the marauders.

Истории о призраках будоражили кровь, истории призраков волновали воображение. Доркас Медоуз, впрочем, они никогда не нравились. Она на своей шкуре смогла прочувствовать, каково это - быть призраком. Она должна была выпуститься еще вместе со своими дорогими друзьями - вот Бенджи Фенвик, он смеется так громко, что его уже невозможно остановить, а вот братья Пруэтты - оба рыжие, настолько, что это кажется даже неестественным. А там, она точно знает, стоит Себастиан Шепард, он самый лучший игрок в квиддич и еще, ее самый близкий друг. Когда она была на третьем курсе, она впервые столкнулась с тем, что те, с кем тебе комфортно, вполне могут уйти намного раньше, чтобы жить своей жизнью. Фрэнк с Алисой улыбались ей, и подарили подарок на прощание - маленький кулончик с секретом. Она никому его не расскажет, сказала она им, а они лишь лукаво подмигнули в ответ. Старший из семьи Селвин (Доркас до сих пор произносит его имя лишь шепотом), потрепал ее по голове, а потом потащил своих лучших друзей к выходу с вокзала. Тогда она была просто милой девочкой, дружелюбной, и совсем не подозревающей о том, что бывают вещи куда страшней, чем выпуск из школы тех старшекурсников, что так сильно нравились ей. Драконья оспа пришла неожиданно, и напоминала чудовище из самых страшных детских кошмаров - она сжирала в своем огне все, что встречалось на ее пути. Ее маму, строгую, но такую ранимую. Отца, с военной выправкой, и без одного пальца на руке, зато с огромным сердцем, и младшего брата, лицо которого смазалось в ее воспоминаниях, он был слишком маленький. Она уничтожила их под корень, так, словно никогда и не было. А потом она встретила Доркас, и забрала ее с собой. Доркас знала, что должна была умереть. Просто что-то пошло не так. Болезнь не убила ее сразу же, но она подписала ей смертный приговор, и она знала - однажды дракон все таки пожрет ее изнутри. - Оспа выжгла в тебе все, моя девочка. Доркас было четырнадцать в тот год. Теперь в ее личном деле, на столе у Дамблдора значилось - сирота. Она была девочкой, вернувшейся с того света. Она должна была пить разноцветные таблетки каждый день, по часам, по минутам, и ей нельзя было перенапрягаться или нервничать. Она ложилась в больницу на обследование каждый сезон, и еще, ее рост сильно замедлился. Настолько, что к своим восемнадцати, в ней почти ничего не поменялось, ее метр шестьдесят три не сдвинулся даже на миллиметр. У нее было красивое лицо девочки, но для девушки ее черты все еще были слишком мягкими и не оформленными. Свои пшеничные волосы она убирала в разные прически, но это не сильно помогало ей выглядеть старше. И кроме этого, ей приходилось оставаться на второй год в школе. Сначала она оказалась в одном классе с мародерами - это было почти так же весело, как и раньше, но на лекциях ей очень сильно не хватало Себастиана, Гидеона, или Бенджи. Она очень любила своих новых однокурсников, но ей все равно казалось, что это все не то. - Да ладно тебе, Дори, ты наш дорогой друг. - Джеймс улыбается ей, и Доркас верит ему. Ему нельзя не верить. Ей с ними комфортно, но, такое часто бывает когда ты проводишь время в дружной компании где тебе рады, хоть мысленно ты вовсе не там. Когда она попала в больницу с осложнением после длительной простуды, она поняла, что потеряет еще больше. Она опять осталась жива, но пропустила еще полгода. Она снова застряла на шестом курсе, просто теперь люди, что сидели рядом с ней в аудиториях немного поменялись. Она все еще хорошо сливалась с ними, чего уж, она выглядела даже младше. Ей сказали тогда, в больнице: - У тебя сейчас переходный возраст. Ты или переборешь это все, или нет. Такие как ты, переживающие драконью оспу, встречаются очень редко, поэтому мне сложно делать предсказания. - И насколько же часто, такие как я, перерастают это? - Но Доркас уже знает ответ (никогда). Она честно пытается влиться в учебу, в жизнь, она пытается сделать вид, что ее и правда что-то ждет в будущем. Она пытается верить в то, что она станет тем самым единственным исключением, что она перерастет свою болезнь, и что все обязательно будет хорошо. И у нее даже выходит. Весна началась ветрено и холодно, пальцы рук неприятно щипало, а в уголках глаз все время стояли слезы. Это был явно не первый поход в Хогсмид, в этом учебном году, когда всю дорогу до него студентов не покидала мысль о том, что это вообще была бредовая идея - идти туда сегодня. Джеймс не переставал чихать, и все время подносил к носу платок, но это не сильно помогало - из него нещадно лило. - Ты, Сохатый, конечно молодец, что заболел, - Сириус одобрительно похлопал друга по плечу, но тот лишь издал что-то нечленораздельное и грубо пхнул его в бок. Простуда напрочь выбила из него желание быть добрым и милым парнем, и Ремус все время опасливо смотрел по сторонам - появись вдруг где Лестрейндж. Сегодня этих двоих надо было держать на огромном расстоянии друг от друга. Лили ходила с красным носом уже целую неделю, и у Ремуса было смутное подозрение, что, или дураки всегда болеют вместе (но, учитывая, насколько здоровым чувствовал себя Сириус, эта идея подвергалась сомнению), или, что один из них заразился от другого. Правда была в том, что сейчас в Хогвартсе и правда болели только они, и выглядело это, ну, изрядно подозрительно. - Вы точно не обменивались никакими жидкостями, а, Джеймс? - Сириус не переставал его доставать уже третий день, и терпение у Поттера было на пределе. - Если тебе сейчас так плохо, это значит что завтра тебе станет лучше, - попытался утешить его Ремус. - Вчера мне казалось, что мне уже хуже всего, но когда я встал этим утром, у меня появились насчет этого сильные сомнения. - Ну, ты же зачем-то идешь в Хогсмид в эту мерзкую погоду, значит тебе и правда лучше, -рассудительно заметила Марлин, поправляя берет на голове. - Я не могу сидеть на одном месте больше! Я провел в больничном крыле два дня, и я больше не могу. - Джеймс опять чихнул. Со своими торчащими волосами, он теперь смахивал на всклокоченного терьера. - Он просто не хочет выходить завтра на учебу, поэтому решил себя сегодня героически добить. Надеюсь на Лестрейндж нападет дракон, поджарит там, между делом, Нюниуса, а потом Джеймс проткнет его своим конспектом по зельеварению, там у него такой бред написан, что если верить фразе «слова тоже могут ранить», это должно будет его убить сразу же. А потом упадет там без сил. Думаю, она наконец-то оценит тебя по достоинству, а, Сохатый? - Сириус почти не удивился, когда получил кулаком в лицо, и чуть не упал в лужу. Снег вокруг был грязный и потекший, и, в целом, пейзаж вызывал только невероятно сильное желание не видеть его больше. Все заведения, где можно было посидеть в тепле, были забиты под отказ. Даже мрачный «приют для козлов», как его именовал Сириус, безумного старика Аберфорта, не пустовал. В самом дальнем углу, под не самого устойчивого вида лампой, на обычной деревянной лаве сидел высокий человек, и неуверенно крутил в руках стакан. Он не особо доверял тому пойлу, что продавали в Хогсмиде, а пойлу Аберфорта - тем более, но выбирать особо не приходилось. По правде говоря, он просто хотел бы сейчас напиться, и проваляться под этим столом ближайшие пару суток. Для этого, конечно, надо было позвать кого-то из бывших одноклассников, но он совершенно не хотел с ними пить. Кроме того, он пришел сюда совсем по другой причине. Она встретила его прошлой зимой, когда была на профилактическом осмотре в Мунго, шла середина второй недели, и ее должны были уже скоро выписать обратно в школу. Доркас сидела в комнате отдыха, в самом ее конце, возле стены, все вокруг было белым, и ей начинало казаться, что она просто не может больше различать цвета. - Как ты себя чувствуешь? - Рядом с ней присел один из докторов - ему было около пятидесяти, в висках пробивалась первая седина, и он чувствовал себя очень уставшим, это было видно по тому, как он горбился. - Нормально. - Она неопределенно повела головой, показывая этим, что не очень хочет продолжать разговор. Они оба устали. - Если это действительно так, то сможешь помочь мне кое в чем? - Доркас заинтересованно подняла брови, надеясь, что ей предложат выбраться куда-то из этого корпуса. Она так устала тут находиться. Он понимающе улыбнулся, - Один из наших меценатов ждет в холле, он приходит несколько раз в год, ну, знаешь, чтобы убедиться, что тратит деньги не зря. Его нужно провести по отделению, зайти в несколько кабинетов, я написал тебе список куда именно, и в некоторые палаты. Если тебе не хочется, можешь с ним даже не разговаривать, ответь на пару вопросов, и все. Обычно я занимаюсь этим сам, но я сегодня уже ничего не хочу. Тем более, ему будет куда интересней, если сегодня вместо меня будет прекрасная молодая леди. - Доктор подмигнул ей, словно был самым большим заговорщиком. Она не была уверенна, насколько какой-то богатый тип оценит то, что экскурсию «посмотрите на обезьянок, которых вы содержите» проведет девочка, навечно застрявшая в своих пятнадцати, но все же согласилась. Идея пройтись выглядела куда интересней, чем продолжать сидеть тут и дальше. Он стоял возле стойки регистрации, и ему не хватало только идиотской таблички с надписью «я меценат». Он выглядел куда дороже всех находившихся в этом помещении, ему было ближе к тридцати, он был высоким, и его голубые глаза выдавали в нем ирландца. Когда они поднимались по лестнице, он все же поинтересовался, куда делся доктор, и Доркас сказала ему, что сегодня она вместо него. - Не слишком ли сложное задание для ребенка? - Он попытался отшутиться, но вышло безлико. - Мне будет восемнадцать этой весной. - Она смотрела на него очень пристально, готовая к очередным глупым шуткам, или отрицанию ее слов, но он лишь сдержанно кивнул. Скорей всего, ему просто было все равно. Немного позже, он решил продолжить разговор, интересуясь причиной ее нахождения тут. - Я выжила после драконьей оспы, и теперь я провожу в больнице половину своей жизни, - она пыталась сказать это как что-то смешное, но была уверена, что все это выглядело вовсе не весело. Он опять сдержанно кивнул, и молчал еще с минуту, а потом вдруг сказал: - Моя мать умерла от драконьей оспы. Я бы многое отдал, чтобы она смогла пережить ее. - Теперь была ее очередь сдержанно кивать в ответ. В ее семье все умерли, и если бы у нее была такая возможность, она бы отдала все, чтобы вместо нее выжил ее младший брат. Но такой возможности не было. Они прошли все левое крыло, и спустились к кафетерию. Мистер «большой меценат», имени его она так и не узнала, обрывком видела лишь подпись в документах - кажется у него были большие проблемы с почерком, решил угостить ее десертом и она решила не отказываться. Он почти все время молчал, разговор у них так и не склеился, и Доркас думала о том, стоит ли пытаться что-то менять (ее вполне устраивала тишина). Они сидели на этих небольших белых стульях, за круглым столом, она без особого интереса ковыряла свое пирожное, пытаясь выбрать нейтральную тему, а он пил уже второй стакан кофе. - Как тебя зовут? - Ложка в руке предательски задрожала, ей вдруг показалась, что она сама произнесла эти слова. Но она посмотрела на него, и поняла, что это сказал он. Она и правда забыла представиться ему в самом начале, решив что в этом нет острой необходимости. - Доркас Медоуз, - он снова кивнул, и мысль, что на этом разговор опять закончится, вывела ее из себя, - а тебя? - Она посмотрела ему прямо в глаза, настолько уверенно, насколько у нее это вообще могло получиться. - Джон Смит, - и он улыбнулся. Это была самая дурацкая ложь в ее жизни, но улыбался он приятно, и Доркас словила себя на мысли, что не против увидеть эту улыбку еще раз. - Ладно, Джон Смит, приятно познакомиться, - и она протянула ему руку, такой наивный жест здесь, в среде из одних белых стен, почему-то вовсе не казался неуместным. - Приятно познакомиться, Доркас Медоуз, - и он пожал ее маленькую, почти детскую ладонь, так, словно они всегда были друзьями, а даже если и не были, всю жизнь жили, чтобы ими стать. В конце-концов, он стал заходить в Мунго, немного чаще, чем планировал. И почему-то все время это попадало на те дни, когда она тоже была там. В основном их разговоры были о методах борьбы с драконьей оспой, и их результативности: - И как, они смогли наконец-то приблизиться к возможности ее излечения? - Он с интересом разглядывал брошюрку «как не сойти с ума из-за магглов, живущих по соседству». Для разнообразия они решили сходить главный корпус, и стояли у стенда с полезной информацией для посетителей. - Так же, как и к моему исцелению. Никак. - Она сердито хмыкнула, усаживаясь в кресло возле окна. Но это шутка, конечно. По большей части они говорили о всяких глупостях - любимой рок-группе, любимом персонаже молодежной серии романов о вампирах (как? ты еще не читал? но ты ведь говорил, что у тебя есть младшая сестра), погоде на улице (Доркас туда не особо пускали, когда она была в больнице), самых красивых местах нашей планеты, и желаниях, которые бы им хотелось однажды осуществить. А человек, зовущий себя Джоном Смитом, почему-то чувствовал себя куда счастливей, чем в той жизни, где он носил совсем другое имя. Такое разделение миров было правильным, было единственным верным решением, думал он. Разумеется, так не могло продолжаться вечно. У него была младшая сестра, которая училась в Хогвартсе, Доркас тоже училась там, и не было ничего удивительного, что однажды она столкнулась с ним нос к носу в кондитерской. Он собирался захватить подарок для сестренки, она - купить, все что ей нужно, и поскорее вернуться в замок. Джон Смит был не из трусливых, но совершенно точно не знал, что сказать прямо сейчас. Доркас боялась многого, но не таких глупостей. - Ты пришел к сестре, да? Если хочешь, мы можем делать вид что незнакомы, - Доркас привыкла к тому, что для этого мира, ей нужно всегда подстраиваться. Она была даже не против, но он лишь покачал головой. - Нет. Мы не будем делать вид, что мы незнакомы. Не тут, и не сейчас, - он сказал это так, словно однажды обязательно должно было наступить это тут и сейчас, и от этого Доркас почувствовала себя совершенно растерянной. Они вышли из магазина вместе, и вместе дошли до перекрестка. И это было так странно, идти куда-то. Он никогда не интересовался тем, что ей нравится изучать в школе, или какие предметы ее по настоящему раздражают. Но это были простые вопросы, и они смогли разрядить обстановку куда лучше, чем что-нибудь другое. - Я хорошо учусь, потому что, я умная, - она с гордость подняла голову вверх, а потом рассмеялась, - я хороша в теории, но ужасна в практике. Поэтому мне не нравится Защита от Темных Искусств, я понимаю все, о чем мне говорят, и даже больше, но в поединках я всегда проигрываю. - Тогда, я могу научить тебя, как защищаться. - На самом деле, он точно не должен был проявлять подобную инициативу. На самом деле, ему это было совершенно не нужно, у него и без этого было слишком много работы, но слова сорвались с языка раньше, чем он успел подумать. А потом, он почему-то совсем не жалел о них. Отсутсвие нужной практики, и постоянное ощущение себя не на своем месте, не давало ей возможности справиться с уроками Дирборна, и всех преподавателей, которые были до него. Ей было сложно быстро реагировать на физические проявления, однако она могла решать сложные задачи теоретического характера сходу. Он был не лучшим учителем, когда дело доходило до магии, и даже его сестру натаскивал перед школой не он, а младший брат, который все равно не мог усидеть на месте слишком долго, но с этой девочкой все было удивительно просто. Они встречались в Хогсмиде на тех выходных, когда студентов туда пускали, и спускались вниз, к лугам, где проводили дуэли до тех пор, пока оба не уставали (этого почти никогда не бывало, так как оба были очень упрямыми, и стояли до последнего), или пока не были довольны результатами этих тренировок (этого тоже почти никогда не было, так как, стоит повториться, оба были очень упрямыми, и результаты их никогда не устраивали). В такие дни, как сегодня, она заходила в «Кабанью голову», прячась за капюшоном своей толстовки от пристального взгляда Аберфорта, хотя она всегда улыбалась ему так открыто, что тот лишь кивал ей - заходи уж, раз пришла. Хотя, больше всего в этом мире, Аберфорт не любил злодеев, пудрящих головы маленьким девочкам. А эти двое выглядели именно так. Иногда она приходила раньше, и пыталась занять себя, придумыванием разных историй. А иногда раньше приходил он, и пытался быть благодарным, за ту сомнительную жидкость, которую хозяин наливал ему в стакан. В конце-концов, никто из них не смог бы обьяснить, почему становилось настолько спокойней на душе, когда они оба оказывались в самом темном углу этого, богом забытого, паба. У них не было ответов. Разумеется, Ремус Люпин ожидал, что эти двое все же встретяться сегодня. Но что это произойдет прямо на главной площади, среди кучи зевак, и тех, кому просто нечем заняться, кроме как поглазеть на очередной скандал, было, в каком-то роде, неожиданностью. Марлин оттащила Сириуса подальше, чтобы в случае чего сделать вид, что они все незнакомы. - Это ты меня заразила когда мы отбывали наказание у Флитвика! - Джеймс уверенно тыкал в Лили пальцем, а другой рукой прикрывал нос, из-за чего звуки получались какие-то гортанные. - А по чьей вине мы вообще его отбывали, ты забыл? - Лестрейндж даже подошла к нему ближе, не готовая принять подобную глупость. - А кто чуть не сжег мне волосы? - А кто додумался сесть со мной рядом? - Это была суть задания! - Джеймс сердито пнул камень попавшийся под ботинком. Пару недель назад Флитвик и правда дал им смешанное задание, предложив слизеринцам и гриффиндорцам сесть вместе. - Но ведь остальные сумели вести себя нормально! - Вообще-то это было преувеличением. В классе началась настоящая паника. Почти все слизеринцы выразили желание сесть с Люпиным, как с самым адекватным из них, но Флитвик подобную инициативу не одобрил. В результате Северус сел рядом с Питером, и бросал на того взгляды исполненные такой злобы, что Питер протрясся весь урок, Марлин с Сириусом очень долго пытались вывести из себя старост слизерина, но те оказались достаточно стойкими - свое законное место рядом с Люпиным они отдали Мальсиберу, надеясь, что хоть так они смогут обойтись без конфликтов. Байер, впрочем, теперь почти все время молчал, и смотрел на всех так, словно он был загнанным и полумертвым волком, а они его собирались добить. Аманда Гринграсс же оказалась окружена явно доминирующей, в своем количестве, женской половиной гриффиндора - Эммелина и Мэри смотрели на нее с явной неприязнью. Атмосфера вокруг стала настолько тяжелой, что ее не смогла сгладить даже непомерная радость Джеймса, которого просто распирало от радости, что он наконец-то сидит с Лили за одной партой. Разумеется, все закончилось очередным скандалом, жженными волосами, и наказанием от профессора. - Я не сказал тебе ничего такого, чтобы ты так реагировала. Я совершенно не понимаю, почему рядом со мной ты все время ведешь себя как истеричка, - в его голосе почти читалась обида. - Именно поэтому и веду, ты тоже, как только попадешь в поле моего зрения, ведешь себя как тот еще мудак, хотя, знаешь, может ты просто всегда такой, - в ее же голосе отчетливо слышались стальные нотки, но почему-то Ремусу вдруг подумалось, что у нее вполне так может звучать обида. Но тут к ним через толпу пробрался Флинт с друзьями, просвистел довольно наивную мелодию из модного сериала увидев происходящее, и между делом сообщил Лили, что, кажется, видел ее брата. - Он сегодня работает, это не может быть он, - она отмахнулась от Стэнли, как от назойливой мухи, и взяв Гринграсс за руку, собиралась уходить отсюда, как можно быстрее, - пошли, Аманда, кажется, количество идиотов на один квадратный метр начинает переходить все границы. - Ну, может это и правда был не он. Но довольно похож, может он решил навестить свою маленькую сестричку, а? - Стэнли, впрочем, замолкать вовремя никогда не умел. - Слушай, Флинт, даже если это и он, то это значит, что он пришел сюда по каким-то другим своим делам, - на последних словах она запнулась, всего на секунду, но Джеймс различил это. Она подумала о том, что ее брат тоже носит черную маску. Он вполне мог прийти сюда именно по этой причине. - По каким еще делам? - Вот уж точно не тебе я буду об этом говорить, Поттер. - Неужели ты стала признавать, что у твоего брата могут быть какие-то другие дела, кроме его драгоценной работы? Такие, знаешь, темные дела, о которых не стоит говорить, - Джеймс даже забыл про то, что простужен. Он опять нагло ухмылялся, явно довольный тем, что может вывести Лестрейндж из себя. Вытягивать из нее эти настоящее эмоции ему ужасно нравилось. - Не твое дело, Поттер. - Она говорила очень тихо и очень зло, и она подошла к нему так близко, что Джеймс даже задержал дыхание. От неожиданности конечно, а вовсе не потому, что смог разглядеть все веснушки на ее лице. - Захочешь поговорить, заходи как-нибудь, - и он опять довольно улыбнулся. Внутри него плескалась эйфория от этой близости, от того, как она смотрит на него - гневно, с вызовом, и он бы мог смотреть на это вечно. Но, в его случае, вечность закончилась тем, что Лили, все еще стоящая к нему все еще максимально близко, со всей силы ударила его своим лбом прямо в его - все еще немного температурящий, и он, все с той же идиотской улыбкой, упал на землю. Она победно усмехнулась, и потащив за собой Гринграсс, скрылась в толпе. К Джеймсу тут же подбежали его друзья, Марлин осторожно погладила его по голове: - Вроде бы, жить будет. - У нее такие глаза, знаете, с желтым точечками, - он блаженно улыбнулся, а Сириус только закатил глаза к небу: - Ну и придурок же ты, Сохатый. Джон Смит, конечно, вовсе не был тем героем, о котором мечтает большинство юных девушек. И конечно же, что-то в нем протестовало против этого всего, но это было лишь что-то. Доркас Медоуз и правда была умнее многих, кого он знал. Это обязательно должно было навредить ей однажды, потому что ее взгляды на мир были слишком прямолинейными, и она не собиралась сходить с того пути, по которому шла. Доркас Медоуз не боялась смерти, ведь та всегда была рядом с ней. Она быстро училась. Уже сейчас он был уверен, что в случае неожиданной опасности, она вполне сможет себя защитить. Он, конечно, не признавался в этом, но на самом деле, его сильно волновала ее безопасность. Медоуз же не догадывалась, кем был ее таинственный друг - Джон Смит, но он то прекрасно понимал чем может обернуться их общение однажды. Не важно насколько сильной она была, или насколько она привыкла к смерти, и просто перестала воспринимать ее как нечто реальное, она не должна была погибнуть. Он был уверен в том, что она заслуживает жить куда больше, чем все остальные. На самом деле, он бы многое отдал, чтобы с ней не знакомиться. Чтобы она могла уехать настолько далеко, насколько позволяет этот мир - туда, где ее не достанут цепкие лапы Вальпургиевых рыцарей. Чтобы ее волосы и дальше золотились на солнце тем темным и густым медовым цветом, за который все время цеплялся его взгляд, и чтобы она смогла улыбаться своим будущим детям так же, как улыбается ему. Он был совершенно изгрызен изнутри тьмой, но когда он смотрел на нее, он забывал об этом. Он многое бы отдал, чтобы никогда не встречать ее, он знал, что так было бы правильно, но куда большее он был готов отдать за то, чтобы встречать ее снова и снова. В конце-концов, должно же было быть и у Рудольфуса Лестрейнджа что-то свое, то, что будет принадлежать только ему. - О, Дори. Тоже ходила в Хогсмид? - Джеймс с интересом смотрел на девочку, с которой они только что поравнялись. Он никак не мог перестать относиться к ней как к ребенку, хоть и знал, что она старше его. - Да так, прошлась по магазинам. А что это у тебя за шишка на лбу? - Поверить что ей восемнадцать, было очень сложно, особенно когда она смотрела с этим задиристым удивлением, и выглядела почти как ребенок. - Это у него просто любовь настолько заполнила рассудок, что хочет вырваться из его головы, - влез в разговор Сириус. Ну, от этого ведь никто не защищен, подумала Доркас. Он мог отшучиваться сколько угодно, насчет того, что узнай она, кто он на самом деле, она больше не прийдет, но она ведь приходила до сих пор. В конце концов, она же умная. Она хорошо умела сопоставлять факты, и вполне могла найти логичное объяснение инициалам Р.Л. Она нашла. И она будет приходить всегда.