Я хочу услышать даже вздох Несущественный ритм сердцебиения Прикосновение избавляющих молитв Имя, которое я не могу выкрикнуть я удерживаю близко Считая на пальцах, Я не хочу чтоб завтра исчезло Слыша закрытыми ушами Звук разбитой колыбели Весенняя пора никогда не придет вновь Алый лотос в цвету...
"Guren". The GazettE
- Эй, ты как? Нас выбросило из тьмы леса, словно футбольные мячи, в новые "ворота", где мы и рухнули на пол, не удерживаясь на ногах. Когда я все же смог подняться на колени и подтянуть к себе любовника, усаживая его рядом с собой, все посторонние звуки стихли, а белое тело, что я вытащил из-под осколков, вновь пропало. - В порядке. - Точно? Повреждений нет? Таканори неопределенно мотнул головой, касаясь пальцами повязки на своих глазах. Я беспомощно опускаю голову. Висящая на моем плече гитара треснула, хоть и сохранила свою форму - но навряд ли она продержится долго в следующем сражении. - Она опять сбежала. Прости, Таканори, наверное, я выпустил ее из рук, когда мы оказались в лесу, и она проскочила в другую комнату. - Ничего страшного... Ты ранен? - А, всего лишь царапина, - я завожу руку за спину, убеждаясь в своих словах. - Меня только задело немного. - Уверен? - Вот, - я ловлю его руку и опускаю ее ладонью на свою спину, давая убедиться в незначительности повреждения. Его пальцы очень осторожно пробегаются по порезу, и он с облегчением выдыхает. - Это хорошо. Где мы? Я только сейчас догадываюсь оглядеть место, куда мы попали. Без глаз Таканори нам будет очень трудно ходить по "коридорам" тьмы и отыскивать нужные комнаты, так что я понятия не имею, что мне делать. Сражаться в таком состоянии тоже практически невозможно. Смогу ли я вылечить его глаза этой еле держащейся от разлома гитарой? - Эта комната... хм, уборная? Боже, Така... ну откуда в тебе все это? - Уборная? - Типа того. Красная. Тут зеркало большое на стене. Вокалист резко дергается, а после с силой вцепляется в мои плечи пальцами, впиваясь в них так, что кожа его перчаток громко скрипит. - Зеркало! Здесь есть зеркало? - Да... - выдыхаю я, не в силах понять, что заставило Матсумото так запаниковать, что даже его голос дрожит и срывается. - Акира, посмотри в него! Скорее, вставай! - Что случилось-то? - я прижимаю Таканори к себе, поднимаясь с пола вместе с любовником. - Быстрее, подойди к нему! - Хорошо, хорошо, только успокойся! Эй, слышишь? Сделай глубокий вдох. Судорожное рваное дыхание мужчины не может восстановиться должным образом. Он вскидывает ко мне лицо, едва не плача, в его голос проникает мольба. - Пожалуйста, пойдем, скорее... Я прижимаю его лицо к своей груди, оборачивая голову к зеркалу и все же решаясь подойти к нему, ведя вместе с собой и Таканори. Такое состояние мужчины на самом деле пугает меня. Слишком пугает. Мы наконец замираем возле небольших умывальников, напротив широкой отражающей все вокруг глади. - Ты видишь что-нибудь? - с щемящей надеждой шепчет вокалист, и я впиваюсь взглядом в стеклянную поверхность. И вздрагиваю. Потому что вижу себя. Не двигающегося, с распахнутыми глазами и суженными зрачками. Обстановка вокруг... Это же комната Ютаки! А позади меня, возле окна, нервно курит... наш лид-гитарист! - Таканори! - Что там? Что? - Я... это же квартира лидера! И я на диване... и Кою там! Это что... это... то, что ты видишь сейчас в реальности?! Таканори резко выдыхает, и его ноги подкашиваются. Я ловлю мужчину, обхватив руками его грудь, не давая упасть на пол - он не в силах стоять, голова тоже странно откидывается назад, словно он едва не потерял сознание, а его руки резко опускаются, повиснув тряпичными вдоль тела. - Слава Богу... Мои глаза... на месте... Я вздрагиваю, распахнув веки от пришедшего понимания. Это то, что сейчас видят его глаза за пределами этого мира. Ведь они всегда открыты, когда он уходит в Искажение! - Боже... Боже! - теперь и я не удерживаюсь на ногах, и мы оба сползаем на пол, поддавшись слабости. Его глаза целы... Господи, спасибо! Его глаза все еще видят! Я не удерживаю слез облегчения, ткнувшись носом в его волосы и зажмурившись. Таканори не может придти в себя, облегчение выдернуло, наверное, все силы из его тела. Его голова безвольно лежит на моем плече, а сам он почти не двигается, не в состоянии. Я удерживаю его на месте, в своих руках. Это действительно чудо... - Все будет хорошо, малыш. Теперь точно будет... Никогда еще я не ощущал ничего подобного. Какой невыносимый груз свалился с плеч! Я даю любовнику время придти в себя и немного отдохнуть, не желая мучить его еще и расспросами. Он первый прерывает тишину этого места, уже спокойно дыша и перестав дрожать. - Я очень редко бываю здесь. Практически, никогда. Не за чем, просто... поэтому я и забываю об этой комнате. - Главное, что с тобой все хорошо. Он коротко кивает, наконец выпрямляясь без посторонней помощи. Его пальцы крепко сжимают мою руку - то самое доказательство, что я рядом. Я вновь поднимаю взгляд вверх, но сидя на полу, ничего в зеркале, кроме этой комнаты, в которой мы оказались, не видно. - Я соскучился по ним... Таканори поднимает лицо на мой голос. - Да, я тоже. Хочу снова увидеть ребят. Как они там? Я вновь опираюсь рукой о умывальник, вставая и помогая встать Матсумото рядом, вновь заглядывая в зеркало. Глаза - это зеркало души, так ведь говорят? Действительно, верное утверждение. Хоть и не совсем то, что имеется ввиду. Вновь различив спину гитариста, я стараюсь проследить атмосферу, царящую в квартире Ютаки. Из-за рамы зеркала выплывает тело хозяина квартиры. Он подходит к любовнику и обнимает его сзади за плечи, что-то говоря. Слов не слышно - полная тишина. Немного жаль, что нельзя уловить суть разговора, но Уруха, ощутивший объятия ударника, слабо улыбается ему в ответ, туша дрогнувшими пальцами сигарету. - Не скажу, что все хорошо... Но они достойно держатся. Только выглядят плохо, наверное, мало спят... и питаются редко. Придурки. Матсумото слегка улыбается на мои слова. - Их можно понять. Наверняка, из моих глаз кровь текла. Перепугались... Я киваю, выхватывая взглядом тело ритм-гитариста, опускающегося рядом со мной на корточки. Он смотрит на меня своим тяжелым взглядом, что-то тихо проговаривая. Наверное, ругает меня? - Аой что-то мне доказывает, - я не удерживаю смешка. - Чувствую, по возвращению будет несладко. Вспомнит все моменты, когда я не смог тебя уберечь... Как-то тяжело на душе при мысли о том, что я действительно виноват во всех ранениях любимого человека. - Нет, Юу не будет злиться на тебя. Скорее, на меня. - Обоим достанется. - Наверняка, - улыбается Таканори все шире, опуская голову. - Он легко вспыхивает. Кою и Ютака замечают ритм-гитариста и оборачиваются к нему. Они окликают его, о чем-то спрашивая. Юу указывает на зеркало - вернее, на застывшего в реальности вокалиста - и Кай тут же подходит ближе, наклоняясь к другу. Он очень внимательно разглядывает глаза Таканори, и облегченно опускает ресницы, показывая жестами Аою, что все хорошо. - Черт, я и правда соскучился. Я быстро пересказываю увиденное Матсумото, и тот тоже облегченно вздыхает, вновь касаясь пальцами повязки. - Остается только вернуть мне зрение здесь. Я отвлекаюсь от происходящего. Не время сейчас наблюдать за ребятами, как бы сильно мне не хотелось посмотреть на это живое "кино". Сейчас надо подумать о том, что делать дальше. - Дай мне посмотреть... - Не надо! Я замолкаю, бросая на Матсумото укоризненный взгляд. Он отворачивает лицо, ощущая его, но руки не отпускает. - Это... не очень приятное зрелище. - Мне надо посмотреть на раны. Скоро новое сражение... Кстати, я так и не могу понять, как она так быстро восстанавливается. Вокалист вновь поворачивается ко мне, быстро облизывая губы, и я тяну его на себя, подводя к стене и усаживая любовника на пол так, чтобы он прислонился к ней спиной. Сам я сажусь напротив, подобрав ноги и протянув руки к повязке. Мужчина ловит меня за запястья, легко сжимая их пальцами. - Подожди немного... - Хорошо. - Эта женщина... - чтобы не дать тишине вновь завладеть этим местом, начинает говорить он. - Это кукла, ты знаешь. Когда кукла ломается, ее можно отремонтировать. Когда-то по глупости я научил ее делать это самостоятельно. Манекенов здесь хватает, так что... Оказавшись в одной из комнат, где еще есть этот материал, она сама способна заменить поврежденные конечности на новые или заделать дыры и разломы в теле и голове, лишь взяв части от другого манекена. Это проще простого. Так что всякий раз она как новенькая, когда как мы не способны в такие короткие сроки залечивать свои раны. Получается... - Что за ней всегда остается преимущество. - Верно. Вокалист опускает руки, позволяя мне продолжить. И я неспешно и осторожно принимаюсь развязывать узел ленты. Тело любовника тут же напрягается, он плотно сжимает губы, и хватается пальцами за свое согнутое колено, чтобы удержать руки на месте и не позволить им вновь остановить меня. Я и сам плотно зажмуриваюсь, когда узел поддается, заставляя ленту медленно поползти вниз. Я боюсь увидеть эти раны. На этом любимом лице... Но это необходимо. И я задерживаю дыхание, медленно открывая глаза и поднимая взгляд. Мой болезненный стон ударяется в мою ладонь. - Акира... тебе плохо? Черт... черт, черт... я сгибаюсь пополам, стараясь преодолеть приступ тошноты, вызванный не отвращением, а ужасом, ужасом оттого, что такое могло произойти с Таканори. Эти страшные раны, разорванная кожа и запекшаяся кровь... Я чувствую, что мне становится слишком плохо, тело прошибает холодный пот, меня тут же начинает крупно трясти, а перед глазами появляется темная дымка... - Все хорошо... просто... черт... Таканори резко отворачивает лицо. - Прости, Акира... я же говорил, не нужно. Он тянет ладонь к лицу, чтобы закрыться, но я останавливаю его. - Таканори, это не... - Я знаю. Это не потому, что противно... Я знаю. Я бы... тоже не выдержал. Надо что-то сделать с этим. Давай, приходи в себя! Ты же мужчина, в конце-концов... Промыть раны нечем. - Здесь... совсем нет воды? - Тут... из крана тоже бегут чернила. Матсумото вздрагивает. - Эй, мы же в уборной? - Умм... - киваю я, встряхивая головой. - Тут есть еще одна. Даже через лес переходить не придется. Видишь еще одну дверь? Я поднимаю лицо, быстро оглядываясь в поисках дверей. - Да, вижу. - Пойдем туда. Не знаю, что ждет нас за этой плоской поверхностью, но делать все равно нечего. И мы вновь встаем, направившись навстречу этой комнате. Распахиваю двери. Помещение, что открылось мне... полностью белое. Глазам не верю, сколько всего ты запечатлел тут, сколько сделал? Это помещение - копия того самого, из клипа "Guren". Белые стены - на самом деле того же красного цвета, что и первая комната. То, что раскрасило их... - Разве этим можно... - Да, - обрывает меня Таканори. - Где раковина? Я не понимаю. Ничего. Поэтому, предоставляю все самому Таканори, который является создателем этого мира. Мы подходим к первому же умывальнику, и я прокручиваю ручку крана, из которого в тот же миг выплескивается молочная жидкость. Кажется, этим нельзя умываться... - Гитара все еще с тобой? - Да, конечно. - Хорошо. Играй. Ну вот, я окончательно сбит с толку. Матсумото Таканори, ты действительно странный. На самом деле... Сколько жидкого безумия течет по твоим венам? И все же, я не сопротивляюсь, оглядывая покрывшийся трещинами инструмент и вновь зажимая тугие струны. Как бы не разломать до конца. Мелодия отзывается эхом от пустых стен, пока раковина наполняется водой цвета корпуса баса, и я даже вздрагиваю, когда теплое сияние вливается в эту странную жидкость, на глазах очищая ее от краски, словно какая-то химическая реакция... ну, на уроках химии, наверное, все проводили такие опыты? Смешивая разные... у меня с этим предметом не очень ладно. Только вот, навряд ли кто-то когда-нибудь превращал белую краску в чистую воду! - Ну что? Вышло? - Я сейчас скажу то, чему сам не поверю, но... это действительно вода. Я останавливаю игру, запуская пальцы в волосы. Вот это да... Так, не время чудесам любоваться, надо все же... Черт, теперь самое сложное. - Иди сюда. Мы попробуем сделать это, малыш. - Господи, тебе доставляет удовольствие называть меня так? - Но это звучит... мм... мило? Таканори даже дергается. - Ладно, прости, прости, я все понял. Затыкаюсь, - я скрываю тихий смешок. На самом деле у меня руки трясутся... Я совсем потерян! Но если мы не сделаем этого... Я скрываю за улыбкой нервное волнение, подходя ближе к мужчине. - Я смогу сам промыть раны? - Не думаю... Послушай, просто доверься мне. И Таканори остается лишь кивнуть. *** Я знаю, он в панике. В ужасе. Это действительно выкинуло его колеи. Я чувствую, как дрожат его пальцы, когда он подносит мокрый кусок ткани к моему лицу, стирая кровь с кожи. Я слышу, как судорожно он сглатывает, как прерывисто вдыхает воздух в легкие через нос. Но он продолжает. И чем меньше кровавых разводов, тем тяжелее становится басисту - алая краска сходит с лица, открывая истинное положение вещей, и это, должно быть, выглядит еще страшнее, чем было ранее. Я хотел бы помочь ему, но не смогу сделать этого сам. - Акира... передохни. В ответ слышатся тихий хрип и отрицание. И он продолжает. Я поражен этой выдержке. На самом деле. Ты сильнее, чем кажется. Сильнее, чем думаешь сам. Тебе надо понять это. Быть может, тогда и сила твоего света возрастет в бою? - Господи Боже... - Достаточно. - Еще немного, сейчас... Он прерывается, слышатся глубокие вдохи и выдохи. Мне бы хотелось прекратить все это, я снова отворачиваюсь, чтобы дать ему собраться. Боль прошла, поэтому я почти не чувствую реакцию нервов на его прикосновения. Но от этого вовсе не легче. - Все, повернись. Закончим с этим. Я могу лишь подчиниться. Наконец, он бросает тряпку. Я знаю это, потому что слышу тихий хлопок мокрой ткани об пол, и в следующую минуту на мои глаза вновь опускается повязка. - Не трогай ее. - Ты в порядке? - Да... все хорошо, скажи лучше, что нам делать теперь. Я дожидаюсь, когда его пальцы завяжут на узел полоску ткани, а после протягиваю руку навстречу, осторожно, чтобы не толкнуть мужчину ненароком, и ощущаю под подушечками приоткрытые мягкие губы. Сейчас мне хочется лишь прикосновения этих губ к моим губам. - Для начала ты поцелуешь меня. А там... я подумаю над следующей комнатой. Твоя гитара повреждена? - Немного. Он обвивает руками мою талию в таком привычном жесте... Как много моментов приходит в голову, что связаны с этими объятиями. И мне кажется, что именно так я в безопасности... Твои руки дарят чувство защиты и покой. Кажется, эти слова должна говорить девушка. Совсем уже спятил, Таканори. - Я не смогу починить без глаз, но все же постараюсь подлатать. - Хорошо, а теперь помолчи. И я ощущаю необходимое мне сейчас тепло и мягкость на своих губах. И влагу языка, раскрывающего их. Он проникает в рот в привычном доминирующем стиле Акиры Сузуки, и я чувствую, что больше мне ничего не нужно... ______________________________________________________ "Guren". The GazettE - см. "Дополнение к главам"