***
— Умри, грязный аутсайдер! — буро-красный львёнок бойко скалился, готовясь напасть на названного брата. Кичози пятился назад, издавая некие подобия рычания взрослых львов. — Аутсайдеры не сдаются… Я — сильнее и куда умнее тебя, презренный житель прайда! — в карих глазах пылала искорка безумия, львёнок полностью проникся своей ролью в этой игре. Наигранно зашипев, Кисири кинулся на «соперника», повалив того на лопатки и уткнув головой в прибрежный мокрый от озёрной воды песок. Кичози, отбиваясь лапами, улучил момент и схватил брата за ухо, оттягивая подальше от себя. — Мальчишки… — иронично проворчала сидящая поодаль от них Сафи, принимаясь лакать взбаламученную воду. — Грязный трус повержен, — провозгласил Кисири, вжимая младшего братца всё дальше в песок, — отныне не смей появляться в моём королевстве! — Ладно, ладно, ты победил, — прошипел Кичози, стараясь не подавать виду о больно сдавленной лопатке, — а теперь слезай! — цыкнул он, чуть показывая клыки от натуги. Красно-бурый боец отступил, самодовольно ухмыльнувшись. В зарослях кустов на противоположном берегу послышалось невнятное шуршанье и какие-то смешки. Братья увидели прячущихся в густых листьях львят — их было довольно много, восемь или девять. Все они были похожи друг на друга — серо-бежевая шерсть, но разных оттенков, острые тонкие мордочки. Они притаились в засаде, но постоянные разговоры и прочие звуки выдавали их с потрохами. — Он смотрит, — прошептал кто-то из общей кучи, и по всей группе пробежался смущённый смех. — Бежим же, — приказал уже другой голос, и все разом скрылись в распластавшихся травах тамариска. Из-за холма показались две взрослые львицы. Они подошли к водоёму и начали жадно поглощать воду. — Витани, там был кто-то, — недоверчиво проговорил Кисири, всё ещё косясь на высокие кусты. — Какие-то львята. Их было много, — подтвердил слова брата подоспевший Кичози. — Я знаю, — золотая охотница на секунду оторвалась от питья, — видела, как они убегали отсюда. — Тем-то лучше. Они приведут сюда короля и ты расспросишь его обо всём, что так тревожит твою душеньку, — бежево-коричневатая львица с ухмылкой глянула на Витани. — Возможно, это и так, — Витани отошла от озера и поплелась к тени, которую опрокидывали на грязный сырой песок верхушки вековых деревьев, — подождём монарха тут. Львята, будучи вдоволь налакавшимися прохладной воды, поспешили к воительнице. Все трое заняли удобное местечко рядом с ней и улеглись, подобрав по себя лапы. Сафи неожиданно вскрикнула, вскочив с места и зарычав. — Что там у тебя? — обеспокоенно спросила Витани, вытянувшись вперёд. — Я не знаю… Наверное, обо что-то поцарапалась, — процедил львёнок, неохотно протягивая лапу. Кажется, ей самой было страшно узнать, насколько велика и страшна рана. Воительница осмотрела ярко выделявшийся синяк с двумя красными точками посередине. — Эй, это же змеиный укус, — Сафи ужаснулась и отдёрнула лапу, услышав вердикт охотницы. Кисири и Кичози встали со спальных мест и, осторожно переглянувшись друг с дружкой, подошли к сестре. — Это можно вылечить? — холодным, испуганным и словно не своим голосом осведомилась Халиси, стоявшая под соседним баобабом. — Думаю, да. Однажды Кову тоже укусила змея, мама неслась через полсаванны к какому-то там шаману. Через пару дней, когда ему уже скормили необходимые травы, он снова стоял на лапах. — Кто такой «Кову»? — Кичози подошёл ближе и с хитринкой посмотрел на львицу. — Мой брат. Он остался в Прайдленде, — Витани на секунду приподняла взгляд, словно вспоминая былые времена. — Оу, — львёнок в свойственной ему манере ухмыльнулся, — я подумал, это твой муж. Сафи, которую обнадёжили слова о возможном выздоровлении, переглянулась с Кисири, и обоим львятам стало сложно сдерживать нарастающие улыбки. — У меня нет и не было мужа, — с видимым равнодушием заявила львица. — Может быть, тебе куда предпочтительнее жена? — от водоёма разнёсся незнакомый, статный и полный самоуважения голос. Крепкая высокая львица рыжего цвета, окружённая несколькими пятнистыми соратниками, стояла у воды, высоко подняв голову. Витани поднялась с земли, подходя ближе и скалясь в её сторону с нескрываемым презрением. — Меня зовут Аамори, и я правлю этой землёй, — королева чуть склонила голову, словно в очередной раз демонстрируя своё превосходство. Одна из гиен с хитринкой улыбнулась, прищурив светло-фиолетовые глаза, и двинулась чуть назад, уступая своей госпоже больше пространства. — Мы рады приветствовать тебя и твоих друзей на нашей территории, — Витани продолжала с острой ненавистью буравить столь неприятную для неё львицу, — ты сделала то, что никто из моих лучших воинов не осмеливался — убила Песчанку! — морду королевы исказила ликующая ухмылка. — Идём же, — львица развернулась и двинулась в сторону кустов, в которых несколькими минутами назад скрывались, по всей вероятности, её детёныши, — мы воздвигнем пир в твою честь. Витани не сошла с места. Львята нерешительно шагнули за королевой, но заметив, что воительница не сделала того же, что они, замерли на месте. — Что случилось? — громко и с недовольством спросила королева, не заметив за собой «хвоста», — не доверяешь мне? — досадная усмешка прошлась по её морде. Из-за спины Витани раздался писк Сафи, которая тут же прижала ушки из-за того, что привлекла внимание сразу всего окружения. «Этот укус очень болит», — прошептала она, поджимая переднюю лапу. — Кажется, вам нужен лекарь, — королева, поцокивая языком, посмотрела на силуэт львёнка, наполовину закрытый от её глаз Витани, стоявшей на переднем плане. — Проводи её к шаману, — сказала она одной из гиен, окруживших её. — Если желаете, можете следовать за мной, к общей пещере. Там вы отдохнёте и наедитесь до отвала. В противном случае, вам придётся ждать моего супруга до позднего вечера, томясь под знойным солнцем, — львица развернулась и двинулась к уже прежде намеченным кустам, за которыми была тропинка, ведущая к общей поляне. — Думаю, ей можно верить, — негромко, но твёрдо заявила Халиси, дождавшись ухода Аамори из зоны слышимости. — Ты спятила?! — воительница зарычала от напряжения, царапая землю когтями. Халиси пожала плечами, словно говоря «думай, как хочешь», и пошла следом за королевой. Кисири и Кичози, переглянувшись, побежали за бежево-серебристой воспитательницей. Выдавив из себя небрежный и полный разочарования вздох, Витани взяла Сафи за шкирку и сошла с холма. Возможно, она действительно чересчур критична к другим, но уж эта львица никак не вызывала у неё одобрения. Охотница вышла к озеру. Некрупная светло-серая гиена сидела у воды, повернувшись к львице своей горбатой спиной, усыпанной большими тёмно-коричневыми пятнами. Витани громко фыркнула, чтобы привлечь её внимание. Миниатюрный зверь тут же обернулся и вскочил на лапы. Светлые глаза, ограниченные сиреневой радужкой, словно светились при ярко-белых лучах солнца, падающих свысока. Взгляд двух хищников встретился где-то в воздухе: они оба внимательно изучали друг друга, не шевелясь и практически не дыша. Витани не любила гиен, но кто она такая, чтобы вмешиваться в местный уклад со своими личными предпочтениями на совершенно чужой территории? — Королева приказала отвести вас к шаману. Пойдём, — голос падальщика не был искажённым, скрипучим и враждебным, как у приспешников Шрама в Прайдленде — скорее, его можно было назвать привычным, лёгким и ненавязчивым, как у обычного окружения Витани — львов и львиц. Золотая охотница спустилась с пригорка и последовала за новым проводником. — Сколько придётся идти до его логова? — довольно спокойно, без излишней строгости поинтересовалась Витани, тащившаяся позади. — К сожалению, довольно долго — как известно, шаманы достаточно нелюдимы и любят селиться подали от остальных членов прайда, — гиена повернулась назад, глядя на Витани во время ответа. — У тебя тоже много ран, — уже чуть тише, словно побаиваясь своей напористости сказала она, — это всё из-за драки с Песчанкой? — Не только, — отрезала Витани. — Вижу, ты настоящий воин. Король обязательно предложит тебе остаться в прайде, бесстрашные и сильные бойцы всегда в почёте. Ты согласишься? — Не думаю, — после секундного раздумья ответила львица, — жизнь в больших коллективах явно не для меня. — Твоё право, — пятнистый хищник пожал плечами, одарив спутницу лёгкой улыбкой. Они шли по усыпанной мелкими полевыми цветами и заросшей густой муравой равнине, сопровождаемые белым палящим с небес светом и звонким пением разнообразных птиц. Мелкие серые мошки крутились под лапами, ступающими по мокрой траве. — Знаешь, я видела тебя тогда, когда ты стояла возле уже убитой Песчанки. Я думала, что сейчас из-за деревьев вылезет свора других львов и львиц, которые помогли тебе расправиться с ней. Но… оказалось, что ты там была одна. Когда мы с прайдом подошли ближе, то увидели истерзанный труп этого монстра с огромной дырой в груди. Я бы никогда не поверила, что одна-единственная львица способна на убийство столь страшного и могучего существа, — гиена, увлечённо и восторженно рассказывающая о впечатлившем её событии, не сводила глаз с Витани. — Не хочу тебя разочаровать, но это лишь случайность. Белая львица упала на острый сук, когда я валялась без сознания. — Ну и что! — пятнистая ничуть не помрачнела от этой новости, — ты не побоялась сразиться с ней, значит, заслуживаешь безграничного уважения. Могу я узнать твоё имя? — осторожно поинтересовалась она, чуть замедлив шаг, видя, что потрёпанной в многочисленных потасовках спутнице становится сложнее идти. — Витани, — ответила охотница. — Вита — значит война, — тихо сказала гиена после некоторой паузы, — так звали мою сестру. Вы многим похожи — она тоже была серьёзной, недоверчивой, и самым доблестным и яростным воином, которого только можно вообразить. Она погибла во время драки с одиночками, — речь падальщика становилась всё тише и мрачнее. — Сочувствую, — словно на автомате выпалила львица. Как ни странно, но ей была знакома боль такой утраты — ведь и мать, и брат Витани погибли в сражении. Так что она действительно могла понять чувства своей спутницы. — А меня зовут Фиси, — пятнистая пыталась убрать хмурые и грустные воспоминания о прошлом долой, — довольно глупо называть гиену «гиена», да? — она горько улыбнулась. Видимо, память о ближних всё же взяла верх над оптимистичным настроем. — Вовсе нет. Я знаю льва, которого зовут «лев», — усмехнулась собеседница, вспомнив о своём двоюродном братце. Фиси слабо рассмеялась, посмотрев на Витани и на зажатого у неё в челюстях светло-кремового львёнка. Все трое подходили к редкому лесочку, в котором, собственно, и проживал нахваленный лекарь.***
— Вот мы и на месте, — оповестила Аамори, остановившись возле обширной поляны, на которой занимались своими рутинными делами большое количество львиц и львят. — Идём, познакомлю тебя со своими охотницами, — гордо сказала королева, указав на невысокое каменное сооружение, на котором громоздились львицы. — Твои детёныши могут пока поиграть с девочками, — Халиси не сразу разглядела большое светло-бежевое пятно, в которое слились девять львят. Братья несмело, но с явным интересом осматривали новое для них место, робко принюхивались к тёплому воздуху, заполонившему ближайшее пространство. — Поиграйте тут, недалеко от меня, — серебристая львица потёрлась щекой о макушку каждого из воспитанников. Халиси скрылась в тени деревьев, ложась рядом с другими охотницами, уже начавшими светскую беседу. — Привет, — до спины Кисири дотронулась чья-то холодная лапа. Львёнок вздрогнул, подавшись вперёд. Встревожено обернувшись, он увидел за собой под десяток львят, до ужаса похожих друг на друга. Кажется, именно их он заметил у водопоя сегодня ранним утром. Светлые глаза, голубые и карие, оглядывали смущённого и встревоженного детёныша со всех сторон. Весёлая, беззаботная улыбка висела на каждой из мордашек. — Хочешь поиграть? — спросила одна из сестёр, подходя ближе. — Во что? — от такого большого скопления народа Кисири чувствовал себя ещё более нервозно, чем обычно. — Во что ты скажешь, — промолвил другой голосок из толпы, высокий и нежный. — Не знаю, — львёнок угрюмо оглядел новых знакомых, пятясь назад. — Не кисни! — одна из юных львиц выпрыгнула из общей кучи и пролезла под шеей смущённого детёныша, нарочно задев его щёку кисточкой хвоста. — Иди за нами, поиграем у водопоя, — остальные львята радостно закивали, поворачивая в сторону озера. Сёстры буквально не давали выбора своему новому другу — Кисири не мог выбраться из эпицентра той суматошной общей толпы, куда угодил. — Кисири, как же я? — крикнул им вслед опомнившийся Кичози, побежав вперёд. — Прости, малыш, но ты годишься нам только в младшие братья! — сказала одна сестричек, обернувшись в сторону раздосадованного львёнка. — Я младше вас всего на месяц, если не меньше! — выпалил тёмно-коричневый детёныш, не решаясь, тем не менее, идти дальше. В ответ он услышал лишь отвлечённые смешки и заигрывания, адресованные явно старшему брату.***
Кичози зажмурился, пытаясь сдержать слёзы обиды. Львёнок сел на молодую позеленевшую травку и опустил голову. Он не хотел жалеть себя, бедного-несчастного, или как-то клеветать Кисири — львёнок вполне понимал, что его брату куда комфортнее в компании старших детёнышей. Он задумчиво царапал землю под выдранной им же травой, вычерчивая на ней какие-то символы, понятные лишь ему самому. — Если бы только у меня был лучший друг, я бы всегда был с ним рядом, сопереживал и поддерживал в любых сражениях… — с горькой мечтательностью прошептал он. Тёмный мех на спине быстро грелся под лучами полуденного солнца. Львёнок встал с земли и поплёлся туда, где есть тень, сам не особо понимая, куда ведут его лапы. Кичози облокотился на каменную стену какой-то пещеры, прилёг в тени, закрыв глаза. Тонкие ручейки под глазами уже иссохли — львёнок чувствовал лишь досаду и обречённость. Чуткие уши, прижатые к тёплому камню, уловили неразборчивую речь, доносившуюся изнутри пещеры, которую ограждала эта стена. Кичози удивлённо открыл глаза и, встав на лапы, прислонился впритык к огромному булыжнику. Эхо искажало слова, поэтому их смысл уловить было невозможно; однако львёнок был полностью убеждён в том, что эта речь его сородича. Осторожно, как можно тише крадясь по стенке, Кичози добрался до узкой расщелины, неаккуратно забитой мхом, которая, вероятно, и служила входом вовнутрь. Детёныш принюхался и, не почуяв никакой опасности, поддел когтями сухие клочья травы, вталкивая их в пещеру. Львёнок с трудом проскользнул через этот чересчур тесный вход и оказался в тёмном, но сухом помещении, наполненном запахами черствой коры и пыли. — Тут кто-нибудь есть? — довольно громко спросил он. Но всей этой звонкости он, скорее, был обязан сильному эху, царящему в пещере. Кичози не боялся того, что скрывает тьма — львёнок был на грани отчаяния, а в такие моменты нет особого желания заботиться о безопасности. — Есть, — откуда-то издалека послышался дрожащий голос. — Можно мне войти? — осмотрительно спросил Кичози, навострив уши. — Входи, — после некоторых раздумий ответил тот же голос. — Где ты? — тёмно-коричневый львёнок пригнулся и шёл в кромешной тьме к единственному пучку света, видневшемуся впереди. — Там, где нет темноты, — послышался ответ. Поступающий с потолка свет обозначил хилый силуэт львёнка, который тотчас же снова скрылся в своём уголке. — Я уже рядом! — оповестил Кичози, шагая по полу пещеры, высоко задирая лапы. Он словно боялся вляпаться во что-то острое и колючее. Перед взором любопытного детёныша, выбравшегося на свет, возникло жалкое зрелище — на измятой травяной подстилке, поджав под себя лапы, лежал необычайно тощий львёнок, пристально смотря на своего незваного гостя печально-жёлтыми глазами. Кичози сглотнул внезапно вставший в горле комок страха. — Что ты тут забыл? Кто ты? — с любопытством и небольшой опаской спросил львёнок бледно-рыжего цвета. — Я услышал, как ты разговаривал с кем-то, — оправдался Кичози, продолжая разглядывать необычайно костлявое и слабое на вид туловище нового знакомого. — Это хорошо, что ты заглянул, — львёнок улыбнулся после небольшой паузы, — мне уже надоело беседовать с самим собой. Наш юный путешественник ответил тем же дружелюбным знаком, присаживаясь рядом. — Меня зовут Кичози, — тёмно-коричневый детёныш оглядел небольшие лапы собеседника, лишённые «перчаток». — А меня — Лаана, — львёнок заворожено смотрел на Кичози, такого чужого и непонятного. — Что ты делаешь один в этой пещере? — тёмно-коричневый детёныш с любопытством оглядел небольшую светлую комнатушку, в которой находился. — Я тут живу, — львёнок вынул переднюю лапу из-под груди, процарапывая пальцами подстилку, — в прайд мне выходить запрещено. — Почему? Что ты сделал? — Кичози вопросительно наклонил голову. — Пока что ничего, но я погублю весь прайд, если выйду отсюда, — Лаана нахмурился, видя, что собеседник явно не понимает его до конца. — Я — проклятый, мне нет места среди нормальных жителей. — Кто такое сказал? — с искренним беспокойством в голосе возразил Кичози. — Мвонго, шаман. Я родился в кровавую ночь, и к тому же в новолуние. Шаман сразу предостерёг родителей, что их прайду грозит опасность с таким принцем. Отец хотел убить меня на месте, но мама не позволила… — львёнок тяжело вздохнул, — поэтому я здесь. — То есть, ты — принц? У тебя же есть право на трон! — Кичози торжествующе рассмеялся, словно это он сам оказался наследником. — Вставай же, — детёныш потянул принца за ухо, стаскивая с сухого спального места, — мы сможем доказать прайду, что ты вовсе не проклятый, а самый настоящий король, который должен занять своё место в круге жизни! — Никуда я не пойду, — Лаана цокнул клыками рядом с мордой Кичози, и тот сразу же отпрянул от его уха, — ты ничего не знаешь обо мне и прайде, а уже лезешь нарушать все традиции, которые старше и тебя, и даже твоих родителей.***
Тёмно-коричневый детёныш отряхнулся от мелких сухих листьев и щепок коры, повисших на его морде. Кичози глубоко вздохнул, пытаясь переварить услышанную информацию и успокоиться. — Прости, — львёнок виновато опустил глаза, — просто я бы ни за что не остался в какой-то пещере, если бы узнал, что стану королём, — Кичози лёг рядом с новым другом, жмуря глаза от мелкой пыли, летающей по всему помещению. — С этим ничего не поделать, — Лаана положил голову на передние лапы и повернулся к собеседнику. — Ты говорил о круге жизни. Так вот, моё место — здесь, подали от окружающих. Я исполню своё предназначение, если не выйду отсюда и не лишу никого жизни. — Витани говорила, что мы сами делаем свою судьбу, и надо бороться со всеми, кто пытается лишить нас свободы, — тёмно-коричневый детёныш смотрел в большие жёлтые глаза, в которых, как ему показалось, блеснула искра надежды. — Кто бы ни была эта Витани, она явно не из королевской семьи и не понимает всю важность сохранения обычаев, — рыжеватый львёнок потупил взгляд. — Наши предки укажут нам верный путь. — Разве ты не хочешь быть во главе прайда, чтобы все звери уважали тебя и боялись? А враги трепетали и уносили лапы, лишь услышав твой грозный рык… — Лаана странно нахмурился, словно на секунду почувствовал себя тем самым огромным и матёрым львом, разгоняющим обидчиков. — Не хочешь помогать своим подданным, когда на них нападают одиночки, натренироваться до такой степени, что сможешь одним ударом одолеть даже Песчанку! Сердце бледно-рыжего львёнка бешено заколотилось. Конечно, он хотел бы стать таким, настоящим героем саванны, знающим и уважаемым лидером. — Какой же из меня король? — голос детёныша задрожал, — я даже ходить толком не умею, — львёнок поднял морду кверху, словно вопрошая совета у неба, которое виднелось через круглое отверстие на потолке. — Ещё не поздно научиться, — Кичози резко встал, вопрошающе гладя на друга, — давай, я подстрахую тебя. Сжав зубы, рыжий львёнок осторожно поднялся на дрожащих лапах и, растопырив их по разные стороны, встал рядом с товарищем. — Я пробовал ходить там, в тёмной части. Но было очень сложно, ведь ничего не видно, — Лаана переставил правую лапу, чуть не споткнувшись о клочья сваленной высохшей листвы. — Не волнуйся, — Кичози резко преградил ему путь, не дав упасть, — если будешь тренироваться чаще, то научишься. — А ты умеешь бегать? — рыжий львёнок с интересом посмотрел на приятеля, уже быстрее переставляя лапы и пытаясь идти наравне с ним. — Конечно, — тёмно-коричневый детёныш встал в стойку для нападения и кинулся до противоположной стены, рыча и одновременно смеясь. — Классно, — Лаана улыбался, вяло мотая хвостом, — а я смогу также? — Думаю, да. Знаешь, однажды я съел несколько львиных ягод и та-а-а-к носился, что даже старший брат не мог догнать! Хочешь, я принесу их тебе? — Да… Если они помогут побыстрее научиться бегать, — Лаана кивнул, снова ложась на истрепанную подстилку. — Тогда я мигом. Я знаю, на каких кустах растут эти ягоды, и найду их без труда, — Кичози улыбался во все клыки, выходя из освещённой части пещеры. — Кичози, — рыжий львёнок слегка привстал, смотря вперёд, — ты мой лучший друг. Я очень благодарен за то, что ты возишься со мной, ведь ты не обязан помогать и делаешь всё это по чистой воле… Я думал, ты сразу уйдёшь, когда узнаешь, что я проклят. Спасибо тебе за всё, — Лаана смотрел на горящие из темноты карие глаза. — Мы мало времени знакомы, но я тоже считаю тебя лучшим другом… Никогда ещё удавалось встречать таких львят, как ты. Ну, а лучшие друзья должны помогать друг другу, верно? — Кичози улыбался, глядя на рыжего львёнка, повеселевшего и вдохновлённого. — Я буду ждать тебя, — Лаана положил острую мордочку на передние лапы, смотря вперёд. Кичози, добравшись до выхода из пещеры за считанные минуты, выскользнул в белый свет через ту же узкую щель, откуда и пришёл. Как только глаза детёныша привыкли к солнцу, он бросился на поиски необходимого ему ингредиента.***
В тёмно-зелёной траве, посреди пушистых молодых кустарников, неподвижно сидели две фигуры — золотисто-рыжая и светло-серая. Львица вылизывала уже подсохшие царапины на лапах и животе, нарочно сдирая кровяную корку, от чего раны начинали вновь наливаться красной жидкостью. — Шаман даст и тебе какое-нибудь лекарство, чтобы всё побыстрее зажило, — гиена зажмурила глаза, отворачиваясь от малоприятного зрелища. — Уж надеюсь, — проворчала Витани, оставив, наконец, в покое свой правый бок. — Сафи! Ты скоро? — Иду! — раздался крик из травяных зарослей. Послышался единичный хруст сухих веток и шелест листвы. Оба взрослых хищника встали в стойку, прислушиваясь к посторонним звукам. Нет, этот львёнок не стал бы нарочно поднимать такой шум. — Чужаки, — тихо проговорила Фиси, перестав вынюхивать воздух. — Надо подготовить план нападе… — не успела гиена закончить мысль, как по всей близлежащей территории разнёсся грозный рёв свирепеющей львицы. Витани рванула с места прямо в кусты, сшибая всевозможные ветки и палки, мешающие проходу. Воительница выскочила на небольшую поляну, не заросшую деревьями и кустарниками, на которой стояли четыре грязные и зловонные гиены. Как это она не почуяла их раньше? Один из чужаков держал в пасти бежевого львёнка. — Тише-тише, котёночек, лучше уходи с миром — мы просто сожрём этот комок шерсти, а про тебя забудем, — протянул один из самцов со свободными челюстями. Витани предупреждающе зарычала, надвигаясь на недругов. — Ого, а киса-то с характером, — расхохоталась одна из пятнистых, отшагивая, тем не менее, назад. Пригнувшись, охотница молча шла прямо на чужеземцев. Те скалились, но отступали от неё. — Видишь, — главная гиена сжала челюсти, сдавив шею полуживого львёнка, — тебе больше не за что бороться. На Витани косились четыре пары чёрных, как смоль, глаз, выглядывающих из-под мохнатых неприбранных бровей. Вдалеке раздался шум ломающихся веток, что заставило всех участников потасовки обернуться. Серая гиена, сверкнув ярко-фиолетовыми глазами, бежала к чужеземцам, рыча и скалясь. Золотая львица, уловив идеальный момент для нападения, в один прыжок достигла группу пятнистых и повалила ту самку, в чьих челюстях был зажат детёныш. Вцепившись в горло врага клыками, Витани заставила ту издать истошный вопль, переходящий в вой. Выхватив из разжатых челюстей львёнка, охотница бросилась к дереву, росшему за пределами поляны. Львица вспрыгнула на пару-тройку метров в высоту и положила детёныша у основания ветви, туда, где было больше всего пространства. Четыре падальщика зажали в кругу своего сородича, пытаясь подлезть как можно ближе к животу или шее, чтобы сделать укус более болезненным. Фиси скалилась на них, пятясь назад и припадая грудью к земле. Чужеземцы завидели на другой стороне поляны львицу, стремительно несущуюся к ним. Одна из гиен потеряла равновесие и упала под лапы своих соклановцев — Фиси тут же бросилась на неё и вгрызлась в шею. Остальное трио навалилось на них сверху, стараясь стащить врага с тёмно-коричневой гиены с растрепанной шерстью и уже повреждённым в сегодняшней схватке глазом. Витани налетела на всех пятнистых с разбега, свалив двоих на землю. Львица мгновенно прижала замешкавшегося самца к траве, сдавливая ему горло. Хватило нескольких секунд, чтобы тот помер от шока и крови, струёй вырывавшейся из разодранной глотки. Остальные чужеземцы притихли и отшатнулись от Фиси — они не думали, что их нападение закончится гибелью кого-либо, кроме того львёнка. Охотница и не собиралась останавливаться — она знала, что должна защищать своего львёнка, ту, за кого она в ответе. Витани кинулась на ту гиену, которая держала Сафи до её чудесного спасения. Она прижала падальщика к земле, вцепившись клыками в горло. — Отпусти нас, к чёрту нам нужен твой детёныш, — проскулила гиена с разбитым глазом, оставляя попытки стянуть Витани со своего негласного лидера и отступая назад. Но было поздно — теперь и этот чужеземец захлёбывался собственной кровью, дёргаясь в судорогах на траве. Золотая охотница схватила за шкирку третью свою жертву, которая до этого пыталась покусать её. Гиена жалобно заскулила, отталкиваясь от челюстей своей убийцы лапами. Витани яростно смотрела на этого ничтожного падальщика синими огоньками, в которых отчётливо виднелась самая искренняя злоба и ненависть. Гиена с разорванным в клочья глазом медленно отступала, зыркая по сторонам и вертя ушами-локаторами во все стороны. Как только до неё дошло, что львица глубоко поглощена убийством её товарища, и ей, вероятно, нет пока что никакого дела до трусливо удирающей шавки, то бросилась наутёк, не заботясь более о поднимаемом шуме. Клочки шерсти, выпачканные в бардовой крови, были разбросаны по всему месту столкновения хищников. Витани лежала на земле, тяжело дыша, прижимаясь когтями к трупу своей последней жертвы, стараясь перевести дух и успокоиться. Напротив неё на траве распласталась Фиси, на спине которой были видны несколько глубоких царапин и укусов. Львица встала — лапы дрожали от перенапряжения. Охотница подковыляла к гиене, слегка дотронувшись лапой до загривка. Пятнистая, тяжело скуля, обернулась, и на её морде были заметны смешанные чувства досады и удовлетворения. — Прости, Витани, — оскалившись от боли проговорила она, — но я не боец. — Ничего, — прорычала в ответ охотница, идя к дереву, где покоился её детёныш. Гиена, поднявшись с земли, потащилась следом. Запрыгнув на дерево, львица добралась до ветки, где лежала Сафи. По всей бежевой шёрстке львёнка расплывались кровавые разводы. Витани легонько лизнула детёныша, и тот тихо, раздосадовано мяукнул. — Скоро мы дойдём до лекаря, ты перестанешь чувствовать боль, — проворковала Витани, прижимаясь щекой к сильно потрёпанному львёнку. — Витани, — Сафи всхлипнула, жмурясь от солёных слёз, которые только сильнее раззадоривали кровоточащие раны, — прошу, не бросай меня. Воительница изумлённо посмотрела на котёнка — с чего бы ей вообще беспокоиться о таком бестактном предательстве? — Я помогу тебе, что бы ни случилось, — проговорила львица, подтянув лапу, которая вот-вот бы соскользнула с ветки. Понимая, что долго не продержится в таком положении, охотница схватила львёнка и спрыгнула вместе с ним на землю, укладывая на молодую и поэтому мягкую траву. Порезы от клыков по всему телу львёнка вновь закровоточили, Сафи зажмурилась и вжала голову к груди, стараясь преодолеть боль. Витани села напротив воспитанницы, закрывая её от палящих лучей небесного светила. Львёнок дрожал, жался к земле и тихо шипел, скрябая коготками по земле. — Фиси, — гиена, выглядывающая из-за плеча охотницы, встрепенулась. — Тебе придётся привести лекаря сюда. Я не смогу донести её, раны слишком серьёзны. Как долго осталось до его логова? — Не очень много идти… За полчаса я уже буду там, — тихо оповестила пятнистая, глядя на отвернувшегося от них с Витани львёнка. — Тогда поспеши, — гиена поймала серьёзный, мрачный и прямой взгляд хищника, выраженный в сиренево-синих глазах львицы. Фиси кротко кивнула и, найдя нужное направление, последовала к лекарю, который был более чем необходим в их с Витани ситуации. Золотая львица, как только её спутница скрылась за дикими деревьями, легла за Сафи, закрывая её своей тенью от едкого солнечного света. — Почему ты решила, что я могу бросить тебя? — тихо, с тревогой спросила она, глядя на детёныша. Витани не ждала ответа от страдающего львёнка, это, скорее, был риторический вопрос, адресованный к её собственному подсознанию. — Просто… ты так сурова, — пролепетал котёнок, — тебе нужна сильная команда, а какая во мне может быть сила, если я покусана и ранена? — Сафи лежала, зажмурив глаза и поджав к животу хвост. — Это не так… — встревожено оправдалась Витани, — драки и неприятности лишь делают нас сильнее. Мы — одна семья, я бы не бросила тебя. — Правда? — спросил львёнок уже более оживлённо, глянув на охотницу, — я думала, что такой, как ты, просто не будет нужен лишний рот в прайде. Какой — такой? Львица смотрела в пустоту, пытаясь понять смысл слов детёныша. Неужели все, кто окружает её, видят в ней бесчувственное эгоистичное чудовище? — … недоверчивой, презрительной, слишком самостоятельной, одинокой… — львёнок долго перечислял всевозможные синонимы, словно отвечая на немой вопрос воспитательницы. — Замолчи, Сафи, ты в бреду, — промямлила Витани, переворачивая львёнка на бок.***
— И я победил его, — коричнево-бурый детёныш выставил переднюю лапу вперёд, подняв голову и словно встряхнув несуществующей гривой. — Та цапля больше не могла навредить никому из прайда. Девять любопытных львят, разинув рты от удивления, наблюдали за новеньким, рисующимся на высоком булыжнике. — Ты очень храбрый, — сказала одна из сестёр, вставая с места. — Не хочешь сходить к водопаду? Но только со мной одной, — юная львица с некоторым пренебрежением покосилась на остальных девочек, сидящих позади. Львята нахмурили столь похожие мордашки и зашептались. — Гваана, так не честно, он наш общий друг! — сказала одна из сестёр, и все другие тотчас поддакнули. — Я — принцесса, и имею право гулять, с кем хочу, — львёнок задрал нос кверху, поворачиваясь к сёстрам спиной. — И вас нет среди моих компаньонов на сегодня, — Гваана покосилась на сестёр, гневно смотрящих на неё. — Возвращайтесь к матерям. Восемь львят, ворча и недобро поглядывая на принцессу, побрели к общей пещере. — Зачем ты так с ними? Вы же родные сёстры, — непонимающе заявил Кисири, как только девочки отошли подальше. — Это не отменяет того, что они — бастарды. Да-да, все до одной. Их матери — простые рядовые охотницы, а моя — королева. Чуешь разницу? — Гваана приподняла уголки губ, смотря на нового друга. — Чую. Ты такая же наглая и беспардонная, как твоя мамаша, — прорычал в ответ львёнок.— Я ухожу. — И куда же? — принцесса еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться, — ты даже не найдёшь дороги к своей маме. Ах, да, у тебя же их две, — Гваана протянула последнее слово, ухмыляясь. — Моя мать мертва. И она хоть не была королевой, но в разы умнее, красивее и уж точно добрее твоей, — Кисири оскалился, выпустив когти. Изначально все сестрички казались ему одинаковыми — несмышлёными и простодушными, но кто мог подумать, что одна из них окажется чванливой и крайне неприятной заразой? — Оу, бедный, бедный Кисири! — она цокнула язычком, — поверь, даже ты имеешь больше прав на трон, чем кто-то из этих восьмерых. Львёнок вопросительно глянул на неё, дёрнув ухом. — Ах, ты не знаешь, — Гваана наворачивала круги вокруг львёнка, — как только мама и папа узнали о вашем прибытии, то сразу подумали, что ты бы мог стать хорошим мужем для меня в будущем. Мы одного возраста, ты здоров и силён — чем не король? Ведь львят мужского пола у нас в прайде давно-о-о нет, — принцесса улыбнулась, садясь напротив собеседника. «Наверное, твоя порода их и извела», — решил про себя Кисири, не пожелав озвучить мысль вслух. — Кисири, Кисири! — издалека раздался обеспокоенный крик приближавшегося к ним львёнка. Кичози, запыхавшись, вылетел прямо под ноги брату, свалившись на спину. — Скорее, идём, я такое расскажу… Не поверишь! — глаза львёнка пылали от возбуждённости. — Он не напоминает тебе моих сестёр? Такой же глупенький, доверчивый и зависимый от старших, — усмехнулась Гваана, шепнув эту мысль буро-коричневому детёнышу. — Что у тебя случилось? — Кисири зыркнул на Гваану, отходя от неё подальше. — Идём! Ты обязан помочь мне, — щебетал Кичози, уже забираясь вновь на пригорок. Старший брат вздохнул и пошёл следом. — Ещё увидимся, Кисири, — промурлыкал себе под нос бежево-белый львёнок с чуть заметным рыжеватым оттенком шерсти, поворачивая в обратную сторону.***
Два брата мчались к лугу, где полыхали различные ярко-рябые кустарники, усеянные белыми и светло-жёлтыми цветами, под которыми громоздились ягоды всех возможных расцветок и размеров. Кичози резко остановился, присаживаясь под высоким серо-зелёным деревцем, чья тень спасала его от жары. — Я встретил львёнка, — сказал он, отдышавшись, — и он принц. Мы должны отнести ему львиные ягоды, чтобы он стал быстрее и смог сбежать из пещеры, где его держат. — Я ничего не понимаю, — проворчал Кисири, садясь рядом, — с чего бы принцу делать в пещере? О нём что, в прайде никто не знает? Позови королеву, если он застрял там, уж она посильнее тебя будет. — Его родители думают, что он «проклятый», поэтому запретили выходить из пещеры. Я должен вытащить его, Кисири! Прошу, ты ведь поможешь мне достать львиные ягоды? Как тогда, еще в прайде… — Помнишь, что сказала Джичо, когда ты нажрался этих ягод? Одной штучкой больше — и ты уже нежилец. Неужели тебе так хочется убить своего друга? — Кисири приподнял бровь, внимательно смотря на брата. — Это его единственный путь к спасению. Я никому не расскажу, что ты помогал мне. Клянусь, возьму всю вину на себя… Только помоги добыть этих ягод, — Кичози умоляюще смотрел на брата, часто дыша. — Нет уж. Спорим, что твой друг вообще воображаемый, как всегда бывает? А если и нет, я не хочу лезть в дела этого прайда. — Ты говоришь прямо как Джичо… Она мне, конечно, нравилась, но моему брату не идёт быть скучным, безвольным и каким-то старым! — Кичози нахмурился, отворачиваясь от Кисири. — Пф. Вот теперь точно можешь не рассчитывать на помощь, — тёмно-бурый львёнок встал с места, уходя прочь.***
Кичози сидел на тёмно-зелёной траве, понуро опустив голову. Может, он и правда лезет не в своё дело? В любом случае, он уже пообещал помочь лучшему другу, и отступать будет нечестно. Львёнок посмотрел наверх. С тонких чёрных веток гроздями свисали большие светло-жёлтые ягоды, закрытые сверху округлыми ребристыми листьями. Львёнок приложился передними лапами к массивному стволу деревца, начав трясти его. Пара пожелтевших листков упала на траву, но ни одна кисть с львиными ягодами даже ни шелохнулась. Детёныш не мог забраться наверх, чтобы схватить плоды лапой — множество крупных ветвей сплелись в один общий ствол с непробиваемой гладкой корой, по всему периметру опоясанный мелкими острыми прутьями. — Что ты творишь! — раздался сверху раздражённый, с хрипотцой голос. Кичози отскочил от дерева, таращась наверх в поисках источника звука. На ветку выпрыгнула небольшая птица кремового цвета со странными коричневыми и зелёными полосками на крыльях. Она окинула львёнка недоумённым взглядом, спускаясь чуть ниже. — Тебе бы было приятно, лев, если бы в твою пещеру ломились незнакомцы в такой до ужаса жаркий день? — кукушка посмотрела на небо через листву деревца, так что яркий свет не мог ей навредить. — Мне просто… нужны ягоды, совсем немного, — оправдался Кичози, осматривая пернатую незнакомку. — А что, мясной рацион нынче не в моде? — усмехнулась птица. — Ты, наверное, не в курсе, что эти ягоды оказывают пагубное влияние на хищников. Переешь — и тебя уже никто не спасёт, — кукушка немного смягчилась, видя неопытность собеседника. — А они не мне. Моему другу. И он вовсе не хищник, — Кичози прикусил губу, чтобы сдержать себя от какого-нибудь непроизвольного жеста, который с легкостью бы мог обличить его ложь. — Неужели? И кто он? — кукушка, кажется, поддалась на уловку, поэтому заинтересованно смотрела на детёныша. — Его зовут Лаана, — львёнок понимал, что этого пытливой птице недостаточно, — он горная овсянка. Я познакомился с ним совсем недавно, у него проблемы с ногами, поэтому я и решил сходить за ягодами, чтобы помочь. — Что же, — птица мотнула головой, открыв глаза. — Ты странный львёнок — хищник, а дружишь со столь мелкой птахой. Но если моему сородичу необходима помощь, то я поделюсь с ним частью запасов, — кукушка с лёгкостью перепорхнула на верхнюю ветвь, принявшись долбить клювиком черенок кисти с огромными полупрозрачными ягодами. Кичози улыбнулся, завиляв хвостом от такого замечательного стечения дел. Семь больших круглых плодов, закреплённых на одной ветке, свалились на землю. Львёнок, не до конца веря в свою удачу, поднял их и посмотрел наверх. — Ну, беги. Помоги своему другу, детёныш, — кукушка без задней мысли улыбнулась, невинно распушив светло-коричневые перья на груди. — Спасибо, — протараторил Кичози, держа довольно-таки тяжёлую ветку во рту. Поблагодарив своего благодетеля, львёнок тотчас пустился к пещере, где ждал его лучший друг.***
Кисири остановился недалеко от общей пещеры, выслеживая мелкую серую мышь. Полёвка неосторожно выскочила прямо под лапы охотнику, и тем самым навлекла на себя его ярость. Львёнок мысленно отделил небольшой периметр, откуда добыча никак не могла сбежать, и ходил по нему, стараясь взять след. — Ни эту плутовку ищешь? — позади раздался мягкий знакомый голос. Повернувшись, Кисири заметил Халиси, держащую в пасти серенькую тушку. — Я даже не видел, как ты подкралась, — поделился наблюдением львёнок, принимая добычу. Детёныш лёг на луговую траву, вцепившись клыками в тельце полёвки. — Кичози не с тобой? Я думала, вы вместе играете, — охотница села рядом с воспитанником. — Был со мной, а потом убежал к своему новому воображаемому дружку, — проворчал Кисири. — Кажется, лекарь нужен вовсе не Сафи. Бежевая львица задумчиво фыркнула, оглядевшись по сторонам. — Что именно за «дружок»? — поинтересовалась она. — Он трындел что-то про проклятого принца, — бросил Кисири, покончив с мышью, — очередной бред сумасшедшего. — Может, и не бред, — не согласилась Халиси, — тебе следует быть помягче с братом. Пока охотницы не вернулись, можешь побыть со львятами прайда, — посоветовала она, вставая с земли. — И если вдруг увидишь Кичози, обязательно скажи ему, чтобы возвращался сюда. Охотница вернулась к общей пещере, где оставались лишь старейшины прайда. Жёлто-пепельная трава, затенённая алым отливом, легко шелестела под её лапами. «Передай ему всё, что слышал», — в янтарных зарослях луга блеснули два ярко-карих глаза. С плеча Аамори сорвался рябокрылый сапсан, взлетая ввысь. Королева долго провожала взглядом птицу, пока тот не превратился в маленькую тёмную точку, скрывшуюся за горизонтом. Лишь после этого львица позволила себе со спокойной душой возвратиться к подчинённым.***
Гиена выдохлась. Минутами назад она ещё могла передвигаться свободной рысцой, но сейчас у неё оставались силы лишь на скорый шаг. Ничего не было на уме у Фиси — утомление лишь способствовало тяжёлой, матовой пустоте, которая уже который месяц не покидала её разум. Те вершины, которые её мать и сестра покоряли с завидной лёгкостью, давались серой гиене с огромным трудом; ей не хотелось драться за добычу или территорию, шугать одиночек или получать похвалы короля за какие бы там ни было военные успехи. Домашний уют, большая счастливая семья — вот, что так важно! Как жаль, что ни у покойной матери, ни у Виты не возникало мыслей о другой жизни — всегда лишь драки, укусы, постоянный лай и потасовки. — Фиси! — сбоку раздался громовой голос, переходящий в оглушительное рычание. Сгорбившись, попутно протирая лапой глаза от нарастающего песчаного ветра, гиена развернулась к своему вожаку, кланяясь в пол. — Немедленно возвращайся в прайд, — приказал массивный тёмно-бурый лев с огромной каштановой гривой, в которую впутались тысячи песчинок и мелких пустынных растений. — Все жители обязаны присутствовать на сегодняшнем вечернем обряде. Лев смотрел на ничтожно мелкую по сравнению с ним серую гиену, которая, склонив голову до самой земли, чутко внимала словам своего вождя. Оставив соплеменницу наедине с самой собой, король кинулся вперёд, в свой прайд, в котором, по словам посыльного сапсана, произошло нечто ужасное. Фиси осталась посреди пустыни, потерянная и смущённая. В вечернем обряде нет ничего особенного — все встают в круг, и львы, и гиены, произнося клятву о своём королевстве, обязуясь защищать его даже ценой жизни. Как можно понять по названию, этот обряд происходит каждый вечер. И каждый такой вечер для Его Величества особенный, такой, где «все жители обязаны присутствовать». Скептично глядя назад, Фиси решила для себя, что жизнь львёнка куда важнее очередного собрания тех, кто итак каждый день рискует во благо своего прайда. Гиена, поднабравшись сил, пустилась к логову шамана Мвонго, которое было вот-вот на подходе.***
Обед был сытным — три крупных зебры. Одна из них осталась ждать короля, нетронутая и целая. Кисири не был голоден — львёнок всего лишь помусолил кожу дичи, после чего отправился за поляну, подальше ото всех. Детёныш лег на тёмную, освещённую лишь самыми мелкими и тусклыми лучами лужайку, подобрав под себя лапы и уложив потяжелевшую голову на прохладную редкую траву. — Твоя мама попросила отнести тебе это, — послышался неподалёку нежный, мягкий голосок. Одна из сестёр подбежала к Кисири и положила рядом с ним полосатую ногу дичи. — Она не моя мать, — холодно произнёс львёнок, проигнорировав предложенную пищу. — Правда? А вы ведь чем-то похожи, — светло-кремовый детёныш мило улыбнулся, несмело присаживаясь рядом. — Чем же? — Ну… Я не знаю, как это объяснить, — сдалась юная львица после нескольких секунд раздумий. — Всё, что ты рассказывал нам, это правда? — она с энтузиазмом улыбнулась. — Да. Но я несколько приукрасил повествование, — львёнок ухмыльнулся, — для пущего эффекта. Светло-кремовый детёныш рассмеялся, смотря на Кисири — с восхищением и интересом. Такая искренность явно была чужда Гваане, этой мелкой самодовольной заднице. Тёмно-бурый львёнок даже сжал клыки от ненависти, вспомнив про неё и этот разговор у озера. — Не хочешь поиграть в «кто сильнее»? — предложил Кисири, пытаясь отвлечься от назойливых воспоминаний. — А какие правила? — сестричка увлечённо смотрела на собеседника. — Мы дерёмся, а потом кто-то из нас побеждает, — огласил львёнок, — и больше никаких правил! — Ни «кто-то», а я! — светло-бежевый львёнок рассмеялся, вставая в стойку и наблюдая за новым соперником. Кисири оскалился, повторив её действия. Сестричка прыгнула на детёныша, и этот бежево-бурый мохнатый шар, заливаясь смехом и игривым рычанием, покатился по сероватой от постоянной тени, но мягкой и утоптанной траве. — Я выиграл, — самодовольно заявил Кисири, прижимая соперницу лопатками к земле. — Это уж вряд ли! — отрезал светло-кремовый львёнок, пытаясь спихнуть с себя тёмно-бурую тушку временного врага. Но даже две отчаянные попытки не привели к нужному результату — тогда Кисири сам слез с неё, ухмыляясь. Заливаясь рычанием, светло-кремовый львёнок вновь напрыгнул на Кисири, не желая оставаться побеждённым. Они оба возились на траве, пытаясь побороть друг друга, но победа явно была на стороне бурого детеныша — он вновь вжал отчаявшуюся соперницу в землю, даже вывалив язык от утомления. — Ой, — тихо прошептала сестричка, — кажется, я тебя поцарапала. Кисири отступил, проведя лапой по морде — никаких следов крови там не обнаружилось. Да и больно не было. Может, его организм был занят восстановлением после потасовки, и на мелкую царапину просто незачем было тратить усилия? — Вот тут, — прошептала она, коснувшись светло-розовым языком его щеки. Зрачки победителя расширились, сердце забилось, как во время погони. Львёнок сглотнул ком, застрявший в горле. — Я хочу тебе кое-что показать, — тихо сказала она, улыбаясь и вставая на лапы. Светло-кремовый львёнок поспешил в сторону гор, располагавшихся недалеко за пещерой и лугами со стадом. Не задумываясь, словно под гипнозом, Кисири пошёл следом, волнительно смотря на свой новый объект воздыхания.***
Солнце уже было не в зените, но погода оставалась жаркой, пронизывающей, настолько сухой, что порой с крайним трудом удавалось плавно дышать. Витани, обняв передней лапой тихо сопящую Сафи, смотрела вперёд, ожидая прибытия лекаря. Наверное, зря она доверилась той гиене. Её просто напросто могли разодрать другие падальщики по дороге. Если она не вернётся до начала заката, Витани должна будет взять львёнка и, игнорируя боль малышки, тащить её обратно в прайд. Что же сказать о самой Сафи? Возможно, ей стало чуть лучше — новые раны немного затянулись на открытом воздухе, львёнок дремал, закрыв мордашку лапами. Ветер парил лёгкий, еле заметный. Это небольшое веяние горячего, душного, перемешанного с пылью воздуха донесло до чуткого носа охотницы нотки знакомых запахов. Львица заметила за пригорками одинокий силуэт, пробирающийся сквозь распушившиеся деревья — серая гиена бежала к ней, держа какой-то кулёк в пасти. Неужели это её избавление? Охотница смогла разглядеть крупного длинного змея, лишь когда он и Фиси выбрались на светло-зелёную поляну. Пятнистая сильно запыхалась. С заботой и трепетом, в спешке осмотрев Витани и её львёнка, она поставила корзинку с ароматными травами и каким-то мелкими полусвежими фруктами рядом, садясь недалеко от львицы. — Тому идёт, дитя неш-шуточно побузовали, — прошипела серовато-зелёная кобра, осматривая детёныша, наполовину прикрытого лапами охотницы. — Похоже, — чёрные глаза ящера впились во всю наружность Витани, — нам придётся прибегнуть к ним, — Мвонго потрепал хвостом в корзине, любезно оставленной Фиси у него под боком, извлекая оттуда странные на вид ягоды, протёртые в мелкий порошок. Змей безмолвно посмотрел на золотую львицу, склонив голову в сторону. Витани непонятливо дёрнула ухом, но потом, словно уловив его мысли, осторожно вынула лапу из-под львёнка, отходя назад. — Эти плоды зас-стопорят боль, — шептал лекарь, аккуратно смазывая раны Сафи, — но эффект скоротечный… — закончив с обработкой царапин, шаман вновь начал рыскать в корзинке. — Вмале они прекратят дейс-ствовать, — кобра аккуратно перевязывала горло и тело львёнка мягкими, чересчур сладко пахнущими листьями. — И ломота вновь нас-ступит, да с большей силой. Если к тому времени она, конечно, не оправится, — шаман посмотрел на Витани, после чего снова вернулся к своему делу. Светлый львёнок лежал, даже не шелохнувшись. Сафи прерывисто дышала, то и дело морща нос от холодных прикосновений своего спасителя. — Ос-стальное для другого бойца, — покончив с ранениями львенка, шаман перешёл к Витани, протирая уже затвердевшие рубцы остатками ягодного порошка. По коже львицы пронесся лёгкий мороз, который тотчас же исчез. — Как нам заплатить за всё это? — словно у себя самой спросила воительница, оглядев тёмно-зелёного змея. — О, ты заплатишь… — прошипел он, подбирая корзинку с оставшимися снадобьями, — когда-нибудь… обязательно. Не беспокойся о награде для старого Мвонго, она сама найдёт его. Шаман, ещё раз окинув всех троих плутоватым, но по-своему внушающим доверие взглядом, подобрал плотно завёрнутый кулёк с растительностью и поволокся обратно к лесу. — Отвратительно воняет, — проворчала Витани, с пренебрежением осмотрев свои лапы. Серая гиена лишь усмехнулась, вставая с земли. — Я должна сказать тебе кое-что, — Фиси отвела взгляд в сторону, — в прайде происходит что-то неладное. Я встретила короля, он был очень обеспокоен. Может быть, твоей семье грозит опасность… Надо возвращаться как можно скорее, — гиена серьёзно, но крайне виновато смотрела на львицу. Сине-фиолетовые глаза охотницы блеснули тёмной искрой. Мотнув головой, словно пытаясь проснуться от очередного кошмара, она нервно вздохнула, осторожно поднимая Сафи с земли. Львёнок молчал, даже не дернулся. Витани, недолго мешкая, бросилась в сторону прайда, пробираясь по уже выломанным собой же ветвям. Гиена устремилась за ней, перепрыгивая через разбросанные куски деревьев.***
Очертания коричневого львёнка можно было разглядеть с большим трудом — детёныш хорошо скрылся в сгоревших колосьях, пробираясь к заветной пещере. Этот путь оказался длиннее, но куда безопаснее. Кичози понимал, что всё это добром не кончится, прайд уже встормошился и прекрасно знает о его задумке. Он видел трёх гиен, прочёсывающих луга, но сумел спрятаться на пару минут в надломанном сбоку дереве. Прокравшись к логову, львёнок принюхался — ничего постороннего не было учуяно. Кичози вновь разворошил сухие листья, скрывавшие вход, аккуратно протиснулся в узкую щель, дабы не раздавить заветные ягоды. — Лаана? — тихо прошептал он, привыкая к темноте. — Я тут, — голос друга тотчас раздался из неизведанной пустоты, воодушевлённый и благодарный. — Я принёс ягод! — радостно прошептал Кичози, выползая к светлой части пещеры. — Поешь, и мы убежим прочь. Влезши на сухую подстилку из листьев, львёнок с коричневым мехом положил крупные прозрачные ягоды перед носом друга. — Ешь все — не бойся. Я в первый раз съел даже больше, и вот стою перед тобой, целый и невредимый, — приободрил принца его благородный спаситель. Несмело улыбнувшись своему лучшему другу, Лаана стащил один из плодов с черенка, разом проглотив. Ягода была абсолютно безвкусная — во рту расслаивалась лишь её мокрая, с мелкими семенами мякоть. Вспомнив слова Кичози, львёнок отправил в рот и все остальные принесённые ему плоды, старательно прожёвывая большую вязкую массу, находившуюся теперь в его пасти. — Ну что? — осторожно поинтересовался Кичози, — как ощущения? — Никаких, — нахмурившись сообщил Лаана. — Я ничего не чувствую, — рыжий львёнок перекатился на бок, виляя хвостом для проверки. — Никаких… — ещё раз повторил он, на этот раз как-то задумчиво и удручённо. — О, боги, я не чувствую ничего! Не чувствую лап! — завопил львёнок, проводя пальцами по задним конечностям. — Тише, тише! — заволновался Кичози, — так и должно быть! Вставай. Раз не чувствуешь лап, то идти будет легче, они выдержат тебя. Давай же, — коричневый львёнок боднул принца в бок, помогая встать. Собравшись с мыслями, Лаана, схватив Кичози за загривок, поднялся на лапы. Лапы не дрожали, не сгибались — они казались лёгкими, словно чужими. Поборов прежний свой страх, львёнок, уверенно посмотрев вперёд, зашагал в темную часть пещеры. Кичози бежал рядом, оберегая принца от падения.***
Небо переняло на себя серо-синий оттенок травы, росшей в тени колыхающихся от порывистого ветра деревьев. Ребристые прямые облака заполонили весь горизонт, в спешке стремясь унестись как можно дальше, уступая пространство двум громоздким чёрно-пепельным тучам, надвигающимся с севера границ. Мелкие холодные капли изредка выпадали из тёмных пучин небосвода — тогда они ударялись обо всё ещё теплый камень, покрывающий бока пещеры, и тонкими острыми струйками скатывались на уже подсыревшую и зажмурившуюся от пронизывающего воздуха растительность. Крупный тёмногривый лев стоял на высоком валуне, который окружили все жители прайда. Распушённый густой мех на его шее и груди пропитался влагой нарастающего ливня. Львицы, львята и гиены стояли полукругом, взволнованно смотря на своего вожака. Частые капли падали на шерсть теплолюбивых жителей саванны, что заставляло их лишь сплочённее жаться друг к другу. Бежево-серебристая охотница со страхом наблюдала весь этот круг, озираясь по сторонам — нигде не было двух её детёнышей. Халиси испуганно отстранялась от остальных жителей прайда; они тотчас замечали её тревогу. Некоторые отвечали на это непонимающим взглядом, другие — недружелюбным оскалом. Чужеземка осторожно переступала с лапы на лапу, подзывая львят, но даже это негромкое рычание вызывало недовольство толпы, пришедшей на священный вечерний ритуал. Прижимая уши от разошедшегося ливня, несущего мелкие мёртвые травинки и ветки со всех ближайших лугов, львица кралась вдоль собравшихся, вглядываясь в рябой от постоянных капель воздух. — Бедная Халиси, — прошептала серая гиена, наблюдающая за этой сценой из засады. — Витани, она боится… А Асаади всегда чувствует страх, — пятнистая, пригнувшись, подбежала к сгорбившейся охотнице, которая закрывала крупными листьями самодельную лежанку, где временно находилась Сафи. — Нужно сказать ей, чтобы искала только Кичози, — по густому рыже-золотому меху струились тяжёлые капли африканского ливня. Отойдя от корней дерева, где в сухом пространстве лежал раненый львёнок, Витани встала напротив серой гиены. — Справишься? Фиси с тяжестью взглянула на неё, смиренно мотнув головой. — Нам нужно разделиться, — с горечью подчеркнула львица, видя её утомление, — ты слышала тех детёнышей — Кисири пошёл с одной из них в каньон. Я выведу его, а Халиси заберёт Кичози. Главное, чтобы мы вовремя сделали всё, что нужно. — Хорошо… Я помогу вам, — светло-сиреневые, печальные и полные тревоги глаза обратились к небу. Тяжело вздохнув, гиена сошла с холма, пригибаясь к земле и выслеживая одинокий светлый силуэт, беспрестанно бродивший в округе. Витани проводила её с трепетом. Дождавшись, пока та добредёт до Халиси, рыже-золотистая львица рысцой побежала к каньону, о котором узнала от громко болтающих сестричек. И вот, его уже можно заметить — большой, высокий проход с треугольной верхушкой, обросший вьюном с ярко-розовыми цветками по краям. Охотница забежала под громоздкую арку и отряхнулась — после сильного ливня вся её шерсть была насквозь мокрой. Бесконечно длинная светло-серая речушка изгибалась рядом с отвесными скалами. Это место затронула лишь небольшая изморось, потому песчаный пол был покрыт редкими тёмными пятнышками, оставленными дождём. Дождавшись, пока дыхание нормализуется, львица принюхалась к порывистому, прохладному ветерку, шныряющему по всему каньону. Резкий запах пересушенной травы, охоты и пота ударил ей в нос — запах, так похожий на её собственный. Не колеблясь, Витани пошла по нему, и оказалась права — под каменным навесом в небольшой пещерке ютились два львёнка, пытались согреться, прижимаясь друг к другу всё сильнее. Заметив подошедшую львицу, Кисири восторженно улыбнулся и вышел из укрытия, подбегая ближе. Его хвост и лапы содрогались от непривычного для саванны холода. Львёнок пролез под шеей воительницы, мурлыча и ласкаясь, что приятно удивило Витани. — Вижу, ты нашёл себе подружку, — усмехнулась охотница, проведя лапой по его спине. — Я так рад, что ты вернулась! Я так переживал… честно. Просто никому не показывал этого, — прошептал он, прижимаясь мокрой от измороси щекой к её плечу. — Как ты и учила. — Оу, — Витани приподняла брови, — а ты не так плох, как я считала раньше. Не в обиду, — она поймала на себе игривый и радостный взгляд воспитанника. — Нам нужно спешить. Халиси сейчас должна искать твоего братца, и я ей подсоблю. И для тебя есть очень важное дело. — Какое? — львёнок с интересом посмотрел ей в глаза. — Ты возьмёшь Сафи из укрытия и понесёшь туда, куда я скажу. А теперь идём, — скомандовала львица, повернув обратно к треугольной арке. — Постой, Витани, а как же она? — Кисири кивнул на небольшую пещерку, где лежал светло-сероватый львёнок, — ведь я люблю её. И не оставлю здесь, — добавил он после некоторой паузы. — Ах, точно, твоя «любовь», — охотница прищурилась, повернув голову к воспитаннику, — ведь это её прайд, верно? Её дом. Она выйдёт к своей семье из каньона, как только пройдёт дождь. — Но как же она будет без меня? Я никуда не пойду, не оставлю её совсем одну! — нахмурился детёныш. — Была же как-то все эти месяцы. Идём, не глупи, — львица нервно дёрнула ухом. — А ты бы смогла так бросить Халиси? — выпалил львёнок, — или кого-нибудь из нас? — я не откину её, словно ненужную кость, и точка, — Кисири развернулся и поспешил обратно к своей подруге. Золотая львица молча стояла, чуть заметно виляя хвостом. Она угрюмо смотрела на упрямого и всё ещё по-детски наивного Кисири, снова залезшего у своё убежище и шептавшего нежные слова утешения своей возлюбленной. — Это твой выбор. Но если вдруг ты одумаешься, то всегда сможешь вернуться обратно. Иди строго на северо-запад, по дороге заметишь огромное полусухое дерево — непременно загляни под его корни. Это так, на всякий случай, — оповестила Витани, снова продолжая свой путь к каменному выходу из каньона. — Никуда я не вернусь и заглядывать не буду, — огрызнулся львёнок, закрыв лапами глаза. Но львица уже не слышала его. Твёрдой, быстрой походкой она покинула каньон, направляясь к поляне, где недавно видела прайд и Халиси. Странно, но после того шаманского раствора её раны действительно стали меньше зудеть и ныть, даже несмотря на то, что тело было полностью мокрое от дождя. Не думая ни о чём, охотница постепенно приближалась к злополучной поляне.***
Эхо пещеры отражало всевозможные вздохи и царапания, доносившиеся из темноты — два львёнка неторопливо двигались к выходу, и один из них постоянно спотыкался, оступался и падал, разумеется, с непривычки так много двигаться. Уже виднелись редкие пучки солнечного света, проникшие вовнутрь через не запечатанный вновь сухими листьями проход. — Я никогда не был ещё за пределами пещеры, — прошептал Лаана, добравшись до стены, — я лишь только наблюдал за небом через окно. — Там такое же небо, только намного больше, — с видом знатока сообщил Кичози. Бледно-рыжий львёнок приулыбнулся, глядя на своего спасителя. — Вылезай через эту щель, я помогу. И потом к тебе, — тёмно-коричневый детёныш кивнул в сторону отверстия, через которое вполне мог протиснуться его худощавый друг. Лаана облокотился передними лапами о стену, заглядывая через щель наружу. Он видел серую траву с оторванными ветром и ливнем верхушками, затопленные лужи на полях, грязная вода в которых переполняла края и расползалась по и так сырой почве. Пепельно-синие небо давало ярко-белые проблески у горизонта, что делало нынешнюю погоду ещё более пугающей, завораживающей и суровой. Собравшись с духом, принц подтянулся и выскользнул из окошка, приземлившись на мокрую, испачканную в земле и песке траву. Так непривычно… Львёнок подвигал лапами, и светло-рыжая шерсть тут же приобрела грязно-коричневый цвет. Лаана улыбнулся. Он не думал, что когда-то сможет почувствовать настоящую землю, живую траву под собой, что действительно будет наблюдать огромную территорию прайда, полную цветов, полей и забавных птиц. Мелкие дождинки ударялись о его тело, и каждую каплю он провожал взглядом до того момента, как она разбивалась о траву или соединялась с землёй. Из пещеры показалась голова его друга — Кичози держался лапами о каменную стену и с искренним довольством наблюдал за принцем, который впервые почувствовал природу. Среди голого поля раздалось громкое, словно ноющее рычание — огромный свирепеющий лев с тёмно-каштановой гривой нёсся к пещере, скаля клыки. — Лаана, беги! — испуганно завопил Кичози, попутно выбираясь из окна. Рыжий львёнок опешил — громадный хищник бежал на него, издавая столь устрашающие звуки. Принц припал к земле и закрыл морду лапами. Вмиг на него посыпались оглушающие удары — благодаря ягодам он не мог чувствовать их полную мощь, и хвала всем богам за это. Король рвал когтями беспомощную тушку львёнка, рыча и обнажая острые клыки. — Оставь его! — плакал Кичози, безнадёжно застрявший в выходе из пещеры. По щекам детёныша ручьями стекали слёзы, он бился лапами о стену, пытаясь вылезти, но даже это не могло ему помочь. Алая кровь расстилалась по грязной низкой траве, почва впитывала её в себя. Принц с разорванным горлом смиренно лежал на сырой земле, лишь редкие волоски на его гриве вздымались ввысь, к небу, вместе с беспокойным ветром. Тёмный лев с перепачканной в крови мордой остро глянул на застрявшего Кичози, всё ещё бьющегося и плачущего от бессилия. Едко шипя в его сторону, лев огромными шагами двинулся прочь от проклятой пещеры. Львица рыжего цвета рысцой выбежала из-за холмов. Она с отчаянием проводила взглядом своего супруга и поспешила к мёртвому сыну. Королева не замечала ничего, кроме невзрачной светлой шкурки своего первенца, оставшейся посреди серой осоки. Аамори провела лапой по грязной, выпачканной в земле и крови щеке принца, зажмурившись и склонив голову. Уши матери уловили редкое всхлипывание, доносившееся из пещеры, где должен был провести в заточении её сын все оставшиеся годы. Светлые янтарные глаза заметили нескладные движения знакомого ей львёнка, застрявшего в узком проходе. Королева тяжело вздохнула и подошла ближе, взяв детёныша за шкирку. Его тело тут же ослабилось, довольно легко выскользнув из прохода. Аамори положила заплаканного и измученного львёнка на землю, поворачиваясь вновь к своему сыну. Почувствовал грунт под лапами, Кичози медленно встал с земли. Он приблизился к Лаане и его матери. — Мой милый принц, — тихо сказала львица, гладя лапой светло-рыжую шерсть детёныша. — Ты даже не плачешь, — осторожно заметил Кичози, вглядываясь в мимику королевы. — Потому что искренние слёзы не иссыхают, — объяснила она, с материнской заботой взглянув на сидящего рядом с ней котёнка. На коричневом мехе всё ещё виднелись солёные дорожки, выделяющиеся на щеках тёмными изогнутыми линиями. Львёнок безмятежно, не совершая лишних движений смотрел на мёртвого приятеля. Взгляд его был печальный, глубокий и задумчивый, сам он выглядел подавленно. — Мой милый принц, — повторил Кичози услышанную раннее реплику, глядя на ушедшего из жизни друга. — Семья ищет тебя. Беги к ним, чтобы не волновались. Никто тебя не тронет на этих землях, — королева не отводила взгляда от остренькой, тонкой мордашки своего единственного сына. Кичози встал, издав тихий и горький вздох. Он отошёл от королевы, но позволил себе в последний, самый последний раз взглянуть на лучшего друга. — Я любил его, — прерывисто прошептал львёнок, и каре-бардовые глаза вновь наполнились слезами. — Я знаю, — тихо ответила Аамори, вздохнув и прижавшись к груди своего погибшего ребёнка. Кичози отвернулся и побрёл прочь, дав матери проститься с Лааной. Он отошёл дальше, остановился у поляны, находившейся на вершине холмов, и тогда уже дал волю чувствам. Рыдая и жмурясь от собственных слёз, он упал на молодую салатно-зелёную траву, подняв морду кверху. Посветлевшее синее небо, изрезанное белыми и дымчатыми облаками, освещало тёмную шерсть львёнка со всех сторон, придавая рыжеватый оттенок. Он не может знать, сколько пролежал так, на влажной дикой растительности, но солнце ещё не сошло с небосвода, как обеспокоенные знакомые голоса раздались позади, и светло-жёлтая лапа с серебристым оттенком шерсти коснулась горячей от выбравшегося из-за туч огненного диска спины измученного львёнка. Кичози поднялся, увидев перед собой воспитательницу. Он был слишком слаб сейчас, чтобы идти следом. Халиси, не дав ему упасть ещё раз, осторожно схватила за шкирку и помчалась к потенциальному месту встречи с остальными членами группы. Серая гиена бежала впереди, указывая путь. Золотисто-рыжий силуэт маячил по равнине, вглядываясь в далёкие просторы. Лишь зелёные гладкие луга, синеватое небо и белое полукруглое солнце возникали перед взором львицы. Вдруг она заметила то, что так давно желала — внизу, под холмами, шла бежевая охотница с небольшим львёнком в зубах. Витани не сдержалась от скорой улыбки, и лапы понесли её к подруге словно по собственной их воле. Спускаясь с пригорка, воительница не стала рычать или как-то ещё привлекать их внимание, она рысцой бежала позади, постепенно увеличивая скорость. Витани видела изящные движения львицы, бегущей впереди — её скорость была приличной, но никак не лишала той самой грации и сдержанности, которая даруется лишь с рождения. Воительница перешла на быстрый бег и уже прыжками добралась до подруги, окликнув ту радостным мурчанием. Халиси вмиг остановилась, опасаясь почему-то оборачиваться на зов. Она стояла спиной к Витани, пытаясь рассмотреть её лишь боковым зрением, не рискуя поворачиваться целиком. — Нужно забрать Сафи, — промурлыкала золотая охотница, подходя ближе и касаясь макушкой её шеи. — Кисири рядом с ней? — осторожно спросила Халиси, закрыв глаза от долгожданного прикосновения. — Возможно, — Витани чуть заметно пожала плечами. — Идём, — обратилась она к ней и светло-серой гиене, безмолвно стоявшей неподалёку. Они вышли к огромному раскидистому дереву, стоявшему посреди пустого травяного поля. Корни баобаба были надломаны и сбиты, большие тёмно-зелёные листья, служившие раньше «крышей» для спрятанного львёнка, скользили по порывистому ветру, стремясь ввысь. Витани холодно нахмурилась, осматривая территорию в поисках львёнка. Фиси раскрыла рот от изумления но, глянув на довольно сдержанную в данный момент воительницу, потупила взгляд в землю. — Витани! — все члены группы, за исключением Кичози, обернулись на оклик. Прихрамывая на переднюю и задние лапы, Сафи вскарабкалась на пригорок и упала в объятия Халиси, стоявшей совсем рядом. Витани облегчённо улыбнулась, подходя к ним. Раннее чистая и светлая шёрстка львёнка была перепачкана в алых кровавых разводах и желтом бальзаме, который также присутствовал и на царапинах Витани. Позади показалась темно-бардовая голова с растрёпанным черноватым пушком на макушке. Кисири, сжав челюсти, виновато отвёл взгляд от Витани, подходя ближе к группе. Халиси опустила изнурённого Кичози на землю и обняла двух других львят, прижимаясь к их всё ещё мокрым от недавнего дождя спинам. — Куда мы пойдём сейчас? — тихо спросила Сафи, обнимая израненную жёлто-рыжую лапу. — Ещё дальше, милая. Попробуем найти незаселённые земли и основаться там, — сообщила о новых планах охотница. Витани хотела подхватить львёнка, чтобы нести её весь дальнейший путь, но бежево-серая лапа преградила ей путь. — Дай-ка лучше я, ты своими челюстями прокусишь ей всю кожу, — ухмыльнулась Халиси, аккуратно подхватив детёныша вместо подруги. Витани лишь фыркнула в ответ, взяв теперь спящего Кичози. Серая гиена наблюдала за львиным семейством, не желая мешать столь дружному воссоединению. Как только они уже собрались и двинулись в путь, она всё же дала вспомнить о себе, окликнув охотниц. Витани понимала, что после неповиновения приказам монарха гиену точно никто не ждёт в королевстве. Она позволила Фиси пойти с группой, ведь та здорово помогла им всем этим днём. Признаться, соседство гиены никому не приносило удовлетворения — все странно переглядывались, по какой-то общей безгласной договорённости говорили тише. Пятнистая видела всё это и понимала, что ей не рады в группе. Тем не менее, бродить одной по пустыне, где полно одиночек и прочих неоднозначных личностей, очень опасно. Особенно для такой миниатюрной и незлобной гиене, какой Фиси и являлась. Жёлто-янтарные заросли кустарников маскировали буро-рыжую шерсть львицы, прячущуюся в них. Королева пригнулась ближе к земле, чтобы её было ещё сложнее заметить невооружённым глазом. Она наблюдала за группой чужаков, покидающих прайд. Нельзя и вообразить, что такая величественная и массивная львица недавно пластом лежала на земле, вся в грязи и крови, прижимая к себе хилую тушку погибшего детёныша. Чужаки оставили её владения позади, выходя на нейтральные земли. С ветви дерева, росшего рядом с местом, где находилась Аамори, послышалось шипение. По тёмной шершавой коре прополз крупный коричневато-зелёный змей, взглянув на рыжую львицу с одобрением и некой хитринкой. Оба хищника проводили далёкие контуры покинувших их отщепенцев, не моргая и не произнося ни слова.