the marauders.

Возможно, то, что кажется нам таким страшным, на самом деле таким вовсе не является. Возможно, все, кто думал что Лестрейнджи - монстры, сильно ошибались. У Лили вовсе не было того страшного детства, что рисовала окружающим их фантазия. И трупов в саду, кстати, тоже не было. Поместье Лестрейндж, именуемое «Звездной бухтой», по секрету, конечно, только между Лили и Рабастаном, было большим и темным. Но вечером, когда повсюду зажигались фонари и лампы, оно напоминало звездную карту. Наполовину пустое, с комнатами, похожими на залы для танцев - огромные зеркала и блестящий пол. Мать Лили, с ее длинными рыжими волосами, умерла в том далеком детстве, о котором у нее самой практически не осталось воспоминаний. Она не помнила ее, но Руди часто говорил, что она ее копия. Лили любила своих братьев сильнее всего этом мире. Отца она немного боялась, и всегда, каждый раз когда видела его, отчего-то ощущала свою вину перед ним. Словно ее рождение было для него проблемой. Но Рудольфус и Рабастан всегда были рядом, она переплетала вместе их и свои пальцы, и больше ничего не боялась. Этой ночью ей снился сон о ее первой поездке в Хогвартс. Как она стояла на платформе, еще такая маленькая, и держала Руди за руку, и у него была такая большая, широкая ладонь, которую не хотелось отпускать. А Рабастан все шутил, что все будет отлично и что она поступит на Слизерин, но Лили все равно боялась - она не хотела поступать на Гриффиндор, ведь она совсем не такая, она такая же, как ее братья, она чистокровная слизеринка. Но ее дразнили из-за ее огненных волос, и Лили хотелось расплакаться прямо там, и никуда не ехать. А проснувшись, Лили поняла, что опоздала на завтрак. В спешке она побежала в Большой зал, надеясь, все-таки перехватить что-нибудь из еды, а заодно узнать свое новое расписание. Первые несколько лет в Хогвартсе она очень хотела быть старостой, но к пятому курсу это желание неожиданно закончилось, и должность старосты ей так и не досталась. После она была очень этому рада, так как на самом деле часто просыпалась слишком поздно и, кроме того, любила прогуливать. В тишине и спокойствии она гуляла по лесу, и ей казалось, что от этих прогулок она получала намного больше, чем от усыпляющих лекций Бинса. Лили всегда казалось, что жизни вокруг безумно мало. Когда она задумывалась о будущем, она понимала, что больше всего ей бы хотелось после школы отправиться путешествовать по миру, Лили хотелось видеть и делать что-то, и чтобы это было совсем не так, как у всех остальных. Хогвартс с утра был бесконечным храмом звуков и голосов. Коридоры полнились призраками, теми, чьи истории будоражили кровь, и теми, кто существовал лишь за задворках сознания. Те, кого можно увидеть, лишь помня о них. Те, кто уже давно выпустился, кто раньше ходил этими дорогами, смеялся тут, любил и ненавидел, мчался вперед со всех ног. Сейчас, спускаясь вниз по широкой лестнице, она вдруг поняла, что они всегда были тут, рядом с ней. Там вот Рабастан что-то говорил своим друзьям, а потом, увидев Лили, широко ей улыбнулся. А там, на другой лестнице, Рудольфус о чем-то спорил с Беллатрисой, оба выглядели рассерженными и как обычно совершенно не понимали друг друга. И все другие, кого Лили знала, тоже были тут. Солнечный свет проникал через окна на каменные стены и пол, и это странное чувство совсем поглотило ее, и эти мысли — уже через год и они станут такими же призраками прошлого. Голосами, которые будут слышны лишь тем, кто застал их еще во время учебы, и вызывать в сердцах других множество воспоминаний. Осторожно проскальзывая мимо покидающих Большой Зал студентов, она надеялась лишь на то, чтобы Северус дождался ее. Тот и правда был на месте. Он читал что-то в «Ежедневном пророке» и допивал свой чай. Рядом лежало несколько тостов, отложенных специально для Лили. Он был аккуратно причесан, а его мантия застегнута на все пуговицы, и весь его вид в целом был настолько министерский, что Лили еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. В детстве постоянно серьезный вид Северуса казался ей даже крутым, но потом ее стала забавлять его излишняя официальность. Как ее лучшему другу и кроме того невероятно талантливому волшебнику, ее отец уже нашел Северусу отличное место в министерстве, так что тот мог не переживать о своем будущем и немного расслабиться, но он просто не мог изменить своему характеру. Он совершенно не умел веселиться. - Привет министерскому планктону! - Лили с шумом уселась на лавку рядом со своим другом и положила голову ему на плечо, заглядывая в газету. - Опять убийства? Эта газета становится похожа на детективный роман. - Была бы ты не Лестрейндж, не думаю, что ты говорила бы об этом с такой легкостью. Но я рад, что ты можешь говорить об этом именно так, - он сложил газету пополам и закинул в свою сумку. - Твои тосты и парочка бутербродов, ты ведь опоздала? - он протянул их Лили, и она благодарно улыбнулась, открывая его взгляду маленькие ямочки на щеках. - Что у нас сейчас за предмет? - Лили развернула свой завтрак и приступила к первому сырному сэндвичу, поднимаясь со своего места и направляясь рядом с Северусом к выходу в холл. Они были последними, кто уходил. - Вот твое расписание, Слизнорт просил передать, - он отдал ей несколько листков. Та оценивающе оглядела уроки понедельника. - Ах, травология… - Лили не особо любила травологию, но они оба ходили на нее, так как планировали заниматься в дальнейшем зельями, и эти знания были им необходимы. Но сегодня был первый учебный день, и мысли Лили были слишком заняты всем этим огромным миром, что был вокруг, и ей точно не хотелось туда идти. - Может, прогуляем сегодня травологию, а? Ну, давай, давай, Северус! - Нет, Лили. Я ничего прогуливать в этом году не собираюсь, ты же знаешь. - Ну Северус, ты же и так считай что уже в Министерстве Магии, расслабься хоть на минуту! - Я не ты, Лили, если я не закончу школу с идеальными баллами, я все еще могу потерять свое место, поэтому ты как хочешь, а я иду на травологию. Можешь присоединиться к Розье, тот, кажется, решил в этом году прогулять все, - они как раз поравнялись с Ивэном, когда он заливал каким-то райвенкловцам о том, что слизеринские девушки это сплошное разочарование. Лили только закатила глаза. - Ох, я понял, понял, ладно. Следующая у нас История Магии, можем прогулять ее, если ты так хочешь. - Отличный план, Сев. - Она хитро улыбнулась, и остальной путь до теплиц они проделали, обсуждая их выпускной проект для Слизнорта. Они готовили его с прошлого лета и сейчас были рады, что наконец-то смогут к нему приступить. День выдался свежим и солнечным. Урок уже начался, и они поспешили внутрь четвертой теплицы, где студентов как раз разбивали по парам. Задание сегодня было простым, высаживали алую пушицу, невероятно покладистый цветок, любящий спокойную атмосферу. Их поля были красивы, разливаясь подобно алым рекам, напоминающие поле после битвы. Лили неловко смеялась в ответ симпатичному райвенкловцу, а Северус поджимал губы, напрягаясь всем телом, реагируя на этот смех адресованный не ему. Лили не понимала, что именно подавлял в себе Снейп, и почему часто выглядел раздосадованным. Она никогда не влюблялась, и просто откидывала это все, как ненужную информацию. Любовь была слишком сложной для нее, куда проще были формулы зелий или уравнения трансфигурации. Она любила лишь своих братьев, но это было простое чувство - взаимное и заполняющие собой все вокруг. Она не видела ничего такого в том, что случайно касалась рукой руки мальчишки напротив, когда они засыпали зерна в почву, как и не видела ничего такого в том, что невзначай касалась руки Северуса, когда они шли по зеленой тропе в сторону леса. - Обожаю первые дни осени, - они выбрались на опушку, усеянную желтыми цветами и опавшими листьями, и Лили, покружившись на месте, присела на землю. - Обожаю это время. Снейп не отрывал взгляда от нее, и он знал, что хоть ему и не было никакого дела до первых дней осени, пока она тут и счастлива, все хорошо. - Надеюсь, Эйвери там не уснет, нам ведь надо будет переписать у него конспект. - Забудь ты об этом хоть на минуту. Эйвери вообще никогда не спит, даже по ночам, Розье говорит, он вампир. - и Лили звонко рассмеялась. - Розье еще говорит, что Гигантский кальмар - это на самом деле заколдованный муж Минервы МакГоннагал, но разве ты ему веришь? - Пф, нет, конечно. Просто шучу, - На некоторое время она замолчала, было тихо, и лишь ветер колыхал ветви деревьев. - Слушай, Северус, у тебя бывало такое… такое странное состояние, вот как у меня сейчас - я одновременно счастлива и несчастна. Мне кажется, что я могу одновременно разреветься и засмеяться. Это так… некомфортно. Похоже на щекотку. - Это просто начало осени, Лили, - Северус сорвал один из цветков и, протянув к Лили руку, заправил его ей за ухо. - Тебе идет. - Думаешь, все изменится с окончанием школы? - Что именно? - Ну, не знаю даже… Мы? - Мы все меняемся. - Не хочу изменений. Когда я думаю об этом, мне так тревожно. - Наверное, мы просто будем взрослеть. Кто как может. Не переживай насчет этого сейчас, иначе не сможешь правильно отреагировать, когда эти изменения начнут происходить. Всему свое время. Они с Северусом могли подолгу сидеть в тишине. Возможно, иногда Лили и представляла, что будь Северус другим, они бы совершали какие-нибудь безумные поступки, как она когда-то в детстве с Рабастаном, но Северус был таким, каким был, и это душевное равновесие по-своему прельщало Лили. Это была та бухта, в которую хотелось возвращаться вновь и вновь. Но было ли это тем, что необходимо для любви, связывающей женщину и мужчину? Было вероятно, что получив хорошую работу и став уважаемым человеком, Северус удовлетворит требованиям ее отца, и тот даст разрешение на их брак. У них будет хорошая, спокойная семья. О такой можно лишь мечтать… Но, возможно, Лили мечтала о чем-то другом, и в этом была вся проблема. Она не знала, что именно она чувствовала к Северусу, но знала, что рада тому, что все это время именно он был рядом. Это было хорошее время. Она ощущала это особенно сильно в такие дни как сегодня, дни, когда казалось, что будущее невероятно далеко. Когда они возвращались в школу, то заметили засевших в нише однокурсников с разных факультетов - там было устроено что-то вроде курилки. Магловские сигареты относились к списку запрещенных предметов на территории школы, но многие этим баловались. Джеймс Поттер выпускал причудливые колечки после очередной затяжки, а девчонки с восхищением таращились на него. - И что они только в нем находят? - поинтересовалась Лили. - Меня вот об этом не спрашивай, пожалуйста. - Ты тоже, наверное, хочешь покурить? - в том году и они с Северусом пристрастились к этому занятию, но в конце концов Лили решила, что ей это не нравится, а вот Северус курил до сих пор. - Пойду после ЗОТИ, когда этих там не будет. - О нет, у нас Защита будет вместе с гриффиндорцами? - Лили опять вытащила свое расписание. - Да, к сожалению. - А наш новый преподаватель был за завтраком? Вчера он так и не появился… - Ага, был. Молодой Аврор. Опять небось нас грязью поливать будет, - это было частым явлением с тех пор, как последние пару лет на роль преподавателя защиты от темных искусств стали брать Авроров. Слизеринцы всегда стояли им поперек горла. Лили думала о братьях. Она никогда не жаловалась им на эти мелочные проблемы в школе, осознавая, что у них самих проблем куда больше. Рабастан всегда был для нее самым веселым человеком, из всех, кого она когда либо знала. Он смеялся заливисто, громко, и даже воздух вокруг него накалялся. У него были прозрачные ирландские глаза, как и у Рудьольфуса, но он был немного ниже, и волосы у него были темнее, опускаясь темными полосками на затылке. В отличии от своего старшего брата он был нервным и активным, все время куда-то рвался, и чего-то хотел. Руди же всегда крепко прижимал ее к себе, он был спокойным и уверенным, и ему хотелось верить. Она чувствовала их усталость, видела куда больше, чем они хотели ей показать - жилистые руки, поникшие плечи, пустоту вокруг, и взгляды в никуда. Что-то черное клубилось под их ногами, затягивая весь их дом, скрывая в себе всю их жизнь. Лили сглатывает, и ей кажется, что дрожит - она не должна, но знает, что боится этого. Возле кабинета их окликает Эйвери, протягивая Северусу конспект с лекции Бинса, следом за ним идет Фоули, которая пытается закрыть руки ушами, чтобы не слышать не замолкающего ни на секунду Розье. Эти двое вечно ругаются, сколько Лили себя помнит. Они садятся на самые нейтральные места - в центре, ближе к концу кабинета. Впереди них шумно рассаживаются гриффиндорцы, Блэк устроился играть в морской бой с Марлин МакКиннон, гриффиндорской охотницей, но что-то пошло не так, и бумага, на которой они играли, загорелась. Кто-то громко расхохотался, и Джон Эйвери устало протер виски - у него болела голова. Лили сидела вплотную к Северусу, и с опаской смотрела на парня, подошедшего к преподавательскому столу. Он был коротко стрижен и одет в магловскую одежду - джинсы и темный бомбер поверх толстовки. Взгляд у него был такой, словно он прямо сейчас на задании и в любой момент выстрелит в кого-то заклинанием. - Мое имя Карадок Дирборн. В этом году я буду вести у вас Защиту от Темных Искусств. Как вы уже знаете, я Аврор. Я взялся за эту работу лишь из-за того, что у меня имеется долг профессору Дамблдору. Преподаватель, скажу сразу, из меня никакой, но зато я отлично умею охотиться на зверей. Так что, будь у меня возможность, я заставил бы всех вас… - он хищно улыбнулся, оглядывая аудиторию. Его взгляд зацепился на слизеринцах. -… закатать свои мантии и показать мне руки. Посмотрел бы, сколько среди вас паршивых змей. В кабинете повисла тишина, фраза звучала слишком двусмысленно, и она почувствовала плечом напряжение Северуса. Джон устало сполз на стуле, явно не готовый к очередному скандалу, а Марго тут же поднялась, готовая защищать интересы своего факультета. - Если вас это утешит, я имел в виду всех. Даже вас, гриффиндорцы. Думаете в это время можно кому-то доверять? В таком случае вы непроходимые тупицы. И вы можете сесть, мисс… - Фоули. - Мисс Фоули. - он сел за стол и громко отодвинул книги, лежавшие перед ним. - Я собираюсь научить вас за этот год тому, как не сдохнуть после школы, поэтому вам самим решать, ходить на мои уроки или нет, хотя я и не самый большой любитель змей, как вы могли заметить. Я, конечно не имею возможности что-либо доказать, и не подумайте, что я делю вас по цвету стен в вашей гостиной. - Именно это ты и делаешь, - сердито прошептала Лили, чувствуя как к горлу подкатывает предательский ком. - Но зуб даю, что тут есть те, кто ни за что не согласиться показывать мне свои руки. Или ваши отцы, или матери, или браться и сестры. Поверьте мне, наноси Пожиратели Смерти татуировки себе на лицо, было бы не так забавно. Ведь какого это, знать, догадываться, предполагать, что самые близкие к тебе люди, уже давно помечены. Когда весь мир предает тебя, или когда ты предаешь весь мир. Какого это носить на себе символ смерти. - Он смотрел на всех своими светлыми глазами, таким прямолинейным взглядом, от которого становилась не по себе, он словно пытался заглянуть каждому в душу. Это было похоже на психологическую пытку. Кое-кто из гриффиндорцев одобрительно закивал. Эйвери еще больше сполз вниз, держась за голову, Лили не видела его лица, но ощущала как его бил озноб, Мальсибер протянул ему какой-то флакончик с серой жидкостью. Марго села и зашептала что-то своему кузену на ухо, и тот, отдав Джону флакончик, склонился в ее сторону, чтобы было легче общаться. Кажется, они собрались жаловаться Слизнорту, они жаловались ему уже третий год, но это было заранее обречено на провал. Нельзя заставить кого-то полюбить себя, если он тебя ненавидит. Лили казалось что внутри нее роиться пчелиный улей. Каждый год она приходила на защиту от темных искусств, но не встречала ничего, кроме унижения. Как будто цвет ее шарфа менял что-то в этом мире. Все Авроры считали, что раз ты достаточно умен, и достаточно хорошо умеешь выживать раз оказался на змеином факультете, это обязательно делает тебя злодеем или мудаком. Она глянула в сторону гриффиндорцев, откуда через весь кабинет на нее пристально смотрел Джеймс Поттер. Его серьезное лицо казалось карикатурой, злой усмешкой на всем этом фоне, и она ненавидела его в этот момент больше, чем кого-либо во всем мире. - Извини, Северус, я не смогу сегодня тут оставаться. Поговорим после уроков, - и под оценивающим взглядом Дирборна она пошла к выходу. Северус отпустил ее руку, которую крепко держал последние пару минут, и его пальцы не ощущали ничего кроме пустоты. - Что, Лестрейндж, неприятно слушать правду? - Поттер смерил ее оценивающим взглядом, но на дне его аспидных зрачков плескалось веселье. - Иди к черту, Поттер, - и, развернувшись на каблуках, она вышла из кабинета.