***
Если бы кто-нибудь в этот момент видел Невилла, то наверняка почувствовал смесь удивления и страха. Он был собран, спокоен и уверен. На его лице не читалось ни одной эмоции, только лишь глубокая сосредоточенность. Из пугливого и неуверенного мальчика, сомневающегося в себе и в том, что он поступил именно на тот факультет, и уверенного, что это ошибка, Невилл превратился в настоящего гриффиндорца, настоящего волшебника, настоящего мужчину. И даже мадам Пинс не стала по привычке брюзжать, когда Невилл прихватил книгу из Запретной секции. Юноша внимательно прочел инструкции и теперь внимательно всматривался в рисунок, который ему предстояло повторить. Следуя указанию Даблдора, Невилл освободил от парт старый, заброшенный уже известный нам класс, сдвинув их к стенке и поставив одну на другую. Присев на корточки и положив книжку перед собой, Невилл достал нож. Острое лезвие сверкало и предостерегало. Всего лишь одно легкое движение, и вот кровь уже струится по руке юноши, но он, каким бы странным это не казалось, не почувствовал боли. Боль сейчас была слишком дорогим удовольствием, ведь изгнание демона требовало усилий, куда больших нежели его вызов. Невилл просто не имел права чувствовать боль, не имел права сомневаться, трусить и отступать. Отложив на некоторое время нож, Невилл принялся рисовать, словно кистью для холста водя по полу свежей кровью.***
Тем временем Альбус Дамблдор успел как раз вовремя. На холодном снегу испускала последние вздохи Гермиона, когда как ее убийца все крепче сжимал её, все жаднее высасывая жизнь. Демон не заметил Дамблдора: уж слишком был увлечён. Директор знал, что обычное заклинание ему не поможет, поэтому, не мешкая, он выплеснул на демона сгусток чистой светлой энергии, подобной по своему свойству лишь патронусу. Раздался нечеловеческий крик, Скурра в мгновение ока отскочил от Гермионы, закрывая глаза и размахивая впереди руками, пытаясь избавиться от дымки света. – Старик! – корчась от боли, взревел он, заметив того. Пользуясь замешательством демона, Дамблдор поспешил к Гермионе, накладывая несколько простых заклинаний, чтобы хоть немного восстановить девушку и поддержать ее жизнь. Искра со свистом пролетела мимо головы директора, но, к счастью, он успел пригнуться. Несмотря на то, что Дамблдор был очень стар, он был проворен: быстро поднявшись на ноги, перемещаясь как можно дальше от ученицы, чтобы та не пострадала во время разверзающегося боя, Дамблдор успевал посылать в демона заклинание одно за другим. Следующий удар пришелся магу в левое плечо, он пошатнулся, но смог устоять на ногах, отвечая демону сразу несколькими светлыми лучами. Меткостью Дамблдора можно было только восхититься, ибо каждый из них достиг своей цели, продырявив горло, плечо и руку демона. Скурра, стоная от боли, стремительно приближался к Дамблдору. Но в паре сантиметрах его отбросило назад. Взмах. Заклинание. И Скурра оказался заперт в клетке. Он чему-то задорно рассмеялся, вскидывая руки вверх: – Сдаюсь. Ты победил, старик. Но как только Дамблдор подошел ближе, не опуская палочки и поддерживая клетку, демон сменил обличье Тома Реддла. Перед глазами предстала голубоглазая светловолосая девочка четырнадцати лет. «Ариана», – рука Дамблдора дрогнула. Только этого и ждал демон. Одной секунды хватило, и прежде чем Дамблдор опомнился и смог собраться, Скурра уже набросился на профессора, выбравшись из клетки, и та растаяла. – Зачем нам сражаться? – прохрипел Дамблдор, он хотел бы отвести глаза, только бы не видеть лица сестры. – Я всего лишь спасал бедную девочку. Скурра явно удивился и захихикал. – А я хотел её убить, – глаза его сверкнули. – Ради хозяина я хотел ее убить. Ради хозяина. Скурра приглушенно засмеялся. – Хе-хе-хе, ради… Ха-ха, ради, ха-ха, хозяина! – надрывался он. Точно так же, как все жертвы демона, Дамблдор потерял способность двигаться, а значит его оружием могли быть лишь слова. – А вот твой хозяин хочет убить тебя, – справедливо заметил Дамблдор. Демон замер. – Да этот тупица не посмеет, – неуверенно заметил он, но хватка ослабла, и Дамблдор смог пошевелить пальцами рук. – О, он уже посмел. Пойди и сам посмотри. По лицу демона можно было прочесть недоверие, но… Скурра засомневался. Он метнулся прочь от Дамблдора, и, обращаясь в нечто черное, демон стремглав помчался прочь. Дамблдор, превозмогая боль, растекшуюся по всему телу от железной хватки демона, действовал быстро. Первым делом он подошел к Гермионе. Она тяжело дышала и все еще была без сознания, а значит заклятия Дамблдора подействовали не так эффективно, как следовало, и нужно было спешить. Кота тоже пришлось прихватить: он демон, но от его присутствия зависела жизнь Тома.***
Невилл вовремя закончил все приготовления. Последним штрихом стал черный ковер, ну, всего лишь ветхий коврик очень тонкий и старый. Он понадобился для того, чтобы скрыть пол и то, что было на полу. Невилл присел, взяв в руки книгу по Травологии, приготовившись к встрече. И гость не заставил ждать. Он вихрем ворвался, проскользнув сквозь дверь, и навис над Невиллом. – Что ты делаешь?! – проорал он. – Читаю книгу, – очень спокойно с долей удивления ответил Невилл, приподнимая книгу с колен. Скурра напряженно и очень внимательно добрые пару минут вглядывался в лицо юноши, а затем заметно расслабился. – Старый маразматик! – гаркнул он. – Я знал, хе-хе. Он меня обманул! Скурра принялся кружить по классу. Дверь, скрипя, распахнулась, и демон замер где-то посередине. – И вовсе не обманул, не так ли, Невилл? – невозмутимо заметил Дамблдор, заложив руки за спину. Скурра обернулся на голос. Вздох. Невилл уже стоял на ногах, вытянув сжатую в кулак руку вперед. Как только он разжал ее, капля алой крови вырвалась наружу, звонко ударяясь о пол. Выдох. Невилл опустил руку. Сквозь тонкое полотно ковра начали просачиваться красные линии. Рот демона скривился в беззвучном крике, глаза засверкали, тело выгнулось дугой. Скурра смог двигаться, лишь когда рисунок полностью проступил. Обезумев, демон принялся метаться из стороны в сторону, но оковы пентаграммы крепко держали его. – Ты смог, – замерев на месте, выпалил Скурра. Он выглядел растерянно и жалко, как брошенный зверек, которого когда-то хозяева оставили на помойке. – Ты больше никого не тронешь, – прошептал Невилл, а громче добавил, – никогда. Я об этом позабочусь. Скурра поднял голову, очень медленно он как можно ближе подплыл к Невиллу. Бесплотное черное тело демона, подобное дыму, начало принимать знакомые черты. Медленно, очень медленно Скурра обратился Невиллом. Но выглядел он немного странно: он был ужасно худ так, что даже костяшки пальцев выпирали, а кожа грозилась вот-вот порваться, он был бледен, волосы были растрепаны, а на его лице застыло выражение муки. Послышался звук, подобный только что зарождающемуся плачу, Скурра закрыл рот ладонью, опустил голову и вдруг засмеялся скрипучим истерическим жутким смехом. – Я вернусь, мальчишка, я убью всех, кто тебе дорог! И ты, хе-хе-хе, будешь выглядеть вот так, – Скурра мучительно скривился, лицо выражало острую боль, из глаз брызнули слезы, он схватился за волосы, зрачки сузились, он закричал, изображая голос Невилла. – Я виноват! Это я убил вас! Окончив представление, демон снова глупо захихикал, захихикал и неестественно на этот раз взаправду в агонии закричал, растворяясь в красной дымке. Пентаграмма тоже стиралась по мере того, как исчезал Скурра. И вот, наконец, осталась лишь вязкая темно-бордовая лужица. – Я буду их защищать, – обессиленно выдохнул Невилл и рухнул на колени. Сердце его неистово колотилось, он не чувствовал облегчения, которого следовало бы. Дамблдор подошел к мальчику и погладил по спине. – Ты справился, Невилл, все хорошо. – Профессор, ведь во всем был виноват я, – голос Невилла был спокоен, несмотря на бурю в его душе. Около минуты Дамблдор не отвечал, а потом, вздохнув, проговорил: – Легко совершить ошибку, сложно её признать, – Невилл поднял глаза, – и гораздо сложнее... её исправить. Дамблдор помог мальчику подняться, положив руки ему на плечи. – Я не стану наказывать тебя, не стану осуждать, не буду спрашивать о причинах и никому об этом не расскажу, потому что, как и ты, я тоже ошибался. И моя ошибка стоила жизни. Я понимаю тебя. Лицо Дамблдора озарила теплая улыбка, но в его глазах отражалась только печаль и тоска. – Я правда не думал, что все обернется именно так, – прошептал Невилл. – Ты не желал никому зла, а значит ты не виноват, – твердо произнес Дамблдор, словно уверяя и себя тоже.