- Любовь.
Раз за разом Чимин повторял этот вопрос, но так и не смог услышать ответ на него, либо он был глух, либо слеп, не видя сначала в глазах напротив ничего, кроме восхищения, а сейчас, желания овладеть. Чонгук просит больше не произносить этих слов и уходит на кухню, зовя за собой парня, тот слушается, боясь сказать лишнее слово, сделать что-то не так. Это место было меньшим домом, чем та коморка в вечно накуренном клубе с особыми услугами. - Хочешь чего-нибудь? - Чон интересуется, проводит пальчиками по тыльной стороне ладони, чуть касаясь губами пальцев, вымаливает ответ взглядом падающих звезд. - Завтрак, чай, кофе? Может быть, все вместе? Пак замирает с целью проклянуть кого-нибудь, он самый настоящий глупец, потому что не знает от чего младший так заботлив с ним, Пак ищет подвох, обман, однако так и не находит, отрицательно мотнув голов. - Хочу выпить чего-нибудь, - глазки, словно бусинки блестят, отражая в себе всю коллекцию алкоголя на стеклянных полочках. - Что именно? - снова улыбка, снова еле уловимый смех. - Чего ты хочешь, Пак Чимин? - Вон то, - пальчик указывает на самое дорогое вино, язычок в предвкушении мелькает между губ. - Это же вино? Чон достает бутылку, отходит за бокалами. - Мое первое вино было слишком противным, - признается парень. - Надеюсь, это не разочарует. Чонгук ставит бокалы на стол, оставаясь на месте и смотрит на Пака, радостно разливающего вино по бокалам, после сразу присасываясь к одному из них. Алкоголик. Чон знает, что алкоголь на голодный желудок плохо на него повлияет, но вместо типичных причитаний, тянется к припухшим губам, целуя так, как мечтал уже давно, с удовольствием и страстью, гаснущей как только слюнка от губы до губы, прерывается и падает в уже пустой бокал. Чимин привстает, опираясь на стол, а Чон пошло ведет языком по чужим засосам, по кривому контуру татуировки, что совершенно ничего не значит. Бутылка с алкоголем ловит пошлый стон, когда виниры впиваются в паковский кадык, ненадолго задерживая жидкость в горле. Пак не знает, что выглядит более пустым, бутылка вина или его голова, с волосами словно высохшая лужайка. Он отдается порыву страсти на долгие пять минут, пока Гук не оторвется сам, для нежеланных Мину слов. - Скоро придет человек, - он стучит пальцем по воображаемым часам на запястье. - Еще хотя бы день и это убожество сведет меня с ума. Чимин плечом ведет, перенимая суть всего сказанного. Он не помнит прошлой боли от набивания тату, потому что был сильно пьян и весел, но сейчас под рукой лишь Чонгук, который не даст напиться, а веселью не бывать без полной потери рассудка. - Правда? - в глазах страх с недоверием, а сердитый Чон на место ставит трусость еще раз нервно выдыхая, донося до разума совсем немного того, что называется подчинением. Внезапно вспотевшая ладонь накрывает орла на шее, органы внизу живота скручиваются. Чонгук не отвечает на вопрос снова, лишь забирая полупустую бутылку из свободной руки. В воздухе алкоголь мешается со страхом Пака и злостью Чонгука на татуировку, что совершенно не идет первому, начинает подбешивать второго. - Я буду рядом, - все что смог выдавить из себя парень. - Не волнуйся. Но Чимин тушуется, он как-то случайно обронил всю дерзость с решительностью, когда садился в машину к парню, уезжая в его дом. Сдавленный выдох проходит мимо ушей, проколотых в юном возрасте. Пак ликует, потому что ему нужно иное внимание Чона, а не его злые взгляды и выдохи воздухом из самого дна ада. - Да, - рука тянется к чужому бокалу, что наверное, ждал хозяйской руки и губ, но Пак осушает его без разрешения, возрождая в алкоголе связность, не присутствующую не в одном пробеле, меж словами, описывавших ситуацию.3
21 августа 2016 г. в 22:17
Чимин боится, что им снова будут пользоваться, поэтому паника охватывает все тело, когда по утру он просыпается в пугающе удобной, но пустой кровати. Он собирает холодную простынь, и пытается склеить миллиметровые кусочки разума, что раскидал по этой комнате прошлой ночью, но все летит к черту на куличики, парень открывает припухшие глаза, спать в таких постелях слишком неудобно.
Холодные пальцы сжимают тонкое одеяло. Где же подогрев полов, что был вчерашней ночью?
Пак замечает домашние тапочки рядом с кроватью, но не находит одежду и лишь смеется, потому что Чонгук как всегда предусмотрителен.
- Что мне делать? – облокачиваясь на перилла лестницы, спрашивает светловолосый, пронзая взглядом парня, который не сразу его заметил.
Чон усмехается видя Мина в одном одеяле. На момент Паку кажется, что Чонгук всего лишь клиент, от которого веет холодом и не чем больше. Сердце топится, как галлий в теплых руках. Время останавливается вместе с дыханием, когда Чон проходит мимо, так не сказав и слова.
- Почему ты спрашиваешь меня о этом? – улыбчивый парень казался колючим, как листья крапивы.
Чимин выпадает из разговора, пытается прочитать по губам скрываемую правду, заглянуть в сердце, но ничего не выходит, он так и остается стоять на одну ступень ниже, чем парень, ловящий его в цепкий капкан непонимания и недосказанности.
Пак в грудках мечется, а снаружи застывает, потому что не видит перед собой мальчишку, с которым на пару портился с класса десятого. Перед ним стоит мужчина с нечитаемыми мыслями, собственным миром и планами, о которых он не расскажет своему бывшему парню.
Светловолосый вспоминает то, как пытался светится всю жизнь, но слишком быстро потух. В голову лезут противные мысли о том, что он обязан Чонгуку жизнью, хоть Пак и готов отдать ему все, включая и себя с ничтожной судьбой, кучей неудач за плечами и искаженной болью улыбкой, что приобрел в следствии позорного опыта жизни, но его бесит все происходящее. Раздражает, что все сводится к каким-то обязанностям и благодарности, которой хватит ровно на два дня, уж Чимин-то себя знает, знает свою неблагодарность.
- Твоя одежда на диване внизу, - рука тянется к непослушной челке, но Пак отворачивается, избегая прикосновений, сам не зная от чего. – Я сейчас спущусь к тебе, подожди немного.
Парень кивает и спускается вниз по холодным ступенькам, оглядывает огромный дом, в котором нет слуг и уборщиц, что очень свойственно для таких особняков. Новая одежда обжигает прозрачную кожу, Чимин судорожно выдыхает и лишь переводит на нее взгляд, пытаясь удержать равновесие на подлокотнике дивана.
- Это же не моя одежда, - он затылком чувствует улыбку за спиной. – Хочешь, чтобы я одел это?
Чонгук подходит ближе, целует лохматую макушку и стягивает с парня одеяло. Чону лишь бы лишний раз раздеть парня, внимательный взгляд скользит по всему телу, а после упирается в до дрожи в коленях томный взгляд.
- Очень хочу, - Чимин в каждом слове ищет Гука из прошлого, но ничего не выходит и он отрывая взгляд от темных глаз, натягивает на себя дорогую одежду.
Нет, вчера ночью был не он, не его Чонгукки.
Тело радуется мягким тканям, а гордость просит сбежать из дома совершенно голым, вернуться обратно на работу, после заработать денег и отдать долг за себя.
- Жизни не хватит, чтобы отплатить тебе за все, что ты делаешь для меня,- с легкой горчинкой смех наполняет впалые вазы и пустой сервиз. - Зачем тебе все это, малыш?