В свитой из ниток красочной западне Я облачен в аморальность ...Словно бактерия Ты продолжаешь размножаться Словно бактерия Паук, что разрушает меня Смертельный яд разливается по всему телу Я будто высосан до мозга костей Буйство ядовитого паука Избавь меня от этого смертельного яда...
"Venomous Spider's Web". The GazettE
- Опазды...ваешь... как всегда... Кажется... эта вымученная улыбка - последняя моя эмоция. Я уже не чувствую ни рук, ни ног. Перед глазами туман, но я все равно могу разглядеть друга, склонившегося над Таканори. Его рука пробила насквозь фарфоровую грудь одним лишь точным ударом. И если вспомнить, то... разве я видел когда-нибудь Кою таким? Холодным, резким, жестоким? Но я рад, что сейчас он не паникует. Это не помогло бы нисколько... Он в бешенстве, я вижу по глазам. Этот человек правда умеет так злиться? Вырывая руку из груди женщины, он хватает ее за то, что заменило ей волосы, резко отдергивая ее от Матсумото и поднимая на ноги, чтобы в следующее мгновение очутиться вместе с ней возле дерева. Я слышу звук разлетающегося фарфора - Уруха ударом вжимает ее лицо в ствол дерева, а после отпускает, позволяя белому телу рухнуть на заснеженную землю. Его пальцы находят в сугробе иглы, и прежде чем я успеваю отследить его движения, они, подобно дротикам, вонзаются в голову паука рядом со мной. Противный писк раненного насекомого отдается в ушах приглушенно, и большое тяжелое тело срывается с колец паутины, с грохотом ударяясь о землю. Рык, впервые услышанный мной тут за долгое время после битвы вместе с Аоем, эхом разносится по поляне - выскочивший из-за тела гитариста тигр тут же набрасывается на паука. Я не могу не замечать, как между этими двумя завязывается жестокое сражение. Клыки Ру впиваются в паучьи лапы, с противным хрустом отрывая их от тела... Он ловко изворачивается от клыков неповоротливого существа, избегая ядовитых укусов, разрывает темную плоть, рассекая ее острыми когтями. Это ужасное зрелище - насекомое лежит на спине, его оставшиеся лапы перебирают собой воздух, когда как тигр, оказавшись на его брюхе, начинает разрывать извивающуюся плоть, нисколько не реагируя на удары лап по своей спине. Впрочем, в скором времени хищник отгрызает последние ноги ядовитой твари, получая тем самым полную свободу действий. Я отвожу взгляд - видеть черную кровь паука, брызгающую из разрывов, не самое приятное зрелище. Хоть я и ненавижу этих существ... предсмертные агонии любого животного ужасны. Мои глаза почти закрываются, веки кажутся такими тяжелыми. Тело дергается уже непроизвольно - нервы погибают от отравления, заставляя мышцы сокращаться самим по себе... я могу лишь с трудом удерживать взгляд на открывшейся мне картине. Главное... что с Таканори все хорошо. Остальное не так важно. Уруха освобождает тело вокалиста, хоть и с трудом, но все же. Сухой хруст сливается с хрустом разрывающегося тела рядом со мной, ветви отводятся в сторону, и гитарист вытаскивает из-под них друга, поднимая его с земли. - Кою... Ты чертовски вовремя... - Держись... Господи Боже, что с твоими глазами?! - Акира... Акира, он умирает! - ЧТО?! Я вижу, как Уруха резко оборачивается ко мне, но не могу показать мимикой свою радость от встречи с музыкантом. Кажется, даже эмоции умирают, заставляя меня тонуть в отраве, отключая органы чувств. Я как-то запоздало понимаю, что кашель, вырвавшийся из горла, проливает кровь из моего рта тоже. - Акира! Черт, кажется, это конец. Хочется тихо засмеяться. По-моему, это на самом деле глупая смерть. Перед глазами встает темнота... Знаешь, Таканори... я так и не сказал тебе этих слов. И это единственное, о чем я сейчас жалею. *** - Скорее, Уруха! Я пытаюсь подняться, но тело не слушается. Из-за холода и недавней попытки убить меня. Ноги отнимаются, не давая мне встать. - Я сейчас подойду, сними его, пожалуйста, скорее! Гитарист бросается к деревьям. Плевать, что ноги не слушаются, я могу и доползти до него! Акира, пожалуйста... только не умирай, пожалуйста! - Руки! Иглы... справа от тебя, все! Сорви сеть! Я тут же поворачиваю голову в указанном направлении. Даже не видя, я должен справиться. Поднимая из снега тонкие лезвия взмахом руки, я стараюсь прицелиться. - Кою! - Чуть правее! Иначе заденешь! - Но... - Я поймаю его, главное, попади хотя бы в эту часть паутины! Я судорожно вздыхаю, опуская голову и тут же позволяя иглам пронестись в том направлении, куда навел атаку сам гитарист. Слышится звук рвущейся ткани, свист и, наконец, глухой удар - тело басиста угодило прямо в руки друга, не позволившего ему разбиться. Я должен подняться! Под мою руку толкается что-то мягкое, забрасывая ее на себя. - Ру... Приветливый рык говорит о правильности моих мыслей. Хищник помогает мне приподняться, позволяя опереться на крепкую спину и поведя меня к рухнувшим в снег музыкантам. - Акира! Аки! - мы добираемся до панического быстро, и я тут же падаю возле басиста, на ощупь отыскивая любимое тело. Меня начинает бить судорога, едва я понимаю - мужчина холоден, как лед... словно уже мертв! Нет, нет, нет, только не это! - Акира! - подтягивая его к себе из последних сил и прижимая к своей груди, я не могу найти способа спасти любовника. Это накладывает болезненный тяжелый отпечаток на сердце, вызывающий ужас и сжигающее тело чувство вины... Я не знаю, совершенно не представляю, что делать! - Господи, ну ответь же мне, ответь, Аки! Я нахожу ладонью его лицо рядом с моим. И сердце мое останавливает свой ход в груди. Раскрытые глаза и губы... Я не чувствую его дыхания. Я не чувствую его сердца. Обездвиженный и... - Нет... нет, боже... о боже!.. Боже!! Акира!! Я укладываю его на снег, срывая с себя пиджак и укрывая басиста, склоняясь над ним. - Дыши! Умоляю! - срывая голос, я начинаю делать замерзшими руками массаж сердца, которое остановилось. Нереальность, неверие ситуации повергают в шок... - Дыши! - кричу я сквозь подступающие слезы, наклоняясь к мужчине и прижимаясь губами к холодным губам, выдыхая в его рот порции ледяного воздуха, а после снова судорожно выпрямляясь, вновь вжимаясь прямыми руками в крепкую застывшую грудь. - Давай... давай, ты должен выкарабкаться... Господи... пожалуйста... Мужчина, замерший рядом со мной в таком же потрясении, наконец приходит в себя, я слышу скрипы снега, но не замечаю их. Я погружен в бездонное чувство потери, скорби, ужаса... Я безрезультатно вновь и вновь прижимаюсь к его губам. - Продолжай, - слышу я голос Урухи, а после - тихий звон струн. Струн?! - Гитара?! Как?! - Не знаю, уже была со мной... - его голос срывается, но он все же начинает играть. Соло одной из наших композиций разлетается электронным эхо по поляне. Ну же! Давай... Еще несколько толчков в районе сердца, еще несколько выдохов в легкие... Еще и еще... Сколько раз я сделал это?! Бесполезно. Никаких признаков жизни... Уже... уже поздно... Акира уже... Я... потерял самое... важное... - Давай, бездельник, просыпайся! - кричит гитарист рядом со мной, и я отворачиваюсь, закрывая ладонью лицо. Теперь мне не за что сражаться... Теперь я... теперь мне незачем дышать... Это тело, что лежит у моих ног - уже не Акира. Всего лишь оболочка, бездушная, пустая... А мой басист уже где-то за пределами обоих миров... Он уже не встанет, Кою... Тебе уже... некому играть. Все кончено... Я сгибаюсь пополам в разрывающих горло и душу рыданиях. Я готов последовать за ним уже от ощущения этого невыносимого и слишком большого для меня горя. Ткнувшись лицом в бездыханную грудь и сминая пальцами ткань его одежды, я хочу лишь одного - собственной остановки сердца. Пока в моих ушах не замирает хрип. А после еще один... И наконец это перерастает в кашель. Кашель. Мы с Кою резко дергаемся, и я тут же падаю на руки над телом любовника. Эти хрипы, проснувшиеся в его горле - признаки возобновившего дыхания! - Акира! Акира!! - он глотает воздух, захлебываясь собственной кровью, но он жив! Я не могу передать тот контраст эмоций, в раз обжегший меня - от непосильного горя до безумной радости. Я вновь ловлю ладонями его лицо, но этот хрип тут же обращается в крик, и я вновь падаю в бездну отчаяния и ужаса. - Что происходит?! Уруха! - Яд выходит... - Что?.. Горячая жидкость, что заставляет снег таять под собой, касается моих коленей - из раны на его руке, оставленной клыками паука, начинает литься вперемешку с кровью что-то горько пахнущее. И Акира вновь начинает биться на снегу всем телом, разрывая страшными криками воздух. Эта боль, с которой оживает тело и выталкивается яд, пронзает басиста слишком резко и глубоко. Я стараюсь удержать лихорадочно извивающегося на земле мужчину, чей голос режет мое сердце на куски, переполненный невыносимыми муками. - Акира, держись, пожалуйста! А... Я резко замираю на месте. Мне кажется, будто в мою голову вошла моя же игла, пробивая череп насквозь и застревая в нем. Эта острота раскалывает ее на куски, и я уже не замечаю, как оказываюсь лежать на земле рядом с басистом, ткнувшись лицом в холод белого снега. И мои крики тут же смешиваются с криками моего любовника. Боль, невыносимая, нечеловеческая. В моем же теле. Мне кажется, что с моего лица на живую срывают кожу и ковыряются в нем, обращая все это в кровавое месиво. Это слишком, слишком! Я не выдержу! - Руки! Потерпи немного! - я почти не слышу голоса и игры лид-гитариста, сжимая руками голову. Это место наполняется душераздирающими криками, такими же, как вопли грешников в Аду, брошенных в пламя. Это продолжается всего пару минут, которые показались мне часами, и наконец эти пытки, так же резко, как и ворвались в тело, прекращаются. Только Акира еще стонет рядом. Я резко выпрямляюсь. Мир, что врезался в мозг ослепляющей вспышкой, застал меня врасплох. Слишком светло, слишком много белого. Я закрываю ладонью глаза. И вдруг понимаю... почему возникла эта вспышка. Я задыхаюсь от нереальности происходящего, отдергивая ладонь от лица и распахивая веки. Деревья. Сорванная паутина. Снег. Тело гитариста рядом со мной. Это невозможно... Мои глаза. Я снова вижу! - Акира... Я опускаю взгляд вниз, находя мужчину рядом со мной, бледного и измученного, но уже спокойно лежащего на снегу. Его грудь равномерно вздымается, впуская в легкие воздух. И из моих глаз брызгают слезы, когда я хватаю его в охапку и усаживаю на земле, прижимая к себе любимого человека. - Я не знаю... как ты сделал это... но ты только что спас нам жизнь! - в слезах выдавливаю я гитаристу, опирающемуся руками в снег и пытающемуся придти в себя. Он не только вытащил Акиру с того света, он вернул мне глаза и залечил все раны. - Хо...холодно, черт... возьми... - хрипит низкий голос в мою шею, и я крепче прижимаю басиста к себе, дрожащими руками укутывая его грудь в свой пиджак. Уруха вновь выпрямляется, а после срывает куртку и с себя, тоже набрасывая ее на плечи друга. - Мать вашу... никогда не делайте так больше, сволочи! Я чуть ноги не протянул! Я убью вас, как только вы вытащите отсюда свои задницы, засранцы! - кричит гитарист, но, вместо заслуженной нами трепки, обнимает обоих, ткнувшись лицом в мое плечо. - Руки, ты... - Ублюдок? - нахожу я хрипло нужное слово, хватаясь пальцами за ткань одежды на спине музыканта. - Да... прости, Кою. Если бы не ты... - Эта черепаха все же успела? - спрашивает дрожащий от холода голос. - И за черепаху, болван безмозглый, отхватишь! - Ах, черт... я не могу пошевелиться. - Вот и валяйся здесь! Облегчение... мощной волной на сумасшедшее сердце. Боже... Я уже столько всего пережил, что просто не выдержу чего-то подобного снова. - Как ты оказался тут?! - наконец-то срывается с моих губ. Я ни за что не поверю, что Такашиме удалось войти в Искажение самостоятельно! - Разве это не ты меня позвал? - Кою поднимает на меня взгляд, и я могу лишь отрицательно мотнуть головой. - Кажется, это сделал я... - эта фраза заставляет нас с Урухой опустить ошарашенные взгляды на басиста в моих руках. - Но... как?! - Не знаю... тебя убивали тут на моих глазах, и я подумал, что Кою наверняка бы... смог это остановить. У меня в пальцах струна от баса осталась. Я ее выронил уже потом в сугроб... - Акира прерывисто засмеялся. - Он напомнил мне человеческое тело... И струна попала прямо в грудь. - Ты смог создать временное тело? - я на самом деле ошарашен. Кроме меня никто не может втянуть в Искажение кого-то другого. Но я на сто процентов уверен - Акира сделал это. Одним лишь желанием спасти меня смог не только создать временное тело из снега, но и наградить друга гитарой. Как же... как же сильно должно быть желание спасти чужую жизнь, чтобы забыть напрочь о себе и суметь проделать такое? Что же это... кто я для тебя?.. Акира... - К тому же... Мы с Кою со школы вместе, - улыбается Рейта, прикрывая глаза. - Мы были друзьями еще до встречи с тобой, Така. Я подумал, что наша связь очень сильная, и я смогу позвать его на помощь. С Аоем такое навряд ли бы сработало? Как же хочется рухнуть в сугроб и отключиться... Просто отдохнуть... Зная, что все хорошо. Только вот дикая кошка рядом с нами вновь поднимается на лапы, оскалив длинные клыки. Балерина! Еще тут? Я бросаю быстрый взгляд в сторону, находя им держащуюся за ствол дерева женщину. Ее лицо разбито и смято, вдавлено в пустоту черепа, а в груди зияет дыра от кулака Урухи. Я вижу... в глубинах ее цвет жизни. Цвет моих эмоций. Моего "сердца", от которого когда-то отказался в Парадоксальной реальности. - Очнулась? - голос Урухи вновь стальной и холодный. Он поднимается на ноги, подхватывая с земли свою гитару. Ру обходит нас с Акирой, вставая рядом с гитаристом, их тела закрывают собой наши от женщины в единственном намерении - защитить. Чего бы это ни стоило. - Отлично. Потому что сейчас я в очень плохом настроении. Он перекидывает ремень гитары через плечо и опускает левую ладонь на гриф. И почему-то мне кажется, что даже Аой показался бы мне кротким и милым, встань он сейчас рядом с разъяренным лид-гитаристом. - Я разберу тебя на части. - Он крут, да? - Акира усмехается, смотря в спину друга тепло и даже восхищенно. - В годы учебы таким же был. У тебя охрененный гитарист, Руки. Лучший в Японии. Я не могу не согласиться. ______________________________________________________ "Venomous Spider's Web". The GazettE - см. "Дополнение к главам"