Арктида. На краю Ойкумены.

      Когда они оказались на месте, огромная зала уже была полна народу. Арктида отметила про себя, как многонациональны пришедшие гости. Основную часть собравшихся составляли македонцы и персы, также было много согдийцев и бактрийцев. Видно царь умел заводить новых друзей. Те, не смотря на завоеванный статус, выглядели весьма счастливыми и довольными, что для нее казалось очень странным. Ясим на мгновенье куда-то исчез, но практически тут же появился вновь. — Мне велено отправить тебя вон в тот конец зала, — он указал на самый дальний угол, где сидело двое мужчин в возрасте. — Это картографы царя. Будь с ними почтительна, они уважаемые люди, наносят на папирус и пергамент новые страны и города, а также отмечают путь полководца. — Я знаю кто такие картографы, Ясим, — укоризненно посмотрела на него Арктида, — и хорошо знакома с географией, — бросила она. И почему мальчишка считает ее необразованной варваркой — непонятно, промелькнуло в голове даарийки.       Вечер проходил очень красочно и весело, с множеством яств, песен и танцев, ничто не предвещало беды. Арктида с интересом наблюдала за незнакомыми ей людьми, разглядывала их наряды и то, как они ведут себя за столом. Разница в культурах запада и востока бросилась в глаза почти сразу же. Эллины в отличие от персов и бактрийцев вели себя довольно смело и вызывающе, отпускали разного рода непристойные шутки, гоготали на весь зал и даже порой не обращали внимания на присутствие царя. Кстати, хозяина этого пиршества Арктиде так и не удавалось рассмотреть подробно.       Искандер Зулькарнайн, от имени которого каждый второй здесь впадал в благоговейный трепет, появился в окружении многочисленной свиты придворных, большая часть которых раболепно обступила македонца со всех сторон, едва давая пройти. Вероятно, это были бактрийские вельможи, которые своим лизоблюдством старались сохранить хоть какое-то влияние и власть. Единственное, что не ускользнуло от глаз Арктиды, то, как царь гордо взирал на этих людей. Нет, он не старался их унизить, просто по одному его виду сразу было ясно кто теперь здесь повелитель. Александр слушал, и в чем-то соглашался с ними, но определенно делал свои выводы и мысленно принял уже все необходимые решения, чем весьма позабавил даарийку, ибо смотреть на весь этот подхалимный сброд, не было никакого желания. Да, похоже, и сам Великий полководец порядком притомился, слушая бездарные глупости. От того было еще любопытнее наблюдать за ним, когда в зал вошел Гефестион.       Как обычно тот до последнего занимался государственными делами, поэтому чуть задержался, но как подозревала Арктида, Гефестион просто не особо жаловал пьяные пирушки и большое скопление народа и, наверно, на то у него были причины. Потому что, когда он появился, и Александр с благосклонной улыбкой чуть приобнял его, сжав предплечье, от цепкого женского взгляда не укрылось то, как несколько придворных недовольно покосилось в их сторону. В тех лицах читались зависть и презрение, но в одном из приближенных царя, евнухе, который словно тень, всегда был подле него, Арктида увидела нечто иное, и это была довольно серьезная ревность. Теперь многое ей стало понятным, причина, по которой Гефестион был таким скрытным и порой даже замкнутым, уходя с головой в работу, и почему из такого возможного количества слуг у него в подчинении был лишь один Ясим. «Бремя царской дружбы нести нелегко и не всякому подсилу», — заметила она про себя, подливая вино картографам.       Те сидели за столом, разложив перед собой свитки и даже не обращали никакого внимания, что вокруг идет празднество, всецело погрузившись в свою работу. Спустя время хмель, видно, дал о себе знать, и они вступили в спор друг с другом. Арктида без интереса наблюдала за их словесной и пока еще тихой перепалкой, но тут один из мужчин обратил на нее взор. — О, давай девица разрешит наше разногласие?! — предложил он. — Давай, но ты все равно проиграешь, — посмеивался его приятель. — Эй, подойди-ка, — поманил ее первый. Тон гостя был далек от вежливости, но Арктида сделала шаг к столу и увидела новые, еще не до конца составленные карты. — У нас тут с Эвмеем возник спор, — все также посмеиваясь, представил он товарища. — Конечно, едва ли ты, служанка, что-то понимаешь в географии, но все же, просто укажи, чья работа тебе больше по душе? — Карты чего вы составляли? — непонимающе произнесла даарийка, разглядывая их труды? — Ха-ха, вот неразумная, — засмеялся Эвмей, — карту Мира конечно-же! — И нового Македонского царства, — с гордостью добавил его товарищ. — Тогда ни одна из ваших работ не может мне понравиться, — абсолютно серьезно ответила она, заставляя их недовольно нахмуриться. — Что может знать об этом та, которая не видела мира дальше стен кухни и прачечной? — расхохотались картографы. — Ваши карты составлены не верно, — продолжила Арктида. — Обитаемая земля имеет абсолютно другие очертания, это не кусок какого-то «пирога», как у вас, окруженного огромной рекой под названием Океан. На планете несколько материков, и да, Мировой океан есть, но он отнюдь не такой. — Как смеешь ты хамить наши труды, необразованная девка?! — взвились они, но тут уже терпение Арктиды подошло к концу. — Кто сейчас опускается до хамства, так это вы, господа. И в необразованности стоит упрекать именно вас, так неумело составляющих карты и наобум рисующих границы! И как только ваш полководец смог дойти до середины мира с такими бездарными помощниками! — Сейчас же замолчи! Кто твой хозяин? Я прикажу, чтобы тебя немедля выпороли или продали! — разошелся Эвмей и в следующее мгновенье попытался наброситься на нее, но та вовремя отпрыгнула в сторону, и он налетел на другую компанию гостей, стоявших поодаль. Завязалась потасовка и неразбериха. Со всех сторон полетели кубки с вином и бранная речь, кто-то уже кубарем катался по полу, вцепляясь пальцами в волосы своему оппоненту. — Ах ты, безродная рабыня! — вскричал товарищ Эвмея, желая вступиться за друга. — Презренный пес! — прошипела Арктида, тот резко сорвался с места, чтобы наказать девицу за оскорбление, но спьяну наступил на полу своего хитона и повалился к ее ногам. — Безродная?! Да в этом дворце едва ли даже ваш царь может тягаться со мной по древности и знатности родословной, ведущей свое начало от великих богов! — выкрикнула она.       В этот момент, как назло зал стих, а Арктиду кто-то случайно задел, амфора с вином выпала из рук прямо на голову картографа. От звука разлетающихся глиняных осколков, расплескавшегося вина и причитаний пострадавшего, гости сначала отпрянули в стороны, но затем с большим усердием принялись колотить друг друга. — Кто посмел?! — наконец, раздался громкий волевой голос. Народ моментально присмирел, слыша своего царя. Компания бактрийский вельмож тут же, как тараканы, разбежалась по углам, чувствуя, что Александр не в настроении.       Небольшие драки и потасовки всегда были неотъемлемой частью пиршества, но то, что творилось сейчас, стало походить на неуправляемую бойню. Разлившееся по полу вино, смешанное с грязью напоминало кровь, а внешний вид гостей — нищих растрепанных оборванцев. Обычно Александр снисходительно относился к зачинщикам и участникам драки, но чем больше он следовал традициям востока и укреплял свою власть, тем сильнее его коробило, то, что македоняне порой пренебрегают его статусом и ведут себя при дворе отнюдь не благопристойным образом. Во всем любивший меру Великий полководец не понимал, как можно доводить себя до такого скотского состояния. — Кто зачинщик? — уже более спокойно спросил он, разглядывая помятую гурьбу народа. — Вот, Александр, — она! — недолго думая все повернулись в сторону Арктиды и стремительно вытолкали ее на середину зала. Та, остолбенев от неожиданности, растерянно оглянулась по сторонам. Сотня любопытных глаз прожигала даарийку насквозь.       Царь, находясь на значительном расстоянии, внимательно смерил ее взглядом и в голос расхохотался. Остальные тоже последовали его примеру. Не смешно было только Ясиму. Евнух замер и побелел хуже покойника. Видя Арктиду посреди зала под грозным взглядом Александра, он стал озираться в поисках хозяина, но Гефестиона по близости не оказалось, когда тот поприветствовал царя, несколько придворных позвали его с собой, вероятно, решать какие-то дела. — Она? — выгнул бровь дугой Александр, став моментально серьезным. — Вы зрелые мужи, закаленные в боях, указываете на девицу? — не верил он своим ушам. — Но это правда, мой царь. Она поносила наши карты, разбила кувшин с вином о голову Схенея, а потом и вовсе возомнила себя по происхождению выше всех в этом зале, включая даже тебя, — поспешил накляузничать Эвмей.       Народ за спиной Арктиды ахнул. На лицо Александра пала хмурая тень. Никто из приближенных и простых людей не должен сомневаться в героическом происхождении царя от Геракла и Ахилла, тем более после его провозглашения в Египте преемником и наместником самого бога Аммона. Возможно, в глубине души, полководец и сам так не считал, но для того, чтобы вести за собой многотысячное войско и простой люд, даже ему, столь талантливому стратегу и воину, нужна была легенда, в которую верили бы безоговорочно. Он нуждался в том, чтобы приближенные признали божественность власти, что облегчило бы эллинам и персам веру в его гений и заставило бы их беспрекословно повиноваться ему. Ибо слепо подчиняться простому человеку — такое требование чрезмерно. Но дерзкая выходка этой плененной иноземки, подрывала и без того шаткую веру подданных. Александр знал, что македоняне очень прохладно относятся к идеи о божественном происхождение, а приверженцы политики его отца, так и вообще были против продвижения на восток и перенимания местных традиций, всячески стараясь посеять смуту в умах людей. С течением времени царь сделался подозрительным и желал отослать от себя подальше всех тех, кто не разделял его интересов. — Подойди ближе, — потребовал Александр. Арктида нервно сглотнула, опустив глаза в пол, и сделала неуверенный шаг вперед. — Еще, — повелел он, пристально глядя на дерзкую девицу, пока та не решалась поднять головы. — Тебе известно, что в роду моего отца потомки Геракла, а матери — Ахилла? — Нет, государь, — разволновавшись Арктида даже не заметила, как перешла с эллинского на свой родной язык, так что все присутствующие с еще большим любопытством уставились на нее. — К чьему народу ты принадлежишь? Я не помню, чтобы мы брали пленных среди скифских варваров. И подними голову, ибо я, Александр — царь Эллады, Египта и всей Азии желаю видеть твое бессовестное лицо, раз столь нахально ты посмела утверждать о своем превосходстве и бранить работы моих ученых.       Полководец встал и эти слова как молния, громко и стремительно прозвучали на весь зал. Такой сильный голос. Арктида, сцепив ладони в кулаки, все же, заставила себя поднять голову и их взгляды встретились. На несколько мгновений она перестала дышать, в оцепенении глядя на него. — Александр, — только тихий невнятный шепот сорвался с губ.       Арктида продолжала молчать, не отрывая глаз от царя. Этот странный опешивший взгляд, будто она увидела то, что так давно искала. В голове мысли пролетали со скоростью света. Ее мир в мгновенье перевернулся и сделался иным. Все вставало на места, и приобретало свой необъяснимый смыл. Александр — великий полководец и человек, в чьих глазах отражался свет Солнца, а в груди билось сердце льва. Сейчас он стоял перед ней, тот самый, о котором твердила ее мать, тот, кто ведет за собой людей, кто разрушает и строит, уничтожает и создает, тот, кто может привести к свету и ее страну. Слова матери яркой вспышкой пронесись в голове, будто сейчас она вживую повторяла их: «Тайные, сакральные знания гиперборейцев, а ныне даарийцев, ждут лишь своего часа и героя, Арктида. Некогда великий народ может вновь познать свою силу и возвыситься. Я искала эпохальное государство и нашла, но всего лишь уцелевшую его часть. Старые свитки и скрижали, что я достала со дна океана, у затонувшего города, открыли мне небывалые знания, некоторые, из них, я никогда уже не постигну, да и среди народа твоего отца нет людей, кто бы в полной мере понял смысл записанного. Мне горько наблюдать за упадком такой некогда мощной державы. Но я верю, что где-нибудь на земле найдется человек, который будет зреть в будущее и менять наш мир, его нужно только отыскать и тогда он, словно Прометей, даст людям свет». — «Словно Прометей, даст людям свет», — шепотом повторила она, все также продолжая смотреть на него. — Ты ведь знаешь наш язык, так говори же! — потребовал Александр. За спиной Арктиды встало двое стражников, державших наготове свои мечи, а друзья царя — полководцы в голос загоготали, разглядывая ее с ног до головы. — Она смотрит на тебя как на бога, сошедшего с небес, Александр, — колко подметил Клит, в глубине души, питавший неприязнь к новым навязываемым устоям своего правителя. — Кажется, ты сразил девицу одним лишь взглядом, — осушая чашу с вином засмеялся Кратер, а за ним и весь зал зашелся диким смехом.       Этот гомон вывел Арктиду из задумчивости. Жизнь снова висела на волосок от смерти. Она скользнула взором по толпе. Сколько мерзких лиц! Многие томятся в ожидании, что ее голова вот-вот упадет с плеч. Подумав, что терять ей уже нечего, она приосанилась, довольно гордо и уверенно задрав подбородок. — Великий царь не прав, причисляя меня к скифским племенам. Я родом с далекого севера, где, как считают эллины — край Ойкумены и никто не живет, но это очередная ошибка, ибо климат там не так суров, как описывается в ваших источниках. На ложной карте твоих людей мне не показать своей страны. Мы именуем себя даарийцами — потомками великой титанической цивилизации Гипербореи. Мой отец принадлежит к правящей династии, и я не солгала ни на один обол* в том, что мой род гораздо древнее твоего. В моих жилах также как и в жилах всех даарийцев течет кровь великих богов: Гипериона, Тейи, Реи и Кроноса, — рассказала Арктида. — Вы слышали? — снова загоготал Клит, — То бишь северная даарийская царевна древнего рода! Наверно, нам нужно пасть ниц! — Тебе девица, видно голову напекло, что нафантазировала себе всякий бред, — произнес один из старых и верных военачальников Александра — Антигон, дивясь такому непочтению. — Ты знаешь, что тебя должно постичь суровое наказание за столь оскорбительное поведение? — отстраненно начал царь, видно, задумавшись над ее словами. — Кто твой хозяин, что позволяет эти дерзкие речи? Я хочу видеть его, ибо тот, кто не может усмирить своих рабов, не сможет наводить и порядки в государстве! — заметно переменившись в лице спросил Александр.       Арктида на мгновенье замерла, она ведь дала слово не доставлять больше проблем Гефестиону. Переведя взгляд на Ясима, который словно бы молил ее нарушить это обещание, потому что на кону стояла ее жизнь, даарийка все же решила по-своему. — Вольнорожденные люди не нуждаются в хозяевах, — начала Арктида и уже хотела пропеть целую тираду на тему свободы и равноправия, как вдруг в центре зала возник Гефестион, вставая между ней и царем. — Она служит мне, Александр, и, если эта женщина в чем-то провинилась перед тобой, я также готов понести наказание, — произнес он, повергая последнего в шок.       Все присутствующие затаил дыхание. Они знали, как царь любовно относится к другу своего детства, от того и замерли в напряженном любопытстве. Как же теперь поступит Великий полководец? Ведь после произнесенной речи не наказать виновных он не мог. Конечно, произойди этот инцидент в тесном кругу приближенных, он сразу же был исчерпан, но сейчас здесь находилось много посторонних ушей и глаз, а также и новых завоеванных придворных, а перед ними Александр не мог показать слабину, какие бы личные чувства он не испытывал.       Царь нахмурил брови, желваки на его скулах заходили ходуном, еще мгновенье, и он уже готов был отдать какой-нибудь страшный приказ, но тут в зал ворвался гонец со срочным донесением: кто-то из местных князей снова взбунтовался и готовил восстание. Народ засуетился и начал роптать. Военачальники Александра тут же приняли решение выступить в поход и подавить непокорного князька. Гефестион, воспользовавшись суетой, быстро кивнул Ясиму в сторону Арктиды, давая тому понять, чтобы он скорее увел горе-девицу с царских глаз от греха подальше… — Женщина, Гефестион? — недоумевая, с долей ревности и некой иронии спросил Александр, когда все распоряжения касаемые восстания и похода были уже отданы, и они выступили из Балха. Порой, как легко распалялся Великий полководец, также был и отходчив. Сейчас он уже не гневался, та красноволосая чудная девчонка казалась не более чем большой фантазеркой, воспитанной на малоизвестных мифах и легендах. Царя больше удивлял тот факт, что друг вообще завел себе кого-то в услужение помимо Ясима. Ведь сколько бы Александр не предлагал ему помощников, Гефестион всегда отказывался. — Все вышло случайно. Оставил ее в помощь Ясиму, мальчишке все-таки тяжело справляться со всем одному. Я знаю, она остра на язык… — Гефестион хотел извиниться за поведение и дерзость Арктиды, но их прервал, подъехавший разведчик. — Обсудим это позже, — ответил Александр, пришпоривая коня и направляясь во главу отряда.