***
— Ты сказала ему? — воительница глянула на кротко кивнувшую в ответ подругу. — Хорошо. Ему больно. Он ничуть не похож на ленивых и беспечных приверженцев старины, живущих под крылышком моего кузена. Он должен бежать, искать, бороться…, но сейчас слишком слаб и неопытен для подобных путешествий. Если захочет — а он непременно захочет — то покинет прайд, как окрепнет. — Он стал безумно напоминать мне тебя, — призналась Халиси, присаживаясь рядом с Витани. — В этом-то его трагедия. Я зареклась, что у меня никогда не будет своих детёнышей. Я не хотела, чтобы на свете был кто-то, похожий на меня — изгнанный, преданный, в постоянных раздумьях, и от этого страдающий. Но вот как случилось — две одинокие души встретились, и никак не могут помочь друг другу. Ведь они навеки одиноки. — Всё же, у Кичози более чуткое сердце. Можешь обижаться, но это так. Обретя новых друзей и семью, все его заботы и печали немного сдвинутся на второй план. — Надеюсь, — прошептала воительница. — Надо скорее вести его в этот райский уголок, пока он не до конца привык к реальности.***
Вся разбитая семья двигалась в нужном направлении. Лишь иногда они останавливались, чтобы попить воды из обнаруженной речушки или лужи, или если представал шанс поохотиться. Этим серым вечером не переставая лил дождь, лапы львов вымокли в вязкой глине, мешая нормально двигаться дальше. Семья остановилась под высоким деревом, чтобы перевести дух. Грязные потоки воды сквозили через всю землю, размывая тропы. Позади раздался громовой раскат и где-то вдалеке сверкнула белая молния. Кичози порывисто задышал и начал озираться по сторонам. Львицы поняли, что он предчувствовал нечто неладное. В воздухе запахло гарью. Вдалеке показались языки пламени, пожирающие вековые деревья, что росли на их пути. — Скорее, переходим обрыв! Огонь не пойдёт за нами, — скомандовала Витани, чей голос был еле слышен посреди грохота ливня и треска падающих веток. Львица осторожно ступила на трухлявое бревно, соединяющее берега обрыва. Оно жалобно заскрипело, зашатавшись из стороны в сторону. Стихия не оставляла выбора. Сжав клыки и стряхнув с шерсти влагу, она медленными, размеренными шагами покралась по безжизненному куску дерева. Холодная вода стекала по её взмокшей шкуре. Воительница уже дошла до середины. Халиси легонько потёрлась лбом о бок подростка, боящегося сделать первый шаг. Скрип деревьев и едкий запах пепла и гари становился всё отчётливее, дождь звенел в ушах, мешая сосредоточиться. Кичози ступил на бревно передней лапой и мягкими, дрожащими шагами пошёл следом за рыжей львицей. Витани спрыгнула на каменистый берег, и её лапы вновь коснулись проточной воды. Ливень и дым мешали вглядеться вдаль, но она чувствовала присутствие своего воспитанника. Время поджимало. Огонь уже был совсем близко, а Кичози не прошёл даже половины страшного пути. Халиси попробовала, насколько твердо бревно. Выдержит. Она зашла на гнилой мост, когда горящая стена приблизилась почти вплотную к обрыву. Витани уже могла разглядеть светлый силуэт и испуганные красные глаза Кичози. Он пробирался всё ближе, когда огонь уже начал поглощать старое дерево. Наконец, львёнок спрыгнул к своей подруге. Его лапы подкосились, и он повалился на землю, хрипло дыша. Халиси чувствовала обжигающее дыхание пламени позади себя. Бревно трещало и пепелилось буквально под её лапами, а конца пути так и не было видно. Рисково было ускорять шаг — мост итак еле висел над пропастью. Дерево шевелилось; словно само пыталось сбежать от всепоглощающего огня. Позади раздался острый треск и холодный ветер окутал летящее вниз тело. Халиси видела разломившееся бревно, падающее следом за ней. На соседнем берегу была Витани. Она готова была прыгнуть следом, но нечто остановило её. Охотница упала в груду осколков камней, и горящий мост, спавший жизни её сородичей, забрал её собственную. Мрак и безмолвная пустота окутали её сознание. Витани стояла на самом краю обрыва, открыв пасть и глотая воняющий пеплом прогорлкий воздух. Она заглядывалась на манящую темноту и боль, исходящую из дна этого обрыва. Львица подняла лапу, мечтая последний раз оказаться в смертельных объятиях со своей подругой, но сильный укус в кисточку хвоста вернул её из мира грёз. Кичози оттянул её назад, обороняя от верной гибели. Витани упала на каменную почву и разрыдалась. Как маленький беззащитный котёнок, она не пыталась скрыть своих чувств, а выла громко и жалко. Впервые за все эти годы. Сырая морда извалялась в земле. Всхлипывая, львица закрыла глаза. Всё, что она сейчас видела — кровь повсюду. Завеса безумия вновь отравила её разум. Кичози лежал под её боком, пытаясь оказать хоть какую-то поддержку. Ливень потушил огонь, уничтоживший незначительную часть леса, и тяжёлые чёрные капли всё ещё летели с небес. — Останься в этом прайде, — раздался посреди поляны голос Витани. Это был не приказ, как обычно, а словно мольба. — Они наверняка друзья с Прайдлендом, раз соседи. Скажешь, что дальний родственник Симбы, Муфасы, Налы… да кого угодно. Кичози встал и подошёл к львице спереди. Её синие глаза потускли и совершенно не выделялись на смуглой серой земле. — Куда пойдёшь ты? — в голове львёнка поселилась весьма непристойная мысль, связанная с Витани и обрывом. — Встречусь с братом. Потом — не знаю, — львица так и не поднялась с земли, хотя ливень начал понемногу уходить. — Меня ведь изгнали. Вряд ли Симба примет сына той, кто не услужила ему. — Ты говорила, что там есть закон, согласно которому «сын не в ответе за грехи отца», — процитировал её же слова подросток, с жалостью смотря на обмякшее тело воина. Вдруг что-то ёкнуло в груди Витани. Она приподнялась, отрешённо посмотрев на забывшего своё место детёныша. — Иди куда хочешь. Скитайся, примыкай к прайдам, утопись в реке — мне всё равно. Сегодня умерла та единственная, кому было не наплевать на тебя и твоё жалкое будущее. За мной не ходи. Львица встала, скаля клыки, и пошла прочь, не разбирая дороги. Всё казалось одинаковым — бурые деревья, кровь, льющаяся с неба, шум её собственных лап. Слёзы нескончаемо падали по её щекам, смешиваясь с дождевыми каплями. Нет, это не она бросила своего единственного сына посреди чужой территории, это был кто-то совсем другой… её волей кто-то управляет. Львица непроизвольно засмеялась, и её оскал перешёл в деревянную, лишённую истины и смысла ухмылку. Подросток сидел у обрыва, смотря в дальнюю точку, где пропала из вида его последняя родная душа. Дождь постепенно прекращал лить, и львёнок позволил себе уйти от злополучного каньона вглубь начинающегося леса. — Бедная Витани, — размышлял он вслух, — ты пережила куда больше любого в этих всех прайдах. И как всё это заканчиваешь? Львёнок остановился, увидев у росших впереди деревьев белоснежную львицу, которая в упор смотрела на него. По вымокшему под ливнем телу подростка пробежала холодная дрожь, но он осмелился осторожно подойти к таинственной незнакомке. Они стояли друг напротив друга, почти равного роста, одинаковой худощавой и неказистой комплекции. Под правым глазом каждого виднелись три тёмные круглые точки. — Наш прайд с радостью примет тебя, — объявила белая львица. — Пойдём, поговоришь с королём. Она коснулась плеча Кичози и повела по знакомой ей тропе. Львёнок отчего-то дрожал, ощущая её присутствие. Под тихим шелестом капель о поднимающуюся траву они дошли до большой горы с закрытой пещерой внутри. Вся эта скала напоминала гигантский муравейник. — Попросишься войти, расскажешь про все свои приключения. Но не думай врать — тебе же злом обернётся. Король благодушен и примет тебя, если станешь полезным воином и добытчиком для прайда, — сказала белая львица. Она повернулась к Кичози своей круглой головой со светлыми слепыми глазами. Львица положила морду на плечо дрожащего от холода и неизвестности подростка, который затрясся ещё сильнее от этого прикосновения. Белая львица скрылась в лесу, из которого недавно вывела несчастного Кичози. Львёнок сглотнул ком в горле и пошёл к общей пещере. Он уже мог различить фигуры львов и львиц, отдыхающих в укрытии. Лапы Кичози дрожали от боязни, но он продолжал свой путь. Серое солнце начало пробираться из-за туч, позволяя своим тусклым лучам оказаться на молодой зеленеющей траве бескрайней равнины.