среди пленников вчерашнюю беглянку. Она сидела на коленях, покорно опустив голову, вероятно, потому что сил держать ее уже не было, о чем свидетельствовали многочисленные побои на лице и вывихнутые пальцы на правой руке, как результат пытки. Сердце македонца на секунду сжалось при виде этой картины, а Александр завершив свое гордое шествие, удалился в сторону шатра для переговоров, отдав короткий ясный приказ.       Гефестион чуть помедлил, почему-то, но он испытывал жалость к этой девице, к тому же, она не была из числа сопротивленцев, да и дикаркой назвать ее трудно, хотелось больше узнать, откуда она родом и где выучила их язык. Македонец подозвал своего слугу и что-то шепнул ему, давая несколько золотых монет, а затем удалился вслед за Александром. Ясим покорно кивнул в ответ и, когда бунтарей повели к месту казни, он, подойдя к одному из палачей, завел разговор, показывая награду. Тот спешно сунул монеты в карман, но выполнять условия уговора не спешил, говоря, что девица проклята и принесет лишь несчастье. Ясим не смел отступать, следуя приказу своего господина, и в результате ожесточенного спора все же добился желаемого. Палач мерзко сплюнул под ноги пленницы, выкупленной в последний момент, и, расстегнув цепи на руках Арктиды, небрежным толчком швырнул ее в руки евнуха. Она, теряя сознание от бессилия, чуть не упала на землю, но была вовремя подхвачена мальчишкой.       Возвращаясь вечером обратно в свои покои, Гефестион услышал шум и ужасный грохот. Доносящиеся звуки, заставили македонца ускорить шаг. На пороге его встретил трясущийся Ясим. — Что происходит? — раздраженно спросил он слугу. День выдался не из легких, Александр добавил ему государственных обязанностей, хотя у него из без того было полно забот, и сейчас хотелось просто отдохнуть, провалившись в глубокий сон, но видя озабоченное и испуганное лицо евнуха, о спокойствии можно было только мечтать. — Господин, простите меня, — робко начал тот, растеряно глядя в пол, — но эта женщина не управляема, мне пришлось закрыть ее в комнате. Я всего лишь хотел заняться ранами и рукой, но она дикой фурией набрасывается на каждого, кто подходит.       По лицу Гефестиона скользнула тень недовольства. — Открой дверь, — потребовал он, слыша как за стеной в очередной раз что-то разбилось. — Господин, может не стоит? — пугливо продолжил евнух. — Ясим! — более строго произнес Гефестион и юноша в ту же секунду отворил две большие створы.       Войдя внутрь, македонец едва успел увернуться от медной вазы, летящей в голову. Обернувшись, на противоположном конце комнаты он увидел вчерашнюю девицу, отчаянно ищущую куда-бы ей скрыться. Гефестион быстрым шагом направился к ней. Арктида, едва разглядев его лицо, в диком страхе сжалась и забилась в угол, судорожно поджимая под себя колени и закрывая лицо здоровой рукой. В голове сразу сложилась картинка, что ее выкупили, только ради того, чтобы в отместку за вчерашнее продолжить мучения. — Я не собираюсь делать тебе больно, — как можно более ровным тоном произнес Гефестион, разглядывая пленницу.       От вида испуганной и сломленной девушки македонцу стало не по себе, ведь еще вчера, не смотря на заключение, она была полна энергии и сил. Он остановился, осторожно садясь возле нее, та продолжала тянуть подол своего хитона, стараясь как можно больше прикрыть ноги. Гефестион пригляделся, сквозь порванное одеяние, на бедрах виднелись синяки и кровоподтеки. Он нервно сглотнул. Варвары, может быть, и боялись дотрагиваться до красноволосых женщин, но для эллинов и персов это было прямым сигналом к легкодоступности. В Элладе каждая проститутка была обязана иметь медный или желтый цвет волос. Вчерашний отряд, ловивший сопротивленцев, явно не церемонился с ней, судя по следам, солдаты развлекались с девчонкой всю ночь. Арктида тихонько всхлипнула, заставляя Гефестиона вернуться в реальность. Он обернулся, Ясим уже покорно стоял возле них, принеся чан воды с чистыми отрезами ткани, и раскладывал на столике медицинские инструменты. — Нужно промыть ссадины, — осторожно начал Гефестион, отжимая тряпицу от воды и поднося к ее лицу. Но даарийка отринула его руку, еще дальше забиваясь в угол, с глазами полными ужаса смотря на Ясима. — Не стоит бояться, — попытался успокоить ее Гефестион, — уж он-то точно не причинит тебе никакого вреда. — Нам не понадобиться арсенал лекаря, Ясим, — обратился он к евнуху, — я справлюсь сам. — Как будет угодно господину, — послушно кивнул юноша, закладывая все страшные инструменты обратно в ящик. — У тебя вывихнуто несколько пальцев и запястье, если их не вправить, кисть перестанет служить тебе, — глядя в лицо девушке произнес македонец.       Арктида еще с некоторым недоверием смотрела на него, прижимая ладонь ближе к груди, но все же, когда он доверительно ей кивнул, протянула руку. Не отрывая взгляда от ее глаз, Гефестион с хрустом сжал несколько пальцев. Поначалу она держалась, лишь лицо искажала жуткая гримаса боли, но когда он с силой вправил запястье, душераздирающий вопль разнесся по комнате. Арктида резко дернулась, сжимая его плечо здоровой рукой и потеряв сознание от болевого шока, обмякла на полу. — Она умерла, господин? — испуганно выглядывая из-за плеча Гефестиона, поинтересовался Ясим, до этого подпрыгнувший от неожиданного крика девушки. — Нет, — коротко бросил он. — Ванна готова? — Да, вода нагрета и ждет только вас, — послушно кивнул тот. — Я вымоюсь позже, — Гефестион подхватил Арктиду на руки, относя к купели. — Справишься без меня? — взглянул он на опешившего евнуха. — Конечно, господин, — но в следующий момент в глазах юноши мелькнуло сомнение и некий страх, — а если она придет в себя? — До утра точно нет, — уверил его македонец, покидая помещение.       Будучи наложником в гареме, Ясиму никогда не приходилось ухаживать за девушками, да и вообще он старался избегать их общества, очень уж мстительными и свирепыми бывают эти, хрупкие на первый взгляд, создания. Пересилив свое смущение и страх, евнух все же приблизился к Арктиде и принялся высвобождать ее из грязного порванного хитона. Она действительно была изнасилована и не раз. Жуткие отметины от прикосновений чужих рук и зубов виднелись по всему телу, молочно-белая кожа от въевшейся грязи превратилась в серо-пепельную. Сочувственно вздохнув, евнух взял губку и стал осторожно смывать следы тяжкого произвола. На спине выкупленной пленницы он заметил странные татуировки. Причудливая вязь неизвестных символов была набита серебряной краской в несколько полукругов от лопатки до лопатки. Возможно, палач был не так уж и не прав, называя ее колдуньей и не желая отдавать даже, когда получил золото, мелькнуло в голове Ясима, но он предпочел запрятать эти мысли подальше и скорее покончить с омовением.