the marauders.

В середине марта было целых два важных события. Свои дни рождения поочередно праздновали Ремус Люпин и Джон Эйвери. Об этом всегда очень любил шутить Сириус, говоря, что старост видимо выбирают не только по занудности, но и по дате рождения. Его друг лишь фыркал, и требовал с него дополнительный подарок. В конце-концов, все любили дни рождения. Все любили праздники, и все любили ту возможность расслабиться и забыться, что дарили вечеринки по поводу и без него. Эйвери поздравляли в среду, Ремуса - в четверг. Но оба празднования переносились на пятницу, ближайший почти-свободный-день, когда можно было не думать о том, что утром придется вставать и идти на занятия. Младшие курсы ждали этого с восторгом - они чувствовали себя гостями, и их сердца с трепетом замирали каждый раз, когда им везло стать частью компании, старшие же ждали этого с ленивой апатией, и неприятным жжением в районе солнечного сплетения - когда так много пьешь, без неприятных последствий не обойтись. А еще, у них было куда больше страхов и проблем, из-за чего они не поглощали в себя все происходящее с радостью, а пытались просто забыться - хотя бы ненадолго. Кому-то везло больше - они могли радоваться хотя бы в эти минуты, кому-то меньше - им уже ничто не могло помочь радоваться вновь. Шел тысяча девятьсот семьдесят восьмой год, и война прокралась в сердце каждому. Но даже она не могла искоренить в них все. Для Северуса Снейпа этот день мало чем отличался от других. Он сидел рядом с Лили во время обеденного перерыва, и просто старался пообедать. Выходило не очень. Лестрейндж почти не притронулась к своей тарелке, без всякого интереса листая дневной пророк. Когда он понял, что после рождества что-то изменилось, они стали время от времени ссориться. Вернее, она стала ссориться. Северус просто не мог, он лишь молчал, и слушал как она огрызается, или как она злиться на него. И пытался понять, что же произошло, и почему все стало таким. Это происходило не слишком часто, но если брать во внимание то, что раньше они вообще никогда не ругались, этого было до обидного много. Иногда он стал подлавливать себя на том, что он замечает как она избегает смотреть ему в глаза. Тоже не слишком часто - но раньше она всегда смотрела прямо и открыто на него, а не, словно, сквозь него, или на стену. Ему стало казаться, что его мир рушиться. Не слишком сильно, нет, но не для того, кто к этому миру привык. Он выглядел угрюмым, но держался ровно, делая вид, что не замечает как сегодняшний день превращается в его персональный ад. Его единственная подруга была не в настроении с самого утра, и неприятное ощущение преддверия беды не покидало его с того самого момента, как они встретились в Большом зале. Напротив них было пустое место, а чуть поодаль сидел Регулус Блэк, и пытался одновременно есть и дописывать сочинение. Северус с некоторой жалостью посмотрел на то, как тот разлил стакан сока прямо на свой учебник по зельеварению. В глубине своей души, Снейп надеялся на то, что Регулус был его другом. Такие вещи никто никогда не обсуждал в лоб, но иногда собственное незнание мешало жить. Так же было и с его отношениями с Лили. Разумеется, они были друзьями - она любила об этом говорить вслух, в отличии от многих. Но если бы он мог, он хотел бы узнать, есть ли возможность большего за этой дружбой. Он бы так хотел услышать из ее уст слова «Северус мой единственный друг. Как брат, но больше». Слова скрывающие в себе все его страхи и ожидания. Он не заметил, как сам разлил свой сок, и чертыхнулся, поспешно собирая жидкость обратно в стакан взмахом палочки. Лили скосила взгляд в его сторону и заметив каким обескураженным он выглядит, вдруг рассмеялась. Совершенно искренне. И ему вдруг показалось, что он впервые за весь день смог вздохнуть воздух в легкие. Ремус выходил из Большого зала вместе с Питером. Джеймс собрал команду для тренировки во время их перерыва, что вызвало ужасное недовольство Марлин, а Сириус увязался с ними. Без этих лоботрясов стало намного тише, и они с Питером провели свой перерыв в спокойствии - Люпин помог тому доделать свое домашнее задание для Флитвика, и сейчас они собирались прийти в класс раньше других, и заодно занять места для гриффиндорских игроков, так как те все равно опоздают. Уже выйдя в холл, он столкнулся нос к носу с Эйвери. Откуда-то в его подсознании всплыло, что у слизеринцев сейчас должно было быть окно. Они кивнули друг другу, и Ремус уже собирался было уйти, как какое-то странное чувство вдруг заставило его остановиться. Джон тоже остановился, и с интересом смотрел на него. - Гороскопическая солидарность? - Усмехаясь, спросил он. - Межфакультетская дружба, - сказал Ремус, и удивился сам себе. Он хорошо знал то чувство, что заставило его остановиться сейчас, и заставляло его останавливаться много раз до этого. Говорить с ними, обсуждать какие-то глупости, и он даже не мог заставить себя не смеяться, когда хотелось. В этом критичном мире это было довольно абсурдно, и ни Джеймс, ни Сириус не смогли бы этого понять. И Питер не сможет. И он сам, на самом деле, не мог. Возможно, Поттер бы отчасти и смог проникнуться этим - но Ремус все равно не брал его в расчет. Джеймс испытывал к Лили то чувство, которое делает людей слепцами. Ремус же испытывал то чувство, которое возможно лишь при наличии обоюдного доверия и взаимопонимания. Он не осмеливался себе признаваться в этом, но, возможно, он все таки считал Джона и Марго своими друзьями. - Может тогда зайдешь сегодня на вечеринку? - Не очень хочу слушать шутки про парней, которые воют на луну, - Люпин содрогнулся, вспоминая как над ним издевались однокурсники Джона на третьем курсе. Почему он вообще мог считать этих людей друзьями? Наверное, он просто сошел с ума. - Я мог бы их побить, а потом сказать, что я просто надрался, - Эйвери почти улыбнулся. Ремус не очень хорошо мог представить себе это, учитывая тот факт, что он предпочитал решать все проблемы без применения силы, но, наверное, это было бы забавно. Джон Эйвери избивает своих однокурсников ради Ремуса Люпина. - Марго была бы рада, если бы ты пришел. - Передавай ей мои извинения. Ты же знаешь, что это невозможно. - Этот мир такой придурошный, никогда не замечал? - Да вроде как еще в детстве заметил. - Ну, на вашу маленькую вечеринку я тоже не прийду. Не хочу слушать шутки про змеиный гадюшник. - Но ведь я и не приглашал. - Я прочитал между строк, - Джон еще раз немного склонил голову, и зашел в зал. Ремус возвел глаза к потолку, пытаясь понять, почему все его друзья такие идиоты, даже те, что выползли из этого самого змеиного гадюшника. Питер смотрел на него с большим интересом, а потом, совершенно неожиданно для самого Люпина, сказал: - Почему ты все время скрываешь, что ты дружишь с ними? - Почему ты считаешь, что я дружу с ними? - Ты же не дурак, Ремус, - он смотрел на него как на самого настоящего дурака, и тому стало как-то совсем некомфортно, - и должен знать как выглядит дружба. Ремус Люпин и правда не был дураком, и он знал, как выглядит дружба. - Чувак, я тебя уже поздравлял один раз, поэтому я не буду делать это опять, даже несмотря на тот факт, что ты сын министра магии, - Флинт уверенно стоял перед Эйвери, перекрывая тому путь к слизеринским спальням. Джон, не особо понимая как вообще можно избавиться от Стэнли, просто кивнул. - Поверь, я и не ожидал, что ты станешь это делать. А теперь, я может быть, могу сходить взять свои вещи? У меня сейчас нумерология, и я не могу ее пропускать. Флинт огорченно развел руками, он ждал более интересной реакции, но все таки пропустил его. В комнате Эйвери закинул учебник и толстый сверток с конспектом в свою сумку. Он, по правде говоря, не слишком хотел идти на нумерологию. И он ждал окончания школы куда сильнее многих. Он устал, и это чувство заполняло его до краев. Он хотел бы быть обычным школьником вроде Флинта, не слишком заморачивающегося из-за всего происходящего, не несущего на своих плечах ответственность за других, не подавляемого собственным отцом настолько, что иногда хотелось всадить ему нож в глотку (или себе). Быть кем-то обычным. У Джона Эйвери было не так много друзей, с которыми он мог поделиться своими проблемами. На самом деле, он наверное, нормально мог об этом говорить только с Марго. Но он не мог загружать ее всеми теми страхами, что терзали его, всегда. Ему бы вообще этим с ней не делиться, потому что он знает - у нее страхов не меньше. Возможно, ему бы не помешал еще один друг. Кто-то, кто мог бы его понять, и кто был бы с ним в чем-то похож, кого он знает достаточно хорошо и может ему доверять. Тот, кто не испугается всего того, что он так старается спрятать. Но этим человеком точно не могла бы стать Диана Селвин. Она совершенно не могла его понимать (ее руки никогда не были залиты ничьей кровью), и они с ней были совершенно разными. Они начали общаться относительно недавно, и он все еще не был уверен, что может ей полностью доверять. Но она спасла Розье. Она спасла его самого, если уж говорить правду. И каждый раз когда они встречались, он почему-то снова и снова поддавался на все ее провокации. И он практически не удивился, когда она схватила его за плечо, и затянула в соседний коридор, как раз в тот момент когда он шел на нумерологию. У него было сильное подозрение, что она все таки безумна. Отчасти, конечно. - Хотела поздравить тебя с Днем Рождения, - довольно заметила она, глядя ему прямо в глаза. Эйвери попытался избежать этого взгляда, но деваться было особо не куда (хоть он и метался от стены к стене). Радужки ее глаз были светло-голубыми, и просто огромными, сравнивай их кто-то с озером, он мог бы добавить, что лед на таких озерах всегда трескается, и ты тонешь, становясь жертвой одной из самых неприятных и глупых смертей. - Спасибо конечно, но ты ведь меня уже поздравляла? - Это было среди твоих однокурсников, а я хотела поздравить лично. - А можно было это сделать каким нибудь другим способом, а не затягивая меня в темный коридор, именно тогда, когда я опаздываю на свои занятия? - Уверена, что ты не хочешь туда идти, - усмехнулась она, а он только поднял глаза к потолку, пытаясь найти там способ решить все свои проблемы за раз. - Разумеется, я не хочу туда идти, но это не значит, что я могу этого не делать. - А вот и можешь. Ты можешь все. Но для начала, он даже мог придумать, что ей ответить. Его совершенно не радовала вся эта ситуация, его не радовало это странное общение, которое чаще ставило в тупик, чем успокаивало. Он не был уверен, что хотел именно такого друга. Его бы вполне устроил Ремус Люпин, даже несмотря на то, что тот был гриффиндорцем до мозга костей, или что он, возможно, превращался каждое полнолуние в кровожадного монстра, в конце-концов он и сам был ничем не лучше. Ему бы хотелось сейчас оказаться рядом с Марго в кабинете Нумерологии, и наплевав на все нормы приличия, схватить ее за руку и держать так крепко, как только он сможет. Потому что, его пугало то, чем была Диана Селвин. - А еще, - она вдруг подошла совсем вплотную к нему, - тебе не впервой прогуливать занятия вместе со мной. - Джон конечно хотел бы возразить, но она была права. С ней не выходило говорить о каких-то пустяках, не выходило и говорить о чем-то серьезном. Ему вообще было довольно сложно хоть как-то охарактеризовать те разговоры, что они вели. Она улыбалась ему прямо сейчас, но он все никак не мог перестать думать о других людях, а когда она вдруг поцеловала его в щеку, он понял, что рядом с ней он почему-то всегда думает о ком угодно кроме нее. Она заставляла его быть реальнее, чем он есть, быть максимально живым - осязаемым и объемным, но это не было правдой. Рядом с ней он играл необычную роль, и эта роль будоражила его, но и отталкивала одновременно. Она ждала от него чего-то невозможного, и не принимала его таким как он есть - она хотела сделать его кем-то подобным себе. Ее не надо было спасать, или защищать, она сама могла все это сделать, моментами он с ужасом понимал, что вполне может стать зависим от ее силы. Эйвери знал, что это совершенно точно не похоже на любовь, или на дружбу, но он был обязан ей, она была красивой, явно заинтересована в нем, и в ее глазах он был совсем други человеком, возможно именно таким, каким он должен был стать, чтобы противостоять своему отцу и всему этому миру. Если она хотела видеть в нем ту силу, что была в ней самой, он мог побыть отражением. В конце-концов, сейчас это было нужно и ему. - Это мой подарок. Но кроме этого, у меня есть подарок от кое-кого другого, - она подмигнула ему, доставая из сумки небольшой конверт. Письмо от Ивена. Джон знал это. Они сидели на улице, в том месте, которое гриффиндорцы превратили в курилку, в старых, расшатанных креслах, которые кто-то притащил сюда из выручай-комнаты. Было ветрено, и волосы Лили все время путались и лезли ей в глаза. Она, конечно, больше не курила, но курил Северус, сидящий напротив. У них было окно в расписании, и они решили выбраться из замка на это время. Ей все еще было так же спокойно рядом с ним, но мысль о том, что все это время он скрывал от нее так много, неприятно возникала в ее сознании каждый раз, когда она смотрела на него. Поговорить о об этом, она не решалась, не очень понимая, как вообще стоит начинать этот разговор. Но и молчать ей не хотелось. В итоге, она лишь стала чаще злиться, и раздражаться без какого-либо повода. Это не радовало ее саму, но пока что, у нее не слишком хорошо выходило решать свои проблемы. - Помнишь наш разговор в начале осени? - Она поднялась со своего места, и стала ходить кругами вокруг Снейпа. Тот нахмурился, следя за ее передвижением. - Тот, после травологии? - Она посмотрела на него и кивнула. - Да, помню. - Я все еще боюсь, что после окончании школы все и правда закончиться. - Закончиться только школа, Лили. Не больше. - Куда больше, - прошептала она, пиная камушек ногой. В слизеринской гостиной было светлее обычного - воздух заполняли плавающие свечи, отбрасывая блики на стены, и на лица студентов проходящих рядом с ними. - Очень готично, - заметил Флинт, разваливаясь на одном из диванов, и подливая себе в стакан вина, - но все же, почему ты не празднуешь свой день рождения дома? Твой папаша теперь Министр Магии, он мог бы закатить тебе ту еще вечеринку. - У моего отца и раньше не было времени на меня, а теперь, когда он получил новую должность, думаешь, он резко вспомнит про своего сына? Очень наивно с твоей стороны, - хмуро заметил Джон, не выпуская из рук бутылку какого-то дорогого алкоголя. Сейчас он собирался упиться так, чтобы хоть на несколько часов перестать воспринимать реальность. Все таки забытье - дорогое удовольствие. Он еще раз глянул на Стэнли, лишний раз убеждаясь, что тот спросил его об этом лишь потому, что предпочел бы сейчас находиться в огромном поместье, вместо их небольшой гостиной. Эйвери мог его понять, но в то же время, он сам совершенно не хотел возвращаться в свой дом. Людей было и правда много. Зашли старшекурсники с Райвенкло - Диана Селвин иронично подняла брови вверх, имитируя удивление, как будто это вовсе не она пару часов назад затащила его в темный коридор, словно была каким-то похитителем. Впрочем, Джон все таки попал сегодня на нумерологию, пусть и с опозданием, так как он не мог бросить даму в беде, а из двух дам, с которыми он имел дело в этой жизни, дамой в беде явно была Фоули, а не Селвин. Он коротко кивнул Диане, играя по ее правилам, и вернулся к своей бутылке. Недалеко от него сидел Регулус, в окружении своих однокурсников, из чьего плена он все пытался вырваться. Но Алекто Керроу не собиралась отпускать его так просто. К ним вернулся Флинт с парой новых бутылок, и кажется, они собирались играть в «правда или действие». Крауч почти не дотрагивался к своему стакану, оставаясь достаточно трезвым, чтобы замечать все. Когда взгляд Джона столкнулся с взглядом Барти, направленным на него, Эйвери загривком ощутил это неприятное чувство - он следил за ним. Он следил за ними всеми. И Джону это совсем не нравилось. Он стоял тут, подпирая стену, словно это была вовсе не его вечеринка, и чувствовал сильное беспокойство. Он ждал, когда наконец-то опьянеет, но он умел пить, в отличии от многих. К нему подошла Марго, и он протянул ей свою бутылку. Она была единственной, с кем он мог поделиться этим - она была его лучшим другом, и кроме того, она тоже умела пить. Она улыбнулась краешками губ, делая глоток, и упираясь лопатками в холодный гранит стены. - Не очень веселая вечеринка получается, да? - По крайней мере, ее пока еще никто не испортил, - заметил Эйвери, но тут же пожалел о своих словах. Мальсибер, до этого тихо сидевший вместе с Гринграсс, вскочил на ноги, и теснил Снейпа к выходу, что-то крича. Кто бы сомневался, что все обязательно пойдет не так? Регулус, наконец-то нашедший причину сбежать от шестикурсников, принялся разнимать этих двоих, что выходило из рук вон плохо - Байер был достаточно трезв, но учитывая его состояние в последнее время, к нему все же лучше было не приближаться. Марго тоже отошла от Джона, чтобы оттащить кузена подальше от Северуса, и у нее это почти получилось. Он тяжело дышал, и смотрел на Снейпа с дикой неприязнью. Тот закрывал своей спиной Лили, которая смотрела на происходящее совершенно нечитаемым взглядом. - Что тут вообще происходит? - Фоули смотрела на них всех с нескрываемым раздражением. - Он оскорбил нас, - тихо прорычал Снейп, не сводя с Мальсибера глаз. Марго посмотрела на кузена, которого все еще держала за руки. - Я просто сказал, что тем, кто ничерта не понимает, здесь не место, - тот в свою очередь смотрел только на Лестрейндж, все еще находящуюся за спиной Северуса. Подошедший Эйвери тяжело вздохнул - он давно ожидал чего-то подобного. - Ты ведешь себя неадекватно, - парировал Снейп. - Это она ведет себя неадекватно. Она ничего не знает, ничего не понимает, но при этом смеет что-то говорить об Ивэне. А ты рядом с ней как идиотский болванчик, только качаешь головой в знак поддержки, - его собеседник обнажал верхние резцы, словно пытаясь напомнить, что он тут главный хищник. Северус вышел вперед, собираясь ударить его по лицу, но его руку перехватила Лили. Они оба посмотрела на нее - кто с оскалом, кто с удивлением. - Просто успокойтесь, и разойдитесь в разные углы. Остальные пытаются радоваться, если вы не заметили, - заметил Джон, устало горбясь. - Пусть он извиниться, - злобно сказал Снейп. - Много хочешь, - ответила Марго вместо Байера, и отпустила его руки. Она кивнула ему, чтобы он возвращался обратно. Тот чувствовал себя изрядно опустошенным, и просто согласился, садясь на свое место, и ощущая плечом тепло, исходящее от Аманды. - Тебя не спрашивали. - В этот раз прав он. Может быть тебе пора перестать каждое утро одевать розовые очки ей на глаза. - Может быть я сам могу решить, что перестать делать, а что нет? - Кажется, у тебя проблемы с этими решениями. - Проблемы тут только у тебя. И у твоего тупого кузена, который так остро реагирует на то, что кто-то говорит о смерти идиота Розье, который был действительно полным придурком, потому что он, блядь, умер. По-настоящему умер. Дальше все развивалось слишком быстро, и Джон не особо успел это все остановить. Регулус, все еще стоящий недалеко от Северуса, схватил Марго за руку, оттаскивая вглубь комнаты, когда Байер поднялся со своего места, и кинулся на Снейпа, выволакивая его в коридор подземелья. Но она высвободилась, выскакивая в открывшийся проход двери за ними, и Блэк хотел было кинуться следом, но ощутил, как Эйвери удерживает его за плечо. - Им давно пора разобраться. Лестрейндж тоже успела выйти вместе с ними, и неподвижно стояла сейчас ближе к тому повороту, что вел к выходу из слизеринских подземелий. Она просто смотрела на то, как кто-то оттащил Мальсибера в сторону, и его кулаки были сбиты в кровь. Лицо у Снейпа тоже было все в крови, и когда он повернулся в сторону Лили, та неосознанно отшатнулась. Она не знала почему сделала это, но глядя на этих двоих стоящих тут в крови, на Марго Фоули рядом с Байером, смотревшую на нее волком, на Аманду Гринграсс, хватающую того за окровавленные руки, на уставшее лицо Джона Эйвери, выходящего из гостиной к ним в коридор, и на Регулуса Блэка, пытавшегося поймать хоть чей-то взгляд, но избегающего смотреть на нее, она не могла поступить иначе. Это странное, пугающее ее саму тошнотворное чувство охватило ее полностью. Ей было тут не место. Возможно и правы были те, кто шутил тогда в детстве, перед распределением по факультетам, что с такими рыжими волосами ей не место не слизерине. Может ей и правда было место на любом другом факультете, где все это не воспринималось как нечто естественное, где ее бы окружали обычные подростки, а не эти сломанные куклы. Он вспомнила своих братьев, и только плотнее сжала губы. Ей словно нигде не было места. - Лили, - Северус смотрел на нее таким разбитым взглядом, словно это она только что пыталась превратить его лицо в кровавую кашу. Он заметил как она дернулась, заметил это отвращение на дне ее глаз. Он был ее лучшим другом, так что же она сейчас делала? - Все нормально, Северус, - ей стоило больших усилий заставить себя говорить, но она не могла сдаться так просто, - Они все правы. Возможно мне и правда не место здесь. И я могу понять вас всех сейчас, наверное, впервые за все эти годы, хотя бы отчасти. Байер прав, даже сейчас я ничерта не понимаю. И не понимала раньше. Рабастан, он, - она запнулась, произнося имя брата в слух, - он рассказал мне все. Вернее, не совсем все, я наверняка не могу знать все, но он рассказал мне достаточно, чтобы сейчас понимать, почему все так злятся. И, мне очень жаль, правда. - Она смотрела Мальсиберу прямо в глаза, но знала, что не увидит в них прощения. Но он не отвел свой взгляд, и этого было достаточно. А потом она развернулась на каблуках, и побежала вверх по лестнице, не слишком хорошо понимая, куда она может пойти сейчас. Но находиться тут она все равно больше не могла. Снейп посмотрел на то место, где она только что была, совершенно пустым взглядом, а потом вдруг сорвался, и кинулся за ней следом. - Эй, я с тобой еще не закончил, - и Байер тоже ушел. Марго с Амандой понимающе переглянулись, и Гринграсс стала подниматься по лестнице, а Блэк вдруг дотронулся до руки Фоули, и она, наступившая уже на первую ступеньку, обернулась, и посмотрела на него. На ее лице почти не было эмоций, но он знал, что это вовсе не так. - Не ходи туда. - Я вернусь, - и она тоже ушла, оставив его в резко опустевшем коридоре, рядом с Джоном. Тот подумав немного, отдал свою бутылку Регулусу: - Она вернется. А мы пока можем выпить. Ноги Лили сами привели ее в коридор, ведущий к башне Гриффиндора. Она стояла тут, в свете луны из окна по левую руку, и не знала, что ей делать дальше. Ее беспокоило чувство дежавю, словно она не раз ходила этой дорогой, возвращалась такими же лунными вечерами в свою комнату, чтобы обсудить новости со своими подругами и лечь спать. Но у нее не было подруг, у нее был только Северус. И она сейчас точно не могла лечь спать - возвращаться к себе в гостиную было не лучшим решением, хоть она и подозревала, что он идет за ней следом. У нее еще была мысль пойти в кабинет к Дирборну (тот все равно спал там), но это явно выглядело как что-то, что стирает те незримые рамки нормального поведения, которые существовали. И стоя тут, она точно не ожидала, что встретит Джеймса Поттера, идущего ей на встречу. Увидев ее он остановился, и издал идиотское «о», словно это было единственное, что он вообще мое ей сказать. И уж тем более не ожидала что увидев его, с этими вечно торчащими в разные стороны волосами, и очками, сползшими с носа, открывающими темные впадины глаз, она возьмет и расплачется, опускаясь вниз, и пряча голову в коленях. - Эй, Лестрейндж, что с тобой? Ты плачешь? - он, не очень уверенно, подошел к ней ближе и присаживаясь рядом с ней. - Ну, Лили, не надо плакать, хочешь, я отведу тебя в твою гостиную? - Он смотрел на то, как ее волосы отливают бронзой, и вдруг не удержался и поцеловал ее в эти пряди. Он ждал что она отпрянет, или закричит, или сделает еще что-то, что обычно делала, но она все еще была похожа на ежа, свернувшегося в клубок. - Я не могу туда вернуться, - она посмотрела на него, ее глаза были красные от слез, и она совершенно не понимала, с каких пор он вообще стал называть ее по имени, и делать другие подобные глупые вещи. Он выглядел обескураженным, но постарался не концентрироваться на этом, и лишь пожал плечами. - Тогда мы можем пойти в мою гостиную? Ремус празднует свое День Рождения, и это довольно весело. - Туда я тоже не могу пойти. Как ты вообще себе это представляешь? - Она вытерла слезы тыльно стороной мантии, и снова становилась похожа на саму себя. Джеймс хмыкнул, не сильно уверенный в том, хорошо это. или плохо. - Хорошо, и что же ты предлагаешь в таком случае? - Ты можешь идти, куда шел. А я буду сидеть тут и дальше. - Дурацкий вариант, если честно. - А что предлагаешь ты? - Пойти куда-то, где тепло, есть на чем посидеть, и возможность сделать тебе чай, чтобы ты могла успокоиться, и, если захочешь конечно, рассказать как ты тут оказалась. - И где же есть такое чудное место? - Она попыталась хмыкнуть, но вышло не очень. - Ну, я вот например шел на кухню. Думаю, это место неплохо подходит под мое описание. Ну, или, мы можем пойти в выручай-комнату. - Нет, - резко ответила она, - никакой выручай комнаты, - она и сама не особо могла обьяснить, почему так сильно боится этого места. - Так ты у нас трусишка, да? - Джеймс сделал вид, словно очень удивлен, и засмеялся, получив от нее удар в бок, - ладно, отложим выручай-комнату для следующего раза, а сейчас держим направление на кухню. - Это какого еще следующего раза, Поттер? - Она явно чувствовала себя лучше, и была готова язвить. - Следующего, Лестрейндж, значит следующего. Что тут непонятного? - И он взмахнул палочкой, выпуская патронуса, и прошептав тому что-то, отправляя его в сторону башни. - Идем? - Зачем ты послал патронуса? - Она с сомнение смотрела вслед удаляющемуся оленю (и почему она только не удивляется тому, что даже его патронус имеет такой вид). - Я шел на кухню за новой порцией еды для вечеринки, но так как, я теперь не могу вернуться, - и он многозначительно посмотрел в ее сторону, - то отправил его Ремусу, пусть тот пошлет кого-то другого за этим. - И что у вас там на вечеринке? - Питер, когда я уходил, собирался упасть лицом в салат, но его спасла Эммелина, к Марлин клеился какой-то парень с пятого курса, но Сириус набил ему морду, хотя сам только недавно сидел в компании младшекурсниц. Мэри с Доркас нашли где-то граммофон, такую маггловскую штуку, для прослушки музыки, и пытались заставить его работать, кажется, у них даже стало что-то получаться, потому что кто-то полез танцевать. Ну, мне главное, что Ремус счастлив. Это же его праздник. - Звучит весело. - Потому что это весело, разве не в этом суть вечеринок? - Джеймс посмотрел на нее немного удивленно, но она отвела взгляд. Слизеринские вечеринки выглядели совсем иначе. И сейчас, она впервые пожалела об этом. Снейп устало оперся на стену. Он так и не смог догнать Лестрейндж и сейчас его сердце билось слишком быстро, из-за бега, и из-за того, что его смог догнать Мальсибер, и таки закончил начатое. Он провел ладонью по щеке, смазывая кровь, всю кожу ужасно саднило, но это все равно было неважно. Он видел в глазах Лили то, что так боялся увидеть. Все закончилось. И правда закончилось, как она и говорила днем. Он любил в ней все, каждую бледную веснушку и тонкие волосы на шее и ямочки на щеках. Он так сильно любил в ней все, что если бы мог, то спрятал бы ее в шкатулку с замком, и не дал бы ни одному ужасу этого мира дотронуться до нее. Но она сама не хотела этого, и не захотела бы никогда. - Всем дорога свобода, - сказала Фоули, останавливаясь рядом с ним, и словно читая его мысли. Он отвернулся, чтобы не смотреть на нее. В отличии от Лили, в которой он любил все, в Марго он все так же сильно ненавидел. Возможно, он умел испытывать только такие крайние чувства, хоть глядя на него, мало кто мог об этом догадаться. - Ты должен был сказать ей. - Но я не сказал. - Но ты не сказал. Он все таки глянул на нее. Еще более бледная чем обычно, она стояла возле него, протяни руку - и он смог бы сломать ее. Если бы существовал какой-то вариант сделать это, разрушить в ней все до основания, он бы воспользовался им. Выбил бы из нее всю эту правильную дурь, которой она была переполнена, стер бы ее всезнающий взгляд. Даже если бы это разбило сердце Регулуса Блэка навсегда. Дружба с Блэком не была важна так сильно, как ненависть к ней. Как ненависть к себе. Ненависть всегда сильней всего. - Я могу убить тебя, - но в противовес своим словам он опустился к ее лицу, пачкая своей кровью ее губы. Северус бы многое отдал, чтобы поцелуи могли убивать. - Вытри кровь с лица. - Если ты думаешь, что можешь убить меня таким образом, - она даже усмехнулась на этих словах, отходя от него, - то ты ошибаешься. Почему-то сейчас она куда больше походила на победительницу, чем он. В конце-концов, он должен был целовать губы Лили. Но если бы он сделал это, мир бы исчез. - Ты в порядке? - Эйвери перехватил ее возле входа в подземелья. - Нормально, Джон. - Байер вернулся. Тебя долго не было. Ты нашла Лили или Северуса? - Только Снейпа. - Он сделал тебе что-то? - Он уже давно не может мне ничего сделать. Раньше я думала, что скажи он мне кривое слово, и я исчезну. За все эти годы, когда он снова и снова пытался показать, как мало я значу для него и для этого мира, я поняла лишь то, что не исчезну из-за подобной мелочи. - Я никогда не понимал, если честно, почему он тебе понравился. Ты так убедила себя в этом. - Ну, он не был самым богатым человеком в этом мире, и никто не следил за тем, насколько удачный брак он заключит однажды. Я думала, что могла бы быть с кем-то подобным. - Это глупая причина для того, чтобы влюбляться. - Я и не влюблялась, Джон. - Обычно, когда люди так сильно реагируют друг на друга, я предпочитаю думать, что у них явно есть что-то друг к другу. - Когда я его встретила, я, знаешь ли, была уже достаточно сильно разочарована в жизни. Я не собиралась ни в кого влюбляться. И, нет, я не влюблялась в него. Я просто представила, что у меня тоже может быть человек, предназначенный именно мне. Кто-то, с кем мне не нужно было бы думать о том, что у меня практически нет ничего своего, что мне нечего предложить другим, что я не могу оправдать чьих-то надежд. Но я ошиблась, потому что именно с ним я действительно думала только об этом. - Я не хочу понимать этих твоих рамок, в которые ты себя загоняешь, где ты заслуживаешь лишь кого-то такого, кто будет не слишком богат, и не слишком чистокровен, кто будет попроще и полегче, чтобы тебе не пришлось прикладывать какие-то усилия. Это все такой бред, знаешь, и ты так много об этом думаешь, что я даже начинаю подозревать, что ты и правда не способна испытывать какие либо чувства не пытаясь изначально найти в них свою странную выгоду. Но я знаю тебя достаточно долго, чтобы все таки не верить в это. - Но это единственный способ жить для меня. - Какая глупость. Ты именно поэтому стала вести себя так с Регулусом? - Как я стала себя с ним вести? - Не подпускать его слишком близко. Тогда в детстве, ты же одела этот ошейник привязанности к тебе на его шею, и он ни за что не снимет его, даже если это будет стоить ему жизни. А потом что-то случилось, тем летом, перед Хогвартсом, и ты прицепила к нему цепь, держась от него ровно на таком расстоянии, чтобы тебе не было больно. Ты обвиняешь Северуса в трусости, но совершенно не замечаешь, как сильно сама боишься ранить себя. - Ты просто пьян сейчас, поэтому я сделаю вид, что не обращаю на тебя внимания. - Поступай как знаешь. - Я веду себя с Регулусом так, как могу. Это единственный вариант. В одном ты прав, в детстве я и правда подпускала его к себе намного ближе. Но еще я тогда была уверена, что дотронься я до него, то мир вокруг рассыпется в пыль. И думаю так до сих пор. - А что ты думаешь, произойдет, дотронься ты до меня? - Если ты имеешь в виду схватить тебя за руку, как детсадовца, то мне явно придется это сделать, потому что еще немного, и ты кубарем покатишься по этой лестнице, - замечает она в ответ, наконец-то улыбаясь. Джон Эйвери уверен, что она вполне может держать его за руку, ведь от этого не исчезнет ни мир, ни кто либо из них. И это лучше всего, думает он, сжимая ее худые пальцы в своих. Миры вообще не исчезают по такой глупой причине. Они садятся на свободное место на диване, рядом с Регулусом, тому хочется спать, хоть он и пытается держаться, он на самом деле пьяный и уставший, и он опускает голову на плечо Марго даже не замечая этого. Его теплая щека касается ее холодной шеи, и она вздрагивает. Джон крепко держит ее за руку, чувствуя что и сам проваливается в сон. - И мир не рассыпался, - тихо произносит он.