Buns for breakfast

      Гулянья закончились далеко за полночь. Люди действительно нуждались в этом: расслабиться, перевести дух, на самом деле поверить, что все закончилось.       А она до утра не спала, прислушивалась, то и дело выходила на балкон, проверить — не летит ли где еще один лириумный дракон? Не идет ли через горы на них армия Корифея, который каким-то чудом выжил? Больше всего на свете Тревельян боялась повторения трагедии в Убежище. Когда они в один момент веселились и пели, а потом умирали. Кричали от ужаса, пытались убежать, спастись… Картины в голове вставали слишком реальные, и она так и не сомкнула глаз. Под утро только, часа на два, и то ее разбудили слишком громкие вороны за окном.       Слуги уже успели прибраться в зале, и она, спустившись туда, никого там не нашла. Скайхолд будто бы вымер, впору пугаться — вдруг что-то все же случилось, а она проспала? Но во дворе, куда она тут же выскочила, ходили люди, и там остатки празднества еще никто не убрал. Многие прямо там и спали, в наспех организованных шатрах. Тэлина им даже позавидовала — умели же люди веселиться! А она вчера сразу спать пошла.       Почти сразу. После фейерверка, устроенного неутомимой парочкой в ее честь, как ей потом Сэра рассказала. Дагна то и дело прижимала ладони к щекам и восторгалась каким-то особенным цветом взрывчатого порошка, который так красиво сиял на темном небе. Сиял он действительно красиво, а Тэлина немного жалела. Немного. Что им стоило осуществить свою задумку чуть-чуть попозже? Ведь Хоук, отпустив ее руку, почти сразу же скрылся в тенях у стены, незримо ускользнул.       Поразительно, как он, такой шумный, мог быть таким незаметным.       Она совсем немного жалела, и все еще помнила свои мысли о том, что в темнице Скайхолда много пустых камер.       Но у Хоука своя жизнь и больше нет необходимости помогать ей. Корифей был на его совести — так он говорил. Корифея больше нет, и совесть Защитника почти чиста, хотя бы в этом плане. За его спиной разрушенный Киркволл, и Тэлина прекрасно понимала, чего он хочет на самом деле. И если он останется здесь, то прошлое его никогда не отпустит. У нее же за спиной стыли остовы разрушенного Круга и ни одного места, куда она могла вернуться. Все ее теперь — Инквизиция и Скайхолд. Хотя, и то, и то она заняла не по праву, но отдавать теперь не собиралась.       Хоук тоже не спал всю ночь, хоть и не знал, что он в этом не одинок. Его донимали мысли, сплетаясь в причудливый и очень раздражающий клубок из “хочется” и “надо”. Ему надо вернуться в Киркволл — и Плюшка его в этом только убедила. Чтобы пару мгновений спустя разубедить вообще в необходимости уезжать и что-то делать. А он потом сиди всю ночь, прикидывай, чем он может помочь городу и чем — Инквизиции. По всему выходило, что тут он не очень-то и нужен, и без него помощников хватает. А вот там… Гаррету все еще было не по себе от мыслей о том, чтобы вернуться.       Пять лет прошло, а он даже не знал, какие изменения за это время произошли в городе. Он писал Гамлену — изредка, просил позаботиться о мабари и приглядеть за особняком. Написал Авелин, когда просил помочь Бетани. В одностороннем порядке, потому что он даже адреса постоянного не имел, не хотелось, чтобы его нашли. И правильно сделал, а то понял уже, Кассандра точно поставила бы его вместо Плюшки.       Если бы он не погиб на Конклаве.       Вот и думал об этом, ходил по комнате из угла в угол, только и радуясь, что Мирелла его давно оставила в одиночестве. Вот уж кто ни о чем не думал, так это она! Забралась под крылышко к Каллену и в ус не дула, еще и наверняка к Лелиане притерлась, в шпионки записалась. Точно замуж за него выскочит, нашла все-таки себе храмовника! Одно хорошо — дальше уже некуда, и Бетани хуже, чем за храмовника, замуж не выйдет. Хоук, по крайней мере, на это надеялся. И думал, что будет делать в Киркволле. Восстановит поместье, это понятно, заберет к себе Дракона. Пойдет на службу к Авелин — если та возьмет его, а не вышвырнет из города. Как будто все по-новой, как и много лет назад, когда он бежал из Лотеринга и оказался в не гостеприимном городе ни с чем. Теперь у него водились деньги, дом и титул, за который его могли закидать камнями. Даже и не знаешь, что лучше.       Варрик, кажется, считал, что все будет хорошо. Их встретят героями, тут же предложат титулы и звания, и никто и не припомнит, кто помогал Андерсу собирать ингредиенты для бомбы. Он не знал этого, конечно, но все равно вина лежала и на его руках. Разрушенные дома, кровь погибших — во взрыве и в разразившейся потом войне. За первые годы своего скитания он достаточно мнений о себе наслушался. Не раз дрался, где узнавали и желали отомстить за порушенные жизни. Но тогда с ним оставалась Мерриль, и почему-то милая и добрая улыбка эльфийки пугала людей больше, чем его хмурая бородатая рожа. Мерриль… Она-то в Киркволл точно не вернется. Она нашла то, что искала, и осталась счастливо там, со своими эльфами. И Гаррет искренне за нее радовался сейчас, побывав там. Хоть и жутко ему было понимать, что она знала, когда с ним что-то происходит. Магия крови, демоны ее раздери, никогда ему не нравилась.       С утра он выглядел сонным и мрачным, измученным своими мыслями. Со своим возвращением в Киркволл он смирился и сжился, и оставалось только поговорить об этом с Варриком. Который не заставил себя ждать.       — Ну, как? — с хитрым прищуром поинтересовался гном, плюхаясь рядом с ним на скамью.       Хоук приподнял густые брови.       — Хм?       — Ты и Плюшка, вчера, — Варрик кивнул на его помятую рожу и довольно подмигнул. Гаррет закатил глаза.       — Варрик, нет. Хотя, это даже прискорбно.       — Нет?! — гном вытаращил глаза, даже про свою кружку забыл. — Хоук, ты ли это? Ты остался наедине с милой девчонкой и ничего с ней не сделал? Демон тебя захватил, что ли?       — Я стал слишком стар?       — Не иначе как, — пробормотал Варрик, делая глоток. Но не успокоился и снова поднял на него глаза. — Нет, Хоук, серьезно. Вы что, даже не целовались?       — Почему тебя это волнует? — раздраженно поинтересовался Гаррет, нарочно сдвинув брови и постаравшись посмотреть на друга как можно более строго.       Ну, целовались, но чего ему об этом распространяться? Варрик же напишет, а Плюшка потом точно обидится, он это уже понял. Но тот не унимался.       — Да или нет?       — Не скажу.       — Яйца Создателя! — выдохнул Варрик, хлопнув ладонями по столу. — Ты кто? Ты не мой друг Хоук! Тот не смог устоять даже перед Таллис!       Гаррет со стоном прикрыл глаза. Таллис, чтоб ее кунари драли! Хоть одна живая душа могла ему ее не припоминать?!       — Не знаю, друг, это было бы как-то… неправильно. Она такая милая и наивная, ну как я мог? Да и как вспомнишь ее зеленую руку…       — Хоук, ты спал с Маргариткой, — напомнил ему Варрик, все еще не веря своим ушам. — Которая просто дитя любви цветов и фей. А тут?       — Ну, я бы их не сравнивал, — покачал головой Хоук, задумчиво водя пальцем по ободку своей кружки. — Плюшка это совсем другое.       — Да вижу, — пробормотал Варрик и вдруг хлопнул его по спине. — Ну, тогда ты должен мне десять золотых. Ты видишь, как высоко я оценил твое обаяние?       — Варрик, нажье ты дерьмо, ты спорил на то, уложу я Плюшку в постель или нет?! — искренне возмутился Гаррет, но гном только руки поднял, широко ухмыляясь.       — Спокойно, Защитник, мы все в этом участвовали.       Хоук со стуком ткнулся лбом в столешницу.       — Создатель, я вас всех ненавижу. Погоди, когда ты говоришь “все”, ты же не имеешь в виду, что и Плюшка тоже?..       — Ха, так я тебе и сказал!       — Варрик, твою же мать…       — Не поминай эту женщину всуе, друг мой. Впрочем, ладно, я заберу эту десятку с твоего счета. И еще один сверху — за мои душевные переживания.

***

      — Цветик мой, — Вивьен, оглядев Тэлину, недовольно поджала губы. Та поспешно поправила воротничок и распрямила спину, вытягиваясь по струнке. Подняла руку, норовя поправить волосы, но быстро себя одернула. Что с ней на этот раз не так?! — Сколько раз вам говорить, что ночью надо спать? Вашим синякам под глазами может позавидовать даже тот демон.       Тэлина хотела поправить ее, что Коул — дух, но вовремя прикусила язык: с мадам де Фер спорить не стоило. Категорически запрещалось даже, она давно в этом убедилась. Вивьен ее одновременно пугала и восхищала, и ссориться с ней Тэлина не хотела.       Чародейка поднялась и изящно уперла руки в бока, оглядываясь по сторонам.       — Вам очень повезло, что я здесь. Милочка, принесите нам чаю, того, который я пью по утрам, — она помахала рукой служанке, вызванной заранее и терпеливо ожидавшей пожеланий, и отошла к небольшому шкафчику у стены. — Сон — это очень важно, душечка. Вы любите мед?       — Вроде да, — почесав щеку, решила Тревельян.       Вивьен довольно кивнула.       — Я уверена, такого вы не пробовали. Замечательно сочетается с ривенийским чаем.       Из открытой баночки пахнуло так вкусно и сладко, что у Тэлины едва не закружилась голова. Она попыталась поудобнее устроиться на слишком мягком кресле под внимательным оценивающим взглядом Вивьен. Вскоре сдалась и все-таки села прямо, выпрямив спину. Там и служанка подоспела, принялась разливать ароматный чай по небольшим чашечкам, явно тонкой орлесианской работы. А Тэлина ерзала и ждала, когда мадам де Фер начнет разговор. Что-то ей неспокойно было под столь внимательным взглядом.       — Леди Тревельян, цветик мой, — наконец-то начала она, когда служанка, откланявшись, их покинула. Тэлина вся обратилась во внимание, но Вивьен вместо продолжения сделала небольшой глоток чая и кивнула ей, подавая пример. Послушно отпив, Тревельян удивленно подняла глаза на собеседницу — чай действительно оказался невероятно вкусным. Вивьен благосклонно ей улыбнулась. — Помнится, мы с вами сходились во мнении насчет необходимости Кругов, верно?       — Так точно, — послушно кивнула Тэлина.       Но женщина поморщилась.       — “Так точно”? Милочка, это вы от сера Резерфорда нахватались таких солдафонских высказываний? Вы — Инквизитор, смею напомнить, вам негоже так говорить.       Под осуждающим взглядом Тэлина нервно сглотнула.       — Вы правы, Вивьен, — поправилась она, заслужив одобрительный кивок. — И про мои высказывания, и про Круги. Смею предположить, вам нужна моя помощь?       — Да, цветик мой, — Вивьен кивнула, потянулась и зачерпнула немного меда, размешала его в своей чашке. — Видите ли, я стала одной из кандидаток на место Верховной Жрицы, и хочу, чтобы вы меня поддержали. Все же, ваши цели совпадают с моими, в отличие от этих двух недалеких девиц.       — Я полагаю, вы имеете в виду Кассандру и Лелиану?       Тэлина слышала о спорах вокруг назначения Жрицы, и разговаривала с обеими. Те понимали важность данного вопроса, но, как ей показалось, обе не горели желанием занимать Солнечный Трон. Кассандра хотела восстановить Орден Искателей, а Лелиане уж очень не терпелось попасть в Денерим. Так что она была готова поддержать Вивьен не только из дружеских чувств и совпадений взглядов на Церковь, но и чтобы дать возможность Правой и Левой рукам Джустинии жить своей жизнью. Тэлина и сама очень бы хотела ей жить, если бы только знала, как.       Она пропустила мимо ушей слова о недалекости Кассандры и Лелианы — мадам де Фер вообще редко считала кого-либо”далеким”. И тем приятнее было, что ее Вивьен ценила, хоть и критиковала постоянно.       — Именно о них, — чародейка улыбнулась, снова делая глоток. — Так что же?       — Конечно, Вивьен, Инквизиция в моем лице готова официально поддержать вас, — Тэлина улыбнулась и тоже сделала глоток чая.       Конечно, не так грациозно, как сама Вивьен, отставив в сторону мизинец. Тэлина пыталась как-то, все штаны себе чаем залила, больше не пробовала. Но чародейку это устроило, она довольно кивнула и снова потянулась за медом.       — А теперь ко второму вопросу, душечка моя, — мелодично пропела она и замерла, внимательно глядя в глаза Тревельян. У той аж холодок по спине прошел от этого взгляда — испытующего, серьезного. — Я помню, вы бывали на Священных равнинах, верно?       Тэлина кивнула, не в силах отвести взгляда. Что еще могло понадобиться Вивьен от нее?       — До меня дошли слухи, что там видели снежного виверна. Принесите мне его сердце, будьте так любезны.       — Что? — не поверила своим ушам Тэлина и вздрогнула, немного пролив чай на штаны, даже безо всяких там мизинцев. Вивьен недовольно поморщилась, отставила свою чашку на блюдце.       — Тэлина, милая, у вас плохо со слухом?       — Нет, я просто… Зачем вам?       — Вопрос жизни и смерти, — отрезала чародейка, явно не желая распространяться об этом. Но тут же улыбнулась, скрывая свое раздражение и что-то еще за привычной маской вежливой снисходительности. — Не моей. Цветик мой, если вы выполните мою просьбу, то я готова простить вам что угодно!       Тэлина оторвалась от чайных пятен на штанах.       — Что угодно?       — Абсолютно.       — Значит, мне можно будет носить тот удобный костюм в Скайхолде?!       Вивьен мгновенно переменилась в лице, поморщилась и поджала губы.       — И не просите, милочка, никаких, Создатель помилуй, оборванных пижам в моем присутствии!       — Но это не пижама!       — Она выглядит так. И не спорьте. Так как насчет моей просьбы?       — Я постараюсь, — решила Тревельян, отставляя пустую чашку на стол и поднимаясь. — Спрошу у Элизмы, как этот виверн выглядит.       Вивьен одобрительно кивнула и прикрыла глаза, когда Тэлина, вежливо поклонившись, ушла к лестнице из ее покоев.       Еще пара недель прошли в полнейшей неразберихе — в Скайхолд постоянно кто-то приезжал. И даже несмотря на то, что многие поспешили покинуть крепость, решив, что без Бреши в мире уже достаточно безопасно, народа в ней оставалось предостаточно. И слишком часто этот народ требовал присутствия невыспавшейся и зевающей Инквизитора. Жозефина спешно объясняла ей, кто эти люди и что им нужно, помогала заплетать волосы и отказывала в обеде, пока та не поговорит с очередным графом из Орлея.       Сегодня графьев было аж два, и оба жаждали ее внимания. Как выяснилось позже, один претендовал не только на внимание, но и на руку, без сердца он вполне мог обойтись. А вот чудесная зеленая ручка ему бы, несомненно, пригодилась в его поместье под Вершилем. Тэлина скучающе подпирала подбородок, пока Жозефина с улыбкой объясняла, что он уже сотый кандидат на звание жениха Ее Инквизиторства, и они, несомненно, пригласят его на смотрины. Возможно, там будут дуэли и бои с вивернами — как замечательно, что графа это не пугает! Возможно, в таком случае именно он и победит высшую драконицу и сможет преподнести ее зуб в подарок леди Тревельян. Как же, граф не слышал о такой традиции кунари?! А вот леди Тревельян весьма наслышана и теперь жаждет применить ее в жизни. Да, конечно, граф, Инквизиция признательна за ваш визит, всего вам доброго!       — Их правда сто? — осторожно поинтересовалась Тэлина, когда Жози, обессилев, плюхнулась в кресло и принялась обмахиваться какими-то бумагами.       — Сто восемь, если быть точной, — припомнила посол, расплываясь в улыбке. — Из официально подавших прошение. Полагаю, тех, кто просто мечтает жениться на тебе, еще больше.       — На моей руке, а не на мне, — поморщилась Тэлина, сжимая левую ладонь в кулак и снова ее разжимая.       С того момента, как Брешь закрылась, она никак не давала о себе знать. Только шрам на ладони, как от пореза, и напоминал, что еще недавно эта самая рука латала дыры в Завесе.       — Мне кажется, тебе стоит подумать над этим вопросом, — посоветовала Жозефина, распрямляясь в кресле. — Рано или поздно, статус этого потребует.       — Вот потом и подумаю, — хмуро пообещала Тревельян. И тут же подскочила, уронив со стола бумаги. — Драные демоны, Жозефина, сколько времени?!       — Половина пятого, миледи, — опешила та, медленно моргая. — В семь у нас встреча с герцогом Шантри.       — Половина пятого?! — ужаснулась Тэлина, неловко выбираясь из-за стола. — Сегодня же Варрик и Хоук уезжают, в четыре! Что, даже не попрощались?       — Ох, — Жози прикрыла ладонью рот, огорченно взирая на Тэлину. — Мне так жаль! Если бы я только смогла закончить переговоры поскорее…       Времени препираться с Жозефиной у нее не осталось, и хоть Тэлина и понимала, что вряд ли они стали ее дожидаться ради прощаний, она все равно ринулась вон из комнаты. Ну, может, они хоть чуть-чуть задержались?!       Коридоры Скайхолда еще никогда не казались ей такими длинными. Каблуки сапогов стучали по камням, а сама Тэлина сбивчиво и тяжело дышала. И на чем свет стоит проклинала Орлей, женихов и переговоры, на которых постоянно требовалось ее присутствие. Ну что ей стоило сбежать на полчаса раньше?!       Хоука она видела накануне, мельком. Всего-то и перекинулись парой словечек — они с Варриком собирались, а у Тревельян были очередные разговоры в ставке командования. Долго отдыхать ей никто, конечно же, не дал, и Тэлина снова готовилась к очередному походу. Но как она могла пропустить их отъезд?! Он же сказал вчера, они еще, конечно, увидятся, но когда?       В глазах закипали отчаянные, недостойные Инквизитора слезы, когда она свернула за угол и споткнулась о порожек. Упала бы, наверное, если бы ее не перехватили за руки и не дернули в сторону. За углом спряталась комнатушка со всяким хламом — трофейные бутылки, картины, сваленные в углу и завешенные тряпьем. Она бывала тут как-то и помнила, как через эти коридоры можно легко сократить путь во двор. А теперь…       Спиной она ткнулась в стену, и последний воздух из груди выбило. Она аж рот раскрыла, пытаясь вдохнуть хоть чуть-чуть, но не успела.       Хоук ничего не говорил, просто прижимал ее к стене и целовал так, будто бы в последний раз. Вдохнуть так и не выходило, и она задыхалась, но упрямо не отстранялась, медленно втягивала воздух через нос и нелепо шарила ладонями по дорожной одежде Гаррета. От нехватки кислорода и неожиданности происходящего, голова у нее кружилась.       — Вот так вот, да? Даже не пришла попрощаться?— хрипло спросил Хоук, отстранившись и укусив Плюшку за пухлую, раскрасневшуюся щеку.       Она и сама вся была раскрасневшаяся, растрепанная, запыхавшаяся. Волосы торчали во все стороны, в глазах блестели слезы — и он на мгновение уже пожалел о том, что сделал. Просто порыв, отчаянный какой-то и, может, ненужный. Но что он мог сделать, когда нутро подсказывало ему поступить именно так? Когда он битый час ждал Плюшку, которая явится попрощаться, когда Варрик тяжело вздыхал, качал головой и напоминал, что у них мало времени: им еще неделю до Джейдера тащиться, а корабль до Киркволла их дольше оговоренного ждать не станет. А Хоук все ждал и ждал, что Тэлина все-таки захочет увидеть его напоследок.       Все эти дни им даже поговорить не удавалось, так она занята была. Он стал подозревать, что Плюшка банально его избегает, но судя по всему на ту просто свалилось много важных дел. Более важных. Он, впрочем, вполне мог этого ожидать, потому как все его порывы обычно ни к чему хорошему не приводили. Как и сейчас вот, наверное. Но терять уже стало нечего — он уезжал, а что будет в Киркволле и после него, представить еще не мог. Может, и не увидятся больше?       Наверное, не стоило обо всем этом думать, ведь мысли последние дни приводили Хоука к не очень утешительным выводам относительно собственного состояния и разумности. И идеи возникали одна бредовее другой: ну, вроде того, чтобы выкрасть великую Инквизитора из охраняемой крепости и тайком увезти в Киркволл. А что, Брешь закрыта, а со всем остальным и сами разберутся. И, может быть, она бы даже не очень воспротивилась бы, не стукнула же еще его, хотя он весьма очевидно ее лапал, прижав к стене. И где только его манеры марчанского аристократа потерялись?       — Я думала, я опоздала, — шмыгнула носом Тэлина и подняла на него глаза.       Создатель, он был готов сейчас поверить в то, что ее, несмотря на все, действительно послала к ним сама Андрасте, иначе откуда у нее мог быть такой взгляд? Убийственно-жалобный, под которым хотелось плюхнуться на колени и покаяться во всех грехах. Ну, наверное, возжелать посланницу Андрасте было грешновато, или все-таки нет?       — Ты опоздала, — строго кивнул Гаррет, передумав пока каяться. Потом, может, у него еще семь дней пути по Морозным Горам, ой как накаяться успеет! — А я из-за этого могу опоздать на корабль.       — И не уехать?       Слишком подозрительно много надежды прозвучало в этом вопросе, так что Гаррет даже нахмурился. И, чуть отстранившись, двумя пальцами слегка ущипнул Плюшку за нос.       — А ты, никак, ради этого и тянула?       — Я общалась с женихами, — обиженно и чуть-чуть возмущенно отозвалась девушка, терпеливо выжидая, пока он отпустит ее нос.       Хоук фыркнул.       — Опять женихи? О, леди Тревельян, тут оглянуться не успеешь, как вы замуж выскочите! Кого рассматриваете? Орлейскую знать?       Тэлина сморщилась и несильно пнула его по коленке.       — Я никого не рассматриваю. Они рассматривают — мою руку.       — А что, хорошая рука, согласен, — Хоук отодвинулся и перехватил левую руку Тэлины, поднял на уровень глаз, рассматривая ладонь и шрам на ней. Погладил его пальцами, с удовольствием отмечая, как Плюшка от этого вздрогнула. Ой, не врал Варрик в своей книжке, или кто там ее писал? Гаррет уже забыл. Не о том сейчас думал. — За такую и свою руку отдать не жалко.       Сказал и поднял глаза, встречаясь взглядом с Плюшкой. И заткнулся, понимая, что ляпнул не то, судя по тому, как медленно наползала краска на лицо Тревельян. И глаза у нее какие-то большие стали, будто вот-вот из орбит выпадут. Ой, Хоук, язык твой — враг твой!       Он медленно, пытаясь ее не спровоцировать, руку отпустил и отодвинулся. Деловито поправил дорожную куртку и огляделся, едва сдерживаясь, чтобы не приняться отвлеченно насвистывать под нос. Да уж, умел он все портить.       — Я не, — начала, было, Тэлина, но осеклась, когда голос подвел и сорвался на хрип.       Прокашлялась в кулак, отведя взгляд, и снова посмотрела на него. Щеки у нее горели.       — Я не собираюсь замуж, — немного резковато ответила она. И тут же добавила: — За орлейскую знать, по крайней мере.       — Ну, это хорошие новости, — поспешно согласился Хоук, заправляя большие пальцы за широкий ремень. — Значит, манерный орлейский муж не запретит тебе приехать в гости в Киркволл. А если Каллен будет запрещать — передашь ему от меня привет.       Тревельян кивнула, снова покашляла в кулак — казалось, она не знала куда себя деть от смущения. Хоук даже на секундочку подумал, что ее, кажется, его глупая оговорка слишком смутила. Но он не позволил себе долго об этом думать.       — Ладно, — решил он, прерывая молчание. — Пошли, проводишь нас. Варрик уже исстрадался, что не успеет на прощание приложиться к твоей широкой и мягкой груди.       Как удобно, когда у него был Варрик. Столько всего можно на него свалить!       Варрик ворчал, конечно, но все равно прижался к Плюшкиной груди на прощание. Гаррету даже показалось, что гном слишком воспользовался своим положением доброго друга, и бессовестно ее облапал, еще и подмигнуть ему потом успел! Хоук показал ему кулак и, дождавшись своей очереди, тоже ее обнял. Крепко, по-медвежьи сжимая в объятиях, словно пытаясь запомнить, запечатлеть ее в памяти. Мягкую и уютную, пахнущую наконец-то не кровью и магией, а хлебом и какими-то травами. В Киркволле ее не будет. Он, конечно, может и там найти, к кому забраться в окно поутру, но вряд ли этот кто-то будет так же смешно отнимать у него свой завтрак и воинственно размахивать боевым жезлом, стоя перед ним в ночной рубашке. Добрая глупая Плюшка, слишком хорошая, чтобы он портил ей жизнь своим пресловутым везением.       — Ну, не скучай, — велел он, отпуская ее из объятий, помятую немножко и еще больше расстроенную, кажется. — Ночами не рыдай, магией крови не занимайся, ясно? Если совсем соскучишься — приезжай, только предупреди, а мы в городе порядок наведем, да, Варрик?       — Да, Хоук. Ты продолжай, не спеши, говорят, Недремлющее море в это время года теплое, вот и проверим, доберемся мы вплавь или нет.       Гаррет тяжело вздохнул и, легко потрепав Тэлину по плечу, отодвинулся.       — Ладно, нам пора. А то этот гном меня прирежет где-нибудь в горах. Я слышал, у него есть связи с Хартией…       — И отличный слух.       — Никогда в нем не сомневался, друг мой!       Он не стал затягивать прощание — куда уж дальше? Куда уж хуже, когда и без того тянуло в груди, только вот не от радостного предвкушения возвращения в Киркволл, в котором он столько лет не был. Он слишком привык тут, даже за столь короткое время.       Долгое время они с Варриком ехали в молчании, думая каждый о своем.       — Андрастины мягкие булочки, я и не думал, что так привык к Скайхолду, — с тяжелым вздохом прервал тишину Варрик. — Вроде и таскала меня Плюшка по всему Тедасу, а поди ж ты, привык, как старый дед.       — Так тебе лет-то уже сколько? — не преминул подколоть друга Хоук, но тоже вздохнул. — Мне и самому как-то тягостно.       — Тебе-то понятно.       — Что значит “мне-то”?       — Ничего.       Варрик хмыкнул и отвернулся, щурясь — дорога шла через поселение беженцев, и шум и гам, царивший там, отвлекал от напавшей на обоих меланхолии. Хоук недовольно фыркнул, но тему развивать не стал. Ему тоже было все понятно, только вот что с этим делать, он уже решил. А Варрик слишком хорошо его понимал, поэтому и не расспрашивал, зная, видимо, что у Хоука имелись свои причины. Может, и не одобрял, но по крайней мере не спрашивал об этом. А то как ему отвечать-то? Да, знаешь ли, влюбился в Инквизитора по уши, но боится, что такой неудачник только жизнь ей испортит? Боится, вдруг и она потом решит, что судьбы мира ей важнее, чем он, и уйдет помогать страждущим? А если двум “великим” будет тяжело под одной крышей?       Гаррет тихо рыкнул в ответ собственным мыслям и пятерней взъерошил и без того стоящие торчком волосы. Пригладил их обратно и, подумав, натянул капюшон — путешествовать по морозным Горам в броне было самоубийством, поэтому они оделись потеплее. Да и так проще оставаться неузнанными.       Корабль в Джейдере их еще ждал, хотя они и задержались почти на два дня. Уже ступив на борт, Хоук понял, почему, и кем был тот таинственный “друг”, с которым Варрик договорился. Сразу догадался, едва “друг” прижал его замерзший красный нос к теплой и объемной груди.       — Изабела, — задушенно выдохнул он, не пряча дурацкую улыбку. Та отстранила его от себя и, надув губы, потянула за щеку.       — Адмирал Изабела, котик, — с вызовом поправила его она, указывая на свою шляпу. Но не смогла сдержать улыбки. — Добро пожаловать на "Жемчужину Дракона", ребятки!       — Жемчужина Дракона? — скрипуче рассмеялся Варрик, разглядывая пиратку. — Ты не могла придумать ничего более… подходящего тебе?       — Кому не нравится — те могут оставаться на берегу, — уперев руки в бока, заметила женщина. — Есть такие?       Мужчины переглянулись и дружно пожали плечами.       — Нам все нравится, адмирал Изабела, — в один голос протянули они.       Изабела расхохоталась и, обняв обоих — Варрика за плечи, Гаррета — за задницу — потащила их в каюту. По случаю встречи распить бутылочку прекрасного антиванского виски.       Дорога до Киркволла заняла полтора дня, и все это время они не просыхали. К игре в порочную добродетель привлеклись даже матросы, поэтому время пролетело быстро и незаметно. И это оказалось просто замечательно — меньше всего на свете Хоуку хотелось сидеть в каюте, глазеть на серые воды Недремлющего моря и вспоминать свою первую поездку в Киркволл. Он и не вспоминал — напивался вместе с друзьями, хохотал и бессовестно целовался с Изабелой. С ней вообще невозможно было оставаться совестливым — такое понятие у пиратки отсутствовало. И это сейчас приходилось очень кстати.       Город цепей встретил их шумной гаванью, насквозь пропахшей рыбой, водорослями и дымом. Спрыгнув на причал, Хоук едва удержался на ногах — от качки и алкоголя его рефлексы оставляли желать лучшего. Изабела со смехом поддержала его, грациозно ступив рядом.       — Котик, да ты постарел, — с жалостью заметила она, оглядывая Гаррета. — Надеюсь, старость не сказалась на твоих постельных успехах?       — Сказалась, — за него ответил Варрик, с кряхтением перелезая через борт. — Была у него в знакомых одна девчонка, симпатичная, молодая и знатная, и так к нему, и эдак — а он ее даже не поцеловал!       Изабела отпустила Гаррета и ахнула, в ужасе прикрывая ладонью рот.       — Яйца Создателя, Хоук, какой кошмар! Это надо срочно исправлять!       — Можно я сначала немного отдохну? — мрачно зыркнув на Варрика — тот в ответ невинно развел руками — поинтересовался Хоук.       Знал бы Варрик, сколько раз он Плюшку-то целовал…       — Отдохни, конечно, — сочувственно погладила его по плечу пиратка. — Бедненький старенький Хоук, годы тебя не пощадили. Ты хоть помнишь, где твой дом?       — Да уж найду, — повел плечами он и, выпрямившись, огляделся.       Город выглядел более дружелюбным, чем когда он впервые сошел на его пристань. И более живым, чем когда его нога в последний раз ступала на эти доски. От воспоминаний и его роли в истории города, в груди больно защемило, но Гаррет поморщился только — ничего, он и приехал сюда затем, чтобы исправить свои ошибки.       И вернуть все как было — и даже сделать лучше. Наверное. Возможно. Если тут опять не бунтуют маги или не засели где-нибудь в Клоаке потерявшиеся кунари.       Портовые запахи и крики чаек вскоре остались позади, а перед ним поворачивался то одной стороной, то другой такой знакомый и родной Нижний город. Хоук знал здесь, кажется, каждый закоулок, каждую трещинку — вот тут на них напали бравые гномы из Хартии, а здесь Фенрис продырявил стену мечом вместе с нанизанным на него работорговцем. Какие-то стены, он помнил, были испещрены дырками от стрел Варрика, но с кем они тогда дрались? С демонами? С кунари?       Сейчас уже точно и не вспомнишь. Но выглядело все так же знакомо, трепетали в сизой дымке изорванные морским ветром красные полотна над площадью, а торговцы зычно зазывали в свои палатки. Гаррет натянул пониже капюшон — не хотелось, чтобы его сейчас кто-то узнал. Попозже, сначала ему нужно освоиться.       Конечно, Инквизиция постаралась, чтобы он выглядел героем в победе над Корифеем. Он даже знал, кто именно постарался, и кто ей помог — Плюшка была убеждена, что без него она бы не победила, а Жозефина горела желанием приложить свои умения к восславлению “очерненного” героя прошлого. Ага, как будто не этот самый герой развязал войну, охватившую половину Тедаса. В любом случае,Тэлина и ее хитрые советницы сделали свое дело, из разыскиваемого подстрекателя революции он для всего мира превратился в простой героический пережиток прошлого. Но в том, что жители Киркволла воспринимают его так же, Хоук сомневался. Они, может, и не знали о его помощи Андерсу в его безумном плане, пусть и неосознанно, но своими глазами видели, как он его пощадил. И даже встал на его сторону в столкновении магов и храмовников, в котором почти каждый пятый потерял кого-то из близких. Если не там, то во взрыве Церкви, задевшем немалую часть Верхнего города.       Поэтому пока он оставался в тени, благо, давно и хорошо это умел. И пробирался между снующих тут и там людей, благоразумно обходил стычки местной шпаны с приезжими и дышал давно забытым дымным воздухом Нижнего города. Он и не думал, что возвращаться будет так сложно — за всю свою жизнь в этом месте он прожил дольше всего и, наверное, мог по праву считать этот город своим домом. Который он собственными руками погрузил в хаос и разруху, а теперь вернулся оттуда доставать.       Впрочем, стоило заметить, что горожане и без него неплохо с этим справлялись.       Разбитые камни и песок под ногами сменились светлыми, протертыми чужими сапогами плитами, и Хоук огляделся, останавливаясь — Верхнему городу в последней битве досталось больше всего. После нападения кунари пострадала, в основном, нижняя часть Киркволла, там и не понять, где стены домов потрепали бои, а где те сами развалились от ветхости. Нижний город восстанавливался быстро, как муравейник, он и бурлил так же каждые день и ночь. С Верхним городом оказалось сложнее — строения там были основательные, их так быстро не восстановишь. Следы взрыва до сих пор ранами зияли на светлых камнях, тут и там. Но на месте Церкви — он специально сделал крюк, и не зря — уже стояла наполовину построенная новая. Не такая большая и величественная, как стоявшая тут раньше, но и это уже было что-то. Жизнь в Киркволле не остановилась с его побегом, не замерла, а продолжалась. И теперь Хоуку казалось, что это он на все эти годы застрял в том моменте, и сейчас шестеренки его жизни только-только начинали вращаться.       Ключ от дверей лежал все в том же секретном месте, он мог поклясться, что Авелин приходила и постоянно проверяла, все ли в порядке с поместьем Хоуков. Он никогда не сомневался в том, что на нее можно положиться.       Посаженные у стен кусты буйно разрослись, потеряв былую форму, которой так аккуратно добивалась мама. Плющ дополз уже и до второго этажа, и особняк словно обзавелся зеленой бородой. Гаррет хмыкнул, потирая свой подбородок — вот и остались они, два бородача, он да дом. Тот встречал его как давнего знакомого — скрипом давно не смазанных петель, облаком пыли под осторожными шагами и едва пробивающимся через неплотно прикрытые шторы светом. И если закрыть глаза, то можно представить, что всех этих лет не было. Стоит у камина мама, и обернется, едва он войдет в комнату. Крякнет приветственно Бодан, может, и Сэндал ему что-то поддакнет. Вокруг будет кружиться с лаем молодой Дракон, а со второго этажа, оперевшись на перила, его позовет Бетани. Легко можно было представить.       — Мама? — негромко позвал Гаррет, делая очередной шаг по пыльному полу в сторону комнаты, где уже давным-давно никто не зажигал камин.       Глупость, конечно, но он не смог, не удержался — слишком уж реальную картину нарисовало ему воображение. И если бы только хоть что-то скрипнуло или ветер сквозняком прошелся по стенам…       Тишина, дрогнувшая от звуков его голоса, снова пришла в спокойное, равновесное состояние. Хоук вздохнул.       — Бет? — продолжил он, ступая все увереннее. — Бодан, Сэндал? Дракон, ко мне! Мерриль?..       С каждым именем нарисованная воображением картинка трескалась и, наконец, ворохом воспоминаний осыпалась на пыльный пол: Гаррет здесь был один, а все эти годы на самом деле прошли, осели сединой на висках и в бороде, морщинками в углу глаз. Мамы больше нет, Бетани далеко отсюда, а его гномьи друзья подались, помнится, куда-то в Орлей. Мерриль… Мерриль сюда точно больше не вернется. Но он, наверное, сейчас был рад, что так вышло. Потому что она нашла свою цель, а он…       Гаррет потер нос и чихнул, сбиваясь с мысли. Ничего, завтра заберет у Гамлена Дракона, и тут будет хотя бы не так пусто. Может, и дядюшке предложить тут пожить — чего в его трущобах-то ютиться, когда такой особняк пустует? И обязательно нужно нанять слуг, которые выгребут всю эту пыль и разваливающееся старье из прошлой, кажется, жизни. Не время быть сентиментальным.