the marauders.

- Геллерт Гриндевальд был убит в своей тюрьме этой ночью. В Большом зале, как обычно, было шумно с самого утра. Джеймс листал Пророк в поиске каких-либо интересных новостей. Но пока что огромная статья на всю первую страницу о шокирующем убийстве Гриндевальда все еще лидировала. Сразу тут же красовалась его фотография в молодости и того, что осталось от него после убийства. - Мне кажется, это не слишком гуманно. Могли бы оставить только его фото в молодости, - Анна-Мария заглядывала Джеймсу через плечо, чтобы лучше рассмотреть изображение. - Он был тем еще красавчиком. - Ага, Волдеморт тоже красавчик, но это не отменяет всего того дерьма, которое он уже успел совершить, - Сириус лениво пил сок из своего стакана. - Ах, от этих красавчиков сплошные огорчения, - она немного поежилась и с грустью посмотрела на свою тарелку. Марлин прыснула, но вполне искренне хлопнула ее по плечу. - Ну, у тебя вроде есть Гринграсс-старший, так что, если он, конечно, на самом деле не серийный убийца, можешь не слишком-то огорчаться из-за других красавчиков, - Марлин имела в виду то, что Лорен удачно закончила свой испытательный срок и после окончания школы уже имела стабильную работу. Самой Марлин это явно не светило в ближайшем будущем, особенно учитывая то, что Мародеры вообще не собирались приближаться к министерству без особой на то надобности. С другой стороны, Анну-Марию теперь закидывало министерской почтой с самого утра, совы атаковали ее в коридорах и даже на лекциях. Все, что она могла сделать не находясь в министерстве, Лайонел скидывал на нее, без каких либо зазрения совести, и Марлин с ужасом представляла, сколько он собирался требовать от этой малышки на постоянной работе. - И все-таки, кто мог его убить? - Да Волдеморт, других вариантов нет. - Хватит произносить его имя направо и налево, - Питер испуганно зашикал на Сириуса. Тот лишь показал ему язык. - Трусишка Хвост. Так вот. Это же Нурменгард, и просто так туда все равно не проникнешь. По сути, туда вообще никак не проникнешь. А кто у нас тут обладает безграничной властью, силой внушения и прочими бонусами от своей роли Темного властелина? Конечно же… - Сириус вдруг сделал страшное лицо и посмотрел на Питера. - Да поняли мы, поняли. Не дави на Питера, - Ремус помахал рукой перед лицом Сириуса. - Но вот что непонятно: зачем ему вообще его убивать? Он и так заперт, стар и уже не обладает былой силой. Так что же могло понадобиться Тому-Кого-Нельзя-Называть от него? - Может, какой-нибудь секрет? Ну, типа где похоронены кости его бабушки, у-у-у… - Очень смешно, Сириус. - Эй, ну это же просто шутка, шутка! Но я уверен, он пытался что-то узнать у него. И это что-то было очень важным, иначе бы он не стал его убивать - ему не нужны те, кто знает об этом секрете. - А по-моему, он просто садист, - Марлин раскачивалась на лавке, подбивая Сириуса ногами, тот пытался делать умный вид и отбивать ее атаки одновременно. - Интересно, а он рассказал ему этот секрет или нет? Что, если от этого зависят наши жизни? - Анна-Мария выглядела встревоженной. - Я бы не стал доверять кому-то типа Гриндевальда, тем более доверять ему будущее наших жизней. Серьезно. Он же перебил кучу народа в свое время. Но мне вот еще интересно, может ли это быть как-то связано с убийством Аделаиды Фоули? Она была той еще стервой, насколько я понимаю, и, кроме того, поддерживала взгляды Гриндевальда, что если она тоже знала об этом секрете и поэтому ее тоже убили? - Сириус посмотрел в сторону слизеринского стола, там ничего не менялось, все сидели с такими лицами, будто в их еду подсыпали отраву. Марго Фоули видно не было. - Говорю же, садист. А ты еще скрытый смысл в его поступках ищешь. - Можешь рассказать о своих гениальных догадках Марго, но я не думаю, что она сильно обрадуется. - О, поверь мне, она только рада была, когда ее бабка умерла. - Ты всегда так говоришь, словно все о других знаешь. Но ведь ты не можешь быть уверен во всем, - Ремус выглядел мрачным. - Да ладно тебе, ты же и сам ее знаешь. Не думаю, что она может из-за чего-то вообще страдать. - А можем ли мы как-то узнать, что за секрет Волдеморт пытался выведать? - Джеймс наконец-то дочитал газету и отложил ее в сторону. - Ну, от Фоули мы точно ничего не узнаем. Ее бабка была жутко скрытной и со своей родней вообще не общалась. Кажется, она их всех ненавидела, так что ее внучка точно ничего не знает. - Но может, Аделаида оставила ей что-нибудь, где есть хотя бы намек на нужную нам информацию? - Насколько я знаю, если у той что-то и было, она завещала это не своим наследникам. - Ну и странная она женщина, - Марлин поднялась с лавки и перекинула сумку через плечо. - Пора на историю магии. - О нет, опять слушать замогильный голос Бинса, - Сириус нехотя тоже поднялся со своего места. - Тогда, возможно, нам стоит найти того, кто тоже знает об этом секрете, - Джеймс все еще с напряжением вглядывался в газету, словно пытаясь увидеть между строчек скрытое послание. - Даже если такой и есть, он уже сбежал небось на край земли, чтобы великий и ужасный В и до него не добрался, - Сириус забрал у Джеймса газету и спрятал ее в свою сумку. - Но мы, конечно, постараемся, так что не дрейфь, Сохатый. Впрочем, Сириус сильно ошибался насчет того, что человек, знающий секрет Гриндевальда сбежал. Он был куда ближе, чем они вообще могли представить. И прямо в этот момент он тоже читал Пророк, хмурясь и нервно постукивая пальцами по столу. Дамблдор вообще ненавидел подобные статьи, те, в которых совершенно ложная информация преподносилась как что-то реальное. И почему-то всю жизнь он сталкивался именно с такими издержками СМИ. - Вас не было на завтраке, с вами все хорошо? - через открывшуюся дверь-портал в кабинет зашла профессор МакГонагалл, неуверенно поправляющая свою мантию, и замерла недалеко от стола. - Ах, это ты, Минерва… - он отложил газету в сторону, хотя вышло довольно нервно. - Думаю, я немного устал и хочу какое-то время побыть наедине со своими мыслями. К ужину, думаю, я уже спущусь. - Вы уже прочитали газету, верно? -Да, хотя эта статья просто отвратительна. - Люди редко задумываются о своих словах. - Пророку стоило бы обратить на это внимание. - Когда пишут о монстрах, пишут о монстрах. Вы же знаете. - Только вот иногда эти монстры оказываются куда лучше, чем те, кто о них пишет. - Но мы все равно делаем свой выбор. И оказываемся на другой стороне. Стороне, где монстры - это всего лишь монстры. Минерва грустно улыбнулась уголками губ и вышла из кабинета. Они были людьми, скрывающими память о монстрах в глубинах своих сердец. Альбус долго смотрел на первую полосу газеты, и буквы постепенно сливались в одно пятно. И так начинало казаться, что секреты наконец-то опять спрятаны. Но нет. Секреты всегда всплывают на поверхность. И скоро придет его очередь. После обеда Гриффиндорцы шли на Защиту от темных искусств. Ночь понемногу укорачивалась, и на занятиях у Дирборна было уже не так темно. Часть зимы они провели, экспериментируя с освещением, - как оказалось, есть множество волшебных существ и заклинаний, способных осветить помещения невероятно интересными способами. Но удлинение дня говорило о том, что экспериментальный боевой кружок снова начнет активно работать. Питер выглядел подавленным. Впереди был еще обед, но вот потом он должен был решить - идти ему на занятия или нет. - Я, наверное, не пойду. Скажу, что заболел. - Эй, Хвост, даже не думай отлынивать! Если ты будешь бесполезен, когда мы будем бороться с темными силами, я сам тебя грохну, - Сириус схватил Питера за плечи, и тот весь затрясся. - Хватит. Ты говоришь ужасные вещи, неужели ты сам не понимаешь этого? - Ремус наступил Блэку на ногу. - Лунатик, что ты сегодня такой злой? Завтрак не понравился? - Просто я устал выслушивать, как ты постоянно акцентируешь внимание на не лучших качествах других людей. Обрати сначала внимание на свои дурные стороны. - Да ладно тебе, ты же знаешь, что я их знаю. А раз ты знаешь, и я знаю, и, ой, привет, Марлин, и вот Марлин тоже знает, то это значит, что все в порядке, - Марлин и Ремус переглянулись, и оба скептически посмотрели на Сириуса. Он примирительно поднял руки и сразу отошел к Джеймсу, с самого утра погруженному в свои мысли. - Кстати, скоро же 14 февраля, - Марлин заговорщицки понизила голос. - Ой, МакКиннон, и кого же ты поздравлять собралась? - Сириус снова подошел ближе. Марлин тут же отошла к стене. - Вот не твое дело, Сириус. - Не знаю, как у вас, но у меня в этом году совершенно нет никакого праздничного настроения. - Тяжелое время для любви, - Питер закивал головой, поддерживая уныние Ремуса. Сириус засмеялся. - Да ладно вам, тем более тебе, Питер. У тебя же так вроде каждый год, - Питер вдруг покраснел и отвернулся. - Черт, Сириус, ты мне надоел, - Ремус вдруг ускорил свой ход и вырвался далеко вперед. - Что с ним не так сегодня? Вроде до полнолуния еще есть время. - Кажется, он просто расстроен из-за того, что Мэри теперь получает кучу писем от Бенджи Фэнвика. - Да ну? От старины Бенджи? - Сириус нахмурился. Вообще-то он знал, что Фэнвику нравилась МакДональд, да и тот вроде и не скрывал этого никогда. Но та его на дух не переносила, так что они только ругались, пока он учился в Хогвартсе. С чего бы вдруг ему начать писать ей письма? - Ну, я не знаю толком, о чем они. Я в них не заглядывала, и не смотри на меня так, я вообще-то благовоспитанная девушка и чужую почту не читаю без разрешения… - Ой, ну да, конечно. И что же там было? - Это ужасно - то, насколько ты уверен в моем любопытстве и способности нарушать все нормы морали! - Да какая тут мораль, если ты делаешь это ради Лунатика! Дружба должна быть выше всех этих мелочей. - Это не мелочи, Сириус, и я сейчас даже могу понять, почему Ремус устал. Ты вообще никогда не думаешь о чувствах других, о том же Питере, например. - А Питер тут при чем вообще? - Вот когда поймешь, может, тогда что-то и изменится. - Так, а что было в письмах? - Ладно, я скажу тебе, только если что - ты ничего не слышал. Вообще я думала, там будет романтичная муть типа того стиха, который Бенджи ей сочинил перед выпуском. - А, ты про уховялку, - они его так прозвали, потому что от него всем хотелось закрыть уши и никогда больше его не слышать, настолько он был отстойным. - Ну да, но, к моему удивлению, письма были совсем не об этом… Ты же знаешь, что Фэнвик состоит в Ордене? Так вот, кажется, Мэри тоже собирается туда вступить. Короче, Ремус узнал об этом, и мне кажется, она все еще слишком дорога ему. Он так разозлился. - Из-за того, что она выбрала Бенджи и Орден, а не нас? - Ну, из-за этого, наверное, тоже. Я даже не думала об этом. Да, это и правда могло его задеть… Но я думаю, он просто переживает из-за нее. Наверное, он надеялся, что она выберет какое-то спокойное будущее. Где она будет в безопасности, а не то, в котором она может умереть в любой момент. - Да ладно, мы же тоже выбрали такое будущее. - Переживать за себя - одно дело, а переживать за кого-то, кто тебе дорог, - совсем другое. - Ну, я вот уверен, что с тобой ничего не случится. И со мной тоже. Глупо будет, если я буду думать о том, что может произойти с кем-то из нас и трястись от страха вместо того, чтобы действовать и всеми силами стараться избежать подобного развития событий. - Просто Ремус все еще любит ее. А теперь он уже не сможет ее защитить. Тем более он совсем не бесчувственный пень вроде тебя, - Марлин хмыкнула и тоже ускорила шаг. Сириус выглядел удивленным. - И что с ними всеми не так? - он посмотрел на Джеймса, но тот все еще выглядел отстраненным и, кажется, пропустил весь разговор. Потом перевел взгляд на Питера. Тот даже подскочил, когда Сириус снова схватил его за плечи. - Ну, Хвост, кажется, тут только мы с тобой остались нормальными. Что, кому собираешься что-то дарить на Валентинов день? - Питер промямлил что-то невнятное и опустил взгляд. Этот разговор точно не мог выдастся удачным. В конце концов, Валентинов день всегда нагнетал обстановку, особенно среди старшекурсников. - Эй, зачем ты пошла конем? Как у тебя вообще выходит обыгрывать меня при том, что ты играешь так отстойно? И вообще, я, конечно, рад, что ты стала ходить на мои занятия и в мой кабинет, но это же не значит, что ты можешь теперь торчать тут целыми днями, - Карадок Дирборн откатил свой стул от стола с шахматной доской и подтянул к себе свой ланч. - Мне надо было подумать, - Лили Лестрейндж сидела на другом стуле в позе лотоса и сверлила взглядом шахматную доску. Поверженная белая королева погрозила ей маленьким кулачком. - Последние несколько недель ты торчишь тут на всех переменах и, замечу, даже прогуливаешь уроки здесь. Додумалась до чего-то? - Нет, так что вам, сэр, не отделаться от меня в ближайшее время, - она вдруг соскочила со стола и стала ходить по комнате, насвистывая песенку. Дирборн устало закатила глаза и принялся за свой обед, до урока еще оставалось время, а рыжеволосая мучительница явно не собиралась уходить. Это странное изменение в жизни Дирборна произошло после рождественских каникул, когда студенты вернулись в Хогвартс и младшая Лестрейндж стала вдруг шататься днями и ночами по коридорам, и все время, когда на нее никто не смотрел, ее лицо приобретало странно отрешенное выражение лица. Впрочем, Дирборн смог его уловить и решил поговорить с ней об этом: - Может объяснишь мне, что с тобой происходит? - Ничего. Да и с чего бы вдруг я должна вам что-то рассказывать? Мы не друзья, а учителей в свои тайны никто не любит посвящать, уж вы-то должны знать об этом. - Но ведь никто из твоих друзей ничего не знает. Ты скрываешь это от них и от всех остальных. Тяжело жить, скрывая что-то только в себе. - Да вы такой же, все свои секреты старательно прячете. - Но кое-кто о них все же знает. - Еще скажите, что будете меня шантажировать. Думаете, раз рассказали мне один из своих секретов, я расскажу вам свой. Сейчас, конечно. - Расскажешь. Потому что ты сама хочешь рассказать. Лили нахмурилась. Они так стояли почти час, и, в итоге, она все же рассказала Дирборну кое-что из того, что узнала на каникулах. Скрыв имена, умолчав события, она постаралась открыть только то, что касалось лишь ее. Теперь она не думает, что мир такой замечательный, но не может открыть это другим, заставив их переживать за нее, заставив себя серьезно поговорить с ними. Она все еще не готова принимать решения. Не готова выбирать свой путь. - Ну, это нормально. Мы никогда не готовы выбирать свой путь, но он все равно выбирается. Бессознательно ли, или это судьба ведет нас, а может, мы уже заранее знаем, как мы поступим, просто до последнего делаем вид, что это не так. Но все всегда происходит так, как должно произойти. Даже если это может сделать нам больно или изменить весь мир, люди выбирают опять и опять. Все-таки ему было интересно, какой же путь выберет она. Желая защитить тех, кто ей дорог, пойдет ли она с ними или станет на противоположную сторону? Но пока что она ничего не говорила об этом. За эти недели он даже привык к ее постоянному присутствию. Лили обладала на удивление приятным характером - несмотря на некоторую заносчивость и высокомерие, она любила смеяться и радоваться жизни. Дирборн не раз думал о том, что родись она в другое время, время без войны и страданий, она была бы обычной, замечательной старшеклассницей, не особо задумывающейся о будущем, той, в которую были бы влюблены все окружающие и которая несла бы за собой свет, как россыпь звезд. Но сейчас воевать ей придется больше, чем смеяться. - Эй, не бери мой плеер без разрешения! - он как раз дожевывал бутерброд, когда Лейстрендж достала плеер из кармана его куртки, лежавшей в конце кабинета. - Да ладно вам. Всего пара песен, - она широко улыбнулась и, игнорируя обескураженного преподавателя, уселась возле аквариума с японскими светящимися карпами. Они спокойно могли осветить даже большое помещение, главное было правильно ухаживать за ними. Яркие пятна света отбивались на ее рыжих волосах, и Дирборн, глядя на нее, подумал, что она и сама вполне может осветить помещение, стоит ей почувствовать себя комфортно. Есть такие люди, в которых настолько много света, что даже самый серый мир преображается рядом с ними. И Карадок знал - к таким людям сильнее всего привязываешься. Хотел он этого или нет, но он начинал привязываться к ней. Интересно, Джеймс Поттер чувствовал что-то подобное? Или это чувство было еще в разы сильнее? Мысли об этом мальчике быстро вернули его к реальности: путь, который он выберет, каким же он будет? Встретятся ли все они однажды снова, после того, как этот год закончится? В это время Джеймс Поттер чихнул. Мародеры шли в сторону Большого зала на обед, но он даже не заметил, как они почти пришли. С самого утра все его мысли отчего-то вертелись вокруг секрета, который хранил Гриндевальд. Он не мог объяснить, почему ему это казалось столь важным, но что-то подсказывало ему - что только это и важно. Он пытался вспомнить все, что когда-то читал о нем, но кроме каких-то глупых историй для запугивания малышей, ничего другого вспомнить не мог. Треугольник… Он рисовал треугольник на краю тетради… Треугольник! Но почему треугольник? Сколько бы он ни думал, все его мысли вели в тупик. - Джеймс, Джеймс! - какой-то парень с младшего курса вдруг подбежал к нему и схватил за мантию. Джеймс удивленно глянул на него. - Да? - Я тут хотел тебе рассказать, знаю, что ты вроде интересуешься Лили Лестрейндж. - Да кто этого не знает? - Сириус подошел к парню и навис над ним, как грозовая туча, ехидно посмеиваясь. - И что с ней? - Джеймс вдруг сильно заинтересовался происходящим вокруг него. - Так вот, я тут шел на днях по коридору и увидел! - Что увидел? - Люпин, все еще довольно нервный, стал с другого бока от Поттера. - Ну, в общем, не в коридоре увидел, а зашел в кабинет к профессору Дирборну, мне надо было сдать ему сочинение, вот, и там! - все выжидательно смотрели на него, а парень все тянул и изрядно нервничал. - Там была Лили Лестрейндж, и они читали вместе эту детскую книжку, ну, как ее, сказки какого-то там барда… Я заметил обложку, но полностью не смог прочесть. На перемене! И я подумал, что это очень странно и, и… - Успокойся, парниша, как там тебя зовут, ты, конечно, молодец, что рассказал, теперь все на нашем факультете к Валентинову дню будут злые и удрученные, так что ты это, прям вот очень вовремя. А теперь проваливай, - голос Сириуса из сахарного превратился в настоящий рык. Джеймс выглядел немного потерянно. - Ну почитали книжку они, ну и что? - Люпин обеспокоенно посмотрел на Поттера. Не хватало еще слушать нытье Джеймса, он и так не особо сдерживал свое раздражение сегодня, но если еще и Джеймс будет ходить растроенным, это будет ужасно, может, и правда стоило пойти к мадам Помфри? - И вообще, чего им всем дался этот Дирборн? Сначала Мэри все время рядом с ним торчала, теперь эта… - Знаешь что, Сириус, иди и съешь весь горох за обедом. - Но я же его ненавижу, почему я должен его есть? - Потому что тогда, может быть, ты перестанешь меня так сильно раздражать. - Может, тебе выпить чайка успокоительного или настоечку? Так же нельзя, вот совсем, - Люпин только хмыкнул и отвернулся. Сириус посмотрел на Джеймса - тот все еще выглядел погруженным в себя. Неужели его настолько расстроила эта информация? Но ведь до этого Лестрейндж все время ходила с Нюниусом, так что ничего особо не поменялось. Тем более что лучше уж этот, чем Нюниус. Но Джеймс не думал о Лили. Нет, думал, конечно, но с первого дня, как он ее увидел, он почему-то был уверен в том, что их судьбы связаны. И никакой Снейп или Дирборн не могли этого изменить. Конечно, общаться с ней у него не выходило (она всегда начинала ругаться, стоило ему что-то ей сказать), общего у них практически ничего не было, а его считали наивным дураком (раз верил в кого-то вроде нее), но и это ничего не меняло. Но сейчас он думал о другом. Книга сказок. Бард. Бард Бидль? - Сказки барда Бидля! - он это сказал так громко, что все проходящие мимо даже обернулись на него. Люпин выглядел удивленным. - Сказки? Но при чем тут они? - О чем ты, Сохатый? Неужели ты совсем тронулся от горя? - Это там была сказка про мантию-невидимку, похожую на твою? Помните, мы еще обсуждали это когда-то? - Питер первый зашел в Большой зал, обдумывая что же поесть за обедом. - Точно, сказка о трех братьях… А я и забыл, что мы когда-то говорили об этом. - Ну, всего не упомнишь, но с тобой точно все нормально? - Да, абсолютно. Просто, я не знаю почему, но я уверен, тайна Гриндевальда как-то связана с этой книжкой. - О нет, кажется, новости о том, что Лестрейндж проводит время с нашим преподавателем по ЗОТИ, совсем повредила твой рассудок. Как ты вообще смог связать две настолько несвязанные новости? Что между ними вообще общего? - Сириус в ужасе схватил Джеймса за щеки и стал тянуть их в разные стороны. - Вроде лицо все такое же, но с тобой точно что-то не так! - Сириус прав, Джеймс. Какая связь может быть между сказками Барда Бидля и самым опасным волшебником начала этого века? - Ремус сел за стол, чувствуя, что ужасно устал. - Пока не знаю. Но мы должны это узнать! - Джеймс выглядел довольно взбудораженным своей новой идеей, так что Ремус лишь устало вздохнул - все равно его не остановишь. - Но ведь Лили тебя тоже волнует, да? А что, если у них такой дешевый книжный роман, в стиле учитель и его ученица, о нет, я уже вижу это! - Сириус сел рядом с Джеймсом и посмотрел на свою тарелку, в которую Ремус уже щедро наложил гороха. - Время обедать, Сириус, - и хитро улыбнулся ему. Сириус скривился, но все-таки стал есть. Никто ведь не хочет ссориться с друзьями, да? Джеймс рассмеялся, испытывая что-то среднее между безумным беспокойством (он вообще-то тоже видел перед собой Лили, проводящую время с Дирборном, просто пытался не думать об этом), и сильным облегчением. Он сможет найти ответ на все свои вопросы, обязательно. Когда солнце зашло, в камине директора школы загорелся огонь сети летучего пороха, и порог комнаты переступил мужчина в строгой мантии. - И как вам статья, профессор? - Ты пришел поинтересоваться моим мнением? Ну, она вышла совершенно неинформативной. Тебе стоит пересмотреть свои вклады в развитие Пророка, мне кажется, он падает в качестве. - Спасибо за совет. - Так ты пришел за советом, Реймонд Нотт? - Возможно. - Хочешь услышать мою историю, да? - Возможно. - Я не скажу, что удивлен тому, что ты пришел сюда, Реймонд. В конце концов, я помню вас еще детьми. - Время идет, - Нотт отодвинул кресло и опустился в него, поправив край мантии. - Что ты хочешь услышать, Реймонд? - Я бы сказал - все. Но это невозможно. - Хочешь узнать, как я победил монстра? Или как предал друга? Или как его спас? Боюсь, я и сам не знаю, что могу рассказать тебе об этом. - Я обеспокоен, профессор. Я не слишком хорошо умею проявлять свои чувства, вы знаете, но я хотел сказать вам, что те годы, когда вы были нашим преподавателем, достаточно дороги мне. Но он придет за вами. Мое прошлое так и останется моим прошлым. Я хочу знать, могу ли я хоть что-то изменить? - Все-таки ты хочешь знать, сможешь ли победить монстра… - Геллерт был вашим другом. И у меня тоже есть друг. - Ты очень умен, Реймонд. Ты знаешь ответ. - Мне просто нужно, чтобы вы озвучили его. Я не могу сделать это сам. - Если ты потеряешь то, что тебе дорого, твой мир перевернется. Постарайся не допустить этого. Однажды я все потерял, и нет такой дружбы, которая могла бы искупить эту утрату. Я сам себя заточил в ловушку. Возможно, мне и правда пришло время последовать за теми, кто был мне дорог. И, возможно, тогда я наконец-то смогу сделать все правильно… - Дамблдор посмотрел за окно, чувствуя, как призраки прошлого своими цепкими руками тянут его куда-то на глубину. Люди так нуждаются в искуплении, что это даже поразительно. - Я хочу сделать все правильно, профессор, - Нотт, взрослый, сутулый, с тонкими пальцами и низким голосом, словно снова стал тем тихим, разумным первокурсником, с интересом слушающим Дамблдора на занятиях. Время и правда идет. И вот уже они все стали призраками - два ребенка, любящие загадки и таинственные истории, и их учитель. Сказки подошли к концу, да? - Ты должен решить, кто тебе дороже. Он или твоя семья. - Вы считаете меня странным, да? - Я думаю, что ты обычный человек. Наши ситуации и правда похожи. Поэтому я боюсь давать тебе какие-либо советы. Я совсем не хорош в этом, знаешь. Сможешь ли ты выпустить пулю в своего монстра, сможешь ли ты пойти против своего друга, сможешь ли оставить свое прошлое в прошлом. Это решать лишь тебе. И лишь тебе решать - человек, которого ты будешь видеть перед собой, - это все еще твой лучший друг, Том Реддл, или же это кто-то другой. - Вы верите в монстров, профессор? - Дамблдор удивленно смотрит на своего собеседника. Точно, именно эти слова он уже произносил однажды, когда был еще ребенком. Что же он тогда ответил? - Я верю в людей. Нотт практически не меняется в лице, но для человека, близко его знающего, нетрудно догадаться, что он почти улыбается. Воспоминания о прошлом. Когда вокруг все совсем не так, как хотелось бы, они становятся единственной отрадой. О, они становятся стальной клеткой. Они становятся самым страшным монстром из всех. Но правда в том, что человек может справиться и с этим монстром. Возможно даже, человек может справиться с любым монстром. Даже если этот монстр — всего лишь человек.